Международный правовой курьер

В перечне ВАК с 2015 г.

Эволюция концепций трансграничного использования интернета в зарубежной правовой доктрине

Аннотация:

В статье обобщены доктринальные исследования, отраженные в работах зарубежной правовой доктрины, связанные как с национальным, так и международно-правовым регулированием интернета. Автор отмечает, что эволюция доктринальных подходов зарубежных ученых прошла путь от  понимания интернета как «пространства ничем не ограниченных коммуникаций» до вывода о том, что использование интернета подлежит правовому регулированию. При этом объективная трансграничная природа функционирования и использования интернета, фактор стремительного развития интернет-технологий и расширение социальных сфер применения интернета влияет на формы и методы правового регулирования, которые  усложняются и формируются достаточно неоднозначно на национальном и международном уровне. 

Annotation:

The article summarizes the doctrinal studies are reflected in the foreign legal doctrine issues related to both the National and International legal regulation of the internet. The author notes that the evolution of doctrinal approaches of foreign issues has developed from an understanding of the internet as a «Space of Unfettered Communication» to the conclusion that the use of the internet is subject to legal  (National and International) regulation. This objective cross-border nature of the operation of the internet as well as Internet Governance, the factor of the rapid development of internet technology and the expansion of social applications of the internet affects the forms and methods of legal regulation, which are complicated and formed quite controversial at the National and International level.

Об авторе: Касенова М.Б. —  кандидат юридических наук, профессор кафедры международного права Дипломатической Академии МИД РФ

About the author: Madina B. Kasenova – Doctor of Law, Professor of international law, Diplomatic Academy of the Russian Foreign Ministry

Ключевые слова: интернет, управление использованием интернета, саморегулирование, киберпространство, международное право, заинтересованные участники (стейкхолдеры).

 

Фото: s3.amazonaws.com

Фото: s3.amazonaws.com

Проблематика правового регулирования информационных и коммуникационных технологий (ИКТ) приобрела актуальность в начале 90-х г. ХХ в., прежде всего в связи с начавшимся бурным развитием интернета и его проникновением практически во все социальные сферы. Интернет «фактически поглотил существовавшие ранее коммерческие сети», либо, так или иначе, «явился фундаментом для построения иных сетей, более закрытых»[1] и стал центральным звеном информационных и коммуникационных технологий. Именно к этому периоду относится начало системного доктринального исследования зарубежными правоведами  специфических свойств интернета, как технологического и социального ресурса, особенностей регулирования возникающих «виртуальных отношений», носящих трансграничный характер.  Российская правовая доктрина обратилась к системному анализу этих вопросов несколько позднее – в конце ХХ – начале XXI вв.[2].

Ретроспективный взгляд позволяет вспомнить, среди прочих, ряд работ зарубежных исследователей: «Декларацию независимости киберпространства» (Declaration of the Independence of Cyberspace) Д. Барлоу (Barlow J.)[3]; первые работы Д. Поста (Post D.), Патриции Белии (Bellia P.) и Пола Бермана (Berman P.) о «тестовой» переадресации корневых серверов[4]; исследование Д. Рейденберга (Reidenberg J.) о возникающих противоречиях определения юрисдикции в интернете при решении технических вопросов функционирования интернета[5], работы М. Фрумкина (Froomkin M.), Д. Зитрейна (Zittrain J.) по проблематике механизмов регулирования киберпространства. Работы этих исследователей хорошо известны и получили широкое распространение и доктринальное развитие.

В романтический период интернет-бума 90-х г. прошлого века интернет представлялся как некая модель будущего, новый мир виртуальной реальности, вид особого пространства со специфическими правилами и неограниченными возможностями, грядущее открытое «Царство свободы», дающее неограниченные возможности беспрепятственной коммуникации,  глобального обмена информацией и т.д. Преобладающая точка зрения, разделяемая многими правоведами в начальный период, сводилась к тому, что интернет способен преступать пределы юрисдикции конкретного государства, а технологические возможности  интернета могут привести к тому, что государство утратит смысл также как и право «с его территориальностью». Основной концептуальный тезис «интернет-юристов» 90-х годов зиждился на том, что для целей правового анализа интернет следует рассматривать как технологический ресурс, «terra nullius»[6], «способный сокрушить старые и изжившие себя критерии «человеческой организации общества»[7].

Пионеры-исследователи интернета полагали, что виртуальный мир киберпространства будет становиться все более самостоятельным, отделенным от физического мира, и главная задача заключалась в том, чтобы оградить интернет от государственного вмешательства, поскольку интернет-сообщество способно самостоятельно контролировать свою деятельность, создавая нормы, прежде всего технические нормы, без вмешательства со стороны традиционных органов власти. Такие исследователи интернета как Джон П. Барлоу (Barlow J.), Д. Дайбелл (Dibbell J.) представляли интернет в качестве нового рубежа, за пределами которого люди жили бы в мире, в котором они создавали бы свои собственные нормы и правила. Подобные  концептуальные подходы получили широкое распространение в 90-е г.г. ХХ века.

