Возможность применения исключений из порядка функционирования внутреннего рынка товаров основана на суверенитете государств-членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Обращение к теоретическим основам суверенитета показывает, что под ним стоит понимать такое свойство, а точнее, состояние власти, которое обеспечивает государству возможность свободно, самостоятельно осуществлять свою внешнюю и внутреннюю политику[1]. Суверенитет предполагает независимость государства во внешнеполитической сфере (в области международных отношений) и верховенство, непререкаемость его решений в делах внутренних.
Статья 29 Договора[2] о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года (Договор о ЕАЭС, далее – статья 29, ст. 29) определяет предел суверенных действий государств при разрешении ими ряда особо значимых проблем, к которым, в частности, относятся вопросы той или иной сферы.
1 января 2010 года Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская Федерация создали Таможенный союз[3] и учредили новую институциональную структуру Таможенного союза, единый постоянно действующий регулирующий орган – Комиссию Таможенного союза (Комиссия), которая обеспечивала условия его функционирования и развития. Предусматривалась добровольная и поэтапная передача Комиссии Таможенного союза части полномочий государственных органов государств-участников. Это стало ярким подтверждением реализации ранее достигнутых договоренностей в рамках соглашений (договоров) по созданию Таможенного союза и Единого экономического пространства[4].
До образования Таможенного союза страны-участницы уже имели беспошлинный доступ на рынки друг друга через механизмы двусторонних и многосторонних соглашений о свободной торговле, включая Содружество Независимых Государств (СНГ). Однако в Таможенном союзе были сняты таможенные границы и введен единый таможенный тариф[5].
Комиссией Таможенного союза[6] было принято около 800 решений «прямого действия», не требующих имплементации в национальное законодательство; в том числе, были установлены единые санитарно-эпидемиологические и гигиенические требования к товарам, подлежащим санитарно-эпидемиологическому контролю (надзору), единые санитарно-ветеринарные и карантинные фитосанитарные требования, принято 22 технических регламента Таможенного союза и другие решения, большинство из которых применяется и в настоящее время. Данные решения направлены на свободное обращение товаров в рамках отсутствия таможенных границ между странами-партнерами. Для реализации единого экономического пространства подписан ряд соглашений[7], в том числе в сфере торговли услугами, доступа к субъектам естественных монополий и др.
В феврале 2012 года начала функционировать Евразийская экономическая комиссия[8] – единый постоянно действующий регулирующий орган Таможенного союза и Единого экономического пространства. Он призван выступать в качестве регулирующего органа Таможенного союза по аналогии с Европейской Комиссией Европейского Союза. ЕАЭС начал функционировать[9] в январе 2015 года, и тогда Армения стала его четвертым членом. Кыргызская Республика присоединилась в качестве пятого члена в августе 2015 года[10]. Сфера регулирования ЕАЭС выходит за рамки Таможенного союза, поскольку он стремится к созданию единого рынка между членами путем обеспечения «четырех экономических свобод»: свободы движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы.
Что касается сложностей, то серьезной остающейся проблемой являются нетарифные барьеры на пути движения товаров в ЕАЭС. Отдельными авторами вопросы введения государствами – членами ЕАЭС барьеров определены как одни из составляющих компонентов экономической безопасности[11] данного интеграционного объединения. И хотя терминология разделения препятствий на барьеры, изъятия и ограничения нуждается в уточнении[12], обследование 528-ми промышленных предприятий в сочетании с эконометрическими оценками показало, что нетарифные барьеры составляют от 15 до 30 процентов стоимости экспорта в торговле между Беларусью, Казахстаном и Российской Федерацией[13]. Создание единого рынка товаров осложняется затягиванием принятия единых технических регламентов Союза, а также сохранением, применением и введением новых национальных обязательных требований к продукции, превышением полномочий контролирующих органов государств – членов Союза, что создает препятствия для свободного обращения товаров. Общие рынки лекарственных средств и медицинских изделий (медицинской техники) должны были быть созданы к 2016 году, но сложности регулирования привели к тому, что их создание было отложено до 2020 года, а в некоторых случаях и до 2025 года. Кроме того, возникли противоречия между внешней политикой России и ее торговыми отношениями с другими странами ЕАЭС. Страны ЕАЭС не поддержали Российскую Федерацию в ее мерах, которые она применила против Украины, и отказались принять контрсанкции, введенные Российской Федерацией в отношении западных стран[14].
