Об авторе: БАЖАНОВ Евгений Петрович — профессор, доктор исторических наук, академик Всемирной экологической академии, Заслуженный деятель науки РФ, лауреат ряда журналистских и научных премий СССР (России), Китая, США, Австрии, Австралии, Южной Кореи. Автор многих научных и публицистических книг. Мы будем рады видеть вас в числе слушателей Дипломатической академии МИД России.
Аннотация: Статья посвящена памяти выдающегося ученого, публициста, дипломата, педагога Натальи Евгеньевны Бажановой. Проанализирован опыт ее научной, публицистической, педагогической, дипломатической, общественно-политической деятельности. Выделены и раскрыты отдельные положительные и негативные рецензии и отзывы на труды Натальи Евгеньевны, опубликованные в основном в научной и общей периодике, но также отдельные, полученные в виде благодарственных писем от библиотек и индивидуальных читателей. Определены основные подходы, на основании которых изложены воспоминания родственников, друзей детства, институтских товарищей, друзей, приобретенных в зрелом возрасте, коллег по работе в России и за рубежом, ученых, государственных и общественных деятелей, зарубежных знакомых и т.д. Описаны принципиально важные задачи, стоявшие на пути становления личности Натальи Евгеньевны.
Annotation: The article is devoted to the memory of the outstanding scientist, journalist, diplomat, teacher Natalia E. Bazhanova. The experience of its scientific, journalistic, educational, diplomatic, social and political activities. Isolated and revealed some positive and negative reviews and comments on the works of Natalia E., published mainly in scientific and general periodicals, but also the individual received in the form of letters of thanks from the libraries and individual readers. The basic approach, outlined on the basis of which the memories of relatives, childhood friends, college mates, friends, acquired in adulthood, colleagues in Russia and abroad, scientists, statesmen and public figures, foreign friends, etc. We describe a fundamentally important tasks in the way of personality Natalia E..
Ключевые слова: публицист, педагог, дипломат, общественно-политический деятель, Наталья Бажанова
Key words: writer, teacher, diplomat, political figure, Natalia Bazhanov
В нашем журнале (№ 5, октябрь 2014 года) была опубликована статья Заместителя Министра иностранных дел России Игоря Владимировича Моргулова, посвященная памяти выдающегося ученого, публициста, дипломата, педагога Натальи Евгеньевны Бажановой. Эта статья вошла в коллективную монографию о Н.Е. Бажановой, которая только что вышла из печати. Озаглавленная «Светлый мир Натальи Бажановой», работа состоит из двух книг. В первой изложена биография Натальи Евгеньевны с акцентом на ее научную, публицистическую, педагогическую, дипломатическую, общественно-политическую деятельность. В первом разделе книги перечисляются все ее монографии; главы, статьи в коллективных работах; исследования; статьи в научной и общественно-политической периодике; редактура книг/сборников; научное руководство докторскими и кандидатскими диссертациями; выступления, доклады, лекции; интервью средствам массовой информации; преподавательская работа; членство в научных и общественно-политических объединениях, награды и премии; цитирование трудов Натальи Евгеньевны, статьи о ней, упоминания в справочниках и печатных работах. Во второй раздел включены документы о присвоении Н.Е. Бажановой звания Почетного доктора Дипломатической академии МИД России (посмертно).
Следующий раздел содержит рецензии и отзывы на труды Натальи Евгеньевны, опубликованные в основном в научной и общей периодике, но также отдельные (наиболее показательные), полученные в виде благодарственных писем от библиотек и индивидуальных читателей.
В последнем разделе первой книги подобраны некоторые письма из тех, которые она получала на протяжении жизни от организаций, официальных лиц, коллег, знакомых, друзей. Сюда включены письма или их фрагменты, наиболее ярко характеризующие творческую деятельность и высокие человеческие качества Н.Е. Бажановой, а также просто содержательные и любопытные, раскрывающие те или иные особенности жизни различных стран и народов. Основная часть писем – от представителей зарубежных государств. Адресаты отражают различные периоды жизни Натальи Евгеньевны (так, в 1970-х годах они с супругом Евгением Петровичем Бажановым работали дипломатами в США, и, как следствие, преобладающая часть писем того периода – от американцев). Вместе с тем в раздел практически не включены письма родных и близких.
Первый раздел второй книги – основной и самый объемный. Это воспоминания о Наталье Евгеньевне, которые авторскому коллективу удалось собрать за пять месяцев после ее кончины (июнь – октябрь 2014 года). Раздел разбит на рубрики: воспоминания родственников, друзей детства, институтских товарищей, друзей, приобретенных в зрелом возрасте, коллег по работе в России и за рубежом, ученых, государственных и общественных деятелей, зарубежных знакомых и т.д.
Два слова о характерной особенности этого раздела. В силу отмеченного социального и иного разнообразия лиц, пожелавших сказать свое прощальное слово, на его страницах сугубо личностные воспоминания и чувства соседствуют с анализом и оценками творческого наследия Натальи Евгеньевны.
К сожалению, далеко не со всеми потенциальными авторами редколлегия смогла связаться. Последнее десятилетие, когда Н.Е. Бажанова сильно болела, она резко сократила круг общения, со многими потеряла контакт. Десятки иностранных коллег и знакомых не откликнулись на обращения редколлегии по факсу или электронной почте. Видимо, изменили адрес, а возможно, ушли в мир иной. Были и такие, кто обещал что-то написать, но так и не сделал этого.
В любом случае, было собрано более 130 воспоминаний. Не так уж мало! Причем приток воспоминаний отнюдь не иссяк, они продолжают поступать ежедневно и будут обязательно включены во второе издание монографии.
Вслед за воспоминаниями помещены соболезнования в связи с происшедшей трагедией. Они шли и идут от самых разных людей – и высокопоставленных, и простых, и тех, кто знал Наташу с раннего детства, и даже от, казалось бы, случайных знакомых. Характерный пример. Ближайшая Наташина подруга Нина Грешных недавно посетила магазин женских шляпок «Дамский шик», в который ранее наведывалась с Н.Е. Бажановой. К Нине подошла продавщица и поинтересовалась: «А где Ваша спутница, Наташа Бажанова? Почему ее не видно? Я как раз собралась ей позвонить и сообщить, что мы получили новую коллекцию красивых шляпок». Узнав о случившемся, женщина зарыдала и воскликнула сквозь слезы: «Когда Наташа входила в магазин, все вокруг словно озарялось каким-то ярким, волшебным светом, и у сотрудников магазина сразу поднималось настроение. А свет, исходящий от Наташи, продолжал согревать нас еще долго после ее ухода». Таким вот человеком была Наталья Евгеньевна.
Обе книги иллюстрированы многочисленными фотографиями, в том числе из семейного архива, и другими материалами.
В этом номере мы хотим ознакомить читателей с обращением к читателю (предисловием) и послесловием монографии о Наталье Евгеньевне, написанные ее супругом, Ректором Дипломатической академии МИД России Е.П. Бажановым. В данных разделах книги дается яркая и всеобъемлющая характеристика этой выдающейся женщины, поистине Человека с Большой Буквы, основанная как на личном восприятии Е.П. Бажанова, так и на впечатлениях авторов воспоминаний.
К ЧИТАТЕЛЮ
Настоящее издание открывает книжную серию «Российские ученые международники». Мы будем рассказывать о жизни и творчестве соотечественников, внесших ценный вклад в изучение мировой политики и экономики, международных отношений, международного права, цивилизаций, культур, этносов.
Задумав с коллегами реализацию столь масштабного проекта под эгидой Дипломатической академии МИД России, мы, естественно, не хотим замыкаться в собственных стенах, готовы к широкому сотрудничеству и приглашаем к нему всех, кто пожелает принять участие в этой многотрудной и кропотливой работе. Прежде всего – «родственные» коллективы МГИМО-Университета, профильных институтов системы РАН, учреждений архивного, информационно-библиотечного и музейного типа, которые могут располагать личными фондами соответствующих лиц.
Отчетливо понимаем, что эта работа на годы вперед, может быть, даже и не на одно поколение. Как, скажем, «прижилась» и успешно развивается по своим жанровым законам серия «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ), первоначально издаваемая Ф.Ф. Павленковым в Петербурге в 1890–1907 годах и воссозданная М. Горьким в советское время (выходит с 1933 года в Москве, с 1938 года – в издательстве «Молодая гвардия»).
Думаю, что принципы работы над серией, критерии отбора материала и самих героев, о которых расскажут наши книги, окончательно сложатся позже, по мере продвижения проекта вперед. Сейчас говорить об этом было бы преждевременно.
Одно лишь представляется безусловным уже сегодня: даже начальный этап издания подобной серии позволит уточнить и детализировать, а в ряде «полузабытых» случаев и просто высветит роль, значение и особенности творчества каждого из ученых, внесших свой неповторимый вклад в «золотой фонд» отечественной науки. Уверен, в «созвездии» наследие каждого из них «заиграет» новыми красками. Светлый мир Натальи Бажановой.
Эта книга – дань памяти Натальи Евгеньевны Бажановой (в девичестве Корсаковой), моей Наташе, которая была идеальной женой, лучезарным, полным любви к окружающим, красивым человеком и выдающимся ученым, публицистом, педагогом, просветителем.
Мы всегда были вместе, целых сорок шесть лет. Вместе работали, вместе писали книги и статьи, вместе смотрели телевизор, вместе ходили гулять, вместе отдыхали. Вместе ездили в командировки за рубеж. Окружающие так привыкли воспринимать нас как одно неделимое целое, что повсюду вдвоем и приглашали. Так, звонят мне из Китая, зовут принять участие в конференции и спешат подчеркнуть: «И Вашу супругу мы, конечно, тоже ждем».
И я привык все делать для Наташи, ради нее, чтобы доставить ей удовольствие, заслужить ее похвалу. В этом был главный смысл всех моих стараний чего-то добиться в жизни. И вдруг ее больше нет… Остается только светлая память.
Родилась Наташа в семье капитана дальнего плавания и врача, первые годы жизни провела с дедушкой и бабушкой в Баку, пошла там в школу в шестилетнем возрасте, затем переехала в Москву, к родителям. В школе училась блестяще – ни одной «четверки», исключительно «пятерки» за все годы обучения. Одноклассники вспоминают, что Наташа Корсакова была самой серьезной девочкой в классе, которую не интересовало ничего, кроме приобретения знаний. Она не ходила на танцы, не встречалась с мальчиками, очень скромно одевалась. Однажды классная руководительница даже нанесла визит родителям Наташи, намереваясь оказать им материальную помощь для приобретения нарядов любимой ученице. Но сразу поняла, что дело не в бедности Корсаковых, а в их принципах воспитания девочки.
Увлекшись культурой Индии, Наташа при поддержке родителей решила поступать в Институт восточных языков (ИВЯ) при МГУ (позднее ИСАА). Документы приняли, но предупредили: конкурс столь велик, что девочек вообще брать не будут. Посоветовались с Г.Ф. Кимом, крупным ученым-востоковедом и другом семьи. Тот сказал, что у него самого дочь сдает экзамены в ИВЯ, но и он не уверен в успехе. Тогда Наташа и ее родители задумались: где еще можно изучать Индию? Вспомнили о МИМО (ныне МГИМО-Университет), куда регулярно поступали мальчики и девочки из весьма элитной Наташиной школы на столь же элитном Кутузовском проспекте.
На выпускном вечере учитель физики сокрушался. Он считал, что Наташа, с ее уникальными способностями в области естественных наук, должна учиться в МИФИ или на физическом факультете МГУ. Наташа и сама не была уверена в правильности выбора. В МИМО, говорила она родителям, зачисляют только по знакомству, а потом так же, по знакомству, выпускники делают карьеру. Впрочем, родители не сомневались в успехе. Папа говорил: «Наташа, ты золотая медалистка, никакой блатной тебе не помешает».
Некоторые из одноклассников, тоже устремившиеся в МИМО, сумели освободиться от выпускных экзаменов в школе, сберегая силы и нервы. Наиболее «выдающиеся» дети, благодаря связям родителей, даже в сам институт проникли без экзаменов. Наташа же все выполняла по полной программе, очень уставала, но вступительные экзамены сдала на отлично и была зачислена на экономический факультет (МЭО).
Нас с Наташей распределили в одну академическую группу. При этом мне достался китайский язык, а Наташе пришлось вместо желанного хинди изучать корейский. Корея была для девочки страной-инкогнито. Ранее все, что связывало Наташу с этой дальневосточной страной, был пупс-кореец, подаренный в детстве. Пупс цел и поныне, сидит в кресле на даче в выцветших от времени блузе и штанишках. Еще супруга запомнила эпизод из далекого прошлого, когда с бабушкой ехала в поезде Москва–Баку. В одном из соседних купе находились корейцы, и поскольку на Корейском полуострове тогда шла кровопролитная война, пассажиры их очень жалели.
Тем не менее дисциплинированная и трудолюбивая девочка энергично взялась за изучение этой страны, так же, как и других дисциплин. Училась она, как и в школе, блестяще. Лишь однажды получила «четверку» по предмету «Валютно-финансовые отношения» у профессора, который «пятерки» вообще никому не ставил, только «тройки» и «двойки». Но, поскольку Наташа отвечала безукоризненно, экзаменатор так и не смог поймать ее на незнании чего-либо и вынужден был поставить ей «высший», по его собственной шкале, балл.
Я, кстати, вступился за Наташу, поинтересовался у профессора, почему он снизил ей оценку. Профессор объяснил: «Она многое не поняла». Я возразил: «Единственное, что студентка не знала, – законодательным ли путем введена в Бельгии конверсия валюты». Профессор воскликнул: «Вот именно!» Я в ответ: «Но это так же сложно понять, как счет в матче “Спартак”–“Пахтакор”. Или ты его знаешь, или нет».