Интернет-эйфория, несомненно, влияла на «утопическое видение» регулирования использования интернет-пространства. «Декларация независимости киберпространства» Д. Барлоу (Barlow J.) 1996 г. начиналась словами: «Правительства Индустриального мира, Вы — утомленные гиганты из плоти и стали; моя же Родина — Киберпространство, новый дом Сознания. От имени будущего я прошу Вас, у которых все в прошлом, — оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались». «Декларация независимости киберпространства» провозглашала новый мир — мир  киберпространства, отличающийся от физического мира; такой мир, где деятельность традиционных государственных органов власти, с их «суверенными правами»,  теряла бы смысл[8].

Интернет – территория свободы, и такой подход рассматривался в качестве «новой философской концепции» интернетовского либертарианства, и именно в таком контексте излагались  работы Д. Дайбелла (Dibbell J.) о возможностях киберпространства регулировать поведение интернет-пользователей  и формировать собственные интернет-нормы[9]; исследования Д. Рейденберга (Reidenberg J.) о возникающих противоречиях определения юрисдикции в интернете при решении технических вопросов функционирования Сети и его особую трактовку природы киберпространства, дающую свободу всем пользователям интернета[10]. В этом же ряду стоят ранние работы известного ученого правоведа Лоуренса Лессига (Lessig L.) о законах киберпространства, где технологические регуляторы обладают «приоритетом» перед нормами права[11].

К примеру, можно вспомнить одну из первых  работ Д. Поста (Post David G.) и Д. Джонсона (Johnson D.) «Право и границы – возникновение права в киберпространстве»[12] (1996), основной концептуальный тезис которой был в том, что интернет подрывает, разрушает традиционное понимание территориального характера действия права. Суть концепции сводилась к тому, что попытки установления контроля над электронными коммуникациями, скорее всего, окажутся тщетными, и что разумнее признать киберпространство как особое, специфическое пространство, в котором должны действовать особые нормы и особое право, выраженное в  специальных законах.

Примеяательно, что спустя десять лет в 2006 г.  Д. Пост и Д.  Джонсон представили свое новое исследование: «Великий спор – право в виртуальном мире»[13]. Несмотря на частичную модификацию прежних взглядов авторов, основной концептуальный тезис этих авторов остался неизменным: Д. Пост и Д.  Джонсон исходят из того, что для целей правового регулирования киберпространство следует рассматривать как некое обособленное пространство (Separate Space), или как некое множество обособленных пространств (Multiplicity Separate Places).

Ряд исследователей-пионеров интернета полагали, что интернет может контролироваться на неформальной основе, путем консенсуса и инженерного регулирования, а не правовых норм и правил, устанавливаемых государством. Интернет рассматривался как кардинально новый технологический ресурс, использование которого зиждилось на протоколах и стандартах интернета, разрабатываемых на основе консенсуса среди инженеров и специалистов по телекоммуникациям. Тезис о том, что «интернет способен преступать пределы территориального права, а его использование может привести к тому, что государственное регулирование утратит смысл»[14], был преобладающим и  разделялся практически всеми интернет-исследователями конца XX века.

Стремительное развитие интернет-технологий, расширение социальных сфер применения интернета, стало импульсом появления социально-правовых исследований  регулирования использования интернета. Й. Бенклер (Benkler Y.) один из первых обратился к анализу социально-правовой роли блогов, дискуссионных групп (Discussion Lists) и коллективных энциклопедий (Wikis). Й. Бенклер пришел к выводу, что  интернет не только дополняет, но в ряде случаев вытесняет существующие  средства массовой информации[15], что соответственно диверсифицирует средства и методы их регулирования. В своей достаточно известной работе «Богатство сетей: как социальный продукт трансформирует рынки и свободу»[16], он анализирует проблематику регулирования пространства сетевой информации. Й. Бенклер (Benkler Y.) утверждает, что интернет создает новые способы создания и распространения информации, расширяет возможности интернет-пользователей, и формирует новые модели социальной деятельности[17].

Проблематика правового регулирования киберпространства получает последовательное развитие в работах профессора Лоуренса Лессига (Lessig, L.). Концептуальные взгляды Л. Лессига и в настоящее время не теряют своей актуальности[18], более того, они находят развитие в работах российских правоведов. В одной из своих первых работ – «Кодекс и другие законы киберпространства»[19] (1999), Л. Лессинг приходит к выводу о том, что господствовавшее в 1990-х годах «эйфористическое понимание» киберпространства, как «пространства свободы», не подверженного контролю и в котором право не действует,  – оказалось утопическим и неверным[20].

Л. Лессинг предлагает рассматривать киберпространство (Cyberspace) как  технологическую среду, которая регулируется сводом норм и правил, представляющим собой некий «кодекс», или «код» (Code).  В качестве норм и правил, составляющих нормативно-правовой фундамент такого «кодекса», или «кода» (Code), выступает программное обеспечение, технологические принципы проектирования архитектуры интернета, протоколы и стандарты интернета. Именно такой «свод норм» следует рассматривать как нормативно-правовой «Кодекс» (Code), способный регулировать взаимодействие интернет-пользователей, и их поведение. По мнению Л. Лессига, «Кодекс» (Code) не только является основным правовым регулятором, но и выступает как «правовое средство обеспечения достаточно широкого контроля», поскольку технологическая архитектура интернета «способна регулировать свободу интернет-пользователей таким же образом, каким право и правовые нормы регулируют общественные отношения»[21].