Создание единого рынка нефти, газа и нефтепродуктов было отложено до 2025 года в связи с «чувствительностью» этого сектора для бюджетов государств-членов. Только начинаются переговоры о создании единого регулятора финансового рынка ЕАЭС, ответственного за обеспечение соблюдения правил и надзора общего финансового рынка.
За редким исключением, первоначальным общим внешним тарифным планом был российский тарифный план, и общий внешний тариф корректируется с учетом поэтапного выполнения обязательств Российской Федерации по ее протоколу о присоединении к соглашению об учреждении Всемирной торговой организации (ВТО). После полного выполнения своих обязательств по ВТО в 2020 году применяемый средний тариф России составит 7,9 процента на простой средней основе и 5,8 процента на средневзвешенной основе. Юридически Российская Федерация имеет в качестве своего тарифного плана только тарифный план Евразийского экономического союза[15].
Статьей 28 «Внутренний рынок» Договора о ЕАЭС установлено, что в рамках функционирования внутреннего рынка во взаимной торговле товарами государства-члены не применяют ввозные и вывозные таможенные пошлины (иные пошлины, налоги и сборы, имеющие эквивалентное действие), меры нетарифного регулирования, специальные защитные, антидемпинговые и компенсационные меры, за исключением случаев, предусмотренных Договором.
Вместе с тем, аналогично положениям статьи XX ГАТТ[16] ВТО, статей 36 и 346 Договора о функционировании Европейского союза в пункт 1 статьи 29 Договора о ЕАЭС заложены исключения из порядка функционирования внутреннего рынка.
Так, в частности, в соответствии с пунктом 1 статьи 29 Договора «Государства – члены Союза во взаимной торговле товарами вправе применять ограничения (при условии, что такие меры не являются средством неоправданной дискриминации или скрытым ограничением торговли) в случае, если такие ограничения необходимы для:
1) охраны жизни и здоровья человека;
2) защиты общественной морали и правопорядка;
3) охраны окружающей среды;
4) охраны животных и растений, культурных ценностей;
5) выполнения международных обязательств;
6) обеспечения обороны страны и безопасности государства – члена».
Относительно оснований, содержащихся в статье 29 Договора о ЕАЭС, можно отметить, что в своем большинстве они повторяют защищаемые статьей ХХ ГАТТ цели. Следует отметить, что в рамках настоящей статьи не рассматриваются вопросы введения ограничений на торговлю услугами, а лишь товарами, несмотря на то, что в отношении услуг в Договоре о ЕАЭС также предусмотрены «оговорки по безопасности» и отмечаются[17] взаимные дискриминационные барьеры по доступу на рынки друг друга стран ЕАЭС.
Статья 29 Договора о ЕАЭС предусматривает шесть оснований применения исключений из порядка функционирования внутреннего рынка товаров ЕАЭС.
Первое основание: ограничения, необходимые для охраны жизни и здоровья человека. Как известно, такое же основание содержится в пункте «b» статьи ХХ ГАТТ. Второе основание – это ограничения по основаниям защиты общественной морали и правопорядка. В данном случае основание восприняло практику Генерального соглашения по торговле услугами (ГАТС), которое в пункте «а» статьи XIV говорит о защите не только общественной морали, как в статье ХХ ГАТТ, но и о защите общественного правопорядка. Третье основание – это ограничение, необходимое для охраны окружающей среды; в ГАТТ такое основание отсутствует. Представляется, что данное основание гораздо шире, чем совокупность оснований, касающихся охраны животных и растительного мира, а также охраны истощаемых природных ресурсов, предусмотренных статьей ХХ ГАТТ (пункты «b» и «g» статьи ХХ ГАТТ).