Капризный профессор аж взвился, схватил меня за руку, потащил в ректорат за выговором. И потом в течение года на каждой лекции кричал в зал: «Учитесь как следует – будете настоящими людьми. В отличие от этого, который будет играть за “Спартак” и “Пахтакор”».
Корейским языком Наташа овладевала столь успешно, что едва перешла на четвертый курс, как кафедра поручила ей преподавать этот язык первокурсникам. Уникальный случай! Тем не менее девушка прекрасно справилась со столь ответственной задачей и на протяжении трех последующих лет обучала корейскому языку студентов сначала первого, а потом второго и третьего курсов. Некоторые из ее бывших подопечных признают теперь, что на первых порах без энтузиазма зубрили корейский язык, не выбранный ими, а навязанный администрацией института. Но после появления в аудитории юной учительницы, обаятельной, жизнерадостной, любознательной, серьезной и умной, вдруг загорелись энтузиазмом и влюбились и в корейский язык, и в Корею в целом.
Среди Наташиных учеников были: Анатолий Васильевич Торкунов, нынешний ректор МГИМО(У), академик РАН; Валерий Иосифович Денисов, посол России в КНДР в 1993–1996 годах, доктор исторических наук, профессор; Андрей Геннадьевич Карлов, посол России в КНДР в 2004–2008 годах, ныне – посол России в Турции; Светлана Серафимовна Суслина, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, доктор экономических наук, профессор МГИМО(У); Валерий Николаевич Ермолов, посол России в Малайзии, и многие другие. Поразительно, что Наташа, будучи еще совсем в юном возрасте, участвовала в подготовке лучших корееведов страны.
Наташа, однако, не была настроена на преподавание корейского языка. Закончив МГИМО с «красным дипломом», она очень хотела заняться наукой. Это оказалось не так просто. Министерство внешней торговли (МВТ) имело приоритетное право на выпускников факультета МЭО и в случае с Наташей настаивало на реализации данного права. Ее хотели распределить в Восточное управление МВТ.
С большим трудом удалось избежать «призыва» в МВТ и добиться направления в Институт народов Азии Академии наук СССР (ныне – Институт востоковедения РАН). Только вот должность получила низшую – научно-технический сотрудник с крошечной зарплатой в 75 рублей. Поручения при этом посыпались отнюдь не технические. Девушке пришлось, в частности, помогать писать воспоминания, связанные с Кореей, генералу Лебедеву, освобождавшему Корейский полуостров в 1945 году, режиссеру Лукинскому, Герою Социалистического Труда рабочему Антонову.
Одновременно Наташа пробивалась в различные государственные архивы (ГКЭС, МИД, МВТ и т.д.) для сбора материалов по щекотливой диссертационной теме «Роль советско-корейских экономических связей в развитии народного хозяйства КНДР». Наши власти не хотели афишировать эти связи, большую часть документов по ним засекретили и прятали за семью печатями в государственных архивах. Что касается северокорейцев, то они к тому времени вообще отрицали получение какой-либо помощи из СССР. Да и в любом случае в КНДР почти не существовало официальной статистики, а то, что публиковалось, являлось абсолютной «липой». Когда Н. Бажанова подала заявку на поездку в Северную Корею для изучения материалов по своей теме, северокорейское посольство в Москве ответило: таких материалов в КНДР нет, поэтому и ехать туда диссертантке незачем.
Естественно, готовить такую диссертацию было делом архисложным. Прежде всего, необходимо было получить разрешение на работу в секретных архивах. Для этого требовалась целая куча виз чиновников из разных ведомств. Чтобы получить каждую из виз, приходилось обзаводиться соответствующими запросами от руководства института с убедительным обоснованием целесообразности разработки данной темы. Саму диссертацию тоже, естественно, пришлось засекретить, что, понятно, создавало массу дополнительных осложнений. Подумать только – сколько хлопот и усилий, чтобы описать экономические связи двух государств!
Однако, несмотря на все препоны, Наталья Бажанова успешно защитила диссертацию в январе 1974 года. Исследование получилось очень сильным, с серьезными и важными выводами. После 1991 года содержавшиеся в работе данные потеряли статус секретности, и Наталья взялась за издание монографии на базе диссертации. Пока шла редакционная подготовка, «подсуетились» южнокорейцы – ведущее экономическое издательство Республики Корея «Хангук кенчже ильбо» оперативно перевело рукопись на корейский язык и уже в 1992 году выпустило в свет книгу под заголовком «Между мертвыми догмами и практическими потребностями. Северокорейская экономика». В Москве монографию издали в 1993 году под названием «Внешнеэкономические связи КНДР. В поисках выхода из тупика».
Книги привлекли внимание не только международных научных кругов, но и политико-экономического истеблишмента Южной Кореи, Японии, Китая. В адрес молодого исследователя посыпались предложения о чтении лекций, проведении семинаров и консультаций, участии в пресс-конференциях и интервью, подготовке статей. В результате почти всю жизнь Н.Е. Бажанова продолжала исследования на данную тему и достигла действительно выдающихся успехов. Достаточно вспомнить такой эпизод. 30 сентября 2003 года президент Южной Кореи, лауреат Нобелевской премии мира Ким Дэ Чжун устроил прием в городе Пусане для группы ведущих корееведов мира. В ходе встречи профессор из Германии попросил Ким Дэ Чжуна охарактеризовать состояние экономики Северной Кореи. Президент Южной Кореи на это отреагировал так: «Среди нас присутствует доктор Наталья Бажанова – лучший в мире специалист по Северной Корее. Она поможет разобраться в ситуации лучше меня».
Интересна и ремарка высокопоставленного американского чиновника и крупного ученого доктора Майкла Рейса. В предисловии к фундаментальному коллективному труду корееведов России и США он отметил: «Особо впечатляют две главы, написанные Натальей Бажановой, членом Российской академии наук… Она указывает, что реформы в КНДР, скорее всего, спровоцируют инфляцию, безработицу и социальную нестабильность… Поэтому логично ожидать, что политика “урегулирования экономики” Пхеньяна будет и дальше характеризоваться внутренними противоречиями, отражающими философию северокорейских властей: попытки привлечь иностранный капитал будут сопровождаться усилиями по укреплению политического и идеологического контроля над населением»*.
Наташа, однако, не останавливалась на достигнутом. В 1999 году в Южной Корее была опубликована работа моей супруги, посвященная Корейской войне 1950–1953 годов. Книга была подготовлена на базе ранее секретных архивных материалов и стала пионерской работой, раскрывшей тайны конфликта, который называли «самой загадочной войной ХХ столетия». Затем Наташа выпустила в свет труды по северо-корейской ядерной проблеме, перспективам объединения Кореи, внешней политике КНДР и Южной Кореи, стратегии великих держав на Корейском полуострове, по цивилизации и новейшей истории Кореи.
Востребованность Наташи как ученого-корееведа достигла такого уровня, что стала мешать нормально жить. Так, в пять утра раздается звонок. Я подхожу к телефону. Звонит профессор из Сеульского университета, просит подозвать к аппарату доктора Бажанову для консультации по северокорейской экономике. Я отчитываю профессора: «Что же Вы звоните в пять утра!» Профессор сконфуженно оправдывается: «Извините, я думал, что сейчас в Москве три ночи!»
Приезжаем мы с Наташей в Сеул, в гостинице ложимся спать. Ночью три звонка подряд, требуют к аппарату доктора Бажанову. Мне это безобразие надоедает. Отключаю телефон. Вскоре раздается барабанный стук в дверь. Открываю – на пороге стоят служащий отеля и журналист с пишущей машинкой и пачкой бумаги в руках. Не извиняясь, требует: «Пусть госпожа Бажанова напишет к семи утра статью для нашей газеты о ядерной программе Северной Кореи!» Журналисты круглосуточно гонялись за Наташей по всему Сеулу.
Моя жена вообще-то охотно давала интервью, выступала с докладами и лекциями в научных, учебных и общественных организациях различных государств. Работала в качестве приглашенного профессора в американских университетах Дж. Вашингтона, Стэнфордском, Калифорнийском, Колумбийском. Ее слушали в Австралийской академии вооруженных сил, тайваньском Университете Вэньхуа, Университете Бундесвера, Федеральном германском институте российских, восточноевропейских и международных исследований, Германском центре Дж. Маршалла, Народном университете Китая, Венской Дипломатической академии, Женевском центре по изучению проблем безопасности, университетах Нихон, Аояма Гакуин, Хоккайдо, Национальном институте оборонных исследований при Управлении обороны, Институте мировой политики и экономики при Кабинете министров Японии и других престижных центрах образования и науки.
Наталья Бажанова подготовила 28 докторов и кандидатов наук. Среди них упомянутый выше президент Южной Кореи Ким Дэ Чжун, председатель Сената парламента Казахстана К.-Ж. Токаев, ректор МГИМО академик А.В. Торкунов, четыре южнокорейских дипломата в ранге посла, бывший министр иностранных дел Киргизии А. Дженшенкулов, бывший посол России в КНДР В.И. Денисов.
Научно-публицистические интересы Наташи неуклонно и динамично расширялись. Из-под ее пера вышли работы по Китаю, России, США, общим проблемам АТР, тенденциям современных международных отношений. Совместно со мной Наташа опубликовала публицистические книги по Франции, Италии, Ближнему Востоку, всемирному фольклору, национальным характерам, диаспорам. Всего Наташа – автор 26 книг, 33 глав и разделов в коллективных работах, 24 исследований, более 400 статей в научной и общей периодике России, а также КНР, США, Японии, Южной Кореи, Германии, Великобритании, Австрии, Италии, Австралии, Новой Зеландии, Тайваня, Сирии, Ирана, Испании, Югославии, Израиля и других государств. Некоторые из Наташиных трудов удостоены международных премий. Она также являлась колумнистом газет «Чжун’ян жибао» (Тайвань) (1991–1998); «Сеул синмун» // «Тэхан мэиль» (Южная Корея) (1991–2000); «Кенхен синмун» (Южная Корея) (1991–2000).
Некоторые мои коллеги считают, что я ничего сам не пишу, за меня писала супруга, и я лишь подписывался под рукописями. Мой редактор, Ада Федоровна, всякий раз, когда встречала в рукописи красивый пассаж, на полях отмечала: «Это конечно же Наталья Евгеньевна, только она могла выразиться столь романтично!» Мне, кстати, все это было приятно слышать.
При всей своей учености Наташа отличалась красотой и изяществом. Я влюбился в нее еще во время вступительных экзаменов в МГИМО просто потому, что не влюбиться в эту чудесную девушку было невозможно. Окончательно определил мою линию поведения вердикт, вынесенный папой. Родители жили в городе Сочи, я отдыхал у них в летний период. Нас часто навещали однокурсники. Однажды летом 1967 года собралась компания человек в десять, в том числе Наташа. Мама приготовила обед, папа исполнял за столом роль тамады. В какой-то момент он подал мне сигнал: давай, мол, выйдем на кухню. Там папа поднял вверх большой палец и взволнованно сказал: «Наташа – это девушка что надо! Лучше не бывает!»
Уже в следующем, 1968 году мы поженились. В 1973–1979 годах мы работали в Генеральном консульстве СССР в Сан-Франциско. Семь лет провели в США, и все эти годы американцы наперебой заявляли, что Наташа очень похожа на кинозвезду Одри Хепбёрн. Одни говорили, что у Наташи такие же лучезарные глаза, другие обращали внимание на ее грациозность, изящные манеры, улыбку. В 1976 году мы участвовали в церемонии вручения «Оскаров» в Лос-Анджелесе. Сидели на торжественном ужине за одним столом со знаменитым голливудским режиссером Мамуляном, кинозвездами Ниной Фош и Элизабет Тейлор. И вдруг Нина Фош восклицает: «Наташа! Вы вылитая Одри Хепбёрн!» Мамулян тут же возражает: «Нет! Наташа – Рита Хейворт». Это еще одна голливудская знаменитость, из более ранней эпохи. На протяжении всего оставшегося вечера наши соседи по столу спорили, на кого же из кинозвезд Наташа похожа больше всего.
С течением времени сходство Наташи с Одри Хепбёрн вроде бы сошло на нет. Но вот в 2003 году мы едем в Японию. Сидим в Токио, пьем чай с японкой, юной переводчицей. И эта девочка заявляет: «А Вы, мадам Бажанова, так похожи на Одри Хепбёрн в фильме “Римские каникулы”!» На следующий день после чаепития с переводчицей летим через всю Японию на остров Хоккайдо, в город Саппоро. Там местные знакомые поднимают нас на телебашню. Оттуда любуемся пейзажем. К нам подходит молодой человек, показывает на экран своей видеокамеры. На экране – изображение той же кинозвезды. Парень комментирует, глядя на Наташу: «Эта дама – вылитая Одри Хепбёрн!»
В элитном ресторане швейцарского Берна официант утверждал, что Наташа как две капли воды похожа на Софи Лорен. А недавно соседка моих родителей по дому в городе Сочи призналась, что в детстве она и ее подружки за глаза называли Наташу Жаклин Кеннеди. Олег Герасимович Пересыпкин, посол, бывший ректор Дипломатической академии, в воспоминаниях сравнил Наташу с великой княгиней Елизаветой Федоровной.
Красота иногда создавала проблемы. В начале 1980-х годов мы работали в советском посольстве в Пекине. Тогда СССР находился в состоянии конфронтации с Китаем, поддерживая с этой страной лишь ограниченные контакты и не позволяя восточноевропейским союзникам сближаться с Пекином. Однажды по завершении отпуска мы возвращаемся из Москвы в китайскую столицу. На следующее утро ко мне приходит приятель из посольства Чехословакии и сетует:
– Что же вы за нашей спиной развиваете с Китаем культурные связи?!
Я удивляюсь:
– Какие еще культурные связи?