Л. Лессиг считает, что программное и аппаратное обеспечение формируют нормативно-правовую основу Кода/кодекса киберпространства (Code of Cyberspace), что дает основание рассматривать Код/кодекс как суть «право киберпространства». Л. Лессиг утверждает, что поскольку сферы применения интернета интенсивно расширяются, существует устойчивая тенденция распространения «программно-аппаратного» нормативного регулирования, как нормативного средства регулирования, и именно Код/кодекс киберпространства (Code of Cyberspace) обусловливает будущее развитие самого киберпространства. В зависимости от того, «какого рода код/кодекс будет регулировать использование киберпространства, кто его будет контролировать, какие ценности этот код/кодекс будет воплощать», можно сделать вывод о «сути киберпространства» и о том, какие свободы и права оно способно гарантировать»[22]. В своих последующих работах Л. Лессиг последовательно развивает обозначенные концептуальные подходы.

Интересный и значительный вклад в исследовании проблематики регулирования использования интернета предпринят Джеком Голдсмитом  (Goldsmith J.) и Тимом Ву (Wu T.) в их фундаментальном исследовании – «Кто контролирует интернет?: иллюзии безграничного мира» (2006). В названной работе обобщен двадцатилетний опыт доктринального анализа правового регулирования использования интернета, а также правоприменительной практики[23].

В попытках найти ответ на вопрос, вынесенный в название своей работы, Д. Голдсмит и Т. Ву обращаются к ключевым моментам истории развития и правового регулирования интернета: «всемирные воззрения»  интернет киберутопистов, верящих в создание отдельного кибергосударства, в котором мыслящие люди «воплотили бы мечту» существования открытого виртуального мира; а также людей, которых тревожит «темная сторона киберпространства», дающая приют порнографии, мошенничеству, терроризму и анархии; этапы «преобразования» интернета из поисковой сети в основное средство коммуникаций и т.д.[24].

Д. Голдсмит и Т. Ву приходят к принципиально важному заключению: «все наши предположения относительно будущего интернета были неверны, поскольку «территориальное регулирование возможно и на самом деле востребовано»; интернет «следует рассматривать как виртуальное пространство, в котором территориальное право, государственная власть и международные отношения играют такую же роль, что и технические изобретения»[25].

Проблематика нормативно-правового регулирования интернета достаточно длительное время не затрагивала международно-правовой контекст регулирования использования интернета, который оставался вне правового анализа. В доктринальных исследованиях, включая упомянутые ранее, практически полностью отсутствуют ссылки на международное право, хотя в силу трансграничной природы интернета, особенностей  функционирования многоуровневой  технологической инфраструктуры интернета, интернет должен был стать естественным объектом изучения в контексте международного права. Во всяком случае, очевидно, что трансграничное функционирование и использование интернета объективно влияет на парадигму международно-правового взаимодействия государств и международных организаций, как субъектов международного права.       Своеобразное «отставание» исследований в сфере регулирования использования интернета через призму международного публичного права, определяло тональность большинства работ начала ХХ в. Представляется, целесообразным обозначить в общем плане те работы зарубежных интернет-исследователей, которые высвечивают заметные различия как в подходах, так и в постановке и трактовке вопросов, относительно международно-правовых средств, регулирования использования интернета.

Системный доктринальный анализ вопросов регламентации отношений в интернете в контексте международного публичного права, применимости международного права к интернету, и проч., –  относится к началу XXI в., что во многом было обусловлено обозначившейся необходимостью интернационализации трансграничного использования интернета. В работах зарубежных ученых-международников, исследовавших проблематику регулирования интернета, международное право традиционно рассматривалось как система договорных и обычных норм и принципов, выражающих согласованную волю государств, и регулирующих отношения между государствами, международными организациями и другими субъектами международного права.

В контексте международного публичного права можно назвать как работы, посвященные комплексному анализу международного публичного права и киберпространства, так и работы, относящиеся к отдельным аспектам этой сферы. Например, отдельные вопросы регулирования интернета в контексте международного публичного права рассматривались Ивом Пуле (Poullet Y.) – фундаментальные и базовые международно-правовые принципы для киберпространства; Гарет Грейнжер (Grainger G.)  – свобода слова и доступ к информации в контексте международного права; Пером Труделем (Trudel P.) – проблемы ответственности в киберпространстве и др.

В числе первых комплексных исследований можно упомянуть, к примеру, работу К. Грюлиха (Grewlich K.) «Управление в «Киберпространстве» – доступ и государственные интересы в сфере глобальных телекоммуникаций»[26]; исследование под редакцией профессора М. Ибушуки (Ibusuki M.) «Межгосударственное право в сфере киберпространства»[27]; раннюю работу Р. Веджвуд (Wedgwood R.) «Интернет и публичное международное право: кибернации»[28]; работу  Франца Майера (Mayer F.) «Интернет и публичное международное право – отдельные миры?»[29]; работы известного американского исследователя Г. Перрита (Perritt H.) «Интернет меняет международное право» и «Интернет меняет систему публичного международного права»[30]; достаточно известное исследование Д. Менте (Menthe D.) «Юрисдикция в киберпространстве: Теория международных пространств» и др.[31] Работу Антонио Сегура-Серрано (SeguraSerrano A.) – «Регулирование интернета и роль международного права»[32], в которой осуществлен комплексный анализ международно-правового регулирования интернета. В названных исследованиях авторы стремились системно и комплексно проанализировать проблематику взаимовлияния международного права и интернета.

