Об авторе
Алексей Станиславович Исполинов — Заведующий кафедрой Международного права МГУ имени М.В.Ломоносова, Кандидат юридических наук.
About the author
Alex S. Ispolninov — Head of International Law Department for Moscow State University, Doctor of Law.
Аннотация
Доклад затрагивает тематику дуализма и монизма, разделения на дуалистов и монистов или конституционалистов и плюралистов. Сегодня высшие судебные органы отдельных стран влияют на международное право, заявляя о себе как об активных игроках, не только имплементируют международное право, но и участвуют в процессе создания норм международного права. В этой связи автор предлагает увеличить роль внутренней судебной системы для обоснования отказа от непопулярных решений, навязываемых международными партнерами.
Annotation
The report touches upon the theme of dualism and monism, the division of monists and dualists or constitutionalists and pluralists. The author shows the active influence of current local legislation systems to the international law and suggests the priority of Constitutional law within the disputes with foreign partners and when refusing some decisions.
Ключевые слова
Теоретический симпозиум, международное право, внутригосударственное право, объективный дуализм
Говоря о дуализме и монизме, мы затрагиваем тему разделения на дуалистов и монистов или, как сейчас принято на Западе, конституционалистов и плюралистов. Можно долго рассуждать на эту тему, быть сторонником того или иного лагеря, но я хотел бы поговорить о влиянии доктрины на практику, и в нашем случае – о влиянии практики на доктрину.
Можно очень долго рассуждать о том, есть ли дуализм, нет ли дуализма, есть ли монизм, нет ли монизма и так далее, а можно просто осмыслить практику высших национальных судов, которые делают сегодняшнюю жизнь юристов-международников чрезвычайно некомфортной. Если раньше, до 1991 года, все было понятно: есть железный занавес, есть красные, есть белые, соответственно, в рамках этого противостояния мы и существуем, то что сейчас? Китайцы со своим «пусть расцветают сто цветов» просто отдыхают.
Мы исходим из того, что высшие суды (я не говорю про решения нижестоящих судов) активно влияют на современное международное право, заявляя о себе как об активных игроках, которые хотят не только имплементировать международное право, но и участвовать в процессе создания норм международного права.
Давайте возьмем конкретные примеры. К сожалению, без особых дискуссий прошло решение 2008 года Суда ЕС по делу Кади, когда суд заявил следующее: «Да, международное право есть, мы его уважаем, но есть европейское право, право Европейского союза. Мы исполняем резолюции Совета Безопасности, но если мы считаем, что наши внутренние акты, принятые в исполнение обязательных резолюций Совета Безопасности, противоречат нашему первичному праву, мы эти акты признаем недействительными».
Еще раз обращаю внимание на позицию: есть международное право, и есть право Европейского союза. Суд Европейского союза заявляет: «Это разные вещи, но как только норма международного права приходит в наш правопорядок, она подпадает под мой контроль. Я имею право признать норму европейского права, принятую в исполнение Совета Безопасности, недействительной». Его не волнует то, что есть Устав ООН, что есть обязательство исполнять резолюции Совета Безопасности.
Вспомните наши дискуссии по поводу ситуации, в которой тогда оказались все постоянные члены Совета Безопасности ООН. Из этой ситуации до сих пор нет никакого удобоваримого выхода для Франции и Великобритании, постоянных членов Совета Безопасности. Многие прокомментировали решение 2008 года так: «Суд ЕС — известный изоляционист», «деревенский (местечковый, приходской) подход» но проблема в другом!
На самом деле в нашей практике мы мало что знаем про итальянцев, но два конституционных суда Европы определяют фактически движение всей европейской научной мысли – это Конституционный суд ФРГ и Конституционный суд Италии (что бы мы ни говорили про них, что это бывшие страны-агрессоры и так далее).
Например, Конституционный суд Италии. Оцените ход рассуждений. Все мы знаем: Италия, решение международного суда по спору Италии и Германии, иммунитет и так далее. Международный суд ООН сказал: «Германия имеет иммунитет». Напомню предысторию: итальянские суды начали принимать иски к Германии от жертв Второй мировой войны, соответственно, заставляя Германию выплачивать компенсации, хотя немцы говорили: «У нас иммунитет». Во всем мире это признанный иммунитет. Итальянские суды начали принимать эти иски и выносить решения, мотивируя это тем, что есть безусловное право человека, защищаемое итальянской конституцией, на справедливое судебное разбирательство и, соответственно, возмещение ущерба.
Международный суд, казалось бы, поставил точку. Итальянское правительство, которое до смерти не хотело воевать с немецким правительством, тоже принимает закон, а международный суд написал: «Италия должна прекратить все процессы. Италия должна не только прекратить процесс, но и принять законодательство, аннулирующее предыдущее судебное решение».
Что делают итальянцы? Итальянцы принимают закон, как им исполнить решение международного суда – прямо черным по белому: процессы прекратить, предыдущее судебное решение, даже вступившее в законную силу, отменить до уровня «ноль» и исков больше не принимать. Хорошо, вроде бы ситуация успокоилась.
Идет запрос в Конституционный суд о законности и правомерности, конституционности, в данном случае закона, принятого в исполнение решением Международного суда ООН. Что делает Конституционный суд Италии? Начинает рассуждать в наших же с вами терминах. Есть международное право. Конституция Италии говорит о том, что международные договоры, нормы международного права и международные обычаи являются составной частью правовой системы Италии. Очень знакомая ситуация, но что говорит дальше суд Италии? «Очень хорошо. Это международное право. Как только оно попадает в наш национальный правопорядок, оно становится моим правом, и я — в этом правопорядке». А как оно попадает? По-разному. Конституционный суд Италии использует слова «имплементация», «транспозиция», «перенос» (взяли из международного права норму, перенесли, и эта норма стала частью правовой системы Италии).
Что говорит Конституционный суд Италии? «Как только эта норма попадает ко мне в правопорядок, никакого примата. Есть правопорядок один, и есть правопорядок второй – я. Только я решаю вопросы о конституционности: быть этой норме в национальном правопорядке или не быть, она будет применяться либо не будет. Международное право мы не трогаем: так как международный суд принял это решение, я его уважаю, но я не согласен с законом, который принят в исполнение этого решения. Почему не согласен? Потому что опять-таки нарушается базовое право человека на справедливое судебное разбирательство, закрепленное в конституции».
Суд сказал: «Я не согласен. Я отменяю этот закон – раз. Я признаю его неконституционным – два. Я признаю неконституционным обязательство, вытекающее из устава ООН, исполнить именно это конкретное решение международного суда».
Мы говорим о том, что по факту конституционные суды исходят как раз из объективного дуализма. Есть нормы международного права. Они каким-то образом (все зависит от национальных правительств, от национального законодательства и позиции судебных органов) попадают в национальное право. Я абсолютно убежден: в мире нет ни одного полностью монистического государства. Так или иначе, национальные суды различных уровней устанавливают фильтр. В данном случае фильтром выступил Конституционный суд Италии.
Посмотрим другой пример. Суд Европейского союза только что, соответственно, отказался признавать правомерным с точки зрения права Европейского союза присоединение Европейского союза к Европейской конвенции по правам человека. Как он рассуждал? То же самое. Как только Европейский союз подпишет конвенцию, конвенция станет частью правовой системы Европейского союза, и она будет находиться под учредительными договорами.
Суд Европейского союза говорит: «Только я буду иметь право считать, правильно это или неправильно. Только я буду считать, будет ли удовлетворять меня конвенция в том виде, в котором она будет подписана». Суд Европейского союза сказал: «Не будет, потому что предусматривает юрисдикцию ЕСПЧ[1], а на моем огороде юрисдикции двух судов быть не может».
Что делает наш Конституционный суд? Если вы внимательно посмотрите, наш Конституционный суд работает и мыслит в этом же направлении. Хорошо это или плохо? Я считаю, что на самом деле это хорошо, потому что мы должны поддержать движение в этом направлении Конституционного суда. Я объясню немножко попозже, почему. Что делает Конституционный суд? Он исходит из таких же материй.
Сейчас Конституционный суд на полном серьезе рассматривает вопрос о своем праве оценивать конституционность решений Евразийской экономической комиссии, то есть актов совершенно другого уровня, используя те же самые аргументации. Как только этот акт начинает действовать в правопорядке, Конституционный суд как высший орган имеет, должен и будет иметь право оценивать конституционность, а раз оценивать конституционность, значит, отменять, признавать действие этого решения недействительным на территории Российской Федерации.
Почему? Исходя из следующих рассуждений. Идут дискуссии внутри Конституционного суда. Есть Суд Европейского Союза. Он занимается правами человека? Нет, он не занимается. Права человека нарушены? Нарушены. На территории Российской Федерации нарушены? Нарушены. Кто тогда, если не я? Оцените логику. Он опять-таки исходит из наличия двух систем: международного права (в данном случае права евразийской интеграции) и национальной правовой системы. Не протестуя против статьи 15 по большому счету, он говорит: «Хорошо, в составную часть правовой системы международное право входит». – «Как входит?» – «Неважно. Вошло – все, я хозяин».
Это не примат, а это две разные системы. Международное право вошло сюда, и я имею право отменять, признавать недействительными, недействующими и так далее нормы международного права. Я считаю, что в этом направлении мы должны поддержать Конституционный суд. Тогда мы будем иметь право на каждой международной конференции, если нас будут упрекать за неисполнение норм международного права, каких-то договоров, которые стали для нас уже неактуальными, которые мы по каким-то причинам решили не исполнять, сказать, что мы хотели бы их исполнить, но нам препятствует суд, у нас независимая судебная власть.
Мы будем разговаривать на их языке — они это понимают. Мы не исполняем норму международного права не потому, что мы не хотим, не потому, что нам ее навязали, а потому, что наши суды это запретили, и мы будем использовать понятные аргументы. Они не смогут нам сказать: «Как? Мы знаем ваши суды. Ну-ка быстро приструните их». Это суды, это третья власть. Мы ничего не имеем права делать сами. Так давайте же поддержим Конституционный суд в его объективном дуализме.
[1] Европейский суд по правам человека (прим.ред,)