Дипломат поясняет:
– Вчера прилетели рейсом «Аэрофлота» наши люди, и они видели в самолете советскую кинозвезду!
Наташу приняли за киноработника, прибывшего в КНР с секретной миссией.
Бывали случаи, в самых разных странах, в США, Италии, Германии, когда участники конференций спрашивали у Наташи:
– А Вы что, научный работник?
– Да, – отвечала Наташа.
– А почему Вы спрашиваете, сомневаетесь?
– Вы же такая красивая! Зачем Вам заниматься наукой?!
В Южной Корее во время гастролей труппы Большого театра, которую мы сопровождали, Наташу регулярно принимали за прима-балерину и выпрашивали автограф, что очень расстраивало находившихся рядом настоящих балерин. Кстати, наш друг Александр Александрович Трубин, не зная этого, отметил в воспоминаниях, что всегда воспринимал Наташу как балерину. Другие авторы воспоминаний отмечают, что их завораживали голос и смех Наташи.
Особенно меня радовало то, что Наташина красота не увядала с годами. Не так давно мы остановились с ней у газетного киоска. Затем Наташа отошла в соседний магазин, а я продолжал выбирать газеты. И тут киоскер спрашивает меня, имея в виду Наташу:
– Красивая девушка. Твоя?
Я отвечаю:
– Моя.
Киоскер уточняет:
– Дочь?
А еще был случай в городе Сухуми, когда пацаны восьми-девяти лет стали клянчить у меня дать им закурить. Получив отказ, завопили: «Такой у тебя молодой и красивый жена, а ты такой жадный!»
Наташин искрометный юмор вызывал восторг у окружающих. Она любила перефразировать известную шутку, когда кавказец заявляет при выходе из ресторана: «Палто не надо!» После окончания трапезы в ресторане Наташа заявляла официанту: «Счета не надо!» Официант неизменно хохотал. Или на рынке, когда очередной торговец пытался супругу обсчитать, она восклицала: «Я не так глупа, какой кажусь!» На мое предупреждение накануне посещения иранского посольства, что женщина должна вести себя там «тише воды», Наташа отреагировала репликой: «Может быть, ты мне дашь мастер-класс по поведению в присутствии иранцев?» Бывало, утром я справлялся у Наташи, не голодна ли она. Следовал ответ: «Нет, спасибо, я уже во сне поела».
Юмор проявился еще в раннем детстве. Родители как-то предложили Наташе решить задачку: «Ты идешь в магазин и покупаешь двести граммов “Докторской” колбасы и сто граммов “Любительской”. Сколько всего колбасы ты купила?» Наташа молчит и молчит. Родные расстроились: «Такая глупенькая девочка! Столь простенькую задачку не в состоянии решить!» Наконец, Наташа объяснила: «Я не хочу идти в магазин! Он далеко!»
Однажды Наташа получила в школе очень редкую для себя «тройку». Бабушка стала критиковать внучку, а та в ответ: «Не расстраивайся, бабуля, я еще “двойку” получу, и в сумме выйдет “пятерка”».
На собеседовании при приеме в московскую школу директриса спросила Наташу: «Что делают лопатой?» Девочка ответила: «Вы – директор школы и не знаете этого, а я еще даже не ваша ученица, откуда же мне знать?» Выйдя из кабинета директрисы, Наташа поинтересовалась у своей бабушки: «А что, эта тетя – ку-ку? Неужели она не знает предназначение лопаты?»
Следующее замечательное качество моей супруги – она создатель и хранитель домашнего очага. За нашу совместную жизнь мы в Москве сменили восемь адресов, три раза переезжали в США, один раз в Китае. То есть двенадцать раз приходилось обустраивать место проживания. И всякий раз с нуля: сначала комната в общей квартире; затем отдельная квартира с огромными щелями в стенах, качающимся потолком, затопленным подвалом дома; третья квартира – опять щели, да такие, что через них к соседям можно было просунуть руку. В Китае мы въехали в жилище, покрытое черной сажей. Каждый раз приходилось делать капитальный ремонт, менять полы, стены, сантехнику, закупать новую мебель. И все это делала супруга. Это архитрудная и масштабная работа в любых условиях, а уж при тотальном советском дефиците! Что только Наташе не пришлось испытать…
За ванной она ездила в Московскую область, за 50 километров от столицы. Ванны валялись в грязной яме, и надо было упросить местных пьяниц выудить из ямы одну. Из США везла в СССР пустые пластиковые бутылки, стиральные порошки, гвозди и прочие материалы. При этом денег на ремонт и благоустройство жилья катастрофически не хватало.
Но, несмотря на все неимоверные трудности, жена создавала не просто уютные гнездышки, а шедевры. Всякий раз, когда в нашу очередную квартиру входили гости – русские, американцы, китайцы, корейцы, австралийцы, они немедленно восклицали: «Да у вас настоящий музей!» Или «дворец». Наташа могла бы стать высококлассным профессиональным дизайнером.
А как жена готовила! В США регулярно повторялась одна и та же история: мы ужинали в шикарном ресторане со знакомыми американцами, а после ужина они напрашивались к нам в гости, чтобы полакомиться Наташиными пирожками, пельменями, котлетами, голубцами, фаршированными баклажанами и другими яствами. Еще более удивительно то, что китайцы, попав к нам в дом, набрасывались на Наташину соленую капусту и жареный картофель. Первое блюдо – коронное китайское, но китайцы признавали, что у Наташи получается лучше, чем у них. Ну а жареный картофель китайцы обычно не едят, но у нас в мгновение ока съедали весь. И просили кулинарные рецепты.
Еще одно важнейшее достоинство Наташи – ее преданность, помимо мужа, родителям, любовь к ним. В начале 1970-х годов болезнь сердца подкосила моего папу. Наташа мобилизовала лучших кардиологов Сан-Франциско на помощь папе – анализами, консультациями в письмах, лекарствами. В начале 1980-х тяжело заболела моя мама, и Наташа отдавала все силы, чтобы облегчить ее участь. А затем, в начале 1990-х годов, недуг поразил Наташину маму, Нину Антоновну. Болезнь приковала ее к постели. И дочь на долгие 12 лет подчинила свою жизнь ухаживанию за мамой. Ушла с работы, кормила маму, устраивала ее в больницу, показывала врачам, доставала лекарства, собирала консилиумы, развлекала.
И при этом Наташа ежесекундно проявляла любовь ко мне, даже когда сама уже тяжело болела. Беспокоилась о моем здоровье, давала советы по делам на работе, заботилась о питании. А как Наташа занималась моим гардеробом! Я никогда не любил посещать соответствующие магазины, и Наташа всю жизнь сама закупала мне одежду и обувь, используя для примерки в качестве моего «дублера» кого-нибудь из коллег или знакомых. Так было и в Москве, и в любом другом городе мира, где нам довелось работать или просто бывать. В последние годы Наташа прибегала к услугам водителя, Сергея Васильевича, сопоставимого со мной по габаритам. И сколько всего жена мне понакупила за этот период! Костюмы, пальто, плащи, туфли, рубашки, свитера, шапки, шляпы. Словно чувствовала, что скоро заботиться обо мне будет некому. И как она гордилась тем, что приобретала мне классные, высококачественные вещи! Прямо светилась от счастья и удовлетворения!
Наташа любила не только близких, но вообще всех людей. И они отвечали ей взаимностью. Практически у всех, с кем соприкасалась, Наташа вызывала самые позитивные эмоции, а то и восторг. Я в жизни больше не встречал людей, которые пользовались бы такой популярностью у окружающих.
В нашем доме размещался большой гастроном. Как только Наташа там появлялась, продавцы буквально бросались к ней навстречу. И наперебой кричали: «Наташа! Прибыл твой любимый сыр! Я тебе припас кусочек!», «Натуля! Специально ради тебя заказали партию свежего хлеба!», «Наташенька! Попробуй этих соленых огурчиков, пальчики оближешь!»
Столь же радостно – не просто дружелюбно, а по-настоящему с любовью – принимали супругу в модном бутике и часовой мастерской, в салоне красоты и домоуправлении. Когда Наташа звонила в наш любимый ресторан, ей достаточно было сказать «Алло!», как на той стороне провода восклицали: «Наталья Евгеньевна! Вы приедете? Ваш стол номер пять, как обычно, будет зарезервирован за Вами на весь день». Когда мы прибывали в этот ресторан, нас встречали сразу три метрдотеля, отводили к столу номер пять, коллективно принимали заказ. А пока мы ели, к нам один за другим подходили все официанты, повар и, наконец, директор ресторана и вели с Наташей теплые беседы на всевозможные темы – от качества поданного мяса до гадания на картах. Провожали нас тоже, что называется, всем миром и при прощании метры обязательно вручали Наташе какой-то подарок – банку варенья, свежие ягоды, букетик цветов. Она и сама без подарков в этот ресторан не приходила.
Был еще такой случай: заходим мы в грузинский ресторан, в котором до этого обедали только однажды, два года ранее. Принимая заказ, официант вдруг говорит Наташе: «В прошлый раз Вы выбрали баранину, а сейчас хотите говядину!» Наблюдая за королевским приемом моей жены в различных заведениях, я в шутку призывал ее баллотироваться в мэры Москвы. Получишь, мол, 100 процентов голосов.
Наташа всех знала по имени, со всеми была на «ты», интересовалась проблемами этих людей и изо всех сил, насколько могла, помогала им, защищала их. Однажды на Багратионовском рынке милиция задержала продавщицу одежды, у которой жена являлась клиенткой. Узнав об этом, Наташа отправилась прямиком к начальнику районного отделения милиции и убедила его отпустить продавщицу. А затем сдружилась и с самим милицейским начальником. Он регулярно звонил нам, поздравлял с праздниками.
Наташа еще в институте, буквально с первых дней учебы, поразила меня своей принципиальностью, смелостью и напористостью в отстаивании чести и достоинства других людей. Как-то на комсомольском собрании курса с участием 130–140 студентов разбиралось персональное дело юноши, обвинявшегося в ряде неблаговидных поступков. Выступали сокурсники, в том числе дружки провинившегося, и клеймили его, требовали исключить из комсомола и института. Но вот на трибуну поднимается Наташа Корсакова и четко, уверенно, складно произносит речь в защиту парня. И его прощают, он остается и в комсомоле, и в МГИМО! Спрашиваем Наташу, зачем она защитила сокурсника. Ответ: «Из чувства справедливости!» При этом обидно, что спасенный Наташей в дальнейшем даже не здоровался с ней и опять сошелся с ребятами, которые на собрании предали его.
Вскоре новое персональное дело, на сей раз студентки, которая в общежитии обворовывала соседей. Такая же история: все бичуют воровку и требуют расправы, а Наташа встает на защиту девицы, которую толком и не знала. Ну и, наконец, Наташа вступилась за целую группу ребят, в том числе двух китаистов из нашей академической группы, обвинявшихся в «надругательстве» над советским флагом. Наташа в страстной речи доказала лживость обвинений, подвергла критике самого главного обвинителя сокурсника Ю. Любопытно, что вскоре после окончания института Ю. посадили за махинации с золотом и валютой.
Недавно, читая школьный дневник супруги, я узнал, что принципиальность Наташи уходила глубочайшими корнями в далекое детство и касалась в первую очередь ее самой. Вот просто потрясающая исповедь благороднейшей, чистейшей и честнейшей девочки:
«Сегодня случилась моя первая настоящая беда. Все началось с подсказки, моей страшной болезни с самого детства. В школе всегда подсказывают, подсказывали и мы, но за последние годы у нас подсказка стала играть меньшую роль. Наверное, потому, что мы стали старше и каждый (большинство) в душе понимал ее вред и ненужность, но при случае мы все забывали и “спасали утопающих”. Так было и сегодня.
Шел зачет по истории, но после распределения вопросов учительница Майя Моисеевна должна была выйти из класса, чтобы позвонить кому-то, т.е. мы оставались одни с предварительным предупреждением нам о подсказках. Самое страшное было то, что М.М. просила последить за порядком актив класса, в который входила и я. Нам верили, на нас надеялись. Я почему-то в этот момент начала усиленно повторять индустриализацию, слова М.М. совершенно не дошли до меня.
Дальше случилось самое неисправимое: я услышала свою фамилию, меня окликнули – это была Г. Не думая ни о чем, я начала довольно скверно и раздраженно объяснять закономерность НЭПа. Несколько слов подсказки Г. не поняла, я была зла на Г., т.к. мы за 30 мин. до начала урока специально разобрали этот вопрос. Я, пожалуй, почти не наблюдала за тем, кто подсказывал, т.к. в классе было сравнительно тихо, многие разговаривали между собой, некоторых, кто подсказывал, я видела, но их подсказки так и не дошли до отвечающих (позже я узнала, что подсказывали многие).
Через минуту вошла М.М., в это время я уже преспокойно занималась историей, закончив свою безрезультатную миссию. Первым вопросом М.М. был вопрос о порядке, и обращался он ко мне. Я ответила, что в классе был порядок, т.к. это действительно тогда был порядок по сравнению с другими предметами. Но при удивлении М.М. тем, что абсолютно все было в порядке, я сказала, что сама подсказывала Г. Откровенно говоря, у меня не было и мысли, чтобы как-то это утаить, но, как я узнала позже, даже в этом неизвестные мне люди обвинили меня, они считали, что я должна была лгать!!!
Но, сказав про себя, я считала себя посмешищем на весь класс, т.к. больше никто не сказал о себе, этот безмолвный жест был либо выпадом трусости, либо тихим презрением к моей правде (бабушка мне часто говорила, что я буду страдать от своей глупой правды, но, хотя я и страдала, дико страдала от нее, я знала, что эта терзающая правда лучше безмятежной лжи, поэтому и тогда вопроса о том, чтобы скрыть, утаить, налгать М.М., не было, даже не только потому, что это была М.М., а, скорее, потому, что это было слишком низко, и как хорошо, что я понимала это).
