М.В. Фёдоров
Международно-правовые взгляды Симона Боливара
В статье анализируются международно-правовые идеи Симона Боливара – выдающегося руководителя войны за независимость Латинской Америки, подчеркивается его вклад в развитие теории международных отношений и непреходящее значение некоторых из его международно-правовых идей.
Ключевые слова: международно-правовая доктрина С. Боливара, независимость и равноправие молодых латиноамериканских государств, международное признание.
Выдающийся руководитель войны за независимость Латинской Америки Симон Боливар (1783-1830) (его полное имя Симо́н Хосе́ Анто́нио де ла Санти́сима Тринида́д Боли́вар де ла Консепсьо́н-и-По́нте Пала́сиос-и-Бла́нко) занимает особое место в плеяде великих революционеров всех времен, оказавших громадное влияние на ход событий своей эпохи. В сложнейшей, многогранной и многоплановой деятельности Симона Боливара как идеолога и руководителя войны за независимость Латинской Америки, основателя новых независимых латиноамериканских государств, вошедшего в историю под именем «Освободитель», очень большое место занимали вопросы международных отношений, внешнеполитические проблемы. Конечно его слава полководца (как известно, С. Боливар участвовал в 472 сражениях) и государственного деятеля (несколько стран Латинской Америки считают Боливара «отцом-основателем», его именем названо государство Боливия) затмила проявления многих других граней его таланта. Тем не менее мы с полным основанием можем считать Боливара выдающимся дипломатом и теоретиком международных отношений, в силу того, что и в этой области он оставил чрезвычайно глубокий след, а некоторые из его международно-правовых идей имеют непреходящее значение.
Определяющее влияние на формирование международно-правового мировоззрения С. Боливара оказали передовые идеи европейских и североамериканских просветителей и революционеров (об их значении неоднократно говорил и сам Боливар), но также взгляды средневековых испанских богословов и юристов, с которыми его ознакомили выдающиеся просветители — его учителя (прежде всего Симон Родригес и Андрес Бельо)[1]. Получив блестящее домашнее образование, как это было принято в семьях богатых аристократов, Боливар продолжил учебу в столице Испании Мадриде в Академии «Сан Фернандо». Он знал пять европейских языков, изучал математику, историю, литературу, философию, был прекрасным наездником, хорошо фехтовал, обучен светским манерам и танцам. Сам Боливар, уже будучи руководителем Воны за независимость, прославленным полководцем и государственным деятелем, в письме к своему соратнику генералу Сантандеру 20 мая 1825 г. подчеркивает, что «…неверно, что я не получил систематического образования, так как моя мать и опекуны сделали все возможное для моей учебы – для меня были наняты лучшие учителя страны. Робинсон, которого Вы знаете[2], учил меня грамоте, наш знаменитый Бельо[3] преподавал мне литературу и географию. Падре Андухар, который так уважал барона Гумбольдта, организовал только для меня математическую школу. Потом меня отправили в Европу, чтобы я продолжил математическое образование в академии Сан-Фернандо. Иностранным языкам меня учили лучшие учителя Мадрида, а всем моим образованием руководил там маркиз Устарис, в доме которого я жил. Когда я был еще совсем ребенком, мне давали уроки фехтования, танцев и верховой езды. Верно, что я не изучал философию Аристотеля и уголовные и гражданские кодексы, но вполне вероятно, что де Мольен не уделял столько внимания, как я, изучению Локка, Кондильяка, Бюффона, Д′Аламбера, Гельвеция, Монтескье, Мабли, Филанджери, Лаланда, Руссо, Вольтера, Роллена, Бертолле и всех классиков античности – философов, историков, ораторов и поэтов, а также всех современных классиков Испании, Франции, Италии и в значительной степени Англии. Я пишу все это Вам сугубо конфиденциально, чтобы Вы не думали, что Ваш бедный президент получил такое плохое образование, как говорит де Мольен. Хотя, с одной стороны, я ничего не знаю, все же я получил такое образование, какое только может получить отпрыск знатной семьи в Америке под властью Испании»[4]. Слова Боливара позволяют сделать вывод, что идеи европейских просветителей сыграли заметную роль в формировании его личности, стали важной основой его политико-правовой доктрины. Несомненно важное значение для процесса формирования политико-правовых взглядов Боливара имели также идеи передовых деятелей и руководителей войны за независимость североамериканских колоний против Англии, принципы и институты Конституции США 1787 г., конституции отдельных штатов.
