В данной статье автор, на основе анализа ряда международно-правовых актов, мнений исследователей, обращавшихся к рассматриваемой проблеме, предпринимает попытку предложить своё виденье оптимизации международной антитеррористической нормативно-правовой базы.
Ключевые слова и выражения: международный терроризм, Организация Объединённых Наций, Совет Безопасности, международные конвенции по терроризму, Международный уголовный суд.
The International Community Should Optimize Anti-terrorizm Legislation
Abstract. In this article, the author, based on the analysis of a number of international legal acts, the opinions of researchers who addressed the problem under consideration, makes an attempt to offer his vision of optimizing the international anti-terrorist regulatory framework.
Key words and phrases: international terrorism, United Nations Organization, Security Council, international conventions on terrorism, International Criminal Court.
В последнее время органами Организации Объединённых Наций предпринимались определённые шаги по оптимизации нормативно-правовых актов, призванных послужить заслоном на пути международного терроризма. Резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН, а также документы Специальных комитетов, учреждённых под эгидой этих органов, содержали немало положений, отвечающих духу времени и позволяющих по-новому взглянуть на разные аспекты рассматриваемого явления.
Вместе с тем, существующие международно-правовые акты по борьбе с терроризмом, как регионального, так и универсального характера,[1] не могут, на наш взгляд, считаться эффективными в силу целого ряда причин.
Во-первых, общим недостатком, значительно снижающим эффективность существующих международно-правовых актов по борьбе с международным терроризмом, является отсутствие конвенционных мер ответственности государств-участников за несоблюдение ими принятых на себя обязательств.
Во-вторых, в них нет конкретных указаний, при каких обстоятельствах ответственность возлагается на государство, как на субъект международного права, и при каких – на лиц, являющихся непосредственными исполнителями теракта. Кроме того, не решён вопрос о подсудности террористов.
В-третьих, в Европейской конвенции по борьбе с терроризмом 1977 г. (ст. 1) и Международной конвенцией по борьбе с бомбовым терроризмом 1988 г. (ст. 11) ответственность за терроризм, будь то акты терроризма, совершённые в пределах своего государства, либо имеющие международный характер, рассматриваются лишь как деяния, влекущие за собой уголовную ответственность отдельных лиц, являющихся субъектами данного состава преступления. Причём эта ответственность, в соответствии с упомянутыми международно-правовыми документами, отнесена на усмотрение правоохранительных органов самих государств, а не органов международной юстиции.
Иными словами, в соответствии с этими документами, на лиц, совершивших преступление международного терроризма распространяются только национально-правовые санкции. Именно здесь мы усматриваем главную неувязку в логике приведённых документов – за совершение международного преступления физических лиц судят национальные судебные органы в соответствии с национальным законодательством. В то время как, казалось бы, за совершение преступления международного характера лицо должно быть осуждено международным судебным органом в соответствии с положениями международно-правового документа (как это было, например, в случае с осуждением главных военных преступников Нюрнбергским и Токийским трибуналами и Международными трибуналами ad hoc наших дней, в свете событий в Югославии, Руанде, Сьерра-Леоне, Ливане, Камбодже, Восточном Тиморе).
Объясняется данное недоразумение, по мнению авторов упомянутых антитеррористических конвенций, тем, что,
во-первых, в международном праве до сих пор не выработано общепризнанное определение понятия «терроризм» (стало быть: nullum crimen sine lege)[2],
во-вторых, как это ни странно, в свете сказанного о международных трибуналах ad hoc, в международном публичном праве до сих пор нет общепризнанной концепции международной правосубъектности физических лиц (индивидов)[3].
Выходит, (по мнению высоколобых теоретиков международного права) индивид является субъектом конкретного противоправного деяния (международного терроризма), но субъектом международной уголовной ответственности, за это же деяние, быть не может в силу указанных причин[4].
В силу этих обстоятельств, ни само международное сообщество, в целом, ни антитеррористические коалиции отдельных государств, не могут сегодня найти эффективных средств, противостоящих международному терроризму. Однако это ещё не повод для всеобщего пессимизма. Важно помнить, что суть проблемы международного терроризма в другом.
Глобализация и сопровождающие её явления: терроризм, наркобизнес, контрабанда, торговля людьми и др. показывают, что излишняя ориентация на формальные экономические интересы, необоснованное и несправедливое распределение ресурсов, социально неадаптированные политические и экономические модели являются основными катализаторами политического радикализма, экстремизма и терроризма.
Вирус терроризма проникает, прежде всего, туда, где ослаблен иммунитет общества, где народ не консолидирован идеологически, культурно и политически.
Что же касается уголовного осуждения международных террористов, то государствам необходимо преодолеть политические разногласия по поводу того, что есть терроризм и что есть национально-освободительная борьба. Иначе, и при наличии Международного уголовного суда, призванного подвергать уголовному наказанию международных преступников, дело не сдвинется с места, пока не будет выработано общепризнанное определение понятия «международный терроризм».
Известно, что Международному уголовному суду в Гааге, пока, подсудны только четыре категории международных преступлений:
— геноцид,
— преступления против человечности,
— военные преступления,
— агрессия,
Хотя в проекте 1994 г. предполагалось распространение юрисдикции МУС на две группы преступлений: преступления по общему международному праву (перечисленные выше) являющиеся исключительно тягчайшими преступлениями и перечень преступлений терроризма. Перечень этих преступлений давался в приложении к Статуту МУС и распространялся на следующие виды террористических деяний:
- Незаконный захват воздушных судов,
- Преступления, направленные против безопасности гражданской авиациии,
- Преступления против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов,
- Захват заложников,
- Преступления, направленные против безопасности морского судоходства.
Таким образом, если бы данный проект был принят, закреплялась бы ответственность по шести антитеррористическим конвенциям[5].
Эффективным средством борьбы с терроризмом, по мнению многих авторов, включая и автора настоящей статьи, мог бы стать международный антитеррористический центр, который мог бы использовать накопленный (к данному моменту) в мире опыт борьбы с международным терроризмом и разработать тактику этой борьбы.
Причем, ввиду того, что международный терроризм, как было отмечено выше, не может существовать изолировано, без тесной связи с другими формами транснациональной преступности, антитеррористический центр не ограничивал бы свою активность только борьбой с международным терроризмом. При этом, будь он учреждён под эгидой ООН, его деятельность могла бы быть более продуктивной.
На конференции в Берлине (15-17 декабря 2004 г.) А.С. Куликов озвучил комплекс мер по соответствующим направлениям, который мог бы обеспечить успех в этом деле.
Назовём некоторые из них:
- Разработка унифицированного концептуального аппарата.
- «Инвентаризация» международных террористических организаций, криминальных групп и их инфраструктуры. Концентрация усилий на выявлении и ликвидации, в первую очередь, организаций, обеспечивающих финансирование, поставку, техническое обеспечение, транспортировку таких групп.
- Борьба против международных преступлений и коррупции как части всего комплекса мер, направленных на борьбу с международным терроризмом.
- Разработка оптимальной комбинации мер, направленных на повышение эффективности мер безопасности, с одной стороны, и соблюдению прав человека ‒ с другой.
- Пересмотр роли и места средств массовой информации в борьбе с терроризмом, профессиональный подход к вопросу борьбы с терроризмом, чёткое, отлаженное сотрудничество с силовыми структурами при описании террористических актов
- Мобилизация потенциала гражданского общества для формирования государственной системы борьбы с терроризмом и другими преступлениями[6].
Эти меры касаются так же и борьбы с терроризмом в Российской Федерации. В этой связи можно добавить к ним использование зарубежного опыта по борьбе с терроризмом.
Важнейшим этапом на пути совершенствования механизма многостороннего сотрудничества в борьбе против международного терроризма стал, прошедший в Нью-Йорке «Саммит – 2005». В итоговом документе этого форума, ставшем результатом непростого компромисса, однозначно высказана поддержка построению эффективной модели коллективной безопасности в противовес закреплению в международных делах односторонних подходов. Все государства-участники подтвердили свою приверженность Уставу ООН, который является всеобщим достоянием человечества.
На Саммите были приняты прорывные решения по совершенствованию, под эгидой ООН, единой международной стратегии в преодолении террористической угрозы.
Форум открылся подписанием Международной конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма. Президент России В. Путин поставил свою подпись под этим документом, который был разработан и принят по инициативе Российской Федерации. Состоялось заседание Совета Безопасности ООН на высшем уровне, по итогам которого была одобрена новая антитеррористическая резолюция, развивающая международно-правовую основу борьбы с международным терроризмом.
Принципиально важно, что резолюция 1624 Совета Безопасности ООН квалифицирует подстрекательство к терроризму как преступное деяние. Все страны обязались переложить эту резолюцию на язык своих национальных законов. Это должно поставить серьёзный заслон и для попыток предоставлять трибуну СМИ лицам, подстрекающим к насилию и терроризму. Хотелось бы надеяться, что «кликушествующие» СМИ России, в рамках «процесса саморегулирования», будут следовать положениям этой резолюции.
На «Саммите-2005» совместными усилиями удалось выйти на приемлемые договорённости по вопросу о применении силы в международных отношениях. Подтвердив, что это можно делать только на основе Устава ООН, государства-члены чётко зафиксировали, что они не будут мириться с проявлениями геноцида, массовых нарушений прав человека, с терроризмом. Генеральная Ассамблея подтвердила заложенные в резолюциях Совета Безопасности положения о том, что террористические атаки на государства являются вооружённым нападением, для отражения которого последние имеют право на самооборону, согласно Уставу ООН. Так что целый ряд концептуальных положений, согласованных на этом Саммите, имеет прямое практическое значение для будущей совместной работы, направленной на борьбу с международным терроризмом.
Проведение подобных форумов, в свою очередь, приближает международное сообщество к гармонизации антитеррористического законодательства.
Информация об авторе:
А.К. Хамдулаева, преподаватель Института менеджмента, экономики и инноваций.
Information about the author:
A.K. Khamdulaeva, lecturer at the Institute of Management, Economics and Innovations
[1] Перечень этих документов приведён в статье Джантаева Х.М. «ООН перед лицом новых вызовов»// Аспирант и соискатель, № 1. 2017 г.
[2] Одной из причин (пожалуй, главной) отсутствия универсального определения понятия «международный терроризм» (отсутствие исчерпывающего перечня его видов) являются политические разногласия государств по многим аспектам международной антитеррористической деятельности.
[3] См.: Международное уголовное право: Учебное пособие / Под общ. ред. В. Н. Кудрявцева. – М., 1999. С. 134.
[4] Международный уголовный суд, учреждённый в 1998 г. на Римской дипломатической конференции и уже начавший свою работу в Гааге, решил, наконец, проблему международной правосубъектности индивида.
[5] См.: Глотова С.В. Международные проблемы борьбы с международным терроризмом // Вестник МГУ. Серия право. – М., 2004. — № 4. С. 84.
[6] See: Countering Modern Terrorism. Proceedings of the Second International Security Conference. Berlin 15-17 Dec. 2004. – Bielefeld, 2005. – S. 310 -311.