Но только после того, когда я села на место, поняла, что натворила своей подсказкой. Главное, конечно, было не в том, что я подсказала Г., а в том, что я не сумела ее отучить от подсказок, ей теперь очень трудно будет во всем жить без подсказок. Но в тот момент, когда я уже сидела, когда я была целиком внутри себя, я поняла, что своей подсказкой налгала, обманула доверие человека. Все это время, когда я еще стояла на моем “страшном суде”, думала, что у меня от позора и презрения к самой себе растут седые волосы, чувствовала, что это была не просто подсказка, а что-то большее, а когда я поняла все, мне стало страшно и стыдно. Впервые в жизни я испытывала такой учительный стыд, я сама себя так опозорила. Мне было стыдно посмотреть в глаза всем, тем более М.М. Мне казалось, да во всем этом я уверена и теперь, что все глаза презирали меня.
Но мало этого стыда, мне было больно и обидно за черствость и равнодушие подружек, Леоновой и Рахимовой. С этого дня для меня не существует нашей четверки! Как я могу их простить за равнодушие, ведь они меня, по-моему, знают достаточно хорошо, для того, чтобы понять мое состояние, но от них я не увидела ни капли участия. Пара ласковых слов Оли Филипповой вызвала, наверное, у меня мучительную улыбку, но я ей беспредельно благодарна за них.
И опять на помощь пришла М.М. А мне казалось, что она после этого презирала меня вдвойне. Хотя при разговоре с ней я еле бормотала какие-то слова, мне было чуть-чуть легче. Но в этот день я не хотела верить в то, что когда-нибудь “все станет на свои места”, мне казалось, что моя жизнь кончена, ведь, как говорила Г., “страшный позор можно смыть только кровью”. Я, правда, совсем не хотела и не думала умирать, но жизнь для меня сейчас не имеет никакого смысла.
Когда Г. очень посредственно ответила, она вернулась на место и стала меня уверять в своей вине, что она меня просила о подсказке, хотя не имела права делать этого. Но я-то знала, что во всем виновата только я сама, ведь я подсказала, я обманула. (Ложь в человеке я презирала больше всего, даже больше эгоизма, а теперь налгала сама. Как я теперь себя ругаю за эту пакость за спиной М.М., мне стыдно еще больше потому, что я сама всегда осуждала ребят за ложь, а сама была хуже их).
Как прошли уроки дальше, я не помню, но уверена, что они были для меня вечностью. Всякий раз, когда я встречалась глазами с М.М., мне казалось, что я никогда больше не смогу стать человеком, такими презирающими были ее взгляды, когда я иногда решалась посмотреть М.М. в лицо. Когда я вернулась домой, мне было еще хуже. Внутри было пусто, но хотелось с кем-нибудь поговорить (мне было очень страшно, я ни во что не верила, я была кончена). Но с кем? Только М.М., дорогая М.М., только ей я могла все сказать, только ей я могла высказать ненависть к самой себе, только ей я должна была сказать о том, что не должна была оскорблять ее своей подсказкой за ее спиной. Я металась по квартире, но к М.М. пойти так и не решилась, я струсила, я боялась, но по-прежнему молчать я не могла.
Выход из положения явился – это был дневник. Выход! Я нашла выход! Впервые в жизни я начала писать свой дневник. У меня были когда-то попытки, т.к. в детстве мы все страдали от страсти писать дневники, но я скоро поняла, что доверять бумаге свои мысли не очень интересно. Теперь же я чувствовала в этом потребность. Только в те минуты, когда я писала дневник, мне было легче, после же все было по-прежнему, правда, мое презрение к себе сменилось только болью и жалостью к самой себе, да это было еще хуже!»
В книге памяти о Наталье Евгеньевне целый раздел отведен под письма, которые она получала на протяжении всей жизни. Там вы найдете многие сотни теплых слов в адрес моей жены.
Супруга пользовалась популярностью и у представителей других государств. В 1970-х годах в Сан-Франциско у Наташи, несмотря на холодную войну, сложился широчайший круг знакомых – от председателя Совета директоров крупнейшего тогда в мире банка «Бэнк оф Америка» до уличного фотографа, от президента Торговой палаты Силиконовой долины до представителя косметической компании «Avon» в Калифорнии. И вот как, в частности, этот представитель, Мэри Маджиоли, отзывалась о Наташе. Сначала процитирую ее письмо Наташиной маме Нине Антоновне, написанное в 1978 году:
«Дорогая Нина!
Ваша милая дочка разрешила мне называть Вас “Ниной”. Поэтому, дорогая Нина, благодарю Вас за прекрасную скатерть! Мне так приятно получить Ваш подарок, тем более что он прибыл к 65-летию моего мужа, большому событию! Поскольку его День Рождения совпадает с Днем Рождения Джорджа Вашингтона, цвета скатерти выглядят полностью соответствующими случаю – красный, белый и голубой!
Я хочу, чтобы Вы знали, насколько мне приятна дружба с Наташей. Жаль, конечно, что мое приобретение Наташи имеет место за счет Вашей потери, но я наслаждаюсь нашими встречами с Наташей. Эта дружба чрезвычайно расширила мой кругозор, поверьте мне!
И еще раз, очень-очень Вас благодарю. Мэри».
Накануне нашего окончательного возвращения из калифорнийской командировки в СССР в августе 1979 года Наташа получила от Мэри такое письмо:
«3 августа 1979
Дорогая Наташа!
Это письмо следовало бы написать голубыми чернилами, чтобы отразить мою печаль в связи с предстоящим расставанием с тобой! Наша дружба была одним из величайших удовольствий в моей жизни, и твой отъезд создает для меня вакуум. Сколько замечательных бесед мы провели с тобой, как много мы шутили! Ты даже представить себе не можешь, насколько я буду по тебе скучать!
Ты и твой хороший Женя возвращаетесь на Родину, и вас ждет новая жизнь. Я, глубоко в душе, надеюсь, что однажды вы вернетесь и что, когда это случится, Женя станет тем человеком, который скрепит наши две страны такой же дружбой, которая сложилась между тобой и мной. Джордж, мой муж, тоже в это верит.
Будем ждать вашего возвращения. Но, боже мой, как же я буду страдать без моей приемной дочери! Поцелуй за меня своих Родителей и расскажи, как я благодарна им за то, что они вырастили тебя и на время “одолжили” тебя мне.
С любовью, Мэри».
Каким-то чудом Наталья Евгеньевна добилась популярности даже в Китае, где мы трудились в посольстве СССР в первой половине 1980-х годов. Поднебесная тогда только начинала выходить из состояния ксенофобии и полной закрытости, простой люд еще продолжал воспринимать иностранцев как «заморских чертей» и шарахаться от них. На Наташу это, однако, не распространялось.
Типичный эпизод: мы приближаемся в Пекине к уличному лотку, с которого продаются овощи и фрукты. У лотка выстроилась длиннющая очередь. При виде Наташи народ расступается и жестами приглашает подойти к продавщице. Наташа ранее китайский язык не учила, но в Пекине освоила его настолько хорошо, что некоторые визитеры из СССР обращались к ее переводческим услугам. Так вот в тот раз жена говорит продавщице: «Тунчжи! Сихунши, хундэ – уцзинь, люйдэ – уцзинь; хуангуа – саньцзинь». Это означает: «Товарищ! Помидоры, красные – пять цзиней, зеленые – пять цзиней, огурцы – три цзиня».
Продавщица объясняет, что зеленые помидоры продать может, а красные и огурцы – нет, должна их сначала оприходовать. Наташа повторяет первоначальную просьбу. Я начинаю нервничать, опасаясь скандала, пытаюсь супругу увести. Она не поддается. Тогда я, что называется, от стыда подальше, скрываюсь за углом, жду развязки там. Но вскоре возвращаюсь к месту действия – и что же я вижу! Продавщица при активном содействии участников очереди, тетушек и дядюшек, любовно выбирает для Наташи лучшие помидоры и огурцы. А затем покупатели относят овощи в нашу машину. И еще долго машут вслед.
Среди корейцев популярность Наташи просто зашкаливала. Как только мы прибыли в Генконсульство СССР в Сан-Франциско в 1973 году, по многочисленной корейской диаспоре за океаном вихрем пронеслась весть, что госпожа Бажанова – кореист. Заокеанские корейцы стали приглашать нас на приемы, где выстраивались в очередь, дабы иметь честь поздороваться с Наташей, а заодно попросить о содействии. Одни хотели посетить СССР, другие – услышать мнение советского эксперта о положении дел в Северной Корее, а третьи выражали надежду на помощь госпожи Бажановой в поиске родственников в КНДР. И Наташа по мере возможности помогала, чем еще больше подогревала любовь корейцев к себе. В знак признательности Наташу, единственную некореянку, включили в Ассоциацию корейцев США, а позднее – в Ассоциацию российских корейцев.
Среди прочих моя супруга подружилась в Сан-Франциско с южнокорейским диссидентом Ким Дэ Чжуном. Через какое-то время он перебрался в Токио, откуда его выкрали агенты южнокорейских спецслужб с намерением физически уничтожить. Но Ким Дэ Чжун выжил. А после начала демократизации Южной Кореи прибыл в нашу страну, где стал готовить под руководством Наташи докторскую диссертацию. Успешно защитился, а в 1997 году был избран президентом Южной Кореи.
Вот тогда и началось! Южнокорейские дипломаты в Москве наперебой приглашали нас в гости. Ужинаем мы у южнокорейского военного атташе, он нагибается к Наташе и шепчет: «Доктор Бажанова, походатайствуйте перед президентом Ким Дэ Чжуном, чтобы он произвел меня в генералы». В следующий раз уже посол Южной Кореи просит Наташу похлопотать о предоставлении ему хорошей должности после возвращения из России на родину.
Обаяние в сочетании с напористостью позволяли Наташе успешно защищать интересы нашей семьи, преодолевать возникавшие на нашем пути преграды.
В 1979 году я один уехал из Сан-Франциско в Москву для сдачи вступительных экзаменов в Дипломатическую академию. Захватил все вещи, которые скопились у нас за семь лет проживания в США. 17 коробок! Но в Москву багаж не прибыл. Позвонил Наташе, остававшейся в Сан-Франциско. Она подняла на ноги чуть ли не все местное начальство, включая мэра города. В результате двухнедельных коллективных поисков багаж обнаружился на складе сан-францисского аэропорта. До этого, как выяснилось, он побывал в Аргентине, Европе, затем в Бразилии и, наконец, вернулся в место отправки.
Несколько лет спустя, во время отдыха на Рижском взморье, случилась катастрофа – я разбил очки. Без очков я почти ничего не вижу, а приобрести новые с моим рецептом было практически нереально. Даже сейчас, в рыночную эпоху, изготовление нужных мне стекол занимает около 20 дней. Тогда же в наличии не было не только моих стекол, но и самых обычных оправ. Я впал в отчаяние, но ненадолго. Жена в мгновение ока прорвалась на прием к главному врачу нашего санатория, тот связался лично с министром здравоохранения Латвии, и уже к вечеру того же дня очки были доставлены в нашу палату.
В 1983 году мы отдыхали в Ялте, в одноименной гостинице класса люкс, предназначенной для иностранных гостей. В ресторане гостиницы кормили заветренной колбасой, жиром и жилами животных. В качестве гарнира подавали низкосортный рис. Но нас, после переговоров супруги с администрацией, стали потчевать говяжьими отбивными, курицей, красной рыбой.
Смогла Наташа справиться в гостинице и с проблемой такси. Заказывать его можно было только через портье и только за 15 минут до отъезда. И при этом необходимо было оставить залог в 2 рубля. Мы готовились к возвращению в Москву, такси требовалось для поездки на симферопольский железнодорожный вокзал. Ехать два часа, а заказ за 15 минут до отъезда?! А вдруг такси не будет? – возмущались мы. Нам спокойно разъяснили, что не будет точно – при окончательном убытии из гостиницы заказы не принимаются, ибо невозможно вернуть залог в 2 рубля. Тогда Наташа отправилась прямиком к директору гостиницы, и он предоставил нам собственную служебную машину для поездки в Симферополь. Бесплатно!
В 2000 году мы возвращались из Парижа в Москву. Наш самолет рейса LH 4117 («Люфтганза») лишних 45 минут ждал разрешения на взлет. Мы очень нервничали – во Франкфурте-на-Майне предстояла пересадка на московский рейс. Благо летчики сократили время полета с 80 до 35 минут.
После приземления мы бросились на поиски рейса на Москву. Благодаря настойчивости Наташи со своего 33-го ряда первыми протиснулись к выходу из парижского самолета. А дальше – настоящий бег с препятствиями: эскалаторы, переходы, лифты, повороты. Дважды я сбивался с пути, выручала смекалка Наташи. В итоге домчали до искомого терминала за 10 минут до вылета по расписанию.
В Москве Наташа звонила администраторам в кинотеатры и театры и, не ссылаясь ни на какие авторитеты, просила оставить в кассе билеты для своих «ребятишек». И просьбы неизменно, словно по какому-то волшебству, выполнялись. Без всякого блата жене удавалось порой получить редкий дефицит: обои, холодильник, электроутюг.
В общем, Наташа обладала созвездием достоинств. Казалось, живи и радуйся. Но начались болезни, одна за другой. Будто кто-то сглазил. И наступила трагическая развязка…
Евгений Бажанов
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Во второй книге собраны воспоминания о моей жене и соболезнования в связи с ее уходом из жизни. Они написаны очень разными людьми по степени близости к Наташе, по социальному статусу, профессии, образовательному уровню, возрасту, гражданству, этнической принадлежности, идеологической и политической ориентации, вкусам. Одни из них знали Наташеньку всю или почти всю ее жизнь, другие познакомились с моей женой совсем недавно, с третьими судьба свела Наташу давным-давно, а потом на долгие годы развела, четвертые вообще не встречались с Н.Е. Бажановой и знакомы лишь с ее творчеством. Но при этом, что поистине поражает, все они, зачастую абсолютно неизвестные друг другу люди, отмечают одни и те же замечательные качества и достижения моей супруги. А это означает, что в книге воссоздан объективный и, без преувеличения, ошеломляюще привлекательный портрет Наташи. Посудите сами.