Разбираться во внешнеполитических проблемах ему помогало то, что в молодые годы он имел возможность познакомиться с политической жизнью ряда ведущих государств мира, в которых он побывал. Он посетил Соединенные Штаты, Италию, Францию, учился в Испании. Однако, вопреки всем целям, которые ставило образование метрополии перед молодыми аристократами, а именно – формирование господствующей элиты, преданной испанской короне и своему классу, Симон Боливар использовал полученные знания и военные навыки для противоположных целей. Следуя своей юношеской клятве, данной 15 августа 1805 г. на горе Монте-Сакро в Риме, Боливар посвятил свою жизнь освобождению Южной Америки от испанского колониального гнета и созданию независимых государств, которые строили бы свое будущее на основе равноправия и тесного союза. «Вы помните, — писал Боливар Родригесу 19 января 1824 г., — как мы вместе восходили на Монте-Сакро в Риме и давали клятву на той священной земле бороться за свободу родины? Вы не могли забыть тот день нашей вечной славы, день, когда, если можно так выразиться, пророческая клятва предварила самое надежду, которую мы и питать еще не смели»[5]. « Клянусь перед Вами, клянусь моими предками, клянусь их богом, клянусь честью, клянусь своей Родиной, что не дам отдыха своим рукам, не дам спокойствия своей душе, пока не падут цепи, которые держат нас под гнетом испанского господства» — так звучала эта пророческая клятва[6]. Эта клятва воспроизводится по тексту, представленному Симоном Родригесом в 1850 г. в Кито Мануэлю Урибе Анхелю, который опубликовал его в 1884 г. Последний абзац этого документа и представляет собой собственно так называемую «Римскую Клятву» Боливара[7].
Дух новаторства и устремленность в будущее были ему присущи и в области внешнеполитической деятельности. Наделенный природой блестящими способностями и глубоким аналитическим умом, Боливар очень рано преодолел характерный для богатых креолов-аристократов классовый консерватизм, возвысился до понимания назревших объективных потребностей общественного развития и сумел выдвинуть внешнеполитические идеи, имеющие непреходящую историческую ценность, Он решительно отверг господствовавшие в его эпоху методы «монархической дипломатии» и одним из первых в истории стал апеллировать к принципам народного суверенитета, широко используя при этом обращения через головы правительств к народным массам и общественности зарубежных государств в целях завоевания их на сторону справедливой борьбы народов Латинской Америки. В этих вопросах С. Боливар сделал шаг вперед по сравнению со своими духовными наставниками и учителями[8].
Несомненно, латиноамериканское правосознание исторически своими корнями уходит в культуру и каноническое правосознание Испании и Португалии. «Юристы-международники склонны особо отмечать силу религиозной интерпретации права в современных странах «традиционного распространения католицизма: в Европе – это Италия, Испания и Португалия, в новом свете – страны Латинской Америки»[9].
Отцом науки о международном праве считают доминиканского монаха, богослова, философа и юриста Франсиско де Виториа, который впервые ввел в научный оборот понятие «jus inter gentium» (международное право). По Ф. де Виториа, все государства равноправны. Ни император, ни папа поэтому не являются владыками мира. Индейцев и других «неверных», которые имеют с европейцами равные права, по словам испанского юриста (не будем забывать, что это писалось в годы активной колонизации Нового Света!) нельзя насильственно обращать в христианство. Применение вооруженной силы, согласно Ф. де Виториа, может быть допустимо лишь при нарушении естественных прав, коими были «jus commercii» — право на свободную торговлю и «jus communicationis» — право на свободное мореплавание. К видным представителям этой так называемой второй схоластики доминиканского направления (строго томистского, ортодоксального) относились Д. де Сото (1492-1560), Д. Баньес (1528-1604). Продолжателями дела и идей Ф. де Виториа были представители иезуитского направления схоластики в лице, прежде всего, испанского богослова и юриста – монаха Франсиско Суареса (1548 — 1617), Х. де Луго (1583-1660) и др. Так, ссылаясь на Августина, Суарес отмечал: «По природе своей все люди рождаются свободными, так что каждый из них не имеет над другим политической власти или господства». Народ выбирает вид государственного правления (монархию или демократию). Когда какая-то форма правления уже избрана, вступают в действия соответствующие законы права. Но если закон нарушен узурпаторами, народ обладает правом на сопротивления тиранам[10]. «Несомненной их заслугой, была борьба против частных войн, стремление ограничить произвол воюющих и ввести военные действия в юридические рамки»[11].