Рассматривая интернет и киберпространство как тождественные понятия, в ряде работ исследовался вопрос о том, способно ли международное право, накладывать ограничения на  внутригосударственное право в части регулирования интернета и, при положительном ответе на этот вопрос, каковы эти ограничения. Такой подход получил детальное исследование в работах немецких специалистов по международному публичному праву[33].

Например, профессор Патрик Майер (Mayer P.) в работе «Интернет и публичное право. Исследование через призму европейского и международного права»[34], анализирует международно-правовой контекст европейского права и национального права европейских стран. Основа концептуальных подходов Патрика Майер зиждется на исследовании   немецкого права в части, которая касается интернета, а именно: Федерального закона о телекоммуникациях (Telekommunikationgesetz, TGK), Федерального закона об информационных услугах и услугах связи (Informations und Kommunikationsdienstegesetz, IuKDG), Закона об использовании телекоммуникационных услуг (Teledienstegesetz, TDG),  Государственного акта о средствах массовой информации (Mediendienste Staatsvertra, MDStV)[35]. Аспекты международного права, которые необходимо учитывать при регулировании сферы интернета, Патрик Майер предлагает разделить на следующие категории, а именно: принципы; общее международное договорное право, включая  международные соглашения в сфере коммуникаций; и международные инициативы регулирования интернета.

Первая категория – международные принципы. П. Майер полагает, что принципы международного права,  применимы к интернету. К числу  основополагающих принципов современного международного права П. Майер относит принцип невмешательства, который, по его мнению, может стать правовым основанием, к примеру, «оценки деятельности хакеров, «неправомерного» посягательства на объекты инфраструктуры государств и т.д.»[36]. П. Майера полагает, что к интернету применимы и такие международные принципы, которые не являются общепризнанными принципами международного права, но закреплены в международных договорах, например, принцип «свободы распространения информации».  Для П. Майера очевидно, что механизмы саморегулирования интернета являются основополагающими, и они во многом основываются на принципе «свободы распространения информации».

Вторая категория, предлагаемая П. Майером, – общее международное договорное право, которое также применимо к интернету. В частности, речь идет о конвенционных нормах, закрепленных во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г., таких как свобода слова и свобода доступа к информации. Примечательно, что к международному договорному праву П. Мейер относит международные соглашения о создании международных межправительственных организаций. В этой связи П. Мейер предлагает рассматривать Договор об учреждении Международного союза электросвязи в качестве международного соглашения в сфере коммуникаций и основного международного инструмента, который регулирует собственно саму деятельность в сфере передачи информации. Однако вопрос о том, почему  Международный союз электросвязи не рассматривается в контексте права международных организаций, остается в концептуальных подходах П. Мейера открытым.

Третья категория – международные инициативы регулирования интернета. Эту категорию П. Мейер анализирует в контексте деятельности Международного союза электросвязи (МСЭ), Всемирной торговой организации, ЮНЕСКО и др. В частности рассматриваются попытки Международного союза электросвязи (МСЭ) участвовать в регулировании процесса распределения и администрирования системы доменных имен, разработке интернет-протоколов и технических стандартов интернета и т. д; международные инициативы регулирования интернета, предпринимаемые Всемирной торговой организацией/Генеральным соглашением по торговле услугами (ВТО/ГАТТ) в сфере, связанной с либерализацией телекоммуникационных рынков и облегчению доступа к таковым; мероприятия ЮНЕСКО, содействующие формированию информационного общества. Вместе с тем, такие международные организации как Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС), международные параорганизации, такие как «Группа восьми» (G8) и др., П. Майер исключает из сферы своих исследований[37].

В своих научных изысканиях П. Майер не исследует взаимосвязь интернета и международного права; открытым остается вопрос о том, может ли международное право измениться под воздействием интернета и происходит ли это на самом деле. Вместе с тем он приходит к важному общетеоретическому выводу, что международное право в общем плане влияет на правовое регулирование целого ряда общественных отношений на национальном уровне, включая регулирование в сфере интернета.

Несколько иной подход и аспект международного публичного права, в части регулирования интернета, отражен в работе «Рамки применимости международного права к киберпространству», подготовленной при поддержке ЮНЕСКО[38]. В ней представлено несколько  исследований, посвященных различным аспектам взаимодействия интернета и современного международного права, а «отправной точкой» большинства  из них, явилось обсуждение возможности заключения международного договора по киберпространству.

В одном из исследований, которое представила Т. Фуэнтес-Камачо (FuentesCamacho Teresa), центральным звеном выступают международные организации системы Организации Объединенных Наций и, главным образом ЮНЕСКО, как единственное специализированное учреждение ООН, обладающее «междисциплинарными компетенциями». По мнению Т. Фуэнтес-Камачо международные межправительственные организации ответственны за развитие современного международного права, соответственно координация международно-правового сотрудничества в «электронную эпоху» возлагается именно на них, при этом именно ЮНЕСКО рассматривается как межправительственная организация, которой принадлежит ведущая роль в сфере регулирования использования интернета[39].