Начну с того, что в большинстве воспоминаний и соболезнований Наташа характеризуется как светлый и чистый человек. Профессор Н.П. Гераскина пишет: «Наташа Бажанова была человеком светлым, умным. Она несла свет и добро. Глядя на ее фотографии, видишь, ощущаешь, что она как будто светится изнутри». Руководитель оптометрической компании, врач-офтальмолог Б.А. Нисан называет мою супругу «источником солнечного света»; глава туристической компании, сочинка Э.А. Дугинова восторгается «светом улыбки» Наташи; в глазах телепродюсера О.И. Дерюгиной моя супруга – «женщина-праздник», «воздушная, порхающая и заразительно смеющаяся». Посол В.Н. Ермолов запомнил Наташу «светлым человеком. Она, как комета, пролетела над нашей повседневностью, но… оставила глубокий след на нашем жизненном небосклоне».
Внешне Натуля сравнивается с женщинами – признанными эталонами красоты: Одри Хепбёрн, Ритой Хейворт, Жаклин Кеннеди, княгиней Елизаветой Федоровной Романовой, внучкой английской королевы Виктории. Коллеги-ученые награждают Наташу такими эпитетами, как «красивая, элегантная, но без малейшего намека на показную роскошь или вычурность» (П.А. Развин); «загадочная и обаятельная, с на редкость приятным голосом» (А.В. Иванов); «стопроцентная француженка» (А.Ю. Чудодеев); «элегантная» (А. Ивасита); «приятная» (Д. Ривера); «на фото взгляд приковывали именно ее поразительная красота, женственность, фотогеничность. а уже потом достопримечательности» (Ю.В. Плутенко). Знаменитый американский фотограф К. Вилмингтон провозглашает мою Наташу «самой красивой и обаятельной кинозвездой». Друг Ю.В. Тавровский, журналист и педагог, восклицает, что «ее неповторимая улыбка была источником радости». А. А. Трубин, предприниматель и журналист, признается: «Наташа была так грациозна в движениях и манерах, как это под стать только балерине. И с первого вечера для меня она стала балериной». Проректор РУДН, профессор Н.С. Кирабаев пишет: «Я действительно счастливый человек, поскольку судьба позволила мне увидеть сияние ее души, а это никогда не забудется».
Особенно удивляет, что и женщины, обычно не склонные признавать достоинства внешности других представительниц своего пола, восторгаются Наташей: «очаровательная» (Е.Г. Пономарева); «обаятельная и загадочная», «неповторимый шарм, который притягивал к Наташе совершенно разных людей, располагал буквально с первых мгновений общения» (Е.М. Савичева); «настоящая леди со вкусом и чувством стиля, вылитая Одри Хепбёрн» (С.А. Севрюкова); «исключительное обаяние и непередаваемый французский шарм» (Е.Ю. Матвеева); «очаровательная – прелестное лицо, точеная фигурка, непринужденность, естественность» (А.Ф. Смирнова); «красивые глаза, теплый взгляд, обаятельная улыбка, мягкий, мелодичный голос, внутренняя сила и мудрость» (Е.С. Солнцева); «всегда выглядела изящной, статной и элегантной», «на светских раутах была их душой и украшением», «очаровывала всех сочетанием неподдельной, почти детской искренности и глубокого интеллекта», «красавица, женщина с «тайной», глубокая, как океан», «певучий, мягкий голос» (Т.В. Шилина).
«Вихрь и яркий луч солнца», «одевалась с изюминкой, грациозно двигалась» (А.С. Дворникова); «элегантная, красивая и жизнерадостная женщина, ее светлая энергетика проникает в вас» (Ю.В. Семке); «всегда со светлой улыбкой, счастливая, жизнерадостная» (Л.А. Кужба); «внутренняя красота Наташи всегда светилась на ее милом, красивом лице, вызывая восхищение у окружающих» (Е.П. Морозова); «обворожительная девчонка с оленьими глазами, как у Одри Хепбёрн» (Е. Мотренко).
«Элегантная, изысканная, солнечный, радостный человечек, с доброй душой, открытой людям» (Яна); «изящная и очаровательная» (Э. Вишник); «светлый и чистый человек, излучающий столько тепла и света» (Р.Р. Аслаханова). «Наташа была почти богиней, эталоном красоты, безупречной внешности, элегантности, изысканных манер, всегда со вкусом подобранного гардероба», «ее доброта, мягкость, застенчивость и теплота напоминали мне Жаклин Кеннеди» (Э.А. Дугинова); «ничто так не подчеркивало ее красоту, как жемчуг, она была очень хороша в белом… И бирюза: теплая, загадочная, древняя, как мир, как «тайна» женщины – Наташа» (А. Васильева).
«Другого такого лучезарного человека я не встречала» (Р.Р. Каграманова). «На всех фотографиях можно видеть обаятельную женщину, счастливую, открытую миру и людям, наполненную любовью, светом и радостью» (Н.П. Гераскина). «У нее было редкое сочетание высочайшего интеллекта и открытости души ребенка» (Б.А. Нисан). «Наташа сразу к себе расположила своей лучезарной улыбкой, искренним смехом, заразительным оптимизмом и бодрым настроением» (В.М. Дубинина). Она была «стройная, ухоженная, красиво одетая, добрая, открытая, умная, ироничная, общительная» (О. Д. Зуева, Л.Ф. Чебыкина).
«Она была женщиной, с которой очень хотелось дружить» (Е.Ю. Матвеева). «Перед мысленным взором встает ее лицо. Оно всегда готово озариться приветливой улыбкой. А глаза сияют живостью и открытостью. Она – сама жизнь, порыв, искание» (И.К. Кочеткова). «Это была яркая, моложавая, красивая женщина, стройная как манекенщица, обаятельная и улыбчивая, и, что самое главное, излучавшая тепло и доброжелательность» (Т. В. Зверева).
Восхищение вызывали и внутренний мир Наташеньки, ее человеческие качества: чистота помыслов, доброжелательность, искренность, благородство, чуткость, деликатность, отзывчивость, совестливость, бескорыстие, милосердие, теплота, человеколюбие, честность, принципиальность, простота, скромность, ум, богатая духовность.
Наташу все любили и уважали. Россияне и иностранцы, ученые и помощники, врачи и дипломаты, чиновники и работники сферы услуг, государственные деятели и друзья детства, однокашники по институту и соседи по дому – все признаются, что Наташа обладала «потрясающей способностью располагать к себе людей» (С.С. Суслина), имела «необычную энергетику» (Ю.В. Плутенко), притягивала «подлинной интеллигентностью и тактичностью, открытостью и доброжелательностью» (Ю.В. Семке), обволакивала «аурой благожелательности и умиротворения» (П.А. Развин). «Она была, как светлый лучик: всем, кто находился рядом с ней, было уютно и тепло» (Л.А. Кужба). «В памяти Наталья Евгеньевна осталась удивительно гармоничным человеком большого сердца, глубоко образованным, интеллигентным, искренним, добрым, чистой души и цельной личностью» (Е.В. Мартыненко).
Дипломат-востоковед, коллега по работе в Китае В.К. Грешных так обрисовал Наташину харизму: «Обаять блистательной внешностью, безупречными манерами, разносторонними познаниями отменно подготовленного собеседника, будь то китайского дипломата, американского профессора, корейского политика и ученого – без проблем. Понравиться обслуживающему персоналу в супермаркете, небольшой мастерской, ресторане – пожалуйста. Моя жена Нина рассказывала, как в ходе совместных вылазок из посольского городка в Пекине при очередном появлении Наташи в магазине к ней со всех ног бросались продавцы от разных прилавков».
Другой коллега по работе в КНР Ю.И. Журавлев добавляет: «Наташа была исключительно приветливым человеком. Вокруг нее концентрировались люди, которые так же, как и она, тянулись к чему-то новому, креативному». А вот высказывание коллеги, трудившейся с Бажановыми за океаном: «Натуля находила общий язык со всеми без исключения. Это касалось и соотечественников, и иностранцев» (Т.Ф. Иванченко). Чуть ли не слово в слово повторяет эту мысль врач-офтальмолог Ю.В. Мазурова: «Она находила общий язык с любым человеком, видела то, что обычно скрыто от глаз – души людей и суть вещей». Профессор В.В. Черный характеризует Н.Е. Бажанову как мастера человеческих отношений: «С ней хотели общаться многие выдающиеся представители российского и зарубежного общества».
Руководитель клиники тибетской медицины С.Г. Чойжинимаева отмечает щедрость Наташи: «Она любила делать подарки и получала от этого огромную радость». А заслуженный врач России Э.С. Попова считает, что Наталья Евгеньевна «могла бы стать хорошим врачом, настолько у нее было развито чувство сострадания к другим людям, к чужой боли, даже большее, чем внимание к своим проблемам со здоровьем».
А вот еще высказывания: «Она настоящая! Быть настоящим – редчайший дар, встретиться с настоящим человеком – ценнейший подарок» (О.И. Дерюгина). «В нашем коллективе ее ценили за благородство, любовь к людям, за доброе сердце, отзывчивость, простоту в общении, стремление нести добро, желание помочь в трудных обстоятельствах, за то, что она вносила свет и тепло в души других людей» (И.Н. Епифанова).
«Она понимала людей, по-доброму, без предвзятости относилась к окружающим. Не помню ни единого случая, чтобы она с кем-нибудь ссорилась или выясняла отношения. Это не означает, что Наташа всегда и во всем соглашалась со всеми. Она имела собственное мнение и смело его высказывала, имела четкую жизненную позицию. Была она доброй, но не добренькой. И очень надежным человеком… Наташа всегда была готова помочь» (Е.В. Бойкова). «Наталья Евгеньевна была неординарной женщиной, о таких говорят: одна на миллион. Такую гармонию – ума, красоты, доброжелательности, преданности родителям, мужу – не так часто встретишь» (Н.С. Бажан).
Все помощники в один голос заявляют, что их подкупали простота Наташи, стремление со всеми быть на равных. И помощники, и большинство других авторов воспоминаний подчеркивают постоянную готовность моей жены помогать людям и делом, и советом. Об этом же пишут коллеги-дипломаты: «И, несмотря на огромную занятость по работе, эта семья всегда находила время, чтобы уделить внимание «дипам» (так называли тогда дипкурьеров)» (В.И. Харичев). «Натуля по своей сути была очень миролюбивым, добрым, отзывчивым, внимательным человеком. Она спешила делать добро, даже если ее ни о чем не просили, зная, что нужно помочь. Сама предлагала помощь, невзирая на свою занятость. Она умела успокоить и обнадежить любого, находила такие простые, но убедительные слова, что опечаленный или расстроенный человек верил ей безоговорочно» (Т.Ф. Иванченко).
«Отличительной особенностью Наташи была готовность прийти на помощь всем, у кого возникали проблемы. Она никогда не отказывала людям в той или иной просьбе или совете» (Ю.И. Журавлев). «Для всех у нее находились доброе слово и участие, советы и рекомендации, часто в ущерб ее собственной занятости; на это она не жалела ни себя, ни своего личного времени» (И.В. Захарова).
Суммируя душевные качества Наташеньки, профессор и посол Г.А. Рудов пишет о ней как о Человеке «именно с большой буквы, любившей наш непростой мир, людей, как близких друзей, так и коллег по работе, просто знакомых. Она так безвременно и рано ушла, отдав, как Данко, свое сердце людям». Подруга, целительница Лутфие восклицает: «Я так преклоняюсь перед ней, как только человек может преклоняться перед другим человеком».
Т.В. Шилиной, моей коллеге, Н.Е. Бажанова запомнилась так: «Она поражала огромным жизнелюбием, энергичностью, необыкновенным чувством юмора… Она излучала тепло и солнечный свет, притягивая к себе людей». Другой коллега, заслуженный деятель науки России А.Д. Шутов высказался о Наташе следующим образом: «Светлый образ, чистота помыслов, благородство души, доброта, отзывчивость и совестливость, высокодуховный и благородный человек; бескорыстно помогала людям в силу своего врожденного милосердия».
Профессор А. Воронцов, ученик Н.Е. Бажановой, подчеркивает, что она – «чистый, доброжелательный, ранимый душой, искренний, благородный, исключительно чуткий к людям и деликатный, светлый человек». Другой ученик (увы, уже покойный), В.В. Цыкало, признается, что «исключительно доброжелательная, демократичная, стремительная, жизнерадостная, неунывающая, Наталья Евгеньевна заражала окружающих неуемной энергией и жаждой жизни». Ю.В. Плутенко называет Н.Е. Бажанову «лучшим послом доброй воли», «лучшим человеком нашего мира»; М.М. Шамугия, встретившаяся с моей женой лишь раз в жизни, была покорена ее «простотой, заботой, теплом, волшебным обаянием».
При этом люди, ближе знавшие Наташу, обращают внимание на то, что она была «внутренне твердым» человеком, «не пасовала перед любыми жизненными трудностями». Как выразилась ее подруга Лутфие, Наталья Евгеньевна была цветком, порхающей бабочкой, но с твердым стержнем, готовым к любым жизненным трудностям.