Многое в писаниях средневековых испанских юристов перекликается с международно-правовой доктриной и практикой латиноамериканских стран, выступающих против такой глобализации, которая «ущемляет суверенитет государства и размывает его национально-культурную идентичность»[12]. Отсюда — традиционная вера латиноамериканцев в силу и возможности государства в лице сначала церкви, потом — военных и разного рода «харизматических» лидеров. Отсюда же и не менее традиционная популярность «левых», государственнических, по своей сути, идей[13].
Идеи средневековых испанских юристов о международном праве были восприняты и перенесены в Латинскую Америку усилиями Симона Боливара и его учителя Андреса Бельо[14]. Наставник «Освободителя» — Андрес Бельо (1781-1865) в первом учебнике Латинской Америке по международному праву «Основы международного права»[15] отвергал позитивистское преклонение перед культом силы в науке о международном праве, предпочитая ему культ справедливости. Вмешательство одного государства в дела другого, в том числе и вооруженное, полагал он вслед за Ф. де Виториа и Ф. Суаресом, должно быть не правилом, а исключением, оправдываемым лишь «правом на самозащиту», «обстоятельствами исключительного характера» и «явной и неизбежной угрозой его суверенитету»[16].
«Генералиссимус Америки» — Симон Боливар оказался удивительно актуален для нашего времени не только потому, что он отвергал всякие попытки автоматического переноса в конкретную цивилизационно-культурную среду чуждых культурно-поведенческих стереотипов и тем более — стремление навязывать их извне. Задолго до Ф. Фукуямы («Сильное государство»), С. Хантингтона и др. он постулировал необходимость предварительного наличия сильной государственной власти как гарантии жизнеспособности демократического государственного устройства и независимой внешней политики. При этом «Освободитель» был далек от «юридического романтизма» и некритичного взгляда на природу человека, как бы возвращая тем самым в лоно политико-юридического дискурса понятие «первородного греха», которое было выведено за скобки сторонниками школы «отца» британского позитивизма — И. Бентама. «Несомненно, достойны похвалы люди, все устремления которых направлены к созданию законных институтов и социальному совершенству, но можно ли утверждать, что люди уже достигли вершин мудрости, что они обладают всеми добродетелями, что их жизненной потребностью является слияние власти и правосудия?»[17].
Огромное значение для формирования международно-правовых взглядов Боливара, его правовой компетентности имело не только то, что под влиянием своих учителей-просветителей он в юности изучал право, знакомился с правовым доктринами древних и современных ему авторов, но и собственно его положение, его практическая деятельность. Став во главе освободительной войны, создателем и руководителем независимых государств, Боливар вынужден был сам творить право: он автор двух конституций, нескольких десятков законов и подзаконных актов, разработанных им для ряда новых латиноамериканских государств. Конечно следует иметь ввиду, что политико-правовая доктрина С. Боливара не была изложена им в каком-либо обобщающем систематизированном труде, а содержится в многочисленных выступлениях, докладах, письмах, воззваниях, статьях, декретах и конституциях, которые были созданы Боливаром в течение его бурной практической деятельности. Исследователи эпистолярного наследия С. Боливара выражали и выражают свое удивление и восхищение тем огромным количеством документов, написанных Освободителем. Так, например, к концу ХХ века было обнаружено: 2325 писем; 2 конституции; 103 воззвания; 14 манифестов; 4 закона; 3 заявления; 16 речей; 7 статей для журналов; 3 литературных очерка и множество указов, военных приказов, обращений, торжественных речей, призывов, тостов и т.д.[18].