Нельзя не сказать о доктринальных попытках специалистов международного права экстраполировать на сферу интернета механизмы регулирования существующих международно-правовых институтов. Такие подходы получили развитие в исследовании, вошедшем в коллективную работу «Международные аспекты Закона киберпространства». К примеру,  Э. Мария Бальсано (Balsano A.) предлагает «распространить международно-правовые механизмы регулирования «околоземного пространства» на сферу киберпространства. В исследованиях Э. Лонгворт (Longworth E.)  киберпространство рассматривается как «международное пространство», подобное  международным водам Антарктиды, что, по ее мнению, позволяет  использовать те же регулятивные механизмы; при этом регулирование киберпространства должно осуществляться в рамках новой международной организации[40].

Э. Лонгворт (Longworth E.), в одной из своих последующих работ  – «Возможности правовых границ киберпространства»[41], отчасти подтвердила свои идеи, и представила обстоятельное и комплексное исследование, анализирующее правовые основы взаимосвязи между международным правом и киберпространством. Ею исследованы такие вопросы, как потребность в новом международном договоре, в котором был бы определен правовой режим киберпространства, сформулировано понятие киберпространства, определена его структура, решен вопрос о праве, применимом к регулированию отношений в киберпространстве, определен порядок урегулирования споров в международных судах по вопросам киберпространства.

Обзор исследований, связанных с международно-правовым контекстом регулирования интернета, включая ретроспективу ранних работ, естественно, не позволяет избежать определенной фрагментарности изложения. Несмотря на это, даже беглый обзор очевидным образом свидетельствует о том, что сфера регулирования трансграничного использования интернета  связывается с целым комплексом задач и вопросов, решение которых лежит в плоскости международного права.

Вместе с тем, очевидно, что, во-первых, вопрос не в том, применимо ли международное право к интернету, поскольку  положительный ответ на этот вопрос в настоящее время не вызывает сомнений, а в том, каковы формы и методы такого применения. Во-вторых, рамки применимости международного права не следует сводить, как представляется, к системе «ограничений, накладываемых существующим международным правом на национальные или региональные подходы в сфере регулирования  использования интернета»[42]. В-третьих, очевидно, что международное право применимо к интернету, а интернет, в свою очередь, влияет на международное право. Вместе с тем тезис о возникновении нового международного права, который высказывался в ряде работ западной правовой доктрины, весьма сомнителен[43]. В-четвертых, существующая реальность не подтвердила предположений о том, что регулирование отношений в сфере интернета настолько многообразно и «порождает такие  синергетические» связи, которые могут трансформировать  роль суверенных государств как субъектов международного права[44].

В связи с предметом настоящей статьи нельзя не обратиться в общем плане также к работам зарубежных авторов, связанных с проблематикой использования интернета (Internet Governance), или управления использования интернета. Развитие доктринальных подходов зарубежных ученых в исследовании сущности собственно самого интернета, привело к пониманию того, что интернет являет собой сложный социальный феномен, и при этом не представляет собой «монолитную среду».

С одной стороны, интернет не может рассматриваться как некий «целостный» объект регулирования, поскольку он обладает многоуровневой технологической инфраструктурой. С другой стороны, основа трансграничного функционирования и использования интернета зиждется на «саморегулировании» (SelfRegulation)[45]. Эти аспекты интернета стали предметом рассмотрения целого ряда исследований. В их числе  можно назвать, к примеру, работы Хосе Е. Карала (Caral J.)  «Уроки ICANN: является ли саморегулирование в интернете изначально ущербным»[46]; Дениса Хирша (Hirsch D.) «Право и политика конфиденциальности в интернете: регулирование, саморегулирование или со-регулирование?»[47], Эдвина Прайса (Price E.) и Стефана Верхалста (Verhulst S.) «Саморегулирование и интернет»[48] и др.

Expand+B своем исследовании «Саморегулирование и интернет»[49] Е. Прайс (Price E.M.) и С. Верхалст (Verhulst S.) рассматривают широкий «междисциплинарный» спектр проблематики трансграничного использования интернета: технические вопросы связанные с многоуровневой инфраструктурой интернета, формирование понятийно-терминологического аппарата в сфере использования интернета; регулирование интернет-контента, пользовательские соглашения, договоры технического обслуживания и проч.

Концептуальные подходы М. Прайса и С. Верхалста, основываются на том, что саморегулирование отнюдь не новое явление или тенденция регулирования интернета, поскольку функционирование и развитие технологической инфраструктуры интернета изначально зиждилось на саморегулировании. Собственно  само  «саморегулирование в интернете» М. Прайс и С. Верхалст  предлагают понимать содержательно «широко». Такой подход приводит авторов к выводу о том, что именно на саморегулировании основана электронная коммерция, создаются  технические протоколы и стандарты интернета, функционирует система доменных имен, формируется конвергентная и цифровая среда и т.д.