А вот как отзываются о Наташе ее (наши) немногочисленные родственники. Моя племянница Аня Быстрова восклицает: «Наташа была совершенно необыкновенным, уникальным человеком этой Жизни, вообще, Жизни на Земле!» С самого раннего детства Аня выбрала тетю Наташу как «модель, образец для формирования своей личности и своего характера». Перечисляя все то хорошее, что сделала моя жена для окружающих, племянница добавляет: «Наташа дарила любовь и счастье общения огромному числу людей – близким, друзьям, знакомым». И они в ответ влюблялись в Наташу.
Муж моей племянницы, Дмитрий Быстров, в свою очередь, восторгается человеческими качествами Наташи и подчеркивает, что «она оказывала неоценимую поддержку и помощь во всех делах и проблемах, всегда была опорой в жизни» семьи Быстровых, «оставила нам бесценное наследство, практически создала, сформировала свою племянницу Аню, которая во всем старается быть достойной Наташи». Дочь Ани и Дмитрия Марина сравнивает Наташу с «яркой вспышкой радужного света», считает ее олицетворением всех человеческих достоинств, великолепным дизайнером и кулинаром, замечательным рассказчиком.
Супруга усопшего Наташиного брата Лариса Кленовская называет мою жену «Человеком с большой буквы», которая «старалась помочь словом и делом». С искренней любовью отзывается о Наташе ее тетя Тамара Григорьевна Кленовская. «Мы с ней были очень близки духовно»,– поясняет она.
Всеобщее уважение вызывала Натуля своей любовью к родителям и мужу. В десятках воспоминаний красной линией проходит мысль о том, что Наташа «посвятила жизнь мужу», «муж в ее душе был на первом месте», она «бесконечно ценила и уважала мужа», «считала его лучшим на свете». Подчеркивая, что мне невероятно повезло с женой, авторы воспоминаний утверждают, что мы с Наташей «во всем были похожи друг на друга. Как сиамские близнецы» (С.В. Федоров), что мы были «не только супругами, но и соратниками», что мы «мыслили в унисон», что это была «лебединая верность, которая в жизни встречается крайне редко» (Е.П. Морозова), что мы являлись «идеальной парой» (С.С. Суслина), «такую заботливую семью сейчас редко встретишь» (С.В. Федоров).
А вот еще высказывания на тему семьи, родных Натальи Евгеньевны: «С какой же любовью и безграничной преданностью относилась Наташа к матери и к мужу… Его успехи были предметом ее гордости, но только не свои. А забота о больной матери стоила ей огромных моральных и физических сил» (В.М. Дубинина). «Наташа проявляла удивительную преданность и доброту по отношению к своей семье, близким. То, как она ухаживала за мамой, заботилась о ней, вызывало огромное уважение» (О.Д. Зуева, Л.Ф. Чебыкина). «Я редко видела такие сердечные отношения между родными людьми» (М.П. Ивасих). «На первом месте всегда был ее супруг. Она говорила мне, что это ее большая, единственная любовь, которую она бережно пронесла через всю свою жизнь» (Ю.В. Мазурова).
«Только в теплых, дружеских, доверительных отношениях может раскрыться талант человека. И такая обстановка царила в семье Бажановых» (С.Г. Чойжинимаева). «В этой семье все было удивительно. Со студенческих времен вместе, вместе работали в разных странах, еще больше стран посетили вместе» (В.И. Гудименко). «Казалось, что она живет для других людей, для мужа, которого очень любила, уважала и берегла, для родных, о которых постоянно заботилась, для коллег, которым всегда готова была помочь» (А.Б. Шныров, О.Н. Шнырова).
«Наташа и Женя всегда и во всем были вместе» (Л.И. Федотова). «Я имел счастье наблюдать замечательную пару – Евгения Петровича и Наталью Евгеньевну, скромно излучавших взаимную любовь и уважение» (Е.В. Мартыненко). «Я в своей долгой жизни не встречала более гармоничной, дружной, близкой по духу и красивой пары, чем чета Бажановых» (Р.Р. Каграманова). «Натуля, как только стала самостоятельно работать, оказывала посильную материальную помощь своим родителям. Когда же тяжело заболела ее мама, Натуля ушла с работы, стараясь постоянно быть с ней рядом. Знаю, что она также помогала и родителям Жени. Натулька была любящей, верной, надежной «половинкой» в их союзе с Женей. Настоящая половинка единого целого – их брака. Это подтверждает их долгая и счастливая совместная жизнь» (Т.Ф. Иванченко).
«И еще одна черта Наташи запомнилась мне навсегда. Ее любовь и восхищение своим супругом Евгением Петровичем. Она не скрывала этого и однажды сказала мне: «Не мыслю себя без Жени». Уверен, что такое чувство было взаимным» (В.И. Денисов). «Она была и Женой с большой буквы: любящей, заботливой, понимающей и прощающей. Наталья Евгеньевна была и Дочерью с большой буквы: сколько душевных и физических сил, любви и заботы она отдала двум мамам – своей и Евгения Петровича» (Н.С. Бажан). «Более сорока лет Наталья Евгеньевна оставалась верной и преданной супругой Евгения Петровича Бажанова. Сильный и вместе с тем удивительно скромный человек, Наталья Евгеньевна на протяжении всего жизненного пути сохраняла верность высоким моральным принципам, оставаясь цельной и чистой личностью» (А.Г. Задохин).
Наташа, сама будучи студенткой, преподавала в МГИМО корейский язык. «Мы, мальчишки, в тот момент мнили себя отчаянными донжуанами и по молодости лет пытались с ней как-то заигрывать. Но Наташа быстро поставила нас на место, заявив, что она специалист не по этой части» (В.Н. Ермолов).
Родственники, в свою очередь, восторгаются Наташей как дочерью и женой. Тетя Тамара Григорьевна благодарна Наташе за помощь и поддержку в трудные моменты, умиляется ее заботой о собственной маме, которая 12 лет находилась в парализованном состоянии. А на вопрос, чем, кроме работы, увлекалась Наталья Евгеньевна, отвечает, что главное ее увлечение на протяжении многих лет начиналось и заканчивалось исключительно Евгением Петровичем: «Они как бы вросли друг в друга». Тамаре Григорьевне вторит моя сестра, Виктория Петровна: «На протяжении всех сорока шести лет Наташа была настоящей женой и другом моему брату. Красивая, элегантная, большая умница, она была рулевым их семьи. Такое ощущение, как будто часть души всей нашей семьи ушла».
Те, кто знал, встречал Наташиных родителей, с удовольствием отзываются и о них, подмечая в папе и маме моей супруги доброту, достоинство, человеческое понимание, интеллигентность, гостеприимство, сдержанность, щедрость души, готовность прийти на помощь, образованность, шарм, мудрость.
Авторы воспоминаний – хозяйственники отдают должное познаниям Натальи Евгеньевны и в их сфере деятельности. По убеждению мастера на все руки, рабочего-виртуоза Г.В. Литвина, моя супруга «могла бы стать отличным прорабом или руководителем строительной фирмы». Она уважительно относилась к рабочим, но «обвести ее «вокруг пальца» было практически невозможно. Каким-то шестым чувством она точно определяла, где проделана качественная работа, а где вам хотят подсунуть настоящую халтуру».
Натуля в самом деле была великолепной хозяйкой, что признавали все. Приведу свидетельства некоторых наших друзей. Т.Ф. Иванченко: «Натулька – великолепная хозяйка. Во время командировки в Сан-Франциско им пришлось трижды менять квартиры. И везде она моментально наводила порядок и уют. К ним в дом тянуло. А уж как она вкусно готовила, «пальчики оближешь». Причем научилась готовить и блюда иностранной кухни, в том числе китайской, так как Жене приходилось частенько приводить в дом гостей (как из СССР, так и местных). Я уже не говорю о постоянных посиделках друзей».
В.К. Грешных: «С тщанием и неизменной выдумкой отремонтировать до предела захламленную жилплощадь – тоже ее рук дело. Всячески оберегая Евгения от сонма повседневных тревог и неурядиц, она после приезда из Сан-Франциско превратила квартиру в настоящий музей восточного искусства с обширными вкраплениями сюжетных мизансцен из жизни… Западного побережья США вкупе с обширной библиотекой. Помню, с какой неподдельной радостью и нескончаемым кавказским гостеприимством – сказывались сочинские корни хозяина – Наталья и Евгений привечали не раз нашу семью, а также будущего ректора МГИМО Анатолия Торкунова и его жену Ирину в своем «гнезде» на Университетском проспекте».
Н.М. Разоренова: «Наташа была очень гостеприимным человеком и замечательной хозяйкой. Любила свой дом и не уставала его обустраивать, создавать уют… У нее все должно было быть «комильфо»!» И.В. Захарова: «Наташу также отличали тонкий художественный вкус и страсть коллекционера. Прежде всего, это выражалось в ее умении создать уютный домашний интерьер, в котором удивительно красиво сочетались предметы классического и декоративно-прикладного искусства». Т.Н. Мозель: «Наташа «огонь в очаге» поддерживала постоянно: многочисленные переезды, столь характерные для дипломатов, открыли в ней истинно дизайнерские таланты».
Огромной популярностью пользовалось кулинарное искусство Наташеньки, сочетавшееся с ее беспримерным хлебосольством. Коллеги, друзья, знакомые, помощники, ученики – все с благодарностью вспоминают, как моя супруга угощала их своими изысками в Москве и Сан-Франциско, в Пекине и Сочи.
С особым пиететом все отзываются о Наташиной вере в Бога, ее подлинной религиозности. А.С. Дворникова, П.А. Развин, Яна отмечают, что моя супруга досконально знала Священное Писание, лучше многих священников – и православных, и католиков, и протестантов. М.С. Нисанов, исповедующий иудаизм, был больше всего впечатлен Наташиной «сильной верой в Бога, ее жизненными правилами и убеждениями». Он называет Наталью Евгеньевну «праведником, которая стала нашим ангелом-хранителем». И сетует, что «мы никогда не узнаем, почему она ушла от нас именно в это время и почему Богу понадобилась ее душа». В.М. Дубинина пишет: «Наташа была истинной христианкой… Она никогда никого не осуждала, легко прощала. Умела находить общий язык с любым человеком».
Особо значимо, конечно, мнение духовного отца Наташеньки, отца Владимира (Волгина): «Наталья Евгеньевна была высоконравственным человеком. Я встречал такое качество у некоторых людей. Это меня поражало и поражает. Я смотрю на это как на чудо. Потому что в наше развращенное время у многих людей спутались некоторые нравственные понятия, черное они воспринимают как белое. Но это ни в коей мере не относилось к Наталье Евгеньевне. Она носила в себе глубокий нравственный стержень и имела правильные понимание и взгляды на жизнь, в первую очередь, на нравственную жизнь».
Создавая портрет Наташи, журналист А. Цапенко делает вывод, что она всю жизнь стремилась к совершенству, искала смысл жизни в творчестве и заключает: «Наталья Евгеньевна нашла свой родник, им стали ее семья, работа, любовь к людям». Профессор Т.В. Зверева констатирует: «Наталья Евгеньевна относилась к категории Женщин с большой буквы, которые вдохновляют мужчин на достижение высоких целей, стимулируют их к творческому самовыражению, несут в этот мир гармонию и радость.
Свет этой звезды будет жить вечно в сердцах родных и близких Натальи Евгеньевны, ее многочисленных друзей и знакомых, а прекрасная музыка ее души еще долго будет звучать в их сердцах».
Врач М.Р. Цукаева считает, что Н.Е. Бажанова «в списке величайших женщин, которые изменили мир к лучшему». Востоковед Е.В. Бойкова: «В целом же Наташа Бажанова прожила интересную и счастливую жизнь. Ее все уважали и любили и как специалиста, и просто как глубокого, тонкого, отзывчивого человека. С годами она мало изменилась и осталась такой же веселой, доброй, готовой прийти на помощь, чувствительной, душевно тонкой, какой была в молодости. Раньше о таком человеке сказали бы: «Она из XIX века». Сейчас, во втором десятилетии XXI века, о Наташе можно сказать: «Она человек из XX века», подразумевая под этими словами ее воспитание, отношение к жизни, людям, профессии, ее тонкую натуру». Коллега-дипломат В.К. Грешных приходит к такому умозаключению: «Она являла собой естественный симбиоз и незаурядный пример лучших черт уходящей советской и канувшей в Лету дореволюционной интеллигенции. Ее благородный и трогательный образ навсегда останется в признательной памяти нашей семьи».
Врач тибетской медицины Н.Е. Саян, лечивший Наташу от ее многочисленных болезней, с грустью констатирует: «В последние месяцы Наталья Евгеньевна напоминала мне степного орла, в силу обстоятельств запертого в клетке. Ее сильный дух, жажда жизни и деятельности требовали свободы, полета и простора, но «клетка» недугов не давала ей расправить крылья». Другие врачи, лечившие мою дорогую жену, тоже указывают на желание Наташи «вырваться из оков болезни, несвобода тяготила ее, человека деятельного и волевого». И подчеркивают, что она «редко жаловалась и не требовала сострадания к себе».
Всеобщее восхищение вызывали Наташины интеллект и эрудиция. По словам профессора Е.Г. Пономаревой, у Н.Е. Бажановой были «блестящая эрудиция и энциклопедические знания, которым могут позавидовать некоторые маститые академики». Другие авторы отмечают, что у Наташи «великолепный профессионализм» (Ю.В. Толкачева), «блестящий английский, образцовый русский», «виртуозное владение четырьмя иностранными языками», «глубокие познания в староанглийском языке» (П.А. Развин), «огромный багаж знаний в области искусствоведения» (Ю.Е. Фокин), «страсть к познанию окружающего мира» (Ю.И. Журавлев).
«Она поражала ненасытной жадностью исследователя» (В.Ю. и И.В. Захаровы), «блестяще владела английским языком» (Т.Ф. Иванченко). В Посольстве СССР в Пекине «Наташа была отличным переводчиком и давала дельные советы по правилам перевода, подготовке обзоров, аннотаций и прочих материалов. Обладая широкой эрудицией, Наташа всегда была в курсе всего нового и безошибочно подсказывала, на что обратить внимание, что посмотреть в музеях, на выставках, куда съездить» (О.Н. Воропаева).
