Международный правовой курьер

В перечне ВАК с 2015 г.

Международная защита лиц от насильственных исчезновений: становление, проблемы и перспективы

Аннотация: Статья посвящена международной защите лиц от насильственных исчезновений, а также ее становлению, проблемам и перспективам развития. Проанализирован опыт по борьбе с насильственными исчезновениями лиц за последние 30 лет, которые находятся в фокусе внимания международного сообщества в связи с теми трагическими последствиями, которые причиняются жертвам и их родственникам. Выделены и раскрыты отдельные положительные и негативные качества методов борьбы с данными правонарушениями. Определены основные подходы к развитию противодействия насильственным исчезновениям лиц. Описаны принципиально важные задачи, стоящие на пути совершенствования методов борьбы с правонарушениями. Обозначена проблема нынешнего дня, связанная с участившимися случаями насильственных исчезновений.

Annotation: The article is devoted to the international protection of persons from enforced disappearances, as well as its development, problems and prospects of development. The experience of the struggle against enforced disappearances of persons during the last 30 years, which are the focus of attention of the international community in connection with the tragic consequences that are caused to the victims and their relatives. Isolated and revealed some positive and negative quality control methods with those offenses. The main approaches to the development of counter enforced disappearances of persons. We describe a fundamentally important tasks on the way to improve the methods to combat crime. The problems of the present day, associated with the cases of enforced disappearances.

Ключевые слова: международная защита, насильственные исчезновения, преступление против человечности, международное преступление

Key words: international protection, enforced disappearance, a crime against humanity, an international crime

Об авторах:

Карташкин В.А.,
 доктор юридических наук,
профессор, заслуженный юрист
Российской Федерации,
главный научный сотрудник
Института государства и права РАН,
член Консультативного Комитета Совета
ООН по правам человека
Vladimir. A. Kartashkin
Doctor of Law,
Professor, Honored Lawyer
of Russian Federation,
Chief Researcher
in the Institute of State and Law,
Member of the Advisory Committee of the Board
in UN Human Rights Council
П.М. Галарза,
аспирант кафедры
международного права
Российского университета
дружбы народов
Pedro Galarza
Graduate student
of International Law
in Russian Peoples
Friendship University

 

Одним из серьезных преступлением, грубо попирающим права и основные свободы человека, является преступление в виде насильственного исчезновения, которое может произойти в результате вооруженного межгосударственного или внутреннего конфликта, несчастного случая, а также в мирное время.

Следует заметить, что в середине ХХ века Нюрнбергским военным трибуналом не были осуждены главные нацистские военные преступники за преступление в виде насильственных исчезновений людей, поскольку данное преступление на тот момент не считалось международным преступлением.

Принятие Генеральной Ассамблеей ООН Декларации «О защите всех лиц от насильственных исчезновений» 1992 года и на региональном уровне в рамках Организации американских государств (далее ─ ОАГ), Межамериканской конвенции «О насильственных исчезновениях лиц» 1994 года, послужили добротной правовой основой для квалификации преступления насильственного исчезновения людей в таких международных правовых актах как: Международная конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений (2006 г.) и Статут Международного уголовного суда (1998 г.), совершение которого при определенных обстоятельствах следует считать международным преступлением против человечности, (которое осуществляется государством или политической организацией с его поддержкой, как и в массовом, так и в систематическом порядке против гражданского населения)[1].

Проблематика насильственных исчезновений лиц последние 30 лет  находится в фокусе внимания международного сообщества в связи с теми трагическими последствиями, которые причиняются жертвам и их родственникам, особенно когда указанные исчезновения осуществляется в систематической форме в результате умышленных действий других людей, нередко имеющих непосредственное отношение к органам государственной власти. Десятки тысяч людей в более чем 70 странах мира исчезли после ареста[2].

Импульс для признания данного преступления в международной правовой практике был дан в последней четверти XX века, в результате умножения случаев исчезнувших лиц в странах Латинской Америки, а также благодаря мобилизации секторов общественного мнения и гражданского общества. В частности, речь идет об инициативе неправительственных организаций, которые возникли, прежде всего, в этих странах, а затем и во многих других в мире, специализируясь на жалобах и аналитике данного преступления.

Государства Латинской Америки были вынуждены разрабатывать соответствующие правовые нормы, гарантирующие соблюдение государствами-участниками Межамериканской конвенции о насильственном исчезновении лиц 1994 года,  основных прав и свобод человека. Такие нормы, в свою очередь, являлись базовыми составляющими формирующегося механизма международного контроля над выполнением государствами-участниками своих обязательств в данной сфере.

Согласно статистическим данным, изложенным в подготовленном Рабочей груп­пой ООН по насильственным и недобровольным исчезновениям докладе 2014 года, акты насильственных исчезновений совершались в подавляющем большинстве государствами Южной Америки. В соответствии с названным Докладом общее количество дел о насильственных и недобровольных исчезно­вениях лиц, поступивших на рассмотрение Рабочей группы в период с 1980 по 2014 год, составило: Аргентина — 3 449[3]; Чили — 908[4]; Колумбия — 1 258[5], Сальвадор — 2668[6], Гвате­мала — 3 155[7], Перу[8] — 3 010[9].

Это свидетельствует о том что, в странах Южной Америки насильственные исчезновения совершались чаще, чем в других государствах мира. Нужно заметить, что практика насильственных исчезновений (прежде всего, в 70 ─ 80-е гг. ХХ века), была особенно распространена в таких государствах, как: Аргентина, Чили, Перу, Гватемала, и др., где к власти пришли диктаторские режимы, которые без суда и следствия расправлялись с диссидентами и представителями коммунистической идеологии.

Тем не менее,  начиная с 90-х гг. прошлого столетия,  в большинстве стран Латинской Америки наметилась тенденция к снижению числа случаев насильственного исчезновения.  Однако в  ряде государствах (в частности, Колумбии и Мексике) статистика оставалась по-прежнему высокой.

С момента создания Рабочей группы ООН по насильственным исчезновениям (1980 г.) и до принятия Международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений (2006 г.) Организация Объединенных Наций зарегистрировала 51 531 случай, официально зарегистрированный в 90 странах мира[10].

В связи с этим уместно вспомнить известное утверждение Межамериканского суда по правам человека (далее ─ Межамериканский суд, МСПЧ) в его первой резолюции в области насильственных исчезновений: «В истории нарушений прав человека, насильственные исчезновения не являются новыми, но их систематический, массовый и продолжительный характер, а также их использование в качестве метода не только для временного или постоянного исчезновения некоторых людей, но и для общего состояния тревожности, незащищенности и страха, появились относительно недавно. Хотя эта практика имеет более или менее универсальный характер, в Латинской Америке в последние годы имеет место исключительная  интенсивность»[11].

Экс-Президент Межамериканского суда по правам человека А. Кансадо Триндаде утверждает, что два региональных суда (Европейский суд по правам человека и Межамериканский суд по правам человека), а также договорные органы по правам человека ООН ─ на глобальном ─ уровне сыграли решающую роль в единообразии толкования международных договоров и международных актов по правам человека[12].

*  *  *

Насильственные исчезновения как международное преступление. По данным созданной по инициативе Генеральной Ассамблеи ООН Рабочей группы по насильственным или недобровольным исчезновениям, за тридцать лет ─ с 1980 года (с момента начала ее деятельности) и до 2010 года ─ в 90 государствах было зарегистрировано более 51 тыс. случаев насильственных исчезновений лиц[13].

Задача усиления противодействия данным преступлениям стоит как на международно-правовом уровне, так и на уровне национального законодательства; наряду с международно-правовыми востребованы и внутригосударственные механизмы борьбы с указанными противоправными действиями. Проблема насильственных исчезновений в настоящее время актуализируется, в том числе в виду вступления в силу международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений (декабрь 2010 г.).

В соответствии с данной Конвенцией понятие насильственного исчезновения, предполагает «арест, задержание, похищение или лишение свободы в любой другой форме представителями государства или же лицами или группами лиц, действующими с разрешения, при поддержке или с согласия государства, при последующем отказе признать факт лишения свободы или сокрытии данных о судьбе или местонахождении исчезнувшего лица, вследствие чего это лицо оставлено без защиты закона» (ст. 2).

Таким образом, в Конвенции, так же как и в Римском статуте, понятие «насильственные исчезновения» является более широким, чем похищение человека, поскольку включает такие действия, как арест и задержание.

Прямое указание в тексте Конвенции на необходимость наличия юридической связи между совершающими преступные деяния лицами и государством подтверждает квалификацию насильственных исчезновений в качестве международных преступлений. Этот вывод созвучен с общим пониманием в международно-правовой науке того, что «международные преступления совершаются государствами в лице их руководителей, иных ответственных должностных лиц».

В современном международном праве принято различать две категории деликтов: международные  правонарушения и международные преступления[14]. К международным преступлениям относятся особо опасные виды правонарушений. Официально признанного определения таких преступлений в современном международном праве нет. В Римском статуте Международного Уголовного суда (далее  ─  МУС) говорится о том, что его юрисдикция «ограничивается самыми серьезными преступлениями, вызывающими серьезную озабоченность всего международного сообщества» (п. 1 ст. 5).

Исключительно важным в рассматриваемом ранее определении является указание на то, что похищение людей, подпадающее под юрисдикцию Конвенции, осуществляется непосредственно представителями государства или лицами, действующими с его одобрения или согласия. При обсуждении проекта Конвенции сессионной рабочей группой Подкомиссии ООН по поощрению и защите прав человека вносились предложения расширить понятие насильственного исчезновения и перечень субъектов ответственности за его совершение.

Так, предлагалось дополнить ст. 1 проекта Конвенции, в которой содержалось определение понятия «насильственное исчезновение», новым пунктом. Этот пункт должен был зафиксировать положение о более широком применении Конвенции, «особенно в отношении актов насильственного исчезновения, совершенных группами лиц или отдельными лицами», а не только представителями государства или лицами, действующими с их согласия. Первоначально такой пункт был принят Подкомиссией, однако совершенно справедливо, что он не был включен в окончательный текст Конвенции. Указание на совершение преступления «насильственное исчезновение» организованными группами или частными лицами привело бы к тому, что ответственность за такое преступление несло бы не только государство, но и так называемые «негосударственные субъекты». Это, в свою очередь, значительно осложнило бы имплементацию Конвенции, поиск и наказание лиц, виновных в предусмотренном ею преступлении, а возможно, привело бы к практической неосуществимости ключевых ее положений.

В пункте 2 ст. 1 Конвенции предусмотрено, что «никакие исключительные обстоятельства, какими бы они ни были, будь то состояние войны или угрозы войны, внутренняя политическая нестабильность или любое другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием насильственного исчезновения». Поэтому насильственные исчезновения запрещены не только в мирное время, но и в период вооруженных конфликтов.

Международные преступления ─ тягчайшие, общественно опасные противоправные деяния, которые нарушают основополагающие нормы международного права, затрагивают интересы всего международного сообщества, посягают на международный правопорядок в целом[15].

На универсальном уровне международно-правовая квалификация насильственных исчезновений была дана Комиссией международного права, которая по поручению Генеральной Ассамблеи ООН занималась кодификацией норм о международных преступлениях.

Комиссия международного права указала, что такие преступления являются «столь серьезными или значительными, совершаются в столь массовых или широких масштабах или имеют столь плановую или систематическую основу, что представляют собой угрозу для международного мира и безопасности». Итогом работы Комиссии стало принятие в 1996 году проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества.

Термины «преступления против мира и безопасности человечества» (предложен Комиссией международного права) и «международные преступления» (используется преимущественно на доктринальном уровне) рассматриваются как синонимы.

К деяниям, квалифицируемым по международному праву в качестве преступлений против мира и безопасности человечества, относятся пять категорий преступлений: агрессия, военные преступления, преступления против человечности, преступление геноцида, преступления против персонала ООН и связанного с ней персонала (часть II проекта Кодекса).

В данном документе насильственные исчезновения были включены в категорию «преступления против человечности» (пункт i ст. 18 проекта Кодекса). В комментариях Комиссии к проекту Кодекса отмечалось, что, «хотя такого рода преступное поведение является недавним феноменом, предлагается включить его в настоящий Кодекс в качестве преступления против человечности ввиду его крайней жестокости и тяжести»[16].

Более детальное определение понятия международное преступление содержится в ст. 19 проекта статей об ответственности государств. В нем подчеркивается, что международные преступления могут, в частности, возникать в результате:

▪ тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для обеспечения международного мира и безопасности; для обеспечения права народов на самоопределение;

▪ в целях защиты человеческой личности;

▪ для защиты окружающей среды[17].

Это определение, выражая в целом мнение Комиссии международного права, дает некоторый перечень тех нарушений, которые относятся к международным преступлениям. Названный перечень является слишком общим, и он далеко не исчерпывает список международных преступлений. Наиболее полный из них содержится в Статуте МУС. Однако и этот перечень нельзя рассматривать как исчерпывающий. Международное право постоянно развивается, дополняется и видоизменяется. Если до принятия Статута МУС не существовало общего согласия относительно того, какие виды нарушений международного права можно считать преступлениями, то сейчас такой перечень дан в этом международном договоре, который постепенно приобретает всеобщее значение.

В научной литературе правового характера зачастую предпринимаются попытки обосновать различия между международными преступлениями, под которыми понимают действия государств, и преступления против международного права, которые совершаются индивидами[18].

Представляется, что такое подразделение является в определенной степени искусственным. Международное преступление от имени государства совершаются его должностными и иными лицами. Именно поэтому ответственность государства за международные преступления выражается главным образом в уголовном преследовании его должностных и иных лиц.  В частности, Н.Н. Костенко в своей работе «Международная уголовная юстиция. Проблемы развития» анализирует различные определения международных преступлений, выдвигаемых как российскими, так и зарубежными учеными[19].

Более кратко  международные преступления можно определить как «вызывающие озабоченность всего международного сообщества наиболее серьезные нарушения общепризнанных принципов и норм международного права, имеющих основополагающее значение для сохранения мира и международной безопасности, защиты основных прав и свобод человека, обеспечения жизненно важных интересов как отдельных государств, так и всего человечества в целом».

Практически все международные преступления в той или иной степени представляют собой тяжкие нарушения основных прав и свобод человека. Одним из наиболее серьезных таких нарушений являются насильственные исчезновения.

Насильственные исчезновения квалифицируются современным международным правом как международные преступления. Уже в 80-е годы ХХ века на различных международных форумах стала высказываться идея о том, что насильственные исчезновения должны рассматриваться как преступления против человечности[20].

В 1983 году Генеральная Ассамблея Организации американских государств (далее ─ ОАГ) провозгласила в одной из своих резолюций, что насильственное исчезновение является «вызовом совести Западного полушария» и представляет преступление против человечности[21].

В Конвенции ОАГ 1994 года был закреплен региональный принцип, в соответствии с которым «систематическая практика насильственных исчезновений лиц является преступлением против человечности».

*  *  *

Международные универсальные документы в сфере защиты всех лиц от насильственных исчезновений. Нормы международного права, как в сфере прав человека, так и в других областях межгосударственных отношений, формируются при помощи заключения  различных договоров. Важным этапом на пути их становления и развития являются двусторонние договора и региональные соглашения. Международный обычай, который в итоге длительности и всеобщности применения признается обязательным, не играет какой-либо значительной роли в процессе формирования норм в  области прав человека.

Как правило, принятию международных договоров в данной области предшествует тщательная разработка различных резолюций и деклараций. Подобный подход обусловлен не только исключительной сложностью рассматриваемых вопросов и проблем, но и противоречивой (а не редко и диаметрально противоположной) позицией различных государств относительно указанных вопросов и проблем. Сначала они, обычно, не соглашаются с принятием международных договоров, имеющих обязательную силу, предпочитая  одобрение деклараций и резолюций[22].

Аналогично были приняты, например, Всеобщая декларация прав человека. А в дальнейшем ─ Пакты о правах человека, Декларация о ликвидации всех форм расовой дискриминации, затем ─  Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Декларация о ликвидации дискриминации в отношении женщин и Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин и целый ряд иных документов международно-правового характера. И это ─ нормальная ситуация. Дело в том, что нормы в сфере прав человека весьма тесно связаны с политикой, идеологией, социально-экономическим строем государств и иной спецификой. Поэтому в процессе выработки таких норм столкновение различных подходов и позиций государств приобретает острый характер, и Сторонам удается выработать взаимоприемлемые нормы только в результате длительных обсуждений и переговоров. Совсем не просто формировалась позиция государств и в отношении разработки различных международно-правовых документов в сфере защиты всех лиц от насильственных исчезновений[23].

Ключевые международные договоры в сфере прав человека, принятые как на международном, так и региональном уровнях, не содержали норм, относившихся к насильственным исчезновениям.

*  *  *

Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений 1992 года. Нужно особенно подчеркнуть, что в Пактах о правах человека, Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, различных других универсальных конвенциях, а также в региональных соглашениях[24]  явления насильственных исчезновений  даже не упоминались. И это ─ отнюдь не является случайным. Как было отмечено, международные нормы по правам человека чрезвычайно тесно сопряжены с внутренней политикой государств и национальным (внутригосударственным) правом. Они начинают формироваться исключительно после того, как широко распространятся в достаточном числе государств и прочно закрепятся в национальном законодательстве.

Следует особо отметить, что существенную роль в разработке проектов международных документов по этому вопросу сыграли неправительственные организации Латинской Америки. В 1986 году на первом коллоквиуме по насильственным исчезновениям, созванном объединением юристов Боготы им. Хосе Альведеры Рестелье, был принят проект Декларации[25].

В  1982  году Латиноамериканская федерация  Ассоциации родственников пропавших без вести задержанных лиц (далее  ─  Федерация) приняла на своем ежегодном конгрессе в Перу проект Конвенции. Данный  проект был пересмотрен  в 1988 году  на международной встрече в Буэнос-Айресе созванной Федерацией и Инициативной группой Объединения аргентинских неправительственных организаций[26]. Эти проекты послужили добротной основой для последующей разработки в Организации Объединенных Наций Декларации о защите всех лиц от насильственных исчезновений. Как уже отмечалось, значительный вклад в разработку этого документа внесла деятельность Рабочей Группы по насильственным или недобровольным исчезновениям.

В рамках Организации Объединенных Наций первый проект Декларации подготовил эксперт Подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите меньшинств французский ученый Л. Жуане[27]. Это было в 1988 году. Данный проект стал предметом обсуждения первоначально Подкомиссии, затем и Комиссии ООН по правам человека. И только в 1992 году он был принят Генеральной Ассамблеей ООН как Декларация «О защите всех лиц от насильственных исчезновений»[28].

Принятие Генеральной Ассамблеей ООН названной Декларации явилось важнейшим этапом в деле борьбы международного сообщества против практики насильственных исчезновений[29].

Как было отмечено, в преамбуле Декларации содержится определение насильственных исчезновений, которое (хотя и не представляется совершенным) явилось добротной основой для разработки последующих определений не только универсальными, но и региональными организациями. Статья 1 Декларация осуждает любые акты насильственного исчезновения как отрицание целей Устава ООН, вопиющее нарушение основных прав и свобод человека, провозглашенных во Всеобщей Декларации прав человека и в иных документах международно-правового характера. В названной Статье любой акт насильственного исчезновения  квалифицируется в качестве «нарушения норм международного права, гарантирующих, в частности, право на признание правосубъектности личности, право на свободу и безопасность личности и право не подвергаться пытками и другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания. Он является также нарушением права на жизнь и  представляет собой серьезную угрозу этому праву»[30].

В рассматриваемой Декларации содержатся в этом отношении недостаточно последовательные и противоречивые положения. В преамбуле Декларации отмечается, что «систематическое совершение таких актов по своему характеру является преступлением против человечности. В ее преамбуле подчеркивается важность разработки документа, в котором «любые акты насильственного исчезновения квалифицировались бы как особо тяжкие правонарушения»[31].

В статье 1 Декларации любой акт насильственного исчезновения квалифицируется как нарушение норм международного права. В статье 4 этой же Декларации насильственные исчезновения характеризуются как преступления по уголовному праву.[32]

Данное преступление не было включено ни в Устав Международного Трибунала по бывшей Югославии, ни в Устав Международного Трибунала по Руанде, хотя насильственные исчезновения совершались в широких масштабах в обеих странах. В этой связи следует отметить, что Комиссия Международного права включила эти акты в ст. 18 ее проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, принятого в 1996 г.[33]

Однако постепенно процесс развития международного права в этом отношении получил свое закрепление в Римском Статуте Международного уголовного суда. Как отмечалось ранее, в Статуте МУС дается довольно полное определение понятия «насильственное исчезновение». Это определение получило развитие в развернутом документе «Элементы преступлений», принятом  Подготовительной Комиссией МУС в 2000 году[34].

В соответствии с названным документом насильственное исчезновение как преступление против человечности содержит следующие элементы:

  1. Исполнитель:

а) арестовал, задержал или похитил одно или несколько лиц; или

б) отказался признать факт ареста, лишения свободы или похищения, либо предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц.

  1. а) после или во время такого ареста, задержания или похищения имел место отказ признать факт такого лишения свободы и представить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц; или

б) в этом было отказано после или во время лишения свободы.

  1. Исполнитель знал, что

а) такой арест, задержание или похищение при обычном развитии событий будет сопровождаться отказом признать факт лишения свободы или предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц, или

б) такой отказ имел место после или во время этого лишения свободы.

  1. Такой арест, задержание или похищение было совершено государством или политической организацией либо с их разрешения, при их поддержке или с их согласия.
  2. Такой отказ признать факт лишения свободы или предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц был выражен государством или политической организацией с их разрешения или при их поддержке.
  3. Исполнитель имел умысел на длительное время лишить такое лицо или лиц защиты со стороны закона.
  4. Деяние было совершено в рамках широкомасштабного или систематического наказания на гражданское население.
  5. Исполнитель знал, что деяние является частью широкомасштабного или систематического наказания на гражданское население, или имел умысел сделать его частью такого наказания».

Определение насильственных исчезновений, данное в Статуте МУС, не является совершенным. Это определение позволяет принять его только в некоторых обстоятельствах, когда речь идет о похищении людей «государством или  политической организацией». Более того, эти акты, как отмечается в «элементах преступления», должны быть совершены в рамках широкомасштабного или систематического наказаний на гражданское население». Исполнители такого преступления могут быть осуждены лишь в том случае, если обвинение установило, что они «имели умысел на длительно время» лишить жертву защиты со стороны закона.

На практике такой умысел, а также широкомасштабный характер нападения трудно будет доказать.

Следует еще раз акцентировать внимание на том важнейшем обстоятельстве, что Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений 1992 года рассматривает акты насильственного исчезновения как преступление, за совершение которого должны предусматриваться «соответствующие меры наказания с учетом его крайне тяжкого характера» (ст. 4).

Эти преступления влекут уголовную и гражданскую ответственность виновных в их совершении, но и международную ответственность государства «в соответствии с принципами международного права» (ст. 5). При этом акт насильственного исчезновения  рассматривается «в качестве длящегося преступления до тех пор, пока лица, совершавшие это, скрывают сведения о судьбе и месте нахождения исчезнувшего лица и пока не будут выяснены соответствующие факты» (ст. 17). При этом «никакие обстоятельства, каковы бы они ни были, будь то угроза войны, состояние войны, внутренняя политическая нестабильность или любая другая чрезвычайная ситуация, не могут служить оправданием насильственных исчезновений» (ст. 7).

Декларация предусматривает:

▪ право на быстрое и эффективное средство судебной защиты, а также на свободный доступ национальных компетентных органов  по всем местам содержания под стражей;

▪ процедуру habeas corpus;

▪ составление централизованных списков всех содержащихся под стражей лиц;

▪ обязанность проводить полное расследование всех предполагаемых случаев исчезновения;

▪ обязанность рассматривать дела лиц, предположительно ответственных за совершение актов насильственных исчезновений не в военных, а в обычных судах;

▪ нераспространение на уголовных преступников, виновных в похищении людей, обычных законов о давности уголовного преследования и  особых законов об амнистии, а также других аналогичных мер, которые могли бы  способствовать их безнаказанности.

Следует отметить, что не все положения Декларации сформулированы достаточно четко и последовательно. В  этом  отношении  можно сослаться и на ст. 14 Декларации, толкование которой вызывает определенные разногласия. Некоторые авторы, ссылаясь на указанную статью,  утверждают, что она «не устанавливает принципа универсальной юрисдикции»[35]. Другие авторы разделяют эту точку зрения с определенными оговорками[36].

На наш взгляд, принцип универсальной юрисдикции, хотя и недостаточно четко и последовательно, но все же, зафиксирован во второй части ст. 14 Декларации, которая гласит: «Все государства должны принимать любые имеющиеся в их распоряжении законные и надлежащие меры для привлечения к суду всех лиц, предположительно ответственных за совершение акта насильственного исчезновения, которые подпадают под юрисдикцию и контроль этих государств»[37].

Всемирная конференция по правам человека, состоявшаяся в Вене в 1993 году, приветствовала принятие Генеральной Ассамблеей ООН Декларации и призвала все государства «принять эффективные законодательные, административные, судебные и иные меры в целях предупреждения, пресечения и наказания актов насильственного исчезновения». Всемирная Конференция вновь подтвердила «обязанность всех государств в любых  обстоятельствах проводить расследования в случаях, когда есть основания полагать, что на территории, находящейся под их юрисдикцией, имели место насильственные исчезновения и (если утверждение соответствует действительности)  подвергать судебному преследованию лиц, виновных в их совершении».

Декларация Организации Объединенных Наций о защите всех лиц от насильственных исчезновений принята в виде резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, и поэтому она имеет рекомендательный характер. Однако при оценке юридической силы ее положений нужно принимать во внимание следующие важные факторы.

Во-первых, при оценке юридической силы той или иной резолюции Генеральной Ассамблеи ООН нужно иметь в виду, что в международном праве наряду с договором существенную роль играет и обычай, который, исходя из международной практики государств, признается ими постепенно в качестве правовой нормы.

Во-вторых, такие обычные и договорные нормы содержатся во многих резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, и показателем их признания является единодушное голосование членов  Организации Объединенных Наций за аналогичные резолюции. Многие положения Декларации о защите всех лиц от насильственных исчезновений ссылаются на основные права и свободы  человека, общепризнанные принципы и  нормы международного права, развивают и  толкуют их применительно к практике насильственных исчезновений.

В-третьих, в Организации Объединенных Наций сложилась практика, когда за выполнение особо важных Деклараций ее органами осуществляется специальный контроль[38].

В соответствии с резолюциями Комиссии по правам человека (Резолюция 20 (ХХХVI) и др.) Рабочая группа по насильственным или недобровольным исчезновениям решает задачи по наблюдению над выполнением государствами положений Декларации о защите всех лиц от насильственных  исчезновений. Названная Группа принимает как общие замечания, толкующие положения Декларации, так и конкретные рекомендации, адресованные отдельным странам.

После каждой сессии, Рабочая группа информирует правительства о своих решениях, принятых относительно исчезновений в их странах, по меньшей мере, один раз в год, она напоминает правительствам об общем количестве доведенных до их сведения в прошлом конкретных случаев,  которые не были расследованы. Дважды в год Рабочая группа напоминает правительствам о требующих незамедлительных действий в случаях, информация о которых была направлена в течение предшествующих шести месяцев, и по которым не было получено разъяснений. Рабочая группа ежегодно представляет доклады о проделанной работе Комиссии по правам человека, которые содержат, в частности, информацию об осуществлении Декларации о защите всех лиц от насильственных исчезновений и о препятствиях на пути ее осуществления.

Несмотря на то обстоятельство, что рассматриваемая Декларация, в общем, имеет рекомендательный характер, некоторые государства принимают меры по выполнению соответствующих решений Рабочей группы.

*  *  *

Международная Конвенция о защите всех лиц от насильственных исчезновений 2006 года. Идея разработки международной универсальной конвенции о насильственных исчезновениях относится к 80-м гг. ХХ века. Еще до принятия Декларации и Межамериканской конвенции выдвигались  предложения о подготовке проекта международной Конвенции.

Первый проект Конвенции о насильственных исчезновениях был подготовлен Институтом прав человека Парижской Коллегии адвокатов[39] в 1981 году. На Парижском коллоквиуме в 1981 году с докладом по этой проблематике выступил член Подкомиссии ООН по поощрению и защите прав человека (и Председатель ее Рабочей группы по отправлению правосудия) французский ученый Л. Жуане, который сыграл важную роль в составлении исходных текстов как Декларации, так и Конвенции.

Именно он был избран Подкомиссией ООН по поощрению и защите прав человека председателем-докладчиком по вопросу отправления правосудия, поручив ему подготовить предварительный проект международной Конвенции о защите всех от насильственных исчезновений[40].

Именно Л. Жуане по просьбе Рабочей группы представил ей предварительный проект Конвенции в еще рабочем документе. Интересно отметить, что в этом проекте не было раздела, относящегося к механизму контроля над соблюдением Конвенции. Ввиду важности этого вопроса Л. Жуане считал, что Рабочая Группа по отправлению правосудия должна самостоятельно обсудить различные варианты такого контрольного конвенционного механизма[41].

Таким образом, первоначально рассматривался вариант Конвенции без механизма контроля. Затем подготовленный проект Конвенции  обсуждался по просьбе Рабочей Группы на совещании, созванном Международной амнистией и Международной Комиссией юристов в июле 1976 году. В этом представительном совещании принимали участие ряд должностных лиц,  ответственных за осуществление соответствующих тематических исследований:

▪ Специальный докладчик по вопросу о пытках;

▪ Специальный докладчик по вопросу о внесудебных казнях, казнях без надлежащего судебного разбирательства или произвольных казнях;

▪ члены Рабочей группы по произвольным задержаниям и Рабочей группы по насильственным или недобровольным исчезновениям.

В совещании принимали также участие представители международного комитета Красного Креста (МККК) и эксперты, которые  ранее участвовали в подготовке Межамериканской Конвенции о насильственном исчезновении. Однако в ходе этого совещания ─ по причине цейтнота ─ проект Конвенции полноценно рассмотреть так и не получилось.

В ноябре 1997 года состоялось новое совещание, организованное Международной Амнистией, Международной Комиссией юристов, Латиноамериканской федерацией родственников пропавших без вести задержанных лиц (ФЕДЕФАМ) и Международной службой по правам человека. Помимо лиц, участвовавших в первом  совещании, в обсуждении проекта Конвенции принимали участие многие неправительственные  организации, специально приглашенные на эту встречу.

Наконец, в 1998 году Рабочая группа по вопросу об отправлении правосудия   при  участии  членов Подкомиссии по поощрению и защите прав человека обсудила пересмотренный проект Конвенции и одобрила его путем консенсуса[42].

Затем 28 августа 1998 года  Подкомиссия по поощрению и защите на основе представленного Рабочей группой документа приняла проект международной Конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений[43]. Этот проект был передан Комиссии ООН по  правам человека. В свою очередь, Комиссия обратилась к Генеральному секретарю ООН обеспечить широкое распространение проекта Конвенции и просить государства, а также международные и неправительственные организации представить по нему свои соображения и замечания. Затем комплексная  подборка замечаний по проекту в 2000 году была представлена Рабочей группой по вопросу отправления правосудия[44].

В апреле 2001 года  Комиссия ООН по правам человека на своей 58-й сессии постановила создать собственную межсессионную рабочую группу открытого состава с мандатом по разработке (с обязательным учетом проделанной работы по проекту Конвенции и документа Подкомиссии) юридически обязательного нормативного договора о защите всех лиц от насильственных исчезновений[45].

Указанная  межсессионная Рабочая группа провела пять сессий, подробно обсудила проект Конвенции, пересмотрела его,  и в феврале 2006 года  направила  текст Конвенции   в  Комиссию  ООН по правам человека[46].

В свою очередь, уже Совет по правам человека, в который была преобразована Комиссия, 29 июня 2006 года  своей первой резолюцией 2006/1 принял Международную конвенцию для защиты всех лиц от насильственных исчезновений и рекомендовал принять ее Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций. Наконец, 20 декабря 2006 года текст Конвенции ─ после 25-летнего рассмотрения на различных форумах ─ был принят Генеральной Ассамблеей ООН.

По состоянию на 27 марта 2015 года 94 государства подписали, 45 ратифицировали Конвенцию или присоединились к ней[47].

В ходе обсуждения проекта Конвенции рассматривались самые различные предложения относительно формулировки ее положений. Особо можно отметить дискуссии, проходившие по поводу содержания определения понятия «насильственное исчезновение». Ряд участников обсуждения предлагали заимствовать такое определение из Статута Международного уголовного суда (МУС).  Другие считали, что в это определение следует внести определенные коррективы. Такое предложение в конечном итоге было принято и, как уже отмечалось,  одобренное в Конвенции определение отличается от текста, зафиксированного в Римском Статуте Международного Суда. И это вполне оправданно. Римский Статут является нормативным документом иного характера, чем Конвенция.  Его цель состоит в том, чтобы наделить Международный Уголовный Суд полномочиями для преследования лиц, совершивших преступление против человечности[48].

В отличие от этого цель Конвенции ─ обеспечить для всех лиц как можно большую защиту от насильственных исчезновений. Поэтому различные цели двух документов и привели к тому, что содержание определения «насильственное исчезновение» в них являются разным[49].

В соответствии с нормами Конвенции каждое государство-участник осуществляет юрисдикцию по отношению к преступлению в виде насильственного исчезновения:

▪ когда преступление совершено на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, или на борту морского или воздушного судна, зарегистрированного в данном государстве;

▪ когда предполагаемый преступник является гражданином этого государства;

▪ когда насильственно исчезнувшее лицо является гражданином данного государства (ст. 9).

Насильственные похищения являются грубым нарушением суверенитета государства, с территории которого похищается то или иное лицо. Государству принадлежит исключительное право осуществления уголовного преследования лиц, находящихся на его территории, если они подозреваются в совершении того или иного преступления. При этом не имеет значения, являются ли эти лица гражданами страны или иностранцами. Изъятие из юрисдикции государства возможно в соответствии с его ясно выраженной волей на основании двусторонних или многосторонних договоров и национальным законодательством.

Нелегальный захват и последующее похищение какого-либо лица с территории иностранного государства является грубейшим нарушением его суверенитета и территориального верховенства. Такие действия являются и нарушением основополагающих универсальных и международных договоров в сфере прав человека, таких как Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод и многих других.

Нелегальный захват и последующее похищение обычно являются  нарушением таких прав, как право на личную неприкосновенность, право не подвергаться пыткам, жестокому и бесчеловечному обращению и многим другим. Комитет по правам человека и Европейский Суд по правам человека рассматривали жалобы целого ряда лиц, права которых были нарушены в связи с похищением. Так, Комитет по правам человека в известном деле Делиа Салдиас Лопез против Уругвая рассматривал жалобу Делия Салдиас Лопез, которая обратилась в Комитет от имени своего супруга. Ее супруг Сержио Рубен Лопез Бургос, один из лидеров профсоюзного движения Уругвая, был похищен на территории Аргентины 13 июля 1976 г. представителями спецслужб Уругвая, с помощью аргентинских полувоенных групп. Затем он незаконно был вывезен в Уругвай, где содержался в тюрьме специального назначения без связи с внешним миром. Характерно, что при рассмотрении этого дела Комитет нашел нарушение ряда прав Сержио Рубена Лопес Бургоса (пытки, право на свободу и личную неприкосновенность и другие) на территории Аргентины, которые, однако, были вменены Уругваю как государству-участнику Пакта. Поскольку эти нарушения были совершены спецслужбами этой страны, действующими от имени уругвайского государства.

Комитет по правам человека подчеркнул, что «хотя арест, первоначальное содержание под стражей и плохое обращение предположительно имели место на иностранной территории» (Аргентине) Комитет не находит препятствия для рассмотрения вопроса о нарушении его прав и свобод, поскольку эти нарушения были «совершены представителями уругвайского государства, действующими на иностранной территории».[50] При этом Комитет специально обратил внимание, что ни Факультативный протокол (ст. 1), ни Пакт о гражданских и политических правах (ч. 1 ст. 2), которые говорят об обязанности государств-участников обеспечивать права и свободы лиц, находящихся в пределах его территории и его юрисдикции, не являются препятствием для рассмотрения утверждений о нарушении прав жалобщика на территории Аргентины представителями уругвайского государства[51].

Статья 2 Пакта, ─ подчеркнул Комитет, ─ налагает на государство-участника обязательства уважать и обеспечивать права всех «лиц, находящихся в пределах его территории и под его юрисдикцией», однако она не предполагает, что соответствующее государство-участник не может быть признано ответственным за нарушение прав по Пакту, которые его представители совершают на территории другого государства, независимо от того, совершаются ли они с ведома правительства этого государства. Согласно ч. 1 ст. 5 Пакта, ничто в Пакте не может толковаться  как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью, или совершать какие-либо действия, направленные на уничтожение любых прав и свобод, признанных в Пакте, или на ограничение их в большей мере, чем это предусмотрено в Пакте. В соответствии с этим было бы бессмысленно толковать ст. 2 Пакта таким образом, чтобы государству-участнику было позволено совершать  такие нарушения на территории другого государства, которое оно не имело бы права совершать на своей собственной территории[52].

Комитет по правам человека, рассматривая жалобы различных лиц на незаконный захват и похищение с территории иностранного государства, не только констатировал нарушение прав человека, но и находил их арест незаконным, противоречащим п. 1 ст. 9 Пакта[53].

С точки зрения Конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений, общепризнанных принципов и норм современного международного права, нелегально похищение индивида на территории иностранного государства всегда является нелегитимным. Безусловно, процедуры экстрадиции и практика государств в данной сфере порой далеко не отличаются корректностью. Их надо адаптировать и совершенствовать для эффективной борьбы с преступностью, но нарушать нельзя. Никакими противоправными методами нельзя оправдывать нарушение международных договоренностей, норм и принципов международного права.

Следует особо подчеркнуть, что именно в Международной конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений 2006 года, на наш взгляд, более точно и конкретно формулируются положения, относящиеся к совершению преступления насильственного исчезновения.