Следующим основанием статьи 29 Договора о ЕАЭС, четвертым, является ограничение, введенное с целью охраны животных и растений, культурных ценностей (подпункт 4 пункта 1 статьи 29 Договора о ЕАЭС). Нам представляется не вполне верным объединение в единое основание, с одной стороны, «охраны животных и растений», с другой – «культурных ценностей». Вместе с тем, вероятнее всего, на возможности применения оснований указанное «распределение» никаким образом не отражается, и на юридическую силу положения не влияет.
Пятое основание, предусмотренное статьей 29 Договора о ЕАЭС, – это ограничения, необходимые для выполнения международных обязательств. ГАТТ аналогичного основания не содержит, и противоречия между соглашениями, входящими в систему права ВТО, и другими международными соглашениями, ОРС ВТО разрешает в соответствии с положениями общего международного права. Договор о ЕАЭС, напротив, данным положением указывает на приоритет других международных обязательств над положениями Договора о ЕАЭС. Наконец, последнее основание, предусмотренное статьей 29 Договора о ЕАЭС, является аналогом статьи XXI ГАТТ и допускает ограничения, необходимые для обеспечения обороны страны и безопасности государства-члена.
Таким образом, положения Договора о ЕАЭС о применении исключений из порядка функционирования внутреннего рынка товаров ЕАЭС, в частности, статья 29, обусловлены рамками, которыми ограничены сферы распространения Договора о ЕАЭС (только экономическое сотрудничество), и сохраняют суверенитет государств – членов ЕАЭС по таким вопросам, как безопасность, международные обязательства, оборона, охрана окружающей среды и др. даже в случаях, при которых реализация данных суверенных прав ограничивает свободу передвижения товаров на внутреннем рынке ЕАЭС. При этом, должны быть обеспечены условия, такие как отсутствие неоправданной дискриминации или применение данных ограничений в качестве скрытых ограничений торговли.
Библиографический список:
[1] Подробнее см.: Голубничая Е.А. Толкование понятия суверенитета: историческое преобразования понятия, его виды, структурные элементы // В сборнике: Лучшая научная статья 2019. Сборник статей XXVII Международного научно-исследовательского конкурса. 2019; Гройсберг А.И. Современные подходы к определению понятия «суверенитет» //В книге: Современное состояние российского законодательства: проблемы и пути совершенствования Тезисы докладов международной научно-практической конференции. 2009.
[2] Договор о Евразийском экономическом союзе (Подписан в г. Астане 29.05.2014) (ред. от 15.03.2018) [Электронный ресурс] / Правовой сервер КонсультантПлюс. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_163855/ (дата обращения 31.10.2020).
[3] Договор о Таможенном кодексе Таможенного союза (Минск, 27 ноября 2009 г.) (прекратил действие).
Система ГАРАНТ: Режим доступа — http://base.garant.ru/5754385/#ixzz6cYuM6ue2 (дата обращения 31.10.2020).
[4] Сарсенов А.М. Правовые основы создания Евразийского экономического союза // Вестник Института законодательства Республики Казахстан. 2016. № 4 (45). С. 153.
[5] Соглашение о едином таможенно-тарифном регулировании (Москва, 25 января 2008 г.) (прекратил действие). Система ГАРАНТ: Режим доступа — http://base.garant.ru/2567512/#ixzz6cYuj8gcQ (дата обращения 31.10.2020).
[6] Договор о Комиссии таможенного союза (Душанбе, 6 октября 2007 г.) (с изменениями и дополнениями) (прекратил действуе). Система ГАРАНТ: Режим доступа — http://base.garant.ru/2567281/#ixzz6cYvBFsRE (дата обращения 31.10.2020).
[7] Договорно-правовая база Таможенного союза (подготовлено экспертами компании «Гарант»). Режим доступа — Система ГАРАНТ: Режим доступа — http://base.garant.ru/5754455/#ixzz6cYvVSsNy (дата обращения 31.10.2020).
[8] Договор о Евразийской экономической комиссии (Москва, 18 ноября 2011 г.) (прекратил действие). Система ГАРАНТ: Режим доступа — http://base.garant.ru/2571743/#ixzz6cYvmufHb (дата обращения 31.10.2020).
[9] Договор о Евразийском экономическом союзе (Подписан в г. Астане 29.05.2014) (ред. от 15.03.2018) [Электронный ресурс] / КонсультантПлюс. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_163855/ (дата обращения 31.10.2020).
[10] Винокуров Е., Либман А. Две евразийские интеграции // Вопросы экономики. 2016. № 2. С. 47.
[11] Экономическая безопасность ЕАЭС. Монография / Под ред. И.В. Андроновой. – Москва: РУДН, 2020. С. 206.
[12] Еликбаев К.Н. Совершенствование терминологии белой книги ЕАЭС // Инновации и инвестиции. 2018. № 9. с. 72 – 76.
[13] Винокуров Е.Ю. Евразийский экономический союз без эмоций // Вопросы экономики. 2016. № 12. С. 43-60.
[14] Шумилов В. М. Международный экономический правопорядок // Российский внешнеэкономический вестник. 2016. № 3. С. 91.
[15]Shepotylo O., Tarr D.G. Impact of WTO Accession on the Bound and Applied Tariff Rates of Russia // Eastern European Economics. 2013. 51 (5, September-October). Р. 5-45. (дата обращения: 21.10.2020)
[16] Генеральное соглашение по тарифам и торговле, Марракеш, 1994. Всемирная торговая организация / Электронный ресурс / Режим доступа: http://www.wto.org/english/docs_e/legal_e/gatt47_01_e.htm. (дата обращения: 20.10.2020).
[17] Еликбаев К.Н. Евразийская интеграция: единый рынок услуг. Journal of Economy and finance. Economic research institute. Qazaqstan. № 1-2020. С. 77-86. Режим доступа: http://economy.kz/documents/Journals/Journal_of_EAF/JOEAF_number1_2020.pdf (дата обращения — 21.11.2020); K. N. Yelikbayev, I. V. Andronova, N. V. Dyuzheva. Formation of a single EAEU services market: prerequisites, trends and barriers // II International Scientific Conference GCPMED 2019 – «Global Challenges and Prospects of the Modern Economic Development» European Proceedings of Social and Behavioural Sciences EpSBS// p. – 570 – 577; Yelikbaev K.N. Trade in services of member states of the Eurasian Economic Union (Торговля услугами в странах Евразийского экономического союза) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Экономика. 2019. Т. 27. № 3. С. 587–603; Kuanysh N. Yelikbayev, Inna V. Andronova. Problems and prospects for the formation of a common market for construction services in the EAEU . JCR. 2020; № 7(16): 2809-2820.
Информация об авторе:
Еликбаев Куаныш Нурланович, Заместитель директора Департамента функционирования внутренних рынков Евразийской экономической комиссии, магистрант Дипломатической академии МИД России
Комендантов Сергей Васильевич, к.ю.н., доцент кафедры международного права Дипломатической академии МИД России, член Российской ассоциации международного права, государственный советник Российской Федерации III класса
Information about the authors:
Kuanysh Nurlanovich Elikbayev, Deputy Director of the Department for the Functioning of Internal Markets of the Eurasian Economic Commission, Master’s student of the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of Russia
Sergey Vasilievich Komendantov, Candidate of Law, Associate Professor of the Department of International Law of the Diplomatic Academy of the Russian Ministry of Foreign Affairs, member of the Russian Association of International Law, State Advisor of the Russian Federation, Class III