Очередное подтверждение Наташиных талантов и достижений от проректора Дипломатической академии Т.Н. Мозель: «Великолепное знание корейского языка и его диалектов, поездки в десятки стран, выступления на конференциях, симпозиумах, публикации, преподавание – и все это на фоне самоотверженной заботы о близких людях, о больных матери и свекрови, не говоря уже о муже, с которым она разделяла все жизненные проблемы».
О многогранности натуры Н.Е. Бажановой, ее высочайшем профессионализме, глубочайших знаниях, жажде научного поиска, виртуозном владении иностранными языками свидетельствуют другие коллеги (Ю.П. Бойко, В.Г. Годына, Т.А. Закаурцева, Т.В. Зверева, Н.С. Кирабаев, А.Г. Задохин и еще многие).
Маститый врач-терапевт и организатор медицины Т.Н. Белякова пишет: «Наталья Евгеньевна поразила меня способностью понимать специфику и сложность труда врача». Врач-офтальмолог Ю.В. Мазурова удивлялась «эрудиции Натальи Евгеньевны во всех областях». Подруга Н.М. Разоренова: «Наташа все время хотела узнать как можно больше в любой области… Интересно ей было все!» Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН С.Г. Лузянин, проработавший вместе с Бажановой в отделе Кореи и Монголии Института востоковедения, вспоминает еще одно благородное качество моей супруги: «Единственным «островком демократии» в отделе была Наташа Бажанова, которая, с одной стороны, ко всем без исключения относилась чрезвычайно дружелюбно, открыто, а с другой – сохраняла свою полную независимость. Причем ее независимость проявлялась практически во всем – в сфере научных исследований, в выборе места их публикации (Южная Корея, США), что вызывало скрытое, а порой и открытое недовольство руководства».
Все лучшие качества были заложены в Наташе с детства – о чем свидетельствуют ее школьные товарищи. Одноклассник В.М. Овсянников рассказал, что Наташа Корсакова играм и беготне на переменах предпочитала времяпрепровождение с книгой, все внимание отдавала учебе и училась только на «отлично».
Его супруга, Т.А. Обыденнова, тоже одноклассница Наташи, в свою очередь, отмечает, что Корсакова была великой труженицей: училась, училась и училась. Отличалась скромностью, добротой к окружающим. А вот затем, став студенткой, расцвела и внешне: «Золушка стала принцессой», стала выглядеть так хорошо, что «дух захватывало». И еще: Т.А. Обыденнову потрясала популярность Наташеньки – «ее любили и уважали все». Еще одна одноклассница, Н.А. Рухманова (Меринова), в отличие от Т.А. Обыденновой, уже в школе восторгалась Наташей, которая напоминала ей своей красотой «Венеру» кисти Сандро Боттичелли.
Ну, а из товарищей по учебе в МГИМО наиболее душевный и исчерпывающий портрет Наташеньки Корсаковой нарисовал А.А. Авдеев, впоследствии выдающийся дипломат и министр культуры России. Он запомнил Наташу так: «Ладная, красивая, с точеной фигурой и лучистыми глазами, ее фотография постоянно висела на Доске отличников института, ведь Наташа была лучшей студенткой».
Другой однокашник, председатель Ассоциации российских дипломатов И.В. Халевинский, присоединяется к хорошим словам о Наташе: «очаровательная «мгимовка», девушка необычайной красоты, поражала своей беспримерной образованностью во всех областях жизни, искусства, культуры, словно вышедшая из галереи классических образцов выдающихся женщин в русской литературе».
На таком прочном фундаменте зиждутся научные достижения Н.Е. Бажановой, которые признаются всеми без исключения коллегами. Прежде всего, Наташенька – вьщающийся кореист. Коллеги вспоминают, что президент Южной Кореи, лауреат Нобелевской премии мира Ким Дэ Чжун публично провозгласил Наталью Бажанову лучшим специалистом по Северной Корее в мире. И при этом коллеги добавляют собственные штрихи к корееведческому портрету моей супруги. Г.Д. Толорая, сам крупнейший кореист, дипломат и ученый, пишет: «Наталья Бажанова всегда сияла, как яркая звездочка, высоко ценилась как специалист, и, кажется, ни у кого не вызывала аллергии (столь свойственной изобилующей интригами дипломатическо-академической среде). И ее так будет не хватать в век, когда истинных знатоков Кореи, особенно Северной, становится все меньше».
Посол России в Южной Корее в 2005 – 2009 годах Г.А. Ивашенцов вспоминает: «Наталья Евгеньевна была своего рода первопроходцем в современном корееведении, в котором немало подводных камней. Она не боялась браться за рискованные темы, как это было, например, с вопросами советско-северокорейского экономического сотрудничества… В то же время Наталья Евгеньевна во многом открыла для наших соотечественников «окно» в Южную Корею». А.А. Тимонин, в 2012 – 2014 годах – посол России в КНДР, а ныне – в Республике Корея: «В нашем довольно узком сообществе российских корееведов Н.Е. Бажанова была хорошо известна как авторитетный и высокопрофессиональный ученый». Посол отмечает, что широкую известность в российских, а затем и международных корееведческих кругах принесли Наталье Евгеньевне ее фундаментальные труды, уже многие годы являющиеся настольными книгами «для студентов, аспирантов, преподавателей, востоковедов-экономистов и практических работников, занимающихся вопросами экономики КНДР и развития российско-корейских отношений».
Еще один видный дипломат-кореист А.П. Минаев вспоминает: «Труды Н.Е. Бажановой навсегда останутся живыми свидетельствами нашей эпохи. Новые поколения студентов в России и Корее, я уверен, смогут по ним изучать современную историю Кореи и российско-корейских отношений. С полным основанием можно утверждать, что Н.Е. Бажанова занимала и занимает видное место в российском корееведении». Профессор С.Г. Лузянин: «Наташа сохраняла и постоянно отстаивала право на собственные интерпретации и оценки ключевых корейских событий, даже если ее оценки не совпадали с оценками начальства». Выдающийся историк и писатель Л.М. Млечин: «Она оставалась настоящим ученым в те годы, когда это не всем удавалось. У нее был «аристократизм духа»»… Она «руководствовалась неким внутренним нравственным камертоном и потому не зависела от переменчивых настроений нашего общества. Наталья Бажанова принадлежит к числу тех востоковедов, которые сыграли важнейшую роль в установлении отношений с Южной Кореей». Млечин отмечает, что она первая заговорила о необходимости проявления внимания к Ким Дэ Чжуну.
Член-корреспондент РАН В.В. Михеев утверждает: «Наташа оставила огромный аналитический и. ценностный вклад, что наиболее важно для меня как кореиста. Та идеология свободы, которая присутствовала в ее работах, помогала коллегам-единомышленникам формировать свое видение корейских сюжетов и корейских перспектив. Помогала переоценке ценностей на корейском направлении». Другие коллеги – маститые ученые, послы СССР/России в Северной и Южной Корее – называют Наташины труды по корееведению «классикой жанра», «новаторскими работами», «выдающимися исследованиями, актуальными на длительную перспективу». Приводятся в воспоминаниях и ссылки на китайских, японских, американских ученых, журналистов и дипломатов, воздающих должное бесценному вкладу Наташи в познание страны, получившей в прошлом репутацию «отшельнического», загадочного для внешнего мира королевства.
А в самой Корее, вслед за Ким Дэ Чжуном, достижениям Н.Е. Бажановой воздают должное другие политики, а также ученые, журналисты, преподаватели, студенты, бизнесмены. Выражая общее мнение, госпожа Ли Ин Хо, в 1998 – 2000 годах – посол Республики Корея в России, а ныне – глава крупнейшей телевизионной компании Южной Кореи KBS, доктор исторических наук, профессор, указывает: «Думаю, трудно переоценить вклад Натальи Бажановой. в развитие российско-корейских отношений. Ее работы являют собой богатое наследие, помогающее корейцам и россиянам лучше понимать и знать друг друга, служа вечным маяком драгоценной памяти этой в высшей степени замечательной женщины».
Посол А.А. Тимонин добавляет: «Проработав много лет в Посольстве России в Республике Корея, я не раз убеждался в том, как высоко оценивали труды Н.Е. Бажановой южнокорейские политологи и экономисты, всегда с теплотой вспоминавшие встречи с ней, ее яркие и содержательные выступления на научных конференциях в ведущих университетах Южной Кореи. Кончина Н.Е. Бажановой – это огромная утрата для отечественного корееведения, выдающимся представителем которого она являлась».
Научная деятельность Наташеньки не ограничивалась, однако, только корееведением. Как отмечает академик РАН, ректор МГИМО-Университета А.В. Торкунов, «постепенно, шаг за шагом, активность Н.Е. Бажановой распространялась по многочисленным и разнообразным азимутам страноведения, регионалистики, глобалистики, политологии, истории, социологии, культурологии, экономики». О блестящих достижениях Наташи во всех этих сферах упоминают заместитель министра иностранных дел России И.В. Моргулов; директор Института Европы РАН, доктор политических наук А.А. Громыко; директор Института Африки, член-корреспондент РАН А.М. Васильев; директор Института Дальнего Востока РАН, академик М.Л. Титаренко; ректор РУДН, председатель ВАК, академик В.М. Филиппов; член-корреспондент РАН, заместитель директора ИМЭМО В.В. Михеев; председатель Следственного комитета России, профессор, доктор юридических наук А.И. Бастрыкин; выдающиеся дипломаты, политики, журналисты.
Посол КНР в России Ли Хуэй, ведущие китайские политологи Сюе Фуци, Ши Цзэ выделяют роль Н.Е. Бажановой в укреплении российско-китайской дружбы и взаимопонимания, подчеркивая, что «черпают разум и знания» из трудов Наташи. Предприниматель и журналист А.А. Трубин замечает, что его китайская жена Синь была Наташей очарована, она уверена, что в Наташе жил восточный ген и поэтому она так понимала Восток и так сочувствовала его проблемам.
Американский профессор К. Молтц указывает на «колоссальное интеллектуальное воздействие Наташи на современный мир», подчеркивая, что ее труды «обогатили элиты во всем мире». Многие ученые, и отечественные, и зарубежные, восхищаются «научной многополярностью» Н.Е. Бажановой, ее умению заглядывать в будущее, прогнозировать развитие событий, ее «творческой энергией и разносторонними интересами». Общее мнение всех отечественных и зарубежных авторов воспоминаний и соболезнований – Наталья Евгеньевна является одним из наиболее авторитетных ученых современности, причем ученым не кабинетным, а «ученым-подвижником, определяющим вызовы нашего времени и пути противостояния этим вызовам» (Г.А. Ивашенцов). Отличительными чертами творчества Н.Е. Бажановой называют уважительное отношение ко всем народам, стремление понять других, найти ключи к международному взаимопониманию.
Первый президент Киргизии, академик А.А. Акаев пишет: «Я убежден, что тысячи благодарных читателей блестящих книг, как в настоящем, так и в будущем, будут помнить и почитать Н.Е. Бажанову как выдающегося ученого с энциклопедическими знаниями истории, экономики, культуры и быта авангардных народов Востока и Запада». Генерал-полковник А.Л. Манилов присоединяется к такому высокому мнению о творчестве Наташи: «Труд Натальи Евгеньевны Бажановой получил достойную оценку мирового научного сообщества. Ее работы вызывают восхищение. В юные годы и в зрелом возрасте она стремилась к совершенству».
Председатель Сената Казахстана, доктор политических наук К.-Ж. Токаев восхищается впечатляющей продуктивностью, которой могли бы позавидовать некоторые ученые мужи, отмеченные высокими научными регалиями. Заместитель министра иностранных дел России И.В. Моргулов дает следующее объяснение такому феномену: «Насколько я знаю, Наташа Бажанова вообще не любила отдыхать, не лечилась в санаториях, не увлекалась загоранием на пляжах, а использовала каждую возможность, в том числе и отпуск, для познания окружающего мира, изучения других стран, обществ, культур, сбора материалов для книг и статей, чтения лекций, участия в научных форумах».
Детальному анализу подвергаются во многих воспоминаниях основные книги Натальи Евгеньевны. Звучат общие оценки: «удивительные, потрясающие, интересные, талантливые книги» (А.Ф. Смирнова); «наиболее яркие образцы исследований современных международных отношений», которые отличают «фундаментальность анализа и научная добросовестность», «отсутствие конъюнктурной составляющей» (П.И. Толмачев); «комплексный анализ мира, основанный на богатом научном материале и политическом опыте» (Е.Г. Пономарева); «редкий дар писать доступно, захватывающе и в то же время глубоко и профессионально» (Г.К. Прозорова); «книги – жемчужины российских и зарубежных библиотек» (Е.П. Морозова); «фундаментальные, но живые работы, вдыхающие в душу тепло», «одухотворенная литература» (А.Ю. Капков); «невероятно многообразные и разносторонние научные темы» (Е.М. Савичева); «серьезные и одновременно увлекательные книги» (А. Цапенко); «объединяет все труды Н.Е. Бажановой… легкий, прямо-таки воздушный стиль. Он делает даже самые серьезные научные исследования доступными и увлекательными для широкого читателя» (А.В. Торкунов).
Самых высоких похвал удостаиваются в воспоминаниях и сугубо научные монографии по теории международных отношений, глобальным проблемам, и книги по внутреннему развитию и внешней политике Кореи, Китая, США, России, и публицистические заметки по различным цивилизациям, странам, этносам, и фольклорные сборники. Один из поклонников талантов Наташи сообщает даже, что ее труды всегда присутствовали в его жизни и творчестве, «помогая оставаться Человеком и Журналистом» (А.Ю. Чудодеев). Дипломаты, проработавшие долгие годы в США (Ю.Е. Фокин), в Италии (А.А. Авдеев), в Корее (А.Г. Карлов, Г.Д. Толорая), признают, что из книг Наташи они почерпнули массу новых сведений о «подопечных им» странах. Характерной чертой книг Натальи Евгеньевны называют юмор. А.Ю. Чудодеев считает книгу «Восточный экспресс с остановками на Западе» «готовым киносценарием для почитателей знаменитого режиссера сатирических фильмов Гайдая».
А.А. Авдеев характеризует книгу «Китайская мозаика» как «блестящую научно-публицистическую работу», восхищается «Этой грустно-веселой Италией», в которой «личные наблюдения столь эрудированных авторов великолепно ложатся на увлекательный фон описания политической и культурной жизни Италии». Высокой оценки удостаивает А.А. Авдеев и другие работы Н.Е. Бажановой, отмечая их просветительское качество, глубину, увлекательность.
Декан Дипломатической академии МИД России Т.Н. Косарева признается: «Меня как филолога больше всего подкупил в произведениях Натальи Евгеньевны ее язык, такой богатый и глубокий, профессионально осмысленный, раскрывающий все стороны ее личности, и как политолога, и как историка, и как мудрой женщины, рассуждающей о судьбах народов и стран, делящейся с нами своими впечатлениями и мнениями». В воспоминаниях подчеркивается, что Наталья Евгеньевна «была не только классным исследователем в различных областях страноведения и международных отношений, но и ученым, разрабатывающим сложные аспекты политологии, исторической науки, экономики, публицистики, педагогики и дипломатии» (А.Г. Задохин). «Весомый вклад внесла Наталья Евгеньевна в классическую политологию, в теорию международных отношений и геополитики. Она выпустила в свет серию серьезнейших научных монографий. В совокупности они воссоздают цельную картину современного мира» (А.П. Любимов).
Член-корреспондент РАН В.В. Михеев так характеризует творчество моей жены: «Не только идеально структурированные и логически выверенные научные труды, но и философские и публицистические работы. Умные, заставляющие думать, иногда – иронические, веселые. Для меня же главным в этих работах стали откровенность, четкость позиции, постоянное стремление к новым подходам». Академик РАН, директор Института востоковедения В.В. Наумкин констатирует, что работы Н.Е. Бажановой «вошли в «золотой фонд» отечественной науки и публицистики». Посол К.В. Внуков выносит следующие впечатления о творчестве Наташи: «Удивительная способность смотреть на все своими глазами, подмечать то, что привычному взору не видно, наглядно проявилась не только в серьезных научных трудах Натальи Евгеньевны по корейской тематике, но и в написанных… живым и увлекательным языком книгах-зарисовках об Америке, Корее, Китае и Европе. Нет сомнений, что эти занимающие достойное место на моих книжных полках труды не устареют, потому что они написаны необычной, умной и талантливой рукой».
Профессор А.Т. Мозлоев выражает уверенность, что труды Н.Е. Бажановой «будут оказывать неоценимую помощь в выработке внешней политики нашей страны». Профессор С.Г. Лузянин приходит к такому выводу: «Я думаю, что если бы все публикации Н.Е. Бажановой пропустить через современные системы наукометрии: Web of Science, Scopus, РИНЦ, индекс зашкаливал бы. Причем, похоже, что он зашкаливал бы уже в 1990-е годы, когда о данных параметрах цитируемости еще никто не знал и не подозревал».
Удивляет в воспоминаниях и то, сколько людей воспринимают Н.Е. Бажанову как своего учителя. Одни благодарны ей за то, что она, сама еще будучи студенткой МГИМО, не только преподавала им азы корейского языка, но и пробудила в них интерес к «Стране утренней свежести». И эти подопечные выросли в академиков, послов, руководителей образовательных и научных центров.
Академик А.В. Торкунов рассказывает: «На первых порах зубрил мудреный корейский язык без энтузиазма. Но вот к нам в аудиторию пришла юная учительница Наташа, сама еще только студентка четвертого курса. Пришла и своими обаянием, жизнерадостностью, любознательностью, серьезностью, умом буквально зажгла во мне «корееведческий огонь». Я влюбился и в Корею, и в корейский язык». Схожие оценки дает посол В.И. Денисов: «Мы были студентами второго курса. МГИМО. Неожиданно в аудиторию вбегает молодая, улыбающаяся, красивая девушка и объявляет, что какое-то время она будет преподавать нам корейский язык. Чуть позже мы узнали, что Наташа Корсакова – студентка третьего курса. Вот так состоялось мое знакомство с Натальей Евгеньевной. И хотя преподавала она нам недолго, но навсегда оставила в нашей памяти свою любовь к «Стране утренней свежести», что, естественно, способствовало формированию и у нас теплого отношения к Корее, ее народу, к корееведению».
Член-корреспондент РАН В.В. Михеев: «Наши учители много рассказывали нам, «совсем начинающим» тогда исследователям «Страны утренней свежести», о прекрасной паре – Наташе и Жене Бажановых. Ученых и дипломатах. Талантливых специалистах по Востоку, по загадочной Корее и Китаю, но не только: а также экспертах по США. Для многих из нас Наташа и Женя стали примером. А их жизнь – ориентиром. Наташа и Женя не просто наблюдали, анализировали, описывали историю. Наташа и Женя творили ее».
Посол А.Г. Карлов: «Вводя нас в мир корееведения, наши наставники в качестве примера для подражания приводили нам Наталью Корсакову, окончившую за два года до этого наш факультет. Вскоре произошла и наша первая встреча – Наталья Евгеньевна пришла на одно из заседаний научного кружка по изучению Кореи, рассказала нам о своей научной работе. Для меня эта встреча имела большое значение. Именно благодаря таким беседам у нас зарождался интерес к Корее, изучению которой Наталья Евгеньевна посвятила всю свою жизнь».
Любопытно, что своим учителем в области корееведения считает Наташеньку даже этнический кореец, родившийся при японцах на Сахалине 82-летний врач-проктолог В.К. Ан. Именно у нее врач-кореец изучал историю родины своих предков. О влиянии Наташи рассуждают и китаисты. О.Н. Воропаева: «Наташа привнесла в мою жизнь в Китае осмысленный интерес, реальное чувство важности происходящего, без которого серьезно заниматься Поднебесной невозможно. Она стала путеводной звездой для подрастающих поколений, источником созидательного влияния на окружающих, кто бы это ни был». И.О. Чумаковский: «Общение с глубоко интеллигентными Наташей и Евгением приносило огромную пользу для формирования меня как профессионала, а также для моего мировоззрения. Да и по житейским делам всегда можно было получить добрый совет от Наташи и Евгения». А вот признание маститого физика, профессора В.В. Черного: «Она всегда поддерживала мои научные начинания, не давала впасть в отчаяние».
Выражая общее мнение, профессор А.П. Любимов напоминает также, что Наталья Евгеньевна «щедро делилась своими знаниями и опытом исследовательской работы с другими искателями научной истины. Н.Е. Бажанова выступила в качестве научного руководителя и консультанта для трех десятков успешных соискателей ученых степеней кандидата и доктора наук. Под ее руководством была подготовлена и защищена докторская диссертация… лауреатом Нобелевской премии мира 2000 года Ким Дэ Чжуном, с 1998 по 2003 год занимавшим пост президента Республики Корея. Среди тех, кому она помогла получить ученую степень, пять южнокорейских дипломатов, ставших позднее послами РК в разных странах; нынешний председатель Сената парламента Казахстана К.-Ж. Токаев; государственные деятели Палестины, Сирии, ОАЭ, Кыргызстана, Таджикистана, высокопоставленные отечественные дипломаты».
Другие люди учились у Наташи жизни, человеческим качествам. Для А.С. Дворниковой моя жена «стала тем идеалом, к которому хотелось стремиться и которому хотелось подражать и следовать». Наташа имела на нее «влияние, сопоставимое с влиянием всего остального мира! И имеет до сих пор».
Юноши рассказывают, что стремились научиться у Наташи «любви к людям, всепрощению, доброте, какой-то невероятной жизненной мудрости». Девушки добавляют, что копировали Наташины прическу, макияж, манеру одеваться, «нести» себя. Она являла собой образец жены, хозяйки, светской дамы. Пестуя учеников, Наташенька «источала доброжелательность, деликатность, искреннее стремление поддержать новичка». Доктор исторических наук, профессор, видный китаевед А.В. Лукин характеризует Наталью Евгеньевну как «добрую, сердечную женщину», которая увлекла его Китаем, Кореей, давала советы, помогала публиковать книги и статьи, содействовала карьерному росту. При этом А.В. Лукин вопрошает, знала ли Н.Е. Бажанова, что сыграла в его жизни столь важную роль? И сам отвечает: «Вряд ли. Ведь она помогала такому большому числу людей, помогала искренне, просто потому, что так жила и не могла по-другому».
Самых больших похвал удостаивается авторами воспоминаний и соболезнований ораторское искусство Н.Е. Бажановой. Посол В.И. Денисов ставит в пример выступление Наташи на международном форуме в Вашингтоне, посвященном 50-летию начала Корейской войны: «К докладу Натальи Евгеньевны на форуме был проявлен особый интерес. Дело в том, что ее выступление базировалось на уникальных архивных документах, сопровождалось рассуждениями и выводами, выходящими за пределы сформировавшихся в нашей исторической науке и в исследованиях западного корееведения концепций и постулатов». Профессор А.Г. Задохин отмечает, что выступления и доклады Н.Е. Бажановой на любые темы «всегда были яркими, насыщенными интересными мыслями и идеями». Другие авторы акцентируют внимание на том, что моя жена с успехом выступала в самых престижных аудиториях в десятках государств.
Не случайно Наташу везде знали и ценили. Заместитель министра иностранных дел России И.В. Моргулов так комментирует это обстоятельство: «Удивляла обширность связей Натальи, особенно в Соединенных Штатах, где она работала дипломатом в 1970-х годах. Одинаково легко и непринужденно общалась Бажанова и с мэтрами науки, и с финансовыми тузами, и с уличными музыкантами, и с водителями автобусов».
Связи использовались на благо Отчизны. Профессор Т.А. Закаурцева, первый проректор Дипломатической академии МИД России, подчеркивает: «Наталья Евгеньевна обратила весь свой научный талант, многочисленные связи в зарубежных академических кругах на поддержку и развитие научной работы в Дипакадемии… Благодаря Наталье Евгеньевне Дипломатическая академия установила обмены на регулярной основе с целым рядом ведущих зарубежных научных и образовательных центров…».
В воспоминаниях и соболезнованиях особо отмечается и весомый вклад Н.Е. Бажановой в решение крупных внешнеполитических задач нашей страны. Посол В.В. Внуков: «Бесценным с точки зрения судеб нашей страны дипломатическим достижением стала полная нормализация отношений с КНР… В этом можно найти значительную частицу души и ума Евгения Петровича и его верного соратника и советчицы Натальи Евгеньевны». Посол Г.А. Ивашенцов: «Наталья Евгеньевна сыграла свою роль в нормализации отношений, а затем в становлении стратегического партнерства между Москвой и Пекином, а также в наведении гуманитарных мостов между новой Россией и жителями Тайваня». Член-корреспондент РАН В.В. Михеев: «Наташа внесла свой неоценимый вклад в решение одной из главнейших внешнеполитических задач бывшего СССР на восточном направлении – нормализацию отношений с Южной Кореей».
По выражению писательницы Н.А. Кулишенко, Наталья Евгеньевна являлась блестящей представительницей дипломатической элиты, придерживаясь твердых морально-этических ориентиров, обладая глубоко развитым чувством прекрасного, патриотизмом, сильной волей.
Подытожить обзор воспоминаний о моей жене я хотел бы очень емкими высказываниями двух глубокоуважаемых людей.
Т.А. Закаурцева: «Вспоминая Наталью Евгеньевну, мы говорим не только о ее выдающемся научном таланте. В наших сердцах останется образ прекрасного, умного человека, каким она была в жизни – всегда собранного, аристократически утонченного в манерах, бесконечно доброжелательного, но требовательного к себе и другим, не терпящего непрофессионализма и непорядочности, но всегда готового простить и поддержать того, кто был неправ, но осознал это и изменился.
Память о Наталье Евгеньевне всегда будет светлой и чистой. Она останется с нами в ее книгах и статьях, в продолжении ее проектов и начинаний, в рукописях, которые должны быть опубликованы, чего мы ждем от ее супруга, соавтора и единомышленника Евгения Петровича Бажанова».
А.В. Торкунов: «В заключение остается только сказать о Наташе, что это как раз тот случай, когда человек «памятник себе воздвиг нерукотворный». Ее творческое наследие не умрет и «тленья убежит». Вечная Тебе память, наша талантливая, верная, красивая и добрая подруга!»
Вот и все. Книга закончена. Окружающие говорили, что ее завершение поможет приглушить тоску. Нет, не помогло. Но все-таки есть определенное удовлетворение от того, что этот труд хоть как-то увековечит память действительно замечательной, необыкновенной женщины. Ведь в конце концов цивилизованный человек должен отличаться от варвара тем, что помнит свое прошлое, почитает своих предшественников на этой Земле, учится у них. Хочется надеяться, что читатель прочтет эту книгу с пользой для себя – расширит свой интеллектуальный горизонт, узнает что-то новое и интересное, вдохновится примером беззаветного служения Родине, кипучей страсти творчества, горячей любви к ближним, чистых помыслов и поступков.
Евгений Бажанов
* The North Korean Nuclear Program: Security, Strategy, and New Perspectives from Russia / James Clay Moltz and Alexandre Y. Mansourov, editors. New York: Routledge, 2000. P. 10.