При разработке проекта названной Конвенции ряд стран выступали против включения в данный документ ссылки на насильственное исчезновение как преступление против человечности. В обосновании своей позиции они ссылались на Римский Статут МУС, в котором этот вид грубейших нарушений прав человека уже определялся как международное преступление[54].

Другие страны считали, что простая ссылка в Статуте МУС на насильственные исчезновения как преступление против человечности явно недостаточна. Они считали, что в будущий нормативный документ необходимо включить основные положения, относящиеся к насильственным исчезновениям как преступлению. В частности, предлагалось квалифицировать насильственные исчезновения в уголовном законодательстве государств-участников как самостоятельное преступление, влекущее уголовную ответственность определенной категории лиц; решить вопрос о сроках давности в отношении актов насильственного исчезновения; осуществления юрисдикции относительно этого преступления о выдаче и другие[55].

Все эти, как многие другие вопросы, нашли закрепление в итоговом тексте Конвенции. Этот международный договор подтверждает, что «широко распространенная или систематическая практика насильственных исчезновений является преступлением против человечности» (ст. 5).  Государства-участники обязаны принимать меры для расследования фактов насильственных исчезновений и для предания суду ответственных за это лиц (ст. 3). Они должны квалифицировать насильственные исчезновения как преступления по своему уголовному законодательству (ст. 5). При этом за такое преступление должны быть предусмотрены «соответствующие меры наказания с учетом его чрезвычайной серьезности» (ст. 7). Более того, к уголовной ответственности  привлекаются не только непосредственные исполнители и пособники актов насильственного исчезновения, но и их начальники, которые знали об этом и не приняли «необходимых разумных мер» для предупреждения или пресечения таких преступлений (ст. 6).

Конвенция не предусматривает конкретных сроков давности за совершение актов насильственного исчезновения. Она лишь устанавливает, что срок давности должен быть «продолжительным и соразмерным» чрезвычайной серьезности этого преступления (ст. 8). При разработке Конвенции широкие дискуссии развернулись по такому вопросу как возмещение ущерба. При этом предлагалось учитывать разнообразие юридических систем и учитывать процедуры возмещения не только  юридического, но и политического характера[56].

Окончательный текст Конвенции предусматривает, что право на возмещение ущерба «охватывает возмещение материального и морального вреда, а также в соответствующих случаях такие другие формы возмещения, как:

а) реституция;

б) реабилитация;

в) сатисфакция, включая восстановление чести и доброго имени;

г) гарантия не повторения» (ст. 24).

Еще в 1995 году Рабочая группа уточнила, что, хотя государства и не обязаны строго придерживаться определения, содержащегося в Декларации, они должны, тем не менее, квалифицировать акт насильственного исчезновения таким образом, чтобы проводилось четкое различие между этим деянием и такими смежными преступлениями, как насильственное лишение свободы, похищение, похищение с целью получения выкупа, содержание под стражей без связи с внешним миром и т.д. В любом определении должны содержаться, по крайней мере, следующие три составных элемента:

а) лишение свободы против воли затрагиваемого лица;

б) вовлечение государственных должностных лиц, по крайней мере косвенно, путем молчаливого согласия;

в) отказ признать факт лишение свободы и сообщить о судьбе и местонахождении затрагиваемого лица[57].

Каждое насильственное исчезновение начинается с лишения свободы жертвы. Рабочая группа указала на то, что согласно определению насильственного исчезновения, содержавшемуся в Декларации, соответствующее уголовное преступление наступает при аресте, задержании или похищении жертвы против ее воли, и это подразумевает, что насильственное исчезновение может начаться после незаконного задержания или после изначально законного ареста или задержания. Таким образом, защита жертвы от насильственного исчезновения должна быть эффективна, начиная с акта лишения свободы, независимо от формы такого лишения свободы, и не должна ограничиваться случаями незаконного лишения свободы[58].

В своем Замечании общего порядка в отношении определения насильственного исчезновения Рабочая группа напомнила о том, что применительно к сторонам, совершающим преступление, для целей ее работы ее работы насильственные исчезновения рассматриваются в качестве таковых только в том случае, если соответствующие деяния совершаются представителями государства или частными лицами либо организованными группами (например, полувоенными группами), действующими в интересах правительства при его прямой или косвенной поддержке, с его разрешения или согласия.

Применительно к тем случаям, когда во внутреннем уголовном законодательстве не предусмотрены деяния, совершаемые отдельными лицами, действующими в интересах правительства или при его прямой или косвенной поддержке, причем необязательно после получения приказов или инструкций от представителей государства относительно совершения преступления, Рабочая группа сочла, что данное определение является неполным и как таковое нуждается во внесении поправок.

Рабочая группа также отметила, что она согласна с положениями ст. 3 Международной конвенции, в связи с тем, что государства обязаны принимать соответствующие меры для расследования действий, сопоставимых с насильственными исчезновениями, которые совершаются лицами или группами лиц, действующими без разрешения, поддержки или согласия государства, и для предания правосудию ответственных за это лиц[59].

Отказ признать факт лишения свободы и сообщить о судьбе и местонахождении жертвы является важным элементом данного преступления, фактически и этим отличается от других преступлений, таких как произвольное задержание.

К примерам передовой практики государств относятся кодификация насильственного исчезновения на основании определения, данного в Римском статуте (арест, задержание или похищение людей при последующем отказе признать такое лишение свободы или сообщить о судьбе или местонахождении этих людей), а также кодификация этого деяния в качестве самостоятельного преступления с отражением этой оговорки в его определении. Другие формулировки также приемлемы при условии, что они толкуются как охватывающие все случаи, предусмотренные в Декларации, Международной конвенции и Римском статуте, т.е.; признавать факт лишения свободы; отказ предоставлять информацию; сообщать о судьбе и местонахождении затрагиваемого лица[60].

Во всех определениях насильственного исчезновения в международном праве указывается, что жертва лишается защиты закона. Следствием этой отличительной черты данного преступления является приостановка реализации всех других прав человека и свобод жертвы, в результате чего он или она оказывается в условиях полной незащищенности. Это напрямую связано с правом каждого человека на признание своей правосубъектности по закону, что является обязательным условием для осуществления всех остальных прав человека. Источником передовой практики являются те государства, которые включают в определение элемент лишения защиты закона как следствие включения других составляющих элементов, что согласуется с положениями Декларации и позицией, занимаемой Рабочей группой.

*  * *

         Один из вопросов, который вызывал серьезные разногласия в ходе разработки проекта Конвенции, заключался в целесообразности создания в рамках обсуждаемого международного договора, Конвенционного органа для контроля над соблюдением его положением. Еще в ходе первоначального обсуждения проекта Конвенции Рабочей Группой по отправлению правосудия Подкомиссией ООН по предупреждению дискриминации и защиты меньшинств в 1998 году выражалась  озабоченность, что Комитет по насильственным исчезновениям, создание которого предполагалось в проекте разрабатываемого документа, явится 8-м Контрольным Конвенционным органом по правам человека. Государства-участники различных Конвенций, как было отмечено в прениях, имеют слишком много обязательств, включая регулярное предоставление докладов, и речь должна идти не о создании новых органов, а об их объединении[61].

При окончательном обсуждении проекта Конвенции о защиты всех лиц от насильственных исчезновений в 2004-2006 гг. межсессионной Рабочей группой Комиссии ООН по правам человека  обсуждались различные предложения по этому вопросу. На рассмотрении находились несколько различных предложений. Многие участники выражали озабоченность увеличением количества контрольных конвенционных органов.

Для того чтобы избежать этого, они предлагали разработать Факультативный протокол к Пакту о гражданских и политических правах и возложить контроль над соблюдением Конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений на Комитет по правам человека. При этом справедливо отмечалось, что насильственные исчезновения являются нарушением многих положений Пакта, а Комитет имеет хорошую и обширную практику в данной области. Кроме того, в рамках Пакта уже созданы процедуры контроля, которые применяются при рассмотрении докладов и индивидуальных сообщений[62].

По мнению других участников, необходимо предварительно провести изучение вопроса о том, сможет ли Комитет по правам человека, который уже перегружен работой, эффективно выполнять еще новый мандат. Поэтому они поддерживали предложение учредить в рамках разрабатываемой Конвенции новый Конвенционный Контрольный Орган[63].

Председатель Рабочей группы предлагал третий вариант, вытекающий из инициативы Верховного Комиссара по правам человека о слиянии конвенционных договорных органов в единый Комитет по правам человека[64].

В окончательном варианте текста принятой Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции предусматривает создание Комитета по насильственным исчезновениям (далее ─ КНИ)  в состав десятинезависимых экспертов (ст. 28).

В настоящий момент членами Комитета по насильственным исчезновениям являются следующие эксперты: Мохаммед аль-Обайди (Ирак)[65], Мамаду Бадио Камара (Сенегал)[66], Сантьяго Коркуэра Кавеса (Мексика)[67], Эммануэль Деко (Франция)[68], Альваро Гарсия Сантос (Уругвай)[69], Лучано Азан (Аргентина)[70], Райнер Чучле (Германия)[71], Суэла Джанина (Албания)[72], Хуан Хосе Лопес Ортега (Испания)[73], Кимио Якушидзи (Япония)[74].

Каждое государство-участник должно представить Комитету (в течение двух лет с момента вступления в силу Конвенции для данного государства) доклад о мерах, принятых для исполнения своих обязательств. По рассматриваемым докладам Комитет может выносить общие, а также конкретные рекомендации (в виде так называемых «Заключительных замечаний») в адрес государств, и кроме того, запрашивать у них дополнительную информацию (ст. 29).

На настоящий момент Комитет провел восемь сессий и 138 заседаний. Восьмая сессия КНИ была проведена в период с 2 по 13 февраля 2015 года[75].

Девятая сессия Комитета состоится с 7 по 18 сентября 2015 года. В указанный  период КНИ проведет 18 заседаний.

Если говорить о Заключительных замечаниях, то, например, в 2013 году Комитетом были даны Замечания по итогам рассмотрения докладов Испании, Уругвая, Франции; в 2014 году ─ Нидерландов, Германии, Бельгии, Парагвая, Аргентины; в 2015 ─ Сербии, Мексики, Армении.

Любое государство-участник в момент ратификации Конвенции или впоследствии может заявить, что оно признает компетенцию Комитета получать и рассматривать индивидуальные сообщения от находящихся  под его юрисдикцией лиц или от имени таких лиц, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения этим государством положений Конвенции (ст. 31). На данный момент, 17 государств признали такую компетенцию КНИ[76].

Все сообщения должны отвечать критериям приемлемости жалоб. После получения сообщения и до принятия решения по существу, в том числе и относительно приемлемости. Комитет имеет  право в любой момент обратиться к соответствующему государству-участнику с безотлагательной просьбой о принятии необходимых временных мер в целях не допустить  причинения непоправимого ущерба жертвам предполагаемых нарушений    (п. 4 ст. 31).

Согласно положениям Конвенции Комитет правомочен рассматривать и межгосударственные жалобы, если соответствующие государства сделали специальные заявления о признании такой Компетенции Комитета (ст. 32).           В настоящее время 18 государств признали данную компетенцию Комитета, согласно которой он имеет право получать и рассматривать сообщения, в которых одно государство-участник утверждает, что другое государство-участник не выполняет своих обязательств по Конвенции[77].

Наконец, Комитет может поручить одному или нескольким своим членам посетить территорию государства-участника, если он получил «внушающую доверие  информацию» о том, что это государство совершает действия, наносящие «серьезный ущерб» положениям Конвенции (ст. 33). Однако такое посещение возможно исключительно с согласия соответствующего государства.

Специфика Конвенции обусловила и наделение Комитета по насильственным исчезновениям определенной дополнительной компетенцией, которой не имеют другие конвенционные контрольные органы. Так, согласно ст. 30 Конвенции, родственники исчезнувшего лица, их законные представители, их адвокаты или любое уполномоченное или лицо, «имеющее законный интерес», могут в экстренном порядке обращаться в Комитет с просьбой о розыске и установлении местонахождения исчезнувшего лица. Просьба о принятии срочных мер должна отвечать следующим критериям приемлемости, установленным Конвенцией:

▪ не являться явно необоснованной;

▪ не представлять собой злоупотребления правом предоставлять такие просьбы;

▪ быть до этого представленной компетентными органами соответствующего государства-участника;

▪ не являться несовместимой с положениями Конвенции;

▪ не рассматриваться в рамках другой аналогичной процедуры международного расследования или урегулирования.

Получив данную просьбу, отвечающую изложенным ранее критериям приемлемости, Комитет может направить соответствующему государству-участнику конкретные рекомендации, включая просьбу о принятии всех необходимых мер для обнаружения и защиты разыскиваемого лица. Такая деятельность Комитета продолжается до тех пор, пока не выяснена судьба разыскиваемого лица.

В завершении данной публикации, на наш взгляд, следует акцентировать внимание на особых полномочиях Комитета, определенных спецификой Конвенции. Указанные полномочия содержатся в ст. 34, согласно которой Комитет, получив сведения, содержащие, по его мнению, достаточно обоснованные свидетельства того, что на территории, находящейся под юрисдикцией государства-участника, широко или систематически практикуются насильственные исчезновения, после получения всей соответствующей информации от такого государства, может в экстренном порядке довести данный вопрос через Генерального секретаря ООН до сведения Генеральной Ассамблеи.

Представляется, что такие широкие полномочия дают Комитету реальную возможность принимать эффективные меры, направленные на пресечение фактов насильственных исчезновений.      <…>

 

Продолжение статьи в следующем номера журнала.

[1]Arbour L. In Our Name and On Our Behalf. ─ L.: British Institute of International and Comparative Law,2006. ─ P. 511 – 526.

[2]Mazuelos C.J.La Desaparición Forzada o involuntaria de personas desde la perspectiva del Derecho Internacional// Política Internacional. ─ Lima: Fondo Editorial de la Fundación Académica Diplomática del Perú.─ 1997. ─ № 47. ─ P. 137 – 174.

[3] Общее число дел осталось на уровне 2012 года.

[4] Общее число дел осталось на уровне 2012 года.

[5] Произошло увеличение на 33 дела (по сравнению с 2012 годом).

[6] Произошло увеличение на 6 дел (по сравнению с 2012 годом).

[7] Общее число дел осталось на уровне 2012 года

[8] Произошло увеличение на одно дело (по сравнению с 2012 годом).

[9] Доклад Рабочей группы по насильственным или недобровольным исчезновениям, 2014. A/HRC/27/49 [Электронный ресурс] ─ Режим доступа:http://www.ohchr.org/EN/Issues/Disappearances/Pages/Annual.aspx(последнее обращение ─ 05. 05.2015).

Следует отметить, что, несмотря на приведенные статистические данные, ни одно из государств Южной Америки не занимает лидирующей позиции по числу обращений, поступивших в Рабочую группу в период с 1980 по 2014 годы. Пальма первенства безраздельно принадлежит Ираку – 16 555 дел (произошло увеличение на 7 дел – по сравнению с 2012 годом), второе место у Шри-Ланки – 12 536 дел (произошло увеличение на 63 дела – по сравнению с 2012 годом).

[10] [Электронный ресурс] ─ Режим доступа:http:// www.un.org/ ru/ rights/ disappearances/ wgeid.shtml

[11]Antonio A. Cançado Trindade. El derecho internacional de los derechos humanos en el siglo XXI. ─             P. 56 – 57.

[12]Juan Carlos Wlasic. Convencion Americana sobre Derechos Humanos Anotaday concordada con la jurisprudencia de la Corte Interamericana de Derechos Humanos. EditorialJuris, Argentina, 1998. ─ P. 427.

[13]См.: Гузеева О.С., Скуратова А.Ю. Проблема квалификации насильственных исчезновений в международном праве и российском уголовном законодательстве // Российский юридический журнал // 2011. ─ № 4. ─ С. 116.

[14]См. подробнее: Карташкин В.А. Организация Объединенных Наций и международная защита прав человека в ХХI веке: монография. ─ М.: Норма: ИНФРА-М, 2015. ─ С. 158.

[15] Международное право: Учеб. / Отв. ред. А.Н. Вылегжанин. М., 2010. С. 731.

[16]  Доклад Комиссии международного права о работе ее 48-й сессии. ─ Нью-Йорк, 1996. ─ С. 43.

[17] Ежегодник Комиссии Международного права. 1980 г. ─ Т. II.  ─ Часть 2. ─ Нью-Йорк, 1981.  ─   С. 32.

[18] См. например: Черниченко С.В. Теория международного права. ─ Т. II. ─ М., 1999. ─ С. 406-423.

[19]Там же.  ─С. 147– 148.

[20]Wilder Tayles. Background to the collaboration of the draft international convention for the Protection of all persons from forced disappearance // JCJ Review.─2001. ─September. ─№ 62-63. ─P. 65.

[21]ОАГАУ/RusRes. 666 (XIII –0/83).

[22] См.: Карташкин В.А. Организация Объединенных Наций и международная защита прав человека в ХХI веке: монография. ─ М.: Норма: ИНФРА-М, 2015. ─ С. 162.

[23] См.: Там же. ─ С. 163.

[24] Речь идет о Европейской конвенции о защите прав человека, Американской конвенции о правах человека, Африканской хартии прав человека и прав народов.

[25]См.: La decaparacion, crimen contra la humanidad.  Colloquim en Buenos Aires. 1988.

[26]См.: Тамже.

[27]См.: Doc. UN E/CN 4/sub2/1988/17.

[28] Резолюция 47/133 Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций от 18 декабря 1992года.

[29]Nigel Rodley.The UN Declaration on the Protection of all Persons from Enforced or Involuntary Disappearances// Doc. CEJEO22, Amsterdam, 1992; Reed  Broody, Felipe Gonzales.An analysis of International Instruments  on Disappearances // Human Rights Quarterly.─1997. ─Vol. 19; Reed  Broody. Commentary on the Draft UN Declaration on Protection of all Persons from Enforced or Involuntary Disappearances // Netherlands Quarterly of Human Rights. ─1990. ─Vol. 8.

[30]Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений. Принята резолюцией 47/133 Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 1992 года [Электронный ресурс] ─ Режим доступа:  http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/enforced_disappearances.shtml

[31] Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений. Принята резолюцией 47/133 Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 1992 г. [Электронный ресурс] ─ Режим доступа:  http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/enforced_disappearances.shtml

[32] Там же.

[33] См.: Ежегодник Комиссии международного права. 1966 г. ─ Т. II (часть II). ─ С. 47: Комментарии по ст. 18 «Преступление против человечности».

[34] Доклад Подготовительной Комиссии// Doc. UNE/CN/2000/1/add 2.

[35]Новак М.Гражданские и политические права, включая следующие вопросы: исчезновения и казни без надлежащего судебного разбирательства // Док. ООН E/CN4/2002/71 8 января2002 г.─С. 34.

[36]Reed Broody. Commentary on the Draft UN Declaration on Protection of all Persons from Enforced or Involuntary Disappearances// Netherlands Quarterly of Human Rights.─ 1990. ─ Vol. 8;Reed Broody, FelipeGonzales.An analysis of International Instruments on Disappearances // Human Rights Quarterly. ─1997. ─Vol. 19.

[37] Подробнее о юрисдикции государств см.: Черниченко  С.В.  Теория международного права. ─Т. II.─М., 1999. ─С. 111 – 138.

[38] Так, например, Рабочая группа по сообщениям Подкомиссии ООН по поощрению и защите прав человека, рассматривает жалобы о систематических нарушениях основных прав и свобод человека, закрепленных во Всеобщей Декларации прав человека. Рабочая группа по меньшинствам названной  Подкомиссии обсуждает выполнение государствами положений Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам.

[39] Le refus de L’oubli: Le politique de desparation forcee. Colloque Janvier/Fevrier, Paris, 1981.

[40] Doc. UN E/CN/4/sub2/1998/W.Y1/CPR.2.

[41] Doc. UN E/CN/4/sub2/1998/19/.

[42]Doc. UN E/CN/4/sub2/1998/19.

[43] Резолюция 1998/25 Подкомиссии ООН по поощрению и защите прав человека от 28 августа 1998 года.

[44]Doc. UNЕ/CN/4/2001/68/ (приложение III).

[45] Резолюция 2001/46 Комиссии ООН по правам человека от 23 апреля 2001 года.

[46]Doc. UNЕ/CN/4/2006/57/ (приложение 1).

[47]Официальный сайт Управления Верховного комиссара по правам человека. Комитет по насильственным исчезновениям  [Электронный ресурс] ─ Режим доступа: http://www.ohchr.org/Documents/HRBodies/CED/A-69-214_ru.pdf

[48] См.: Карташкин В.А. Указ. соч. ─ С. 165.

[49]См.: Тамже.

[50] Delia Saldias de Lopez v. Uruguay. Communication № 52/1979 (29 July 1981)// Doc. UNCCPR/C/01/L, (1984).

[51]Там же.

[52] Там же.

[53] См.: Карташкин В.А. Указ. соч. ─ С. 169.

[54] Doc. UN E/CN 4/2004/59.2004.23 February.

[55]Там же.

[56]Doc. UNE/CN 4/2004/59. 2004.23 February.

[57] Doc. UN Е/CN.4/1996/пункт 55.

[58]Doc. UN A/HRC/7/2, пункт 26 (пункт 7 замечания общего порядка в отношении определения насильственного исчезновения).

[59] Doc. UN A/HRC/7/2/Add.2, пункт 30.

[60]Doc. UNA/HRC/7/2. См. ответ Никарагуа (ст. 488 Уголовного кодекса)

[61]Doc. UNE/CN4/sub2/1998/19.

[62]Doc. UNE/CN4/2004/59.

[63]Там же.

[64]Doc. UNE/CN4/2006/57.

[65] Срок полномочий истекает 30 июня 2017 года.

[66] Срок полномочий истекает 30 июня 2015 года.

[67] Срок полномочий истекает 30 июня 2017 года.

[68] Срок полномочий истекает 30 июня 2015 года.

[69] Срок полномочий истекает 30 июня 2015 года.

[70] Срок полномочий истекает 30 июня 2017 года.

[71] Срок полномочий истекает 30 июня 2015 года.

[72] Срок полномочий истекает 30 июня 2015 года.

[73] Срок полномочий истекает 30 июня 2017 года.

[74] Срок полномочий истекает 30 июня 2017 года.

[75]  Официальный сайт Управления Верховного комиссара по правам человека. Комитет по насильственным исчезновениям  [Электронный ресурс] ─ Режим доступа: http://www.ohchr.org/RU/HRBodies/CED/Pages/CEDIndex.aspx

[76]Официальный сайт Управления Верховного комиссара по правам человека. Комитет по насильственным исчезновениям  [Электронный ресурс] ─ Режим доступа: http://www.ohchr.org/Documents/HRBodies/CED/A-69-214_ru.pdf

[77] Там же.

Добавить комментарий

Войти с помощью: