В статье рассмотрены начальные этапы доктринального и легального определения понятия «преступления против человечности». Чтобы начать анализировать понятие и сущность такого тягчайшего международного уголовного преступления, как преступление против человечности, необходимо, в первую очередь, определить, что же понимается под «человечностью», определение которого, с одной, стороны, является столь очевидным, а с другой – очень непростым (в той или иной степени, связанным с философией, моралью и религией).
Ключевые слова: международные преступления государства и международные уголовные преступления, преступления против человечности, человечность, международные уголовные трибуналы ad hoc и Международный уголовный суд, преступления против мира и военные преступления.
To the history of the international criminalization of crimes against humanity
Annotation: the article considers the initial stages of the doctrinal and legal definition of the concept of “crime against humanity”.
Keywords: international crimes of the state and international criminal crimes, crimes against humanity, humanity, international criminal tribunals ad hoc and the International Criminal Court, crimes against peace and war crimes.
Чтобы начать анализировать понятие и сущность такого тягчайшего международного уголовного преступления, как преступление против человечности, необходимо, в первую очередь, определить, что же понимается под «человечностью», определение которого, с одной, стороны, является столь очевидным, а с другой – очень непростым (в той или иной степени, связанным с философией, моралью и религией).
В «Большом итальянском словаре» [2, с. 890], созданном в Турине Туллио де Мауро, указано, что данное слово (итал. umanità) происходит от латинского «humanitate» под которой понимается следующее: 1) человеческая природа: человечность и Божественность Христа[1], означает быть человеком; это состояние человека (человеческая природа) с отсылкой на его слабость (недостаток нашей человечности); 2) комплекс всех людей, человечество: человеческая благодетель, история человечества; 3) чувство братства и солидарности среди людей, способность понимать и разделять чувства других[2]; 4) культура и литературное учение объектом исследования которых является человек и его результаты (продукты) интеллектуальной деятельности.
В словаре также приводятся синонимы данного понятия: доброжелательность (benevolenza), доброта (benignità), добродетель/милосердие (bontà), снисхождение/милосердие (clemenza), сочувствие/понимание (comprensione). Антонимами являются: варварство/дикость/жестокость (barbarie), грубость (bestialità), жестокость (brutalità, efferatezza), ненависть/злоба (cattiveria), беспощадность (crudeltà), бесчеловечность (disumanità, inumanità), неумолимость (inesorabilità), злодейство/коварство (malvagità).
Исходя из понятия человечности можно сказать, что преступление против человечности посягает на саму суть человеческого бытия и совершается против самой человеческой природы, против человеческого достоинства и гуманности. Оно представляет собой посягательство не только на непосредственных жертв, но и на все человечество, и поэтому все человеческое сообщество заинтересовано в наказании за него.
Понятие «преступления против человечности» впервые был использован Максимилианом Робеспьером, французским революционером, который описывал свергнутого Короля Людовика XVI как преступника против человечности. Он утверждал, что за совершенные им преступные деяния его следует казнить, несмотря на то, что ранее Робеспьер боролся во Французской Национальной Ассамблее за ликвидацию смертной казни. Столетием позже журналист Джордж Вашингтон Вильямс написал Секретарю Соединенных Штатов, информируя его о том, что режим Короля Леопольда в Демократической Республике Конго является ответственным за «преступления против человечности». [1, с. 209]
В то же время в международном праве концепция преступлений против человечности впервые была сформулирована в декларации, подписанной 24 мая 1915 года представителями трёх стран: Францией, Великобританией и Российской империей, в которой сказано, что кровавые расправы турок над армянскими меньшинствами являются проявлением нового вида преступлений, совершенных Турцией. Примечательным является то, что данный «новый» вид преступлений был назван «преступления против человечности и цивилизации» (“crimes against humanity and civilization”). Как мы можем видеть по уставам международных уголовных трибуналов, впоследствии название было сокращено до «преступлений против человечности» [11], понятие которое также закрепилось в общем международном праве.
Возвращаясь к расправам турок, отметим — союзные правительства заявили Высокому Оттоманскому Порту, что за упомянутые преступления все лидеры турецкого государства, а также все их агенты, которые были вовлечены в массовые убийства армян, понесут персональную ответственность за совершенные деяния. В своих обоснованиях они ссылались на преамбулу Гаагской Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 г., в которой говорилось, что начала международного права вытекают из законов человечности (“laws of humanity”) и требований общественного сознания, ввиду чего население и воюющие находятся под их действием и охраною [8]. Ни Япония, ни Соединенные Штаты в данном обвинении участия не приняли [4, с. 576]. Государственный Секретарь США Роберт Лансинг ссылался на «более или менее оправданное право» турецкого правительства депортировать армян в связи с тем, что они жили в зоне военных операций [1, с. 210]. После войны победившие союзные государства попытались привлечь лидеров оттоманского правительства за депортации и «массовые истребления» армян, после чего турецкие власти задержали десятки своих лидеров, которые были результатом массовых демонстраций и других давлений. Но Турция отказалась ратифицировать Сервский мирный договор, подписанный 10 августа 1920 г. [10] Именно он закреплял обязательство турецкого государства выдать виновных в преступлениях. Договор также содержал положение (ч.2 ст.230), согласно которому Союзные державы оставляют за собой право назначить трибунал, который будет судить таких обвиняемых. Правительство Турции, в свою очередь, обязывалось признать такой трибунал. В ч. 3 этой же статьи говорилось, что, если Лига Наций в течение разумного времени создаст трибунал, компетентный заниматься упомянутыми убийствами, Союзные державы оставляют за собой право предавать такому трибуналу обвиняемых (турецких лидеров, обвиняемых в массовых истреблениях армян). Однако фактически Сервиский договор в силу так и не вступил. Де-юре он перестал действовать после подписания Лозанского мирного договора 24 июля 1923 г., в котором вместо требований расследования преступления и привлечения к ответственности, содержались положения об амнистии всех обвиняемых за деяния, совершенные с 1 августа 1914 г. по 20 ноябрь 1922. Суть споров заключалась в том, подлежит ли ответственности по международному праву суверенное правительство, которое совершало преступные деяния против своего населения, что также затрагивало победившие страны. Они опасались того, что закрепление данной концепции может привлечь внимание и к их обращению с меньшинствами на собственных территориях, особенно в колониях.
Споры вокруг данного понятия и вида преступления не прекращались вплоть до начала 40-х XX века, когда человечество столкнулось со зверствами, совершаемыми нацистской Германией. Как это часто бывает, право снова оказалось на шаг позади как от нормотворчества, так и от правосознания. В своей работе «Приговор Нюрнбергского Трибунала и ответственность физических лиц за международные преступления» проф. С.А. Егоров справедливо отмечает, что из-за свойств человеческого правосознания нормотворчество и правосознание отстают от «потребностей международно-правовой криминализации опасных действий участников войн» [7, с. 94]. Далее профессор приводит слова Ш. Бассиони, который, касаясь событий 1932-1945 гг., писал, что в период нацистского режима международное право не содержало никакой четко выраженной нормы, которая охватывала бы те зверства и варварства, которые были совершены нацистами. Никто не мог предвидеть такие злодеяния и, соответственно, составы преступлений за них. Факты, которые вышли за пределы, установленные международным правом, были по своей природе на тот момент на столько невероятными, что закон просто не мог их упоминать определенно [7, с. 94].
8 августа 1945 года на Международной конференции в Лондоне Советский Союз, Соединенные Штаты Америки, Великобритания и Франция подписали Устав Нюрнбергского военного трибунала, ст. 6 которого закрепила состав данного международного уголовного деяния: «преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет» [11]. Так, преступления против человечности были выделены в качестве отдельного состава международных уголовных преступлений наряду с военными преступлениями и преступлениями против мира.
Вместе с тем, отметим, что двумя годами ранее, 20 октября 1943 г., на встрече глав правительств семнадцати стран формировавшейся тогда по инициативе Великобритании антигитлеровской коалиции (но без непосредственного участия представителей СССР), в Министерстве иностранных дел в Лондоне была создана Комиссия Объединенных Наций по военным преступлениям [6]. Возглавил ее чешский представитель Богуслав Эчер (1893–1954), а секретарем стал Эгон Швельб (1899–1979) [3]. Ранее всё именовали исключительно военными преступлениями (“war crimes”). Но Комиссия оправдано своей целью поставила закрепить и те тяжкие преступления, которые отличались от военных, а именно: преследование политических оппонентов (коммунистов и социал-демократов в Германии), преследование немецких евреев, преступления, совершенные против гражданского населения на оккупированных территориях (в частности, в отношении чехов на территории Судетской области в 1938г. после ее оккупации нацисткой Германией). Разрабатываемая Комиссией концепция была также применима к Японской интервенции в Маньчжурию: к части преступлений, совершенных японскими войсками по отношению к китайскому населению. Все эти преступления отличались тем, что были совершены государством против своих граждан на своей территории до того, как официально было объявлено состояние войны.