Свое понимание международно-правовых отношений, новых принципов взаимодействия государств на мировой политической арене С. Боливар излагал в своих речах, воззваниях, выступлениях, письмах, а также в различных государственно-правовых и международно-правовых актах, которые были приняты под его руководством или непосредственно им. Анализ этих документов хорошо показывает, что С. Боливар и в области международного права был новатором, имел дар предвидения и понимал необходимость переустройства существующего миропорядка. Его деятельность в международно-правовой сфере носила подлинно передовой характер. Его идеи о равноправии государств в международных отношениях, необходимости всемерного уважения принципа независимости, суверенитета, невмешательства в дела других наций, народов и государств, коллективное сотрудничество всех государств и народов, их взаимопомощь, разрешение межгосударственных споров только мирным путем – только малая часть проблем, которые волновали Боливара и которые ему пришлось решать практически. Поэтому логику рассуждений Боливара можно понять лишь анализируя его идеи с учетом их сложной и постоянной эволюции от первых воззваний в начальный период освободительной войны до последнего письма-прощания на закате его жизни. Интеллектуальная мощь Симона Боливара настолько очевидна, что его политические, правовые, социально-экономические, педагогические, международные, государственно-конституционные, литературные, философские мысли и воззрения, которые следует рассматривать в их органическом единстве, позволяют сделать вывод о существовании политико-правовой доктрины Симона Боливара, а сам он предстает перед нами не только как выдающейся руководитель и идеолог Войны за независимость, талантливый полководец, нои крупнейший самобытный политический мыслитель. Можно отметить еще один красноречивый факт среди многочисленных талантов Боливара. Например, лексикон Шекспира содержит 15 тысяч слов, а лексикон Боливара – 16 тысяч слов[19]. Кроме того, необходимо учесть, что его социально-политические, государственно-правовые и международные взгляды сформировались не в результате чисто теоретических рассуждений, как плод размеренной кабинетной работы и построения абстрактных конструкций, а как попытка решить труднейшие, требующие незамедлительных ответов, практические вопросы, ежечасно возникавшие в ходе ведения освободительной войны и строительства новых независимых государств.
Международно-правовые взгляды Симона Боливара основывались, в первую очередь, на главной идее всей его политической доктрины – независимости латиноамериканских стран, и, во-вторых, на его идеале континентального единства.
Исходя из такого основания, Боливар сформулировал идею, огромного теоретического значения, сформулировал принцип, достойный войти в перечень основных принципов международного права и внешнеполитической доктрины любого современного государства: «наименьше зло — это наибольшее благо»[20].
Юристы-международники, исследуя историю Латинской Америки, отмечают, что ее, в отличие от других регионов нашей планеты, можно определить как историю правового разрешения внутрирегиональных споров и противоречий, нахождения правовых барьеров против вмешательства извне и подготовки условий для обеспечения регионального единства[21].
Важную роль в становлении международно-правовых взглядов С. Боливара сыграл тот факт, что после свержения господства испанцев в Венесуэле в 1810 г. пришедшая к власти Патриотическая хунта Каракаса назначает его Руководителем делегации, направленной в Лондон с ответственной дипломатической миссией – добиться помощи Англии. В эту миссию был включен учитель Боливара Андрес Бельо в ранге секретаря, призванного сопровождать будущего Освободителя и еще одного члена дипмиссии Луиса Лопеса Мендеса[22]. В течении трех месяцев Боливар вел переговоры с английским министром иностранных дел маркизом Уэсли. И хотя надежды, возложенные на миссию, в полной мере не оправдались (получить прямую помощь от Англии), то, по крайней мере, «благосклонного нейтралитета» достичь удалось. Пребывание в Лондоне позволило Боливару приобрести ценный дипломатический опыт и научиться понимать сложные хитросплетения международной политики. С этого момента Боливар на протяжении всей своей политической карьеры уделял пристальное внимание вопросам международных отношений, так как, по его мнению, именно дипломатия играет существенную роль в деле объединения молодых независимых государств Латинской Америки. Боливар понимал, что завоевание независимости только приоткрыло для латиноамериканских государств возможность активно участвовать в международной жизни. Однако они столкнулись с царившим на мировой арене «правом сильного». Новым государствам, необходимо было добиваться признания завоеванного суверенитета со стороны бывшей метрополии и других мировых держав, что тоже было возможно только дипломатическими средствами. Для достижения этих целей Боливар не жалел ни своих сил, ни средств.
Симон Боливар, как и многие латиноамериканские лидеры, рассматривая перспективы независимого развития латиноамериканских стран, освободившихся от колониального гнета Испании, считал, что только совместными усилиями, только в объединении политических, экономических, военных, дипломатических ресурсов молодые государства смогут отстоять свою свободу и независимость от притязаний со стороны таких стран, как США и Англия, которые не скрывали свои намерения присвоить испанское и португальское «наследство» в Америке. В 1813 г. С. Боливар направил правительству Венесуэлы доклад, в котором особо подчеркнул: «Только тесный и братский союз сынов Нового Света и неизменная согласованность деятельности соответствующих правительств помогут им противостоять угрозе внешних врагов и добиться уважения со стороны других государств»[23]. Идеи единства и солидарности латиноамериканских стран, установления мирных, добрососедских отношений между народами Латинской Америки, выдвигались и защищались Боливаром на протяжении всей его жизни. Наиболее ярко эти идеи проявились в период создания Великой Колумбии,
подготовки и созыва Панамского конгресса в 1826 г., который, по мысли Боливара, должен был принять историческое решение об объединении всех независимых государств Латинской Америки. И уже в конце жизни в прощальном письме Боливар вновь говорит о необходимости «трудиться ради Союза, этого бесценного блага»[24].
Для Боливара было ясно, что после завоевания независимости перед новыми государствами стоит не менее грандиозная задача – объединить усилия по совместной защите своего суверенитета перед лицом общего врага. И в решении этой задачи на первый план выходят дипломатические отношения. С этой точки зрения Война за независимость являлась первым опытом континентальной солидарности Латинской Америки.
Следующим пунктом международно-правовой концепции Боливара был вопрос о необходимости добиться международного признания молодых независимых государств Латинской Америки мировыми державами. «Боливар был инициатором установления дипломатических отношений Южной Америки со Старым Светом, невзирая на противодействие Фердинанда VII. Благодаря его продуманным действиям, Англия не проявила враждебности к восстанию в Каракасе, положившему начало войне за освобождение, заявив, что не собирается вмешиваться в события, происходящие в южноамериканских провинциях». Позицию Великобритании, своего союзника в войне с Наполеоном, «министр иностранных дел Испании расценил как коварную и вероломную»[25]. Боливар всячески пытался добиться поддержки Великобритании делу независимости. В 1813 — 1815 гг. он публикует ряд статей в прессе, в том числе знаменитое «Письмо с Ямайки» и ряд других документов в газетах Ямайки. Свою позицию он открыто изложил английскому политику серу Ричарду Уэллеслею 27 мая 1815 г., исходя из сложившейся исторической ситуации: «Если бы у меня оставался хоть один луч надежды на то, что Америка сможет победить своими силами, то никто, кроме меня, так страстно не желал бы высокой чести служить моей стране, не принуждая ее к унижению просить защиты на стороне… Я буду просить о помощи, отправлюсь с такой просьбой в эту высокомерную столицу (Лондон, — М.Ф.), если потребуется, поеду даже на полюс и, если все останутся бесчувственными к голосу человечества, я выполню свой долг; пусть мне не удастся достичь намеченной цели, я вернусь на родину, чтобы умереть сражаясь»[26]. Боливар искал поддержки Великобритании и США, надеясь, хотя и безуспешно, укрепить позиции латиноамериканских государств на мировой арене. Конечно Боливар понимал экспансионистские устремления Великобритании, Франции и США, которые соперничали между собой в достижении преимущественного влияния в странах Латинской Америке и установлении нового колониального гнета вместо старого, испанского. Создание Великой Колумбии и победы Боливара в войне с Испанией вынудили Соединенные Штаты активизировать дипломатические отношения с латиноамериканскими государствами. Понимая, что военный крах Испании в ее бывших колониях неизбежен и, стремясь опередить европейские державы, США в мае 1822 г. признали Колумбию[27]. В декабре 1824 г. Колумбию была вынуждена признать Англия, а через два года и Франция[28].
Дипломатическое признание ведущих мировых держав Республики Колумбия доказывало правильность выбранной Боливаром стратегии и тактики в этом вопросе и как бы подводило итог длительной борьбы Освободителя за создание «Великой Колумбии». В этом проявился дипломатический талант Боливара, его политическое чутье, глубокое понимание международной обстановки и международного права. Он точно оценивал положение, в котором оказались народы Латинской Америки. «Короче говоря, — подчеркивал С. Боливар в своей речи на конгрессе в Ангостуре, — мы были отгорожены, изолированы от мира во всем том, что касалось науки управления»[29]. Боливар понимал, что очень трудно уничтожить многовековые многочисленные барьеры и перегородки, установленные администрацией метрополии в своих латиноамериканских колониях, сковывая и разобщяя различные касты, социальные слои, группировки, чтобы народы Латинской Америки были разделены и не способны разбить и сбросить оковы испанского господства. Поэтому, действуя как законодатель, Боливар виртуозно использовал «юридический меч», чтобы рассекать колониальные перегородки. Своими декретами, приказами и распоряжениями он уничтожал неравноправие и социальные различия между креолами, неграми, индейцами, между свободными и рабами, хотя вековые традиции рабства и взаимного недоверия не раз разрушали возводимое Боливаром здание латиноамериканских республик[30].
Профессор Университета Гуайякиля (Эквадор) Теодоро Альварадо Гараикоа, говоря о правовых воззрениях Боливара, сделал вывод о существовании особого «Боливарийского права», хотя и не провел какой-либо грани между внутригосударственным и международным правом[31]. Необходимо учитывать, что международное право во времена Боливара в начале XIX века еще не было достаточно кодифицировано и развито даже в Европе и США, а Латинская Америка вообще являлась не субъектом, а объектом международно-правовых отношений, находясь в рамках государственного и административного права своей метрополии – Испании. Поэтому правовая доктринальная и законотворческая деятельность Симона Боливара носит изначально первичный характер, устанавливая собственно латиноамериканские правовые основы и принципы. Вклад С. Боливара в право, в том числе в международное право, поразителен по своей значимости и, как ни странно, еще недостаточно изучен и оценен. «Боливарийское право, — отметил Т.А. Гараикоа, — это право Америки. Это совокупность юридических конституционных и международных доктрин Нового Света, автором которых является выдающийся герой Америки – Боливар»[32].
Знание основных идей Симона Боливара о международном праве и дипломатии дает и в наши дни путеводную нить, позволяющую найти верный курс в море хитросплетений международных отношений не только латиноамериканским республикам. Ряд его высказываний и предложений, касающихся принципов международного права, дипломатических отношений между государствами, уважения к суверенным правам и независимости государств на международной арене, новых принципов взаимоотношений независимых латиноамериканских государств с Испанией и другими государствами мира, правового регулирования войны (законы и обычаи войны), гуманного ведения войны, солидарности и сотрудничества латиноамериканских стран, проектирования будущей международной организации на новых фундаментальных принципах мира и невмешательства, имеют важное значение и в современный период.
[1] Подробно см.: «Доктрина Боливара». Монография. (Вместо введения). Воронеж, 2014. С. 6-7.
[2] Так Боливар называл своего учителя и воспитателя Симона Родригеса.
[3] Андрес Бельо (1781-1865) – венесуэльский просветитель и учитель Боливара, писатель, ученый и государственный деятель. Основоположник латиноамериканской филологии, автом классического труда «Грамматика кастильского языка для латиноамериканцев».
[4] Боливар С. Избранные произведения. Речи, статьи, письма, воззвания. 1812-1830. М., «Наука», 1983. С.124.
[5] Боливар С. Указ. соч., С. 112 .
[6] Там же, С. 259.
[7] См. полный текст документа: Uribe M. «Homenaje de Colombia al Libertador» . Caracas, 1884. Оригинальный текст также см.: Rodriguez S. Obras completes, Caracas, Ediciones del Congreso de la Republica, 1988, T. 2, Caracas, 1975. P. 375-378.
[8] См.: Глинкин А.Н. Дипломатия Симона Боливара. – М., 1991.
[9] Баскин Ю., Фельдман Д. История международного права. М., 1990. С. 169.
[10] C.: Suares F. De legibus ac deo legislatore, v. 1-2. London, 1944. C. 2-7.
[11] Баскин Ю., Фельдман Д. История международного права. С. 105.
[12] Marinovic M. El Rol presencial de defense ante los desafios de desarollo // Seguridad Estrategica regional. Buenos Aires, 1995. № 7. Р. 59.
[13] На формирование латиноамериканской международно-правовой специфики оказывала воздействие и жестокая повседневная реальность: экономическая отсталость, бедность, социальное неравенство, внутриполитическая нестабильность, борьба с гегемонией «великих». См.: Мартынов Б.Ф. «Запад» и «не-Запад»: прошлое, настоящее… будущее? – М.: ИЛА РАН, 2015. С. 63-64.
[14] Первым учителем самого Бельо был монах-мерседарий Кристобаль де Кесада, который привил Андресу интерес к гуманитарным наукам и критическому отношению к схоластике. См.: Amunategui M.I. Op. cit., P. 7.
[15] Вello A. Obras completes. T. X. Caracas, 1951-1962. P. ХV. Это название появилось во втором издании учебника (Чили, Вальпараисо, 1844). Первое издание книги Бельо называлось «Основы права народов».
[16] Вello A. Obras completes. T. X. Caracas, 1951-1962. P. 511.
[17] Актуальный Боливар. Сборник высказываний о властных структурах. Составитель: д.ю.н., проф. Лазарев М.И. М., 1996. С. 23.
[18] См.: Diario «El Comercio». La Grandeza del Libertador. 30 de Marzo de 1983. Следует добавить, что Архив Боливара в Национальной Академии истории Венесуэлы насчитывает 280 томов документации. В 1997 г. ЮНЕСКО приняло решение включить Архив Освободителя в свою программу «Память Мира». См.: www.cervantesvirtual.com-Biblioteca Virtual Miguel de Cervantes.
[19] Латинская Америка, 1980, № 10, С. 37.
[20] См.: Мартынов Б.Ф. «Запад» и «не-Запад»: прошлое, настоящее… будущее? – М.: ИЛА РАН, 2015. С. 63-64. Специфика международно-правового менталитета латиноамериканцев с тех времен часто проявлялась в афористических изречениях. Можно вспомнить слова президента Мексики Бенито Хуареса (1806-1872) : «Мир — это уважение права другого».
[21] На семинаре но проблемам БРИКС, который проходил осенью 2011 г. в Санкт-Петербурге, известный бразильский юрист-международник П. Борба Казелла с большим уважением отзывался об известном российском правоведе Ф.Ф. Мартенсе (1845 — 1909). Как отметил бразильский юрист, «Поправка Мартенса» о «наименьшем ущербе», внесенная им в 1889 г. («государства обязаны даже в случае вооруженных конфликтов заботиться о безопасности и сохранении жизней гражданского населения, избегать причинения неоправданного вреда и оберегать историческое и культурное наследие народов»), «должна стать императивом наших дней». Как отмечает профессор Мартынов Б.Ф., в этой поправке российского правоведа усматривается много общего со словами С. Боливара о том, что наименьшее зло является наивысшим благом. Как была бы востребована эта поправка применительно к событиям в Афганистане и Ираке, Ливии, Сирии, Украине. См.: Мартынов Б.Ф. «Запад» и «не-Запад»: прошлое, настоящее… будущее? С. 63-64.
[22] О роли миссии см.: Mendoza C.L. La Junta de Gobierno de Carácas y sus misiones diplomáticas en 1810. Carácas, 1936. P. 43.
[23] См.: Quintero J. P. Congreso Anfictionico de Panamá y la política internacional de los Estados Unidos. Bogotá, 1971, P. 21.
[24] См.: Глава 5.
[25] Estudios histόricos, serie primera, Carácas, 1927, P. 291-292.
[26] Bolivar S. Obras completes, V. 1. La Habana, 1950, P. 138.
[27] См.: Diplomatic correspondence of the United States concerning the independence of the Latin-American Nations. New York, 1925, V. I, Doc. № 119.
[28] La documentaciόn francaise. Notes et études document mentaires. № 3083. Paris, 1964, P.20.
[29] Боливар С. Указ. соч., С. 79.
[30] См.: Лазарев М.И. Государственно-правовые и международно-правовые воззрения Симона Боливара. В кн. Симон Боливар: история и современность. М., 1985. С. 144-145.
[31] См.: Garaicoa T.A. El Derecho Bolivariano. Latinoamerica y el Derecho Internacional Americano. Quito, 1959, P. 43-59.
[32] Garaicoa T.A. Op. cit., P. 45.
