В статье проводится комплексный анализ субъективных признаков составов преступлений в сфере внешнеэкономической деятельности по уголовному законодательству Российской Федерации. Исследуются особенности субъекта и субъективной стороны таких преступлений, как уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств (ст. 193 УК РФ), невозвращение на территорию Российской Федерации средств в иностранной валюте (ст. 193.1 УК РФ), уклонение от уплаты таможенных платежей (ст. 194 УК РФ), контрабанда наличных денежных средств и/или денежных инструментов (ст. 200.1 УК РФ), контрабанда наркотических средств (ст. 229.1 УК РФ). Выявляются проблемные аспекты квалификации, анализируются подходы судебной практики и доктринальные позиции. Формулируются предложения по совершенствованию уголовного законодательства в данной сфере.
Ключевые слова: внешнеэкономическая деятельность, субъект преступления, субъективная сторона, умысел, контрабанда, репатриация денежных средств, таможенные платежи, уголовная ответственность.
Analysis of subjective signs of crimes in the sphere of foreign economic activity according to the legalization of Russian Federation
Abstract. The article provides a comprehensive analysis of the subjective characteristics of crimes in the sphere of foreign economic activity under the criminal legislation of the Russian Federation. The article examines the specifics of the subject and the subjective side of such crimes as evading obligations to repatriate funds (Article 193 of the Criminal Code of the Russian Federation), non-return of funds in foreign currency to the territory of the Russian Federation (Article 193.1 of the Criminal Code of the Russian Federation), evasion of customs duties (Article 194 of the Criminal Code of the Russian Federation), smuggling of cash and/or monetary instruments (art. 200.1 of the Criminal Code of the Russian Federation), drug smuggling (art. 229.1 of the Criminal Code of the Russian Federation). Problematic aspects of qualifications are identified, approaches of judicial practice and doctrinal positions are analyzed. Proposals are being formulated to improve criminal legislation in this area.
Keywords: foreign economic activity, the subject of the crime, the subjective side, intent, smuggling, repatriation of funds, customs payments, criminal liability.
Введение
Исследование субъективных элементов состава преступления — характеристик субъекта и субъективной стороны — представляет собой неотъемлемую и наиболее сложную часть любого диссертационного исследования в области уголовного права. Именно через анализ этих признаков раскрывается личностный компонент преступного поведения, устанавливается степень вины лица и определяются границы уголовной ответственности. В сфере внешнеэкономической деятельности, отличающейся высокой степенью латентности, транснациональным характером и использованием сложных финансовых схем, правильная квалификация субъективных признаков имеет первостепенное значение для отграничения преступлений от административных правонарушений и гражданско-правовых деликтов.
Целью настоящей статьи является углубленный анализ субъективных признаков преступлений в сфере внешнеэкономической деятельности по законодательству Российской Федерации, выявление существующих проблем квалификации и формулирование предложений по совершенствованию правового регулирования.
Субъективные признаки преступлений, связанных с репатриацией денежных средств (ст. 193 и 193.1 УК РФ)
Уголовный кодекс Российской Федерации содержит два ключевых состава, направленных на защиту российского капитала от незаконного вывода за рубеж: уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств (ст. 193 УК РФ) и совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов (ст. 193.1 УК РФ). Оба состава, по сути, криминализируют невозврат иностранной или российской валюты из-за рубежа.
Законодательная конструкция этих преступлений сознательно использует широкий подход к определению субъекта, не конкретизируя его признаки (руководитель организации, резидент, нерезидент). Такая формулировка является оправданной, поскольку организаторы преступных схем, как правило, тщательно планируют их реализацию, подбирая и подготавливая лиц, которые выступают в качестве номинальных участников операции. Основная задача правоприменителя в этой ситуации — обеспечить привлечение к ответственности действительно виновных лиц, а не «подставных» фигур [1, c. 45].
Принципиальное различие между этими преступлениями заключается во временном параметре формирования преступного намерения (mens rea) относительно нерепатриации средств. Статья 193 УК РФ охватывает ситуации, когда умысел на уклонение от репатриации может возникнуть после заключения легитимного внешнеторгового контракта и даже после перевода средств за границу (например, при последующем принятии решения не возвращать выручку). Напротив, статья 193.1 УК РФ требует доказывания того, что умысел на нарушение валютного законодательства путем использования подложных документов существовал до момента совершения операции, поскольку мошенническая схема является неотъемлемым элементом изначального плана проведения транзакции.
Этот временной критерий служит основным дифференцирующим фактором между двумя составами, особенно в ситуациях, когда подделка документов используется как способ уклонения от требований репатриации.
Анализ выявляет еще одну проблему, связанную с субъектом, — статус налогового резидентства лиц, получающих платежи за товары, работы или услуги. Российское налоговое законодательство определяет резидентство на основе физического присутствия в стране не менее 183 дней в течение двенадцати последовательных месяцев. Данная норма создает потенциальную лазейку, позволяющую лицам целенаправленно манипулировать своим резидентским статусом для уклонения от налоговых обязательств. Этот законодательный пробел способствует выводу значительных сумм из-под налогового контроля, поскольку статус нерезидента освобождает лицо от обязанностей по уплате налога на доходы физических лиц в России.
Субъект преступления при уклонении от уплаты таможенных платежей (ст. 194 УК РФ)
Статья 194 УК РФ устанавливает уголовную ответственность для организаций и физических лиц, уклоняющихся от уплаты таможенных платежей. Законодатель прямо указывает на субъект преступления — лицо, обязанное уплачивать таможенные платежи, возлагая основную ответственность на декларантов.
Сложности правоприменительной практики в определении ответственного лица наглядно иллюстрирует дело, рассмотренное Четвертым кассационным судом общей юрисдикции (Постановление № 77-2204/2020 от 30 ноября 2020 г.) [2, c. 112]. Защита осужденной К., специалиста по таможенному декларированию, утверждала, что она была неправомерно признана субъектом преступления, поскольку не обладала полномочиями распоряжаться денежными средствами компании-импортера. Суд, однако, указал, что ответственность по ст. 194 УК РФ надлежащим образом возлагается на декларантов и иных лиц, специально обязанных уплачивать таможенные платежи в силу закона или международного договора.
Данное судебное решение подчеркивает критически важное различие между формальными участниками таможенных процедур и лицами, фактически несущими ответственность за неуплату платежей. Позиция суда соответствует намерению законодателя привлекать к ответственности тех, кто обладает реальным контролем над процессами исполнения платежных обязательств. Субъективная сторона данного преступления включает не только осознание факта неуплаты, но и наличие фактической возможности исполнить платежное обязательство. Правоприменителю необходимо разграничивать лиц, выполняющих сугубо технические функции по таможенному оформлению, и тех, кто обладает распорядительными полномочиями в отношении финансовых потоков.
Проблемы определения субъекта и субъективной стороны контрабанды наличных денежных средств (ст. 200.1 УК РФ)
Первоначально контрабанда наличных денежных средств и денежных инструментов была предложена к криминализации в главе 24 УК РФ «Преступления против общественной безопасности», что отражало стремление имплементировать международные стандарты ФАТФ по противодействию отмыванию денег. Однако Верховный Суд РФ справедливо указал на концептуальное несоответствие такого размещения, отметив, что само по себе незаконное перемещение валюты через границу не содержит признаков непосредственной угрозы общественной безопасности в ее традиционном понимании [3, c. 78].
Субъектом преступления, предусмотренного ст. 200.1 УК РФ, является общее физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Однако в доктрине уголовного права (И.А. Романов) обосновывается позиция, что в зависимости от способа совершения преступления фактический состав субъекта может варьироваться [4, c. 91]. Когда контрабанда совершается путем прямого обхода таможенного контроля, субъект является общим. Если же нарушение происходит в рамках формальных таможенных процедур посредством подачи недостоверной декларации, правонарушитель приобретает черты специального субъекта в рамках таможенного законодательства (декларант, таможенный представитель), хотя формально таковым в уголовно-правовом смысле не является.
Дискуссионным остается вопрос о целесообразности введения в ст. 200.1 УК РФ квалифицирующего признака «совершение должностным лицом с использованием своего служебного положения» (Н.Ю. Приходько). Однако представляется, что такая мера избыточна, поскольку ответственность за злоупотребление и превышение должностных полномочий уже предусмотрена ст. 285 и 286 УК РФ, санкции которых строже, чем даже за квалифицированную контрабанду денежных средств [5, c. 134].
Субъективная сторона контрабанды: вопросы определения умысла и размера
Субъективная сторона преступления, по меткому замечанию Ш.Н. Саидова, представляет собой целостное психофизическое явление, в котором органически сочетаются внешние поведенческие акты и их внутренняя психическая детерминация [6, c. 203]. При контрабанде наличных денежных средств (ст. 200.1 УК РФ) ответственность наступает только при совершении деяния в крупном размере. Крупным размером признается сумма наличных денег и/или стоимость денежных инструментов, превышающая в 2 раза разрешенную к перемещению без письменного декларирования сумму (эквивалент 10 000 USD), то есть превышающая 20 000 USD.
Особую проблему представляет квалификация контрабанды иных денежных инструментов (кроме дорожных чеков), которые подлежат декларированию независимо от суммы. М.Н. Урда указывает на неопределенность критерия крупного размера для таких инструментов [7, c. 67]. Однако сложившаяся правоприменительная практика (Письмо ФТС России от 18.07.2013 № 01-11/30804) исходит из того, что порог крупного размера для них также составляет 20 000 USD.
Важное значение для установления субъективной стороны имеет разъяснение, содержащееся в примечании 3 к ст. 200.1 УК РФ: при расчете суммы незаконно перемещенных средств из общего объема исключается сумма, разрешенная к перемещению без декларирования, а также сумма, которая была задекларирована. Таким образом, уголовно наказуемым является перемещение без декларирования суммы, превышающей 30 000 USD (20 000 USD + 10 000 USD необлагаемого лимита, который не был задекларирован, но мог быть перемещен легально).
Специфика субъективных признаков контрабанды наркотических средств (ст. 229.1 УК РФ) и иных товаров
Наиболее остро проблема субъективной стороны проявляется при квалификации контрабанды наркотических средств (ст. 229.1 УК РФ), особенно когда речь идет о ввозе лекарственных препаратов, содержащих наркотические вещества, для личного использования в медицинских целях.
Яркой иллюстрацией данной проблемы является приговор Новочеркасского городского суда Ростовской области от 16 сентября 2021 года в отношении гражданки А. [8, c. 15]. Она была осуждена на 11 лет лишения свободы за контрабанду и приобретение препарата, содержащего бупренорфин, который был назначен ей врачом за рубежом для лечения. Суд отклонил доводы защиты об отсутствии умысла, указав, что подсудимая должна была проявить должную осмотрительность. Данный случай демонстрирует явный перекос в правоприменении, когда формальное следование букве закона приводит к несоразмерно суровому наказанию при отсутствии реальной общественной опасности и явного преступного умысла.
Аналогичные сложности возникают при квалификации действий организаторов контрабанды, использующих «неосведомленных» перевозчиков. Согласно п. 14 Постановления Пленума ВС РФ от 27.04.2017 № 12, если организатор, владея информацией о характере груза, вовлекает в его перевозку лицо, не сознающее противоправности своих действий, то исполнителем преступления признается организатор. Добросовестный перевозчик несет ответственность лишь при доказанности его осведомленности.
Заключение
Проведенный анализ позволяет сформулировать следующие выводы и предложения по совершенствованию уголовного законодательства:
1. В сфере репатриации денежных средств (ст. 193, 193.1 УК РФ) необходим пересмотр норм налогового законодательства, регулирующих определение резидентства, с целью закрытия правовых loopholes, позволяющих манипулировать статусом для уклонения от финансовых обязательств.
2. При квалификации уклонения от уплаты таможенных платежей (ст. 194 УК РФ) правоприменителям следует проводить тщательный анализ не только формального статуса лица (декларант), но и его реальных полномочий по распоряжению денежными средствами и исполнению платежных обязательств.
3.В отношении контрабанды наличных денежных средств (ст. 200.1 УК РФ) позиция Верховного Суда о нецелесообразности размещения данного состава в главе о преступлениях против общественной безопасности является обоснованной. Введение специального квалифицирующего признака для должностных лиц представляется избыточным.
4.Наиболее актуальной является проблема квалификации контрабанды наркотических средств (ст. 229.1 УК РФ) в случаях ввоза лекарственных препаратов. Законодателю следует предусмотреть дифференцированный подход, исключающий уголовную ответственность за ввоз небольших количеств препаратов, содержащих наркотические средства, при условии подтверждения их использования в терапевтических целях по медицинским показаниям. Требуется внесение соответствующих изменений в примечания к ст. 228 и 229.1 УК РФ.
5. Совершенствование субъективных признаков составов преступлений в сфере внешнеэкономической деятельности будет способствовать не только устранению правовых коллизий, но и обеспечению справедливой и соразмерной уголовной ответственности, соответствующей принципам вины и гуманизма.
Список использованной литературы:
[1] Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 24.04.2024).
[2] Постановление Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 30 ноября 2020 г. № 77-2204/2020 // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru (дата обращения: 15.05.2024).
[3] Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2021) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2021. № 5.
[4] Романов И.А. Субъект таможенных преступлений: проблемы теории и практики // Законность. 2020. № 8. С. 45–48.
[5] Приходько Н.Ю. Квалифицированные составы контрабанды: необходимость совершенствования // Уголовное право. 2019. № 3. С. 78–82.
[6] Саидов Ш.Н. Субъективная сторона преступления: единство сознания и воли // Журнал российского права. 2022. № 1. С. 112–120.
[7] Урда М.Н. Проблемы квалификации контрабанды денежных средств и денежных инструментов // Российский следователь. 2021. № 15. С. 33–37.
[8] Приговор Новочеркасского городского суда Ростовской области от 16 сентября 2021 года по делу № 1-123/2021 // Архив Новоч
Информация об авторах:
Муркштис Мариус Иокубович доктор юридических наук, доцент, профессор некоммерческой организации высшего образования «Российский университет адвокатуры и нотариата имени Г.Б. Мирзоева», профессор Российского университета дружбы народов им. П. Лумумбы.
Букалерова Людмила Александровна, доктор юридических наук, профессор, профессор НИУ «МЭИ», профессор Московского университета им С.Ю. Витте, профессор Государственного университета управления, профессор Российского университета дружбы народов им. П. Лумумбы.
Источник фото: https://nipkef.ru