М. Прайс и С. Верхалст, основываясь на «широком» понимании саморегулирования в интернете, утверждают, что попытки регулирования интернета «в целом» (Integrally) демонстрируют свою несостоятельность. Эффективность регулирования интернета зависит не только и не столько от традиционных правовых средств, т.к. собственно само право не следует рассматривать как единственный или основной регулятор в постоянного меняющемся интернет-пространстве[50]. В этой связи М. Прайс и С. Верхалст предлагают рассматривать саморегулирование как наиболее «гибкий вариант» регулирования сферы трансграничного использования интернета. При этом собственно управление использованием интернета (Internet Governance), авторы связывают с развитием и расширением институтов и систем саморегуляции в интернете, к примеру, таких как применение механизмов распределенного регулирования (Rating Mechanisms), топологии фильтрации (Filtering Typologies) и проч.[51]

Обобщение доктринальных исследований, отраженные в обозначенных выше работах, связанных как с национальным, так и международно-правовым регулированием интернета, позволяет сделать вывод о том, что понимание интернета как «пространства ничем не ограниченных коммуникаций» кануло в Лету; сфера использования интернета, с учетом трансграничной природы его функционирования и использования, подлежит правовому регулированию, хотя, несомненно, формы и методы такого регулирования усложняются и формируются достаточно неоднозначно. Фактор «стремительного развития» интернет-технологий, влияет на то, что концептуальные подходы исследования сущности интернета, способов и методов его правового регулирования и т.д. подвержены «риску устаревания» в течение достаточно короткого времени, что в том числе подтверждается приведенным выше анализом работ зарубежной доктрины.

 

Касенова М.Б.к.ю.н., профессор

Заведующая кафедрой

Международного частного права

Дипломатической Академии МИД РФ

 

[1] Савельев А.Н. Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование. – М.: Статут, 2014. С. 14 – 15.

[2] В числе первых работ в российской правовой доктрине можно назвать, например, Батурин Ю.М. Компьютерное право: краткий реестр проблем // Советское государство и право. 1989. № 8. С. 70 – 71; он же. Проблемы компьютерного права. – М.: Юрид. лит., 1991. – 272 с.;  Наумов В.Б. Право и Интернет: очерки теории и практики. – М.: Книжный дом «Университет»,  2002. – 432 с.; Рассолов И.М. Право и Интернет. Теоретические проблемы. – М.: Норма, 2003.  – 336 с.; Просвирин Ю.Г. Теоретико-правовые аспекты информатизации в современном российском государстве : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2002. – 46 с.; Шамраев А.В. Правовое регулирование информационных технологий (анализ проблем и основные документы). Версия 1.0. – М.: Статут, БДЦ-пресс, Интерех, 2003. – 1013 с.; Бабкин С.А. Интеллектуальная собственность в Интернет. – М.: ЮрИнфоР , 2006. – 512 с. и др.

[3] См.: Barlow John P. A Declaration of the Independence of Cyberspace. 1996. URL: http://homes.eff.org/~barlow/Declaration-Final.html (дата обращения: 27.02.2016).

[4] См., например: Bellia Patricia L., Berman Paul S., Post David G. Cyberlaw Problems of Policy and Jurisprudence in the Information Age. West Publishing, 2003. – 704 p.

[5] См.: Reidenberg J. Technology and Internet Jurisdiction (2005). 153 University of Pennsylvania Law Review.  153 (2005).

[6] terra nullius понимается как территория, не находящаяся под суверенитетом какого-либо государства. См. об этом, например: Gustavus Adolphus College.  URL: https://gustavus.edu/personal-home-pages/ (дата обращения: 27.02.2016).

[7] Carpenter B. Architectural Principles of the Internet. June 1996. URL: http://www.ietf.org/u/ietchair/dicuss-criteria.htm (дата обращения: 27.02.2016).

 

[8] Barlow J. A Declaration of the Independence of Cyberspace. URL: http://homes.eff.org/~barlow/Declaration-Final.html (дата обращения: 27.02.2016).

[9]Dibbell J. A Rape in Cyberspace: How an Evil Clown, A Haitian Trickster Spirit, Two Wizards, and a Cast of Dozens Turned a Database into a Society), публикация «38 Village Voice 36». URL: http://juliandibbell/com/ (дата обращения: 27.02.2016).

[10]См.: Reidenberg J. Rules of the Road on Global Electronic Highways: Merging the Trade and Technical Paradigms, 6 Harvard J. Law & Tech. 287 (1993); The Privacy Obstacle Course: Hurdling Barriers to Transnational Financial Services, 60 Fordham Law. Rev. S137 (1992): Reidenberg@sprynet.com, Online Services and Data Protection Law: Regulatory Responses: URL: http://ec.europa.eu/justice_home/ (дата обращения: 27.02.2016).  Отметим, что такой концептуальный подход сохранился в определенной степени и в его последних работах см., например: Reidenberg J. Technology and Internet Jurisdiction. University of Pennsylvania Law Review. 153 (2005).

[11]См.: Lessing L. Reading the Constitution in Cyberspace. 1998. URL: http://contents.jsve.edu.cn/resources/3200000000/files/filepath/2006-02/_200621033090907.rar/201302220035032.pdf (дата обращения:: 30. 05.2015); –URL:

http://papers.ssrn.com; см. также: Lessing L.  Intellectual Property and Code. 1997. URL: http://www.law.stanford.edu/publications (дата обращения: 27.02.2016).