Первое официальное заседание Комиссии состоялось 11 января 1944 года. Она, уже получив высокий статус ООНовской, продолжала свою активную деятельность до конца марта 1948г., выполняя следующие функции:
(i) Собирать, расследовать и регистрировать доказательства военных преступлений, выявляя, где это возможно, виновных лиц;
- ii) сообщать соответствующим правительствам о случаях, когда имеющиеся материалы позволяют квалифицировать соответствующие деяния prima facie как преступление;
iii) выступать в качестве Комитета экспертов по правовым вопросам и консультировать соответствующие правительства по вопросам юридико-технического характера, таким как тип трибуналов, которые необходимо будет использовать для суда над военными преступниками, а так же применимый закон и положения международных договоров, порядок ведения производства и правила доказывания, которым необходимо следовать.
Таким образом, ещё в 1943 году нации, объединенные борьбой с фашизмом, с помощью Комиссии по военным преступлениям начали готовить национально-правовую и международно-правовую основы для поствоенных национальных и международных судебных разбирательств.
В настоящее время об этом пишут и говорят немногие авторы, но необходимо отметить: для того, чтобы включить в Устав Международного Военного Трибунала, многое сделали не только правительства, включая руководство и юристов СССР, но и, в частности, еврейские общины и неправительственные организации. Именно им удалось в дальнейшем убедить уже Комиссию ООН по военным преступлениям и пролоббировать идею, согласно которой послевоенные судебные разбирательства не могу ограничиваться лишь военными преступлениями [1, с. 211], что необходимо распространить юрисдикцию трибуналов также на тягчайшие преступления, совершенные в отношении этнических групп не только в пределах оккупированных территорий, но и на территории самой Германии. Данный пример является одним из первых проявлений значительного влияния неправительственных организаций на международное право.
После принятия Устава Нюрнбергского Военного трибунала (1945 год), уже выступая в роли оккупационного правительства Германии, союзные государства приняли уголовное законодательство Германии[3], согласно которому преступления против человечности стали преступлениям в соответствии с немецким законом. В то же время оно стало несколько шире:
«Зверства и преступления, включая, но не ограничиваясь, убийства, истребление, порабощение, депортация, заключение в тюрьму, пытки, изнасилования или другие бесчеловечные деяния, совершенные против любого гражданского населения, преследования или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам независимо от того, нарушают ли они национальное законодательство страны, в которой оно совершено».
Как мы видим, Закон № 10, по сравнению с Уставом Международного Военного Трибунала, расширил состав упомянутого преступления, включив в него также «другие бесчеловечные деяния», а также уточнив, что закрепленный перечень преступлений, которые могут рассматриваться как преступления против человечности, не является исчерпывающий («…включая, но не ограничиваясь…»). Отличительной чертой данного закона явилось также то, что преступления против человечности не обязательно должны быть связаны с преступлением против мира и/или военным преступлением. Некоторые судебные процессы, которые проводились на основании данного закона, эту связь подчеркивали, однако данный признак не являлся обязательным.
Приговором Международного Военного Трибунала, который был оглашен 1 октября 1946 года (далее по тексту – «Приговор»), были осуждены не только сами преступления против человечности, но и заговорщическая деятельность для их совершения (аналогично это касалось агрессивной войны, а также военных преступлений) [9][4]. Преследование евреев, осуществлявшееся нацистским правительством – как «история бесчеловечности» – было охарактеризовано в Приговоре как последовательное, систематическое и совершаемое в «самых широких масштабах» [9][5]. Действия, совершаемые по отношению к лицам, арестованным и содержащимся в концентрационных лагерях на оккупированных территориях по тексту всего Приговора характеризуются как бездушные и бесчеловечные. В Разделе «Правовое обоснование к разделу о военных преступлениях и преступлениях против человечности» преступлениями против человечности были определены как преступные деяния, совершенные ещё и до войны. В частности, осуждалось умерщвление политических противников, которые «содержались в заключении в концентрационных лагерях в условиях жестокости и террора» [9][6]. Политика, которая проводилась в Германии до войны (1939 г.) характеризовалась политикой террора, осуждались так же преследования, «подавления и убийства всех лиц из числа гражданского населения», которые были настроены по отношению к правительству оппозиционно и даже враждебно. Прозвучит очень громко, но смею не согласиться с тем, как суд охарактеризовал преступления в отношении евреев. Трибунал постановил, что такие преступные деяния, совершенные до начала войны, могут быть инкриминированы как преступления против человечности только случае, если эти злодеяния «совершались в ходе или в связи с любым из преступлений, подлежащих юрисдикции Трибунала». По мнению Суда, не было достаточно убедительно доказано, что такие действия совершались «во исполнение или в связи с любым таким преступлением», даже несмотря на то, какими отвратительными и ужасными они были. Таким образом, Трибунал не сделал общего заявления о том, «что действия, совершенные до 1939 года, являются преступлениями против человечности в том смысле, как они определены Уставом». Военные преступления в Уставе идут справедливо в ряду с преступлениями против человечности. В то же время, как определено в Приговоре Нюрнбергского военного трибунала, многие бесчеловечные деяния, совершенные после начала войны, не содержат состава военных преступлений. Но ввиду того, что они совершались «при ведении агрессивной войны или в связи с ней», Суд определил, что часть из них может быть квалифицирована и как преступления против человечности. Обвиняя руководящий состав нацистской партии Трибунал вменял им в вину наряду с военными преступлениями также и преступления против человечности, но совершенные именно в военное время или в связи с войной. Это касалось не только физических лиц, но и организаций, которые были признаны преступными, в частности, Гестапо, СД.
Особо заслуживающим внимания является тот факт, что, обвиняя лидеров нацистской Германии, каждый из них в Приговоре был осужден за конкретные преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности. Это Геринг, Гесс, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Функ, Заукель, Иодль, Зейсс-Инкварт, Шпеер, Фриче, Борман.
Подчеркнем также, что после Второй мировой войны судебные разбирательства за совершенные преступления против человечности проходили на национальном уровне не только в республиках Советского Союза, но и на других континентах в таких странах как: Аргентина, Канада, Индонезия, Ирак, Перу [4, с. 577]. Опирались суды прежде всего на рассмотренные нами важнейшие правовые и политические документы, решения и Приговор Нюрнбергского военного Трибунала, на гуманистические достижения тогдашней юридической доктрины и практики.
Список литературы:
- Encyclopedia of genocide and crimes against humanity / Dinah L. Shelton (ed. in chief). — Detroit [etc.] : Macmillan reference USA, cop. 2005. — 29 см. Vol. 1: (A — H). — Cop. 2005. — XXXVI, 482 p.
- Grande dizionario italiano dell’uso / ideato e diretto da Tullio De Mauro. — Torino : UTET, cop. 2000-2004. — 30 см. Vol. 6: Sf-Z. — cop. 2000. — 1211, [4] с.
- Kerstin von Lingen, “Defining Crimes Against Humanity: The Contribution of the United Nations War Crimes Commission to International Criminal Law, 1944–1947”, in Morten Bergsmo, CHEAH Wui Ling and YI Ping (editors), Historical Origins of International Criminal Law: Volume 1, FICHL Publication Series No. 20 (2014), Torkel Opsahl Academic EPublisher, Brussels, ISBN 978-82-93081-11-1. First published on 12 December 2014 // Электронный ресурс: https://www.legal-tools.org/doc/854d2f/pdf/
- CHERIF BASSIOUNI. CRIMES AGAINST HUMANITY: THE CASE FOR A SPECIALIZED CONVENTION, Washington University Global Studies Law Review (Vol. 9, Number 4, 2010, pp. 575 — 593) // Электронный ресурс: https://openscholarship.wustl.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1057&context=law_globalstudies
- Алексин А.Г. / Поговорим о человечности [Текст] : (Заметки писателя). — Москва : Политиздат, 1964. — 88 с.
- Архив ООН // Электронный ресурс: https://search.archives.un.org/united-nations-war-crimes-commission-unwcc-1943-1948
- Егоров С.А. Приговор Нюрнбергского Трибунала и ответственность физических лиц за международные преступления. Московский журнал международного права. 2015; (4); с. 90-102. https://doi.org/10.24833/0869-0049-2015-4-90-102 // Электронный ресурс: https://www.mjil.ru/jour/article/view/117/43
- Гаагская Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 г. // Электронный ресурс: https://www.icrc.org/ru/doc/resources/documents/misc/hague-convention-iv-181007.htm
- Приговор Международного Военного Трибунала (заседавший в Нюрнберге, Германия) от 1 октября 1946 г. // Электронный ресурс: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000021/st048.shtml
- Сервский мирный договор, подписанный 10 августа 1920 г. // Электронный ресурс: https://wwi.lib.byu.edu/index.php/Section_I,_Articles_1_-_260
- Устав Нюрнбергского военного трибунала от 8 августа 1945 г. // Электронный ресурс: http://hrlibrary.umn.edu/instree/Rimt1945.html
- Устав Международного трибунала по бывшей Югославии // Электронный ресурс: http://www.un.org/ru/law/icty/charter.shtml
- Цит. по: Смирнов В. Н. Германский фашизм и воинствующий национализм в годы Второй мировой войны / Смирнов В. Н. — Харьков : Форт, 2008. — 164 с.
Статья рекомендована к опубликованию:
Ляховым Евгением Григорьевичем – заслуженным юристом РФ, доктором юридических наук, профессором кафедры Прав человека и международного права Московского университета МВД РФ В.Я. Кикотя, Адрес: 117997, г. Москва, ул. Академика Волгина, д.12; профессором кафедры международного права ФГБОУ ВПО «Дипломатическая академия Министерства иностранных дел Российской Федерации», Адрес: 119021, г. Москва, ул. Остоженка, 53/2, каб. 423; профессором кафедры конституционного и международного прав ГКОУВО «Российская таможенная академия», Адрес: 140015, Московская обл., г. Люберцы, Комсомольский проспект, д. 10; Вице-президентом Российской Ассоциации международного права, научным руководителем статьи. Тел.: 8-906-773-39-57. E-mail: d.6897@rambler.ru
Информация об авторе:
Светличная Диана Валериевна – аспирант 4-го года обучения кафедры Международного права ФГБОУ ВПО «Дипломатическая академия Министерства иностранных дел Российской Федерации»
E-mail: d.svietlychna@gmail.com
Information about the author:
Diana V. Svietlychna — 4th year graduate student of the Department of International Law of the Federal State Budgetary Educational Establishment of Higher Professional Education “Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation”
E-mail: d.svietlychna@gmail.com
_____________
[1] В своей работе «Научная мысль как планетное явление» Вернадский В.И. писал, что «практика отказа от воплощения христианства в государственной политике усугубила глубокий политический кризис человечества, что привело к мировым войнам». [13, с. 18]
[2] В советской науке «человечность» также понималась подобно «братству»: в 1964 г. Советский и израильский писатель Анатолий Георгиевич Алексин в своей работе «Поговорим о человечности», описывая данное понятие говорил, что оно означает «чувствовать себя в ответе за каждую человеческую судьбу, в ответе за каждый поступок товарища». Он сравнивал истинную человечность не только с добротой, но и с требовательностью, иногда с «суровостью к человеку, которого надо перевоспитать». Автор писал, что самым бесчеловечным в таком случае является «равнодушное потворство недостаткам и слабостям». [5, с. 58]
[3] Закон, известный как Закон №10 Контрольного Совета (Control Council Law No. 10), предусматривающий наказание лиц, виновных в военных преступлениях, преступлениях против мира и преступления против человечности. Закон был принят для реализации Московской декларации от 30 октября 1943 года и Лондонского соглашения от 8 августа 1945 года, Устава Международного Военного трибунала, а также создания единой правовой основы для судебного преследования военных преступников и субъектов других подобных преступлений, помимо тех, которые рассматривались Нюрнбергским процессом.
[4] Раздел «ПРАВОВОЕ ОБОСНОВАНИЕ, ПРИМЕНИМОЕ В ОТНОШЕНИИ ОБЩЕГО ПЛАНА ИЛИ ЗАГОВОРА» Приговора
[5] Раздел «ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ЕВРЕЕВ» Приговора
[6] Раздел «ПРАВОВОЕ ОБОСНОВАНИЕ К РАЗДЕЛУ О ВОЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ И ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ» Приговора