[12] Post David G.  and  Johnson David R. Law and Borders – the Rise of Law in Cyberspace. 48 (1996). Stanford Law Review 1367; Post, David G. Against «Against Cyberanarchy» //Adam Thierer and Clyde Wayne Crews Jr., ed. Who Rules the Net? Washington, D.C.: Cato Institute, 2003. P. 71 – 89.

[13]Post David G. and Johnson David R. The Great Debate – Law in the Virtual World. (2006) 11 (2) First Monday. URL: http://www.firstmonday.org/issues/issue11_2/post/index.html. (дата обращения: 27.02.2016).

[14] См., например: Perritt Henry H. (Jr.).  Jurisdiction in Cyberspace. 41 Villanova Law Review 1 (1996).  P. 82 – 83. URL: http://digitalcommons.law.villanova.edu/vlr/vol41/iss1/1;  Goldsmith Jack L.  The Internet and the Legitimacy of Remote Cross-Border Searches.  University of Chicago Law School. 2001. URL: http://chicagounbound.uchicago.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1316&context=public_law_and_legal_theory (дата обращения: 31.05.2015) и др.

[15]См.: Benkler Yochai. Op. cit.  URL: http://www.benkler.org. (дата обращения: 27.02.2016).

[16] Бенклер Й. (Benkler Y.), к примеру, анализировал ситуацию использования компьютерного голосования во время выборов в США в 2002 г., с использованием электронных машин для голосования (Diebold Election Systems), что привело к  распространению в интернете информации, порочащей компанию-производителя этих машин, и которая не была освещена в печатных или телевизионных средствах информации. См. об этом подробнее: Benkler Y. The Wealth of Networks: How Social Production Transforms Markets and Freedom (2006). URL: http://www.benkler.org. (дата обращения: 11.09.2015) См. также: Zwart Melissa. Heionline. 30 Melbourne University Law Review (1002). 2006.

[17]См.: BenklerYochai. Op. cit. URL:  http://www.benkler.org (дата обращения: 27.02.2016).

[18]Lessig L. Code and other Laws of Cyberspace. – URL: http://www.archiv.orgcyber.law.harvard.edu/lessigbio (дата обращения: 11.09.2015)

[19]Lessig L. Code and Other Laws of Cyberspace. New York:  Basic Books, 1999. –  230 P.

[20]Lessig L. Op. cit. Code and Other Laws of Cyberspace.  Р. 24 – 65.

[21]Lessig L. Op. cit. Code and Other Laws of Cyberspace.  Р. 89, 104.

[22]Lessig L. Code and Other Laws of Cyberspace.  Р. 61. См. также Lessig L. Code. Version 2.0. Published by Basic Books. A Member of the Perseus Books Group. 2006; Lessig L.  Code Is Law.  On Liberty in Cyberspace. 2000. и др.

[23]Goldsmith J., Wu T. Who Controls the Internet? Illusions of a Borderless World. New York: Oxford University Press, 2006. – 219 р.

[24] См.: Goldsmith, J., Wu, T. Who Controls the Internet?: Illusions of a Borderless World.  Ibid. Р. 116 – 123.

[25] Goldsmith, J., Wu, T. Who Controls the Internet?: Illusions of a Borderless World. Ibid.  Р. 56 – 88.

[26] Grewlich  K.W. Governance in «Cyberspace» – Access and Public Interest in Global Telecommunications, Den Haag/London/Boston, 1999.

[27] Ibusuki M.  (Ed.), Transnational Cyberspace Law. Nippon Hyoron Sha. Tokyo, 2000.

[28] Wedgwood R.  The Internet and Public International Law: Cyber-Nations. Kentucky Law Journal (2000).

[29] Mayer F. C. The Internet and Public International Law-Worlds Apart? // European Journal of International Law (EJIL).  – V
ol. 12.  – 2001.  – № 3. – P. 617–622.

[30] Perritt H.H. The Internet Is Changing International Law.  73 Chicago-Kent Law Review (1998), Perritt H.H. The Internet Is Changing the Public International Legal System 88, Kentucky Law Journal 885 (2000). В этом же контексте изложена работа – Kaiser K. Wie das Internet die Weltpolitik verändert  (Как Интернет меняет мировую политику), Frankfurter Allgemeine Zeitung. URL: http://www.hks.harvard.edu/fs/kkaiser/ (дата обращения: 27.02.2016).

[31]Menthe D.C. Jurisdiction  in Cyberspace:  A Theory of  International  Spaces. (1998): URL: http://www.mttlr.org/volfour/menthe.pdf (дата обращения: 02.05.2015).

[32]Segura-Serrano A. Internet Regulation and Role of International Law. Max Planck Yearbook of United Nations Law.  Vol. 10. 2006. P. 191–272.

[33]Анализ аспектов европейского законодательства, касающихся интернета  см., например:  Kloepfer&Neun.  Rechtsfragendereuropäischen Informationsgesellschaft. (Правовые вопросы европейского информационного общества).  Europarecht. (512) 2000;  Mayer F.C. Europe and Internet: The Old World and the New Medium // European Journal of International Law (EJIL).  – 2000.  – V
ol. 11.

[34]Mayer P.G.  Das Internet im öffentlichen Recht. Unter Berücksichtigung europarechtlicher und völkerrechtlicher Vorgaben.  Duncker & Humblot, 1999. – 265 р.

[35]Mayer P.G. Das Internet im öffentlichen Recht. Unter Berücksichtigung europarechtlicher und völkerrechtlicher Vorgaben.  Р. 24–139.

[36] Mayer P.G.  Das Internet im öffentlichen Recht. Unter Berücksichtigung europarechtlicher und völkerrechtlicher Vorgaben.  Duncker & Humblot, 1999. – Р. 119.

[37] См. об этом, например: Интернет и международное право: ретроспетива доктринальных подходов./ М.Б. Касенова // Международное публичное и частное право. – 2012. – №2 (65). – С. 18-23. а также: – URL: http://www.g7.utoronto.ca. (дата обращения: 27.02.2016).

[38] Les dimensions internationales du droit du cyberspace. Publié sous la direction de Teresa Fuentes-Camacho. Editions UNESCO, 2000. – 284 р. Тезис о возможности заключения международного договора по киберпространству обсуждался Генеральной конференцией ЮНЕСКО в 1997 г. URL: http://www.ifap.ru/ofdocs/unesco/multcybr.htm (дата обращения: 27.02.2016).

[39] Примечательно, что данное исследование вышло в свет в тот период, когда  США  не являлись членом  ЮНЕСКО. США вышли из ЮНЕСКО в 1984 г. из-за несогласия по финансовым вопросам и восстановили свое членство фактически через 20 лет, в 2003 г. В настоящее время, в связи с получением  Палестинской автономией статуса полноправного члена ЮНЕСКО, США прекращают финансирование этой организации. По-видимому, в условиях, когда интернет остается под значительным  контролем США, ЮНЕСКО достаточно не просто будет поддерживать свои притязания на участии в регулировании процесса интернационализации использования интернета.  URL: http://www.the guardian.com/world/2013/nov/08/us-unesco-voting-funds-palestine-decision (дата обращения: 27.02.2016).

[40] Les dimensions internationales du droit du cyberspace (Международные аспекты Закона киберпространства).  URL: http://www.ifap.ru/ofdocs/unesco/multcybr.htm.  (дата обращения: 27.02.2016).

[41]Longworth E. Possibilities of a Legal Framework for Cyberspace: Including a New Zealand Perspective. Prepared for the Unesco Experts Meetings on Cyberspace Law. 2000. Vol.1, UNESCO Publishing.

 

[42] Mayer F.C. Review The Internet and Public International Law – Worlds Apart?   URL: http://www.ejil.org/pdfs/12/3/1536.pdf  (дата обращения: 27.02.2016).

[43] См., например: Perritt H. (Jr.). The Internet is Changing the Public International Legal System. URL: http://www.kentlaw.edu/cyberlaw/perrittnetchg.html (дата обращения: 27.02.2016).

[44] Об этом см. также, например: Kurbalija J. Internet Governance and International Law. URL: http://www.wgig.org/docs/book/Jovan_Kurbalija%20.pdf (дата обращения: 15.08.2014); Mathiason J. A Framework Convention: An Institutional Option for Internet Governance. Concept Paper for the Internet Governance Project. December, 2004. URL: http://dcc.syr.edu/miscarticles/igpFC.pdf (дата обращения:: 15.08.2014); Land M. Toward an International Law of the Internet. University of Connecticut School of Law. November 19, 2012 // Harvard International Law Journal. – 2013.  – Vol. 54.  – Р. 43–98. и др.

[45]Форум интернет право и политика (The Internet Law & Policy Forum, ILPF) ведет специальную рубрику «Библиография саморегулирования интернета» (Bibliography of Internet Self Regulation). URL: http://www.ilpf.org/groups/bib4_15.htm (дата обращения: 27.02.2016).

[46] Caral Jose Emmanuel A. Expand+Lessons from ICANN: Is self-regulation of the Internet fundamentally flawed? // nternational Journal of Law and Information Technologyijlit.oxfordjournals.orgInternational Journal of Law Informational Technology. Oxford University Press. – 2004.  – Vol. 12 (SPRING). Issue 1. – P. 1–34.

[47] Hirsch Dennis D. The Law and Policy of Online Privacy: Regulation, Self-Regulation, or Co-Regulation? 34 Seattle Uuniversity Law Review. 439. 2011. URL: http://digitalcommons.law.seattleu.edu/sulr/vol34/iss2/3/ (дата обращения: 27.02.2016).

[48] Price Monroe Edwin and Verhulst Stefaan G. Self-Regulation and the Internet. Kluver Law International. 2005. P. 14 – 18. См. также: URL: http://www.amazon.com/Self-Regulation-Internet-Monroe-E-Price/dp/9041123067 (дата обращения: 27.02.2016).

[49] Price M. E., Verhulst S.G.  Self-Regulation and the Internet.Op. cit. P. 14–18.

[50] Price M. E., Verhulst S.G. Self-Regulation and the Internet. Kluver Law International. 2005. P. 14–18. См. также: URL: http://www.amazon.com/Self-Regulation-Internet-Monroe-E-Price/dp/9041123067 (дата обращения: 27.02.2016).

[51] Price M. E., Verhulst S.G.  Self-Regulation and the Internet.Op. cit.  P. 75–82.

Добавить комментарий

Войти с помощью: