Определение понятия и состав преступлений против человечности – легальный и доктринальный подходы

Настоящее исследование продолжает и конкретизирует опубликованные научные статьи «К истории международной криминализации преступлений против человечности [25], а также «Масштабность и систематичность нападений на гражданское население как квалифицирующий признак международного уголовного преступления как угрозы безопасности государства и мирового сообщества» [24], в которых проанализированы понятия «человечности», «широкомасштабности» и «систематичности» в контексте преступлений против человечности. Несмотря на отсутствие конвенции о профилактике и предупреждению преступлений против человечности, данная проблема затрагивает такие международно-правовые теории и практики, как документы органов международной уголовной юстиции (их учредительные документы и выносимые решения), работу Комиссии Международного права, непрекращающуюся творческую доктрину, а также легальную работу в сфере прогрессивного развития международного права.

Annotation: the present research continues and concretizes already published scientific articles “To the history of the international criminalization of crimes against humanity” [25] and “Widespread and systematic attacks against the civilian population as a qualifying features of the international crime as a threat to security of States and the World community” [24], in which have been analyzed the concept of “humanity”, “widespread” and “systematic” in the context of crimes against humanity. Despite the absence of a convention on the prevention of crimes against humanity, this problem affects such international legal theories and practices as documents of international criminal justice bodies (their constituent documents and decisions made), the work of the International Law Commission, the ongoing creative doctrine, as well as legal work in the field of progressive development of international law.

Ключевые слова: преступления против человечности, международные преступления государства, международные уголовные преступления, международные уголовные трибуналы ad hoc, Международный уголовный суд, состав международного преступления, состав (элементы) преступлений против человечности, erga omnes.

Keywords: crimes against humanity, international crimes of the state, international crimes, international criminal tribunals ad hoc, International Criminal Court, corpus delicti of international crimes, corpus delicti (elements) of crimes against humanity, erga omnes.

Введение: «Принципы международного права, признанные статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого Трибунала» 1946 и 1950 гг.  подтвердили, что необходимость наказания за преступления против человечности отразило opinio juris большинства государств. Преступления против человечности были и по сей день остаются острой проблемой всего международного сообщества. Вооруженные конфликты, террористические акты, противоправные действия государств против гражданского населения, характеризующиеся широкомасштабностью и систематичностью, рассматриваются как авторами на постсоветском пространстве, так и зарубежными учеными. Несмотря на то, что всеобщий запрет преступлений против человечности носит характер обязательств erga omnes, глобализация и развитие технологий, дифференциация способов совершения тягчайших преступлений расширяют возможности для преступников и усложняют процесс установления истины – определения состава преступления и привлечения к ответственности виновных. Указанные факторы делают данную тему актуальной.

Анализ последних исследований и публикаций: в процессе исследования и написания настоящей статьи были использованы работы по данной проблематике ряда советских и российских ученых. Среди них: Трайнин А.Н., Полторак А.И., Костенко Н.И., Глотова С.В., Иногамова-Хегай Л.В. и др. Что касается зарубежных ученых, занимающихся разными аспектами данной проблематики, следует назвать: М. Шериф Бассиуни (M. Cherif Bassiouni), Лейла Надя Садат (Leila Nadya Sadat), Уильям А. Шабас (William A. Schabas), Margaret M. deGuzman (Маргрет деГузман) и др. Рассмотрены также определения по теме, сделанные некоторыми участникам заседаний отдельных международных уголовных трибуналов.

Целью и задачей настоящей статьи является анализ состава преступлений против человечности и его элементов на основе учредительных документов международных уголовных трибуналов, выносимых ими решений, а также исследований ученых.

Изложение основного материала исследования и полученных результатов:

В настоящее время в международных договорах в известной степени закрепляются элементы понятия преступлений против человечности. Например, они предусмотрены учредительными документами судов ad hoc и непосредственно статьей 7 Римского статута Международного уголовного суда [1]. Также элементы преступлений против человечности исследуются в доктрине международного права. Закрепленное в Римском статуте определение преступлений против человечности С.В. Глотова в своей работе «Концепция преступлений против человечности: общепризнанность и сущностные признаки в свете современного развития международного права» [23, C. 39] называет смешанным, поскольку оно содержит в себе общую дефиницию преступления, а также перечень отдельных преступных деяний, который расширился со времен Международного военного трибунала. В то же время, перечень преступлений, перечисленных в ст.7, не является исчерпывающим, поскольку содержит в себе в том числе «другие бесчеловечные деяния аналогичного характера», что позволяет рассматривать преступления против человечности как родовое понятие, включающее в себя различные составы преступлений «при отсутствии единого акта, который бы содержал полный перечень данных преступных деяний» [26, C. 67]. В некоторых международных договорах можно также встретить название «преступления против человечества». Например, в ст.1 Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. Однако Л.В. Иногамова-Хегай и Т.И. Курносова утверждают, что такие различия не должны вводить в заблуждение, поскольку связаны исключительно с трудностями перевода с иностранного языка. [27] В случае упомянутой конвенции, конечно, нет никакой разницы между терминами, но так обобщать для всех случаев не стоит. Данному вопросу много исследований в советское время посвятил Трайнин Арон Наумович. В своем учении о видах преступлений против человечества он их делил на три категории: преступления против основ мирного существования народов, преступления против законов и обычаев войны, геноцид [16, C. 271 – 452].

Возвращаясь к преступлениям против человечности, определим объект данного злодеяния: то, на что посягают перечисленные злодеяния – «человечность» [25], то есть отношения человечности, гуманности, человеческой природы. Не зря в английском языке они называются “atrocities”, то есть особо опасные (тягчайшие) преступления [18, С. 198]. Ведь они совершаются против человеколюбия, против человеческого рода, как биологического вида, человеческой расы и цивилизации. Профессор Уильям Шабас преступления против человечности называет «основным» среди «основных преступлений» (“core” of the “core crimes”) [33, C. 203]. Совершая их, человек ведет себя так, будто он сам не осознает, что является представителем рода человеческого [28, С. 174]. Непосредственным объектом нападения являются любые гражданские лица. Палата предварительного производства Международного уголовного трибунала в одном из дел термин «любые гражданские лица» интерпретировал как «группы, различающиеся по национальности, этнической принадлежности или другим отличительным признакам». Палатой было также отмечено, что гражданские лица, являющиеся целью нападения и эксплуатации, могут включать группу, определяемую политической принадлежностью [6, para. 110]. Юридический статус гражданского населения (лиц, в него входящих), против которого совершается преступление против человечности, не важен. В своей практике органы международной уголовной юстиции неоднократно отмечали, что под любыми гражданскими лицами понимаются не только лица той же национальности, что и преступник, но и лица без гражданства, лица другой национальности [7, para. 635]. Гражданское население включает в себя всех гражданских лиц, отличающихся юридически от военнослужащих и других законных комбатантов [8, para. 425]. В то же время, нет необходимости устанавливать связь жертв с какой-либо конкретной стороной конфликта [8, para. 423; 9, para. 3]. Такая практика сложилась ещё со времен Нюрнбергского процесса, что вполне справедливо. Ведь, как правило, во время вооруженного конфликта у каждой из противоборствующих сторон есть союзники, граждане которых также могут стать жертвой преступлений против человечности, совершаемых лицом, интересы которого они защищают. Например, как это было во время Второй мировой войны: нацисты совершали злодеяния не только по отношению к гражданам противника, но также по отношению к гражданам Германии и ее союзников (Венгрии и Румынии) [23, C. 41].

Именно нападение на любых гражданских лиц является тем критерием, которое отличает преступления против человечности от преступления геноцида. Н.И. Костенко, указывая на данное различие, подчеркивает, что для преступления геноцида характерен избирательный аспект «с намерением уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу» [19, C. 234]. В случае преступлений против человечности, именно «любое» гражданское лицо становится объектом нападения. Несмотря на то, что пострадать могут также военнослужащие, комбатанты, военные объекты [15, para. 403 – 407], это не изменяет квалификацию данного преступления как преступления против человечности. Ведь основным объектом остаются гражданские лица.

Основными критериями рассматриваемого деяния являются систематичность и/или широкомасшабность их совершения. Данные признаки были детально проанализированы в работе «Масштабность и систематичность нападений на гражданское население как квалифицирующий признак международного уголовного преступления как угрозы безопасности государства и мирового сообщества» [24]. При этом отдельно следует подчеркнуть т.н. «политическое основание», которое может иметь место при широкомасштабности и/или систематичности рассматриваемых злодеяний. Существование правительственной, организационной или групповой политики или плана, или факт того, что преступления поддерживались политикой или планом для их выполнения, может иметь доказательственное значение при установлении широкомасштабного и/или систематического характера нападений и того, что они были направлены против гражданского населения. Такого же мнения придерживается С.В. Глотова, предлагая в этой связи как «иллюстрацию критерия масштабности / систематичности» также рассматривать «политическое основание» [23, C. 44]. То есть преступные деяния физические лица могут совершать и в личном качестве, однако для квалификации их как преступления против человечности, они должны поддерживаться государственной политикой, действовать с ней, так сказать, «в унисон». Профессор Темпльского университета Маргарет деГузман называет политическую составляющую самым противоречивым аспектом в определении преступлений против человечности [35, C. 131]. На вопрос является ли элемент политики обязательным, проф. деГузман отвечает буквально, ссылаясь на отсутствие факта закрепления данного требования в ст.7 Римского статута. Не отрицая того, что международные уголовные суды в своих решениях неоднократно подчеркивали обязательность наличия элемента политики (policy element) для преступлений против человечности, профессор Темпльского университета считает, что он не является обязательным элементом для преступлений против человечности согласно обычному международному праву, чем и обосновывает свою позицию. По моему мнению, именно политическая составляющая в части систематичности и/или широкомасштабность совершения нападения (атак) являются теми признаками, которые отличают преступления против человечности, как международное преступное деяние, от преступлений по национальному праву.

В п.3 ст.7 «Преступления против человечности» Доклада от 5 ноября 2000 г. Подготовительной комиссии Международного уголовного суда, содержащего  Окончательный проект текста Элементов преступлений [3], было установлено, что акты, перечисленные в п.1 ст.7 Римского Статута в контексте преступлений против человечности должны совершаться против любых гражданских лиц с целью проведения политики государства или организации, направленной на совершение такого нападения, или в целях содействия такой политики. Подготовительная комиссия также закрепила необязательность военного характера таких действий: под «политикой, направленной на совершение такого нападения» подразумевается, чтобы государство или организация активно осуществляли, поощряли или санкционировали такое нападение на гражданское население или подстрекали к нему, что не исключает обязательность наличия политического элемента.

Политика, в которой объектом нападения является гражданское население, должна осуществляться действиями государства или организациями, что позволяет привлекать к ответственности в том числе негосударственных акторов (non-state actors), государствоподобные образования, которые фактически осуществляют контроль над определенной территорией и выполняют функции правительства. В то же время, проф. Шериф Бассиони [31, C. 151-152] подчеркивает, что в контексте преступлений против человечности речь идет не просто о какой бы то ни было организации, а именно об организациях государства (т.е. государственных учреждений), исключая негосударственных акторов (non-state actors). В противном случае, МУС мог бы привлекать к ответственности мафию. Учитывая, что Профессор принимал участие в Комитете по разработке Римского статута, безусловно, его мнение является авторитетным и весомым. Но практика органов международной юстиции подтвердила иное. Международный уголовный суд, неоднократно ссылаясь на решения Международного трибунала по бывшей Югославии (далее – «МТБЮ») и Международного трибунала по Руанде (далее – «МТР»), подчёркивал, что за преступления против человечности могут привлекаться негосударственные акторы (non-state actors): организации, управляющие определенной частью территории, и организации, которые могут совершить широкомасштабную или систематическую атаку на гражданское население [15, para. 396].

Более расширительно понятие «организаций» в контексте преступлений против человечности рассматривает на юридическом факультете Вашингтонского университета им. Джеймса Карра профессор международного уголовного права и директор Института мирового права Уитни Р. Харриса Лейла Надя Садат. По ее мнению, исторический подход, закрепленный еще со времен Нюрнбергского процесса, согласно которому преступления против человечности могут совершаться только государствами или квази-государственными образованиями, является устаревшим, поскольку не отвечает страданиям современных жертв преступлений против человечности, а также не отражает современный закон о преступлениях против человечности (modern law of crimes against humanity) [32, C. 6].

В исключительных обстоятельствах, политика в контексте рассматриваемой темы может осуществляться путем преднамеренного отказа от действий, которые сознательно направлены на поощрение нападений. Существование такой политики не может исключаться из-за отсутствия действий правительства или организации. То есть Комиссия разъяснила, что частью объективной стороны состава преступлений против человечности может быть также политика бездействия. Это подчеркивалось в решениях Чрезвычайных палат в судах Камбоджи: преступление может быть совершено по виновному бездействию, если существует обязанность действовать [5, para. 627]. Убийством, являющимся преступлением против человечности, может быть признан и суицид, если действия преступника побудили жертву принять такие действия [5, para. 629]. Политика подстрекательства со стороны правительства, организации или группы лиц не была обозначена в Уставе МТБЮ как элемент преступления против человечности. Тем не менее, Международный трибунал по бывшей Югославии в своих решениях ссылался на данный признак при квалификации рассматриваемого деяния.

Что касается определения понятия «нападения», то в одном из своих решений МТР обозначил следующее: «Понятие «нападение» рассматривается как противоправное деяние, закрепленное в ст.3 с п. (а) по п. (i) Статута, например, убийство, истребление, порабощение и т.д. В то же время, нападение может носить ненасильственный характер, например, навязывание системы апартеида, которое считается преступлением против человечности согласно ст.1 Конвенции об апартеиде 1973 г.[1]. Давление на население, оказываемое в целях заставить население действовать определенным образом, также может рассматриваться как «нападение», если оно организовано в массовых масштабах или имело систематических характер [12, para. 581].

Важно отметить разъяснение, которое дала Судебная камера Международного трибунала по Руанде: нападение не обязательно должно состоять из множества одинаковых преступлений (например, убийства), оно может также состоять из совокупности различных преступлений: «Нападение — это событие, которое должны составить перечисленные преступления. Действительно, в рамках одного нападения может существовать комбинация из перечисленных преступлений, например, убийства, изнасилования и депортация» [5, para. 205]. При этом множественность преступных деяний, совершенных в разное время одним или несколькими лицами, не являются обязательными для преступлений против человечности. Как утверждает Кай Амбос [34, C. 243], преподаватель Гёттинского университета (Германия) и специалист по уголовному праву, если один исполнитель отравляет воду большого числа населения, он, таким образом, осуществляет множественность убийств (и, соответственно, множественность уголовных деяний) с помощью единичного акта (действия).

Завершая настоящую статью, на основе всего вышеизложенного можно определить, что преступлением против человечности является тягчайшее деяние, признаваемое таковым национальным и/или международным правом, состоящее из одного или нескольких преступлений, совершаемых в форме нападений (активных или пассивных атак) на гражданское население в обстановке (во время существовании политики) систематических и/или широкомасштабных нападений, поддерживаемых или санкционируемых в политических целях государством или повстанческими организованными силами, на гражданских лиц и являющихся частью таких нападений.

ВЫВОДЫ

В настоящее время (третье десятилетие XXI в.) государствами приняты отдельные международные соглашения[2], регулирующие сотрудничество в борьбе с отдельными видами преступлений, которые могут квалифицироваться международным сообществом как преступления против человечности. Однако адекватное определение данного международного уголовного преступления отсутствует, в отличие от военных преступлений и преступления геноцида.

В то же время, следует прийти к выводу о квалификации (легальной и доктринальной) преступности деяний преступлений против человечности, подтверждением чему также является то, что преступления против человечности все чаще рассматриваются на повестке дня СБ ООН как угроза международному миру и безопасности. Общепризнанностью признания преступного характера преступлений против человечности стало также решение Комиссии Международного права ООН в 2014 г. включить в программу своей работы данную тему. Специальным докладчиком Шоном Д. Мэрфи (Sean D. Murphy) было подчеркнуто, что появление национальных законов об определении преступлений против человечности и наказании за них доказывают: определение и криминализация данного преступного деяния созрело с точки зрения практики государств[3].

Перспективой дальнейшего исследования настоящей темы станут вопросы усовершенствования работы международных уголовных трибуналов, способы преодоления проблем, с которыми они сталкиваются или могут столкнуться, пути совершенствования системы функционирования, перспективы расширения их компетенции, а главное – определение способов взаимодействия в профилактике и борьбе с преступлениями против человечности органов международной уголовной юстиции между собой и органов уголовного правосудия государств.

ИСТОЧНИКИ:

1. Римский Статут Международного уголовного суда от 10 ноября 1998 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pdf/rome_statute(r).pdf.
2. Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/warcrimes_limit.shtml.
3. Доклад Подготовительной Комиссии Международного уголовного суда. Часть II. Окончательный проект текста Элементов преступлений / Документ ООН № PCNICC/2000/1/Add.2 от 5 ноября 2000 г. // URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N00/724/29/PDF/N0072429.pdf?OpenElement.
4. Документ ООН, Генеральная Ассамблея ООН, 68 сессия, доп. No 10 (A/68/10).
5. ECCC: Prosecutor v. KHIEU Samphân and NUON Chea, Case File/Dossier No. 002/19-09-2007/ECCC/TC, 16 November 2018 (“Kayishema Trial Judgement”) // URL: https://www.legal-tools.org/doc/8v76lk/pdf/.
6. ICC: Prosecutor v. Muthaura, Kenyatta and Ali, «Decision on the Confirmation of charges», ICC-01/09-02/11-382-Red, 23 January 2012.
7. ICTY: Prosecutor v. Tadić (alias «Dule»), «Judgement», IT-94-1-T, 7 May 1997.
8. ICTY: Prosecutor v. Kunarac, Kovac and Vukovic, «Judgement», IT-96-23-T and IT-96-23/1-T, 22 February 2001.
9. ICTY: Prosecutor v. Vasiljević, «Judgement», IT-98-32-T, 29 November 2002.
10. ICTY: Kupreskic Trial Judgement, Case IT-95-16, TCh. II, 14 Jan. 2000.
11. ICTY: Kordic Trial Judgment, IT-95-14/2, TCh. III, 26 Feb. 2001.
12. ICTR: Prosecutor v. Akayesu, Judgement, Case No. ICTR-96-4-T, 2 September 1998.
13. ICTY: Blaskic Trial Judgement, Case No. IT-95-14-T, 3 March 2000.
14. ICTR: Prosecutor v. Kayishema, Judgement, Case No. ICTR-95-1-T, T.Ch. II, 12 May 1999 (“Kayishema Trial Judgement”).
15. ICC: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, Pre-Trial Chamber, 30 September 2008.
16. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон / Трайнин А.Н.; Под общ. ред.: Руденко Р.А.; Редкол.: Полторак А.И., Ромашкин П.С., Смирнов Л.Н., Чхиквадзе В.М. — М.: Наука, 1969. — 454 c.
17. Полторак А. И. Нюрнбергский процесс (Основные правовые проблемы). — М.: Наука, 1965. — 352 с.
18. Ляхов Е.Г., Светличная Д.В., Евстратова С.Б. Правовая доктрина о проблеме формирования международного уголовного права // Публичное и частное право. 2018. № 1 (37). С. 193-202.
19. Костенко Николай Иванович, Международное уголовное право на современном этапе: тенденции и проблемы развития : монография / Н. И. Костенко. — Москва : Юрлитинформ, 2014. — 423 с.
20. Егоров С.А. Приговор Нюрнбергского Трибунала и ответственность физических лиц за международные преступления. Московский журнал международного права. 2015; (4); с.90-102. https://doi.org/10.24833/0869-0049-2015-4-90-102 // URL: https://www.mjil.ru/jour/article/view/117/43.
21. Ляхов, Е.Г. Право международной безопасности (противодействие криминальным угрозам государству и мировому сообществу) : учеб. пособие / Д.Е. Ляхов, Е.Г. Ляхов — М. : Изд-во Российской таможенной академии, 2017 — 73 с.
22. Ляхов, Евгений Григорьевич. Безопасность государства и Мирового сообщества: теоретико-правовая формула обеспечения в XXI веке : монография : (с элементами учебного пособия) / Е. Г. Ляхов, Д. Е. Ляхов, А. А. Алимов. — Челябинск : Цицеро, 2015. — 301 с.
23. Глотова С.В. Концепция преступлений против человечности: общепризнанность и сущностные признаки в свете современного развития международного права. Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 14. Право, № 3, с. 36-49.
24. Ляхов Е.Г., Ляхов Д.Е., Светличная Д.В. Масштабность и систематичность нападений на гражданское население как квалифицирующий признак международного уголовного преступления как угрозы безопасности государства и мирового сообщества / Е.Г. Ляхов, Д.Е. Ляхов, Д.В. Светличная // Актуальные проблемы международного сотрудничества в борьбе с преступностью: сборник статей по итогам Международной научно-практической конференции, приуроченной к 20-летию принятия Генеральной Ассамблеей ООН Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 г. (30 октября 2019 г.). – М. : Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, 2019. – с. 82 – 89.
25. Светличная Д.В. «К истории международной криминализации преступлений против человечности» / Электронное сетевое издание «Международный правовой курьер» // URL: http://inter-legal.ru/k-istorii-mezhdunarodnoj-kriminalizatsii-prestuplenij-protiv-chelovechnosti.
26. Скуратова А.Ю. К вопросу о принятии Конвенции о преступлениях против человечности: материалы работы Комиссии международного права ООН. Московский журнал международного права. 2015;(3):58-78. https://doi.org/10.24833/0869-0049-2015-3-58-78.
27. МЕЖДУНАРОДНЫЕ «ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ» И «ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»: ИХ СООТНОШЕНИЕ / Иногамова-Хегай Л.В., Курносова Т.И. / Общество и право. 2015. № 4 (54). С. 72-76.
28. МАКЛЕОД К. ФИЛОСОФСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА / ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. MACLEOD C. TOWARDS A PHILOSOPHICAL ACCOUNT OF CRIMES AGAINST HUMANITY // EUROPEAN J. OF INTERN. LAW. — OXFORD, 2011. — VOL. 21, N 2. — P. 281-302 / Полунин С.Б. Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 4: Государство и право. Реферативный журнал. 2012. № 4. С. 173-180.
29. Самович Ю.В. Генезис международно-правовой регламентации понятия «преступления против человечности», Вестн. Том. гос. ун-та. 2012. № 357, с. 132-135.
30. MOTEKI Hiromichi, Deputy Chairmanю. U.S. GOVERNMENT IGNORES TELEGRAM FROM JAPANESE GOVERNMENT PROTESTING ATOMIC BOMB ATTACK / SOCIETY FOR THE DISSEMINATION OF HISTORICAL FACT // URL: http://www.sdh-fact.com/CL02_1/36_S4.pdf.
31. M. Cherif Bassiouni, The Legislative History of the International Criminal Court (Ardsley, NY: Transnational Publishers, 2005), 3 vols, 2000 pp.
32. Sadat, Leila N., Crimes Against Humanity in the Modern Age (February 29, 2012). American Journal of international Law, Vol. 107, No. 334, 2013, 94 p.; Washington University in St. Louis Legal Studies Research Paper No. 11-11-04. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2013254 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2013254.
33. William A. Schabas, International Criminal Law, Cambridge University Press, 2016, 422 p. https://doi.org/10.1017/CBO9781107280540.
34. Kai Ambos, Christopher K. Hall, Niamh Hayes, Larissa van den Herik, Joseph Powderly, Carsten Stahn, Crimes against humanity, in Otto Triffterer and Kai Ambos (eds), The Rome Statute of the International Criminal Court: A Commentary (3rd edn., C.H. Beck, Hart, Nomos, 2016) xxxix, 145-295 pp. https://doi.org/10.5771/9783845263571-145.
35. Margaret M. deGuzman, “Crimes against humanity”, in William A. Schabas and Nadia Bernaz (eds.), Routledge Handbook of International Criminal Law, Routledge, London, 2011, pp. 121–137.

References:

1. Rome Statute of the International Criminal Court, 10 November 1998 // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pdf/rome_statute(r).pdf.
2. Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/warcrimes_limit.shtml.
3. Доклад Подготовительной Комиссии Международного уголовного суда. Часть II. Окончательный проект текста Элементов преступлений / Документ ООН № PCNICC/2000/1/Add.2 от 5 ноября 2000 г. // URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N00/724/29/PDF/N0072429.pdf?OpenElement.
4. UN document, General Assembly of the UN, 68 session, No 10 (A/68/10).
5. ECCC: Prosecutor v. KHIEU Samphân and NUON Chea, Case File/Dossier No. 002/19-09-2007/ECCC/TC, 16 November 2018 (“Kayishema Trial Judgement”) // URL: https://www.legal-tools.org/doc/8v76lk/pdf/.
6. ICC: Prosecutor v. Muthaura, Kenyatta and Ali, «Decision on the Confirmation of charges», ICC-01/09-02/11-382-Red, 23 January 2012.
7. ICTY: Prosecutor v. Tadić (alias «Dule»), «Judgement», IT-94-1-T, 7 May 1997.
8. ICTY: Prosecutor v. Kunarac, Kovac and Vukovic, «Judgement», IT-96-23-T and IT-96-23/1-T, 22 February 2001.
9. ICTY: Prosecutor v. Vasiljević, «Judgement», IT-98-32-T, 29 November 2002.
10. ICTY: Kupreskic Trial Judgement, Case IT-95-16, TCh. II, 14 Jan. 2000.
11. ICTY: Kordic Trial Judgment, IT-95-14/2, TCh. III, 26 Feb. 2001.
12. ICTR: Prosecutor v. Akayesu, Judgement, Case No. ICTR-96-4-T, 2 September 1998.
13. ICTY: Blaskic Trial Judgement, Case No. IT-95-14-T, 3 March 2000
14. ICTR: Prosecutor v. Kayishema, Judgement, Case No. ICTR-95-1-T, T.Ch. II, 12 May 1999 (“Kayishema Trial Judgement”).
15. ICC: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, Pre-Trial Chamber, 30 September 2008.
16. Izbrannye proizvedeniya. Zashchita mira i ugolovnyi zakon / Trainin A.N.; Pod obshch. red.: Rudenko R.A.; Redkol.: Poltorak A.I., Romashkin P.S., Smirnov L.N., Chkhikvadze V.M. — M.: Nauka, 1969. — 454 s. [in Russian].
17. Poltorak A. I. Nyurnbergskii protsess (Osnovnye pravovye problemy). — M.: Nauka, 1965. — 352 s. [in Russian].
18. Lyakhov E.G., Svietlychna D.V., Evstratova S.B. PRAVOVAYa DOKTRINA O PROBLEME FORMIROVANIYa MEZhDUNARODNOGO UGOLOVNOGO PRAVA // Publichnoe i chastnoe pravo. 2018. № 1 (37). S. 193-202 [in Russian].
19. Kostenko Nikolai Ivanovich, Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo na sovremennom etape: tendentsii i problemy razvitiya : monografiya / N. I. Kostenko. — Moskva : Yurlitinform, 2014. — 423 s. [in Russian].
20. Egorov S.A. Prigovor Nyurnbergskogo Tribunala i otvetstvennost’ fizicheskikh lits za mezhdunarodnye prestupleniya. Moskovskii zhurnal mezhdunarodnogo prava. 2015; (4); s.90-102. https://doi.org/10.24833/0869-0049-2015-4-90-102 // URL: https://www.mjil.ru/jour/article/view/117/43 [in Russian].
21. Lyakhov, E.G. Pravo mezhdunarodnoi bezopasnosti (protivodeistvie kriminal’nym ugrozam gosudarstvu i mirovomu soobshchestvu) : ucheb. posobie / D.E. Lyakhov, E.G. Lyakhov — M. : Izd-vo Rossiiskoi tamozhennoi akademii, 2017 — 73 s. [in Russian].
22. Lyakhov, Evgenii Grigor’evich. Bezopasnost’ gosudarstva i Mirovogo soobshchestva: teoretiko-pravovaya formula obespecheniya v XXI veke : monografiya : (s elementami uchebnogo posobiya) / E. G. Lyakhov, D. E. Lyakhov, A. A. Alimov. — Chelyabinsk : Tsitsero, 2015. — 301 s. [in Russian].
23. Glotova S.V. Kontseptsiya prestuplenii protiv chelovechnosti: obshchepriznannost’ i sushchnostnye priznaki v svete sovremennogo razvitiya mezhdunarodnogo prava. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 14. Pravo, № 3, s. 36-49 [in Russian].
24. Lyakhov E.G., Lyakhov D.E., Svietlychna D.V. Masshtabnost’ i sistematichnost’ napadenii na grazhdanskoe naselenie kak kvalifitsiruyushchii priznak mezhdunarodnogo ugolovnogo prestupleniya kak ugrozy bezopasnosti gosudarstva i mirovogo soobshchestva / E.G. Lyakhov, D.E. Lyakhov, D.V. Svietlychna // Aktual’nye problemy mezhdunarodnogo sotrudnichestva v bor’be s prestupnost’yu: sbornik statei po itogam Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, priurochennoi k 20-letiyu prinyatiya General’noi Assambleei OON Mezhdunarodnoi konventsii o bor’be s finansirovaniem terrorizma 1999 g. (30 oktyabrya 2019 g.). – M. : Moskovskii universitet MVD Rossii imeni V.Ya. Kikotya, 2019. – s. 82 – 89 [in Russian].
25. Svietlychna D.V. «K istorii mezhdunarodnoi kriminalizatsii prestuplenii protiv chelovechnosti» / Elektronnoe setevoe izdanie «Mezhdunarodnyi pravovoi kur’er» // URL: http://inter-legal.ru/k-istorii-mezhdunarodnoj-kriminalizatsii-prestuplenij-protiv-chelovechnosti [in Russian].
26. Skuratova A.Yu. K voprosu o prinyatii Konventsii o prestupleniyakh protiv chelovechnosti: materialy raboty Komissii mezhdunarodnogo prava OON. Moskovskii zhurnal mezhdunarodnogo prava. 2015;(3):58-78. https://doi.org/10.24833/0869-0049-2015-3-58-78 [in Russian].
27. MEZHDUNARODNYE «PRESTUPLENIYa PROTIV ChELOVEChNOSTI» I «PRESTUPLENIYa PROTIV ChELOVEChESTVA»: IKh SOOTNOShENIE / Inogamova-Khegai L.V., Kurnosova T.I. / Obshchestvo i pravo. 2015. № 4 (54). S. 72-76 [in Russian].
28. MAKLEOD K. FILOSOFSKOE TOLKOVANIE PRESTUPLENII PROTIV ChELOVEChESTVA / ChELOVEChNOSTI. MACLEOD C. TOWARDS A PHILOSOPHICAL ACCOUNT OF CRIMES AGAINST HUMANITY // EUROPEAN J. OF INTERN. LAW. — OXFORD, 2011. — VOL. 21, N 2. — P. 281-302 / Polunin S.B. Sotsial’nye i gumanitarnye nauki. Otechestvennaya i zarubezhnaya literatura. Seriya 4: Gosudarstvo i pravo. Referativnyi zhurnal. 2012. № 4. S. 173-180 [in Russian].
29. Samovich Yu.V. Genezis mezhdunarodno-pravovoi reglamentatsii ponyatiya «prestupleniya protiv chelovechnosti», Vestn. Tom. gos. un-ta. 2012. № 357, s. 132-135 [in Russian].
30. MOTEKI Hiromichi, Deputy Chairmanю. U.S. GOVERNMENT IGNORES TELEGRAM FROM JAPANESE GOVERNMENT PROTESTING ATOMIC BOMB ATTACK / SOCIETY FOR THE DISSEMINATION OF HISTORICAL FACT // URL: http://www.sdh-fact.com/CL02_1/36_S4.pdf.
31. M. Cherif Bassiouni, The Legislative History of the International Criminal Court (Ardsley, NY: Transnational Publishers, 2005), 3 vols, 2000 pp.
32. Sadat, Leila N., Crimes Against Humanity in the Modern Age (February 29, 2012). American Journal of international Law, Vol. 107, No. 334, 2013, 94 p.; Washington University in St. Louis Legal Studies Research Paper No. 11-11-04. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2013254 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2013254.
33. William A. Schabas, International Criminal Law, Cambridge University Press, 2016, 422 p. https://doi.org/10.1017/CBO9781107280540.
34. Kai Ambos, Christopher K. Hall, Niamh Hayes, Larissa van den Herik, Joseph Powderly, Carsten Stahn, Crimes against humanity, in Otto Triffterer and Kai Ambos (eds), The Rome Statute of the International Criminal Court: A Commentary (3rd edn., C.H. Beck, Hart, Nomos, 2016) xxxix, 145-295 pp. https://doi.org/10.5771/9783845263571-145.
35. Margaret M. deGuzman, “Crimes against humanity”, in William A. Schabas and Nadia Bernaz (eds.), Routledge Handbook of International Criminal Law, Routledge, London, 2011, pp. 121–137.

Статья рекомендована к опубликованию

Ляховым Евгением Григорьевичем – заслуженным юристом РФ, доктором юридических наук, профессором кафедры Прав человека и международного права Московского университета МВД РФ В.Я. Кикотя, Адрес: 117997, г. Москва, ул. Академика Волгина, д.12; профессором кафедры международного права ФГБОУ ВПО «Дипломатическая академия Министерства иностранных дел Российской Федерации», Адрес: 119021, г. Москва, ул. Остоженка, 53/2, каб. 423; профессором кафедры конституционного и международного прав ГКОУВО «Российская таможенная академия», Адрес: 140015, Московская обл., г. Люберцы, Комсомольский проспект, д. 10; Вице-президентом Российской Ассоциации международного права. Тел.: 8-906-773-39-57. E-mail: d.6897@rambler.ru

Автор статьи:

Светличная Диана Валериевна (Diana V. Svietlychna) – аспирант 4-го года обучения кафедры Международного права ФГБОУ ВПО «Дипломатическая академия Министерства иностранных дел Российской Федерации», Адрес: 119021, г. Москва, ул. Остоженка, 53/2, каб. 423; член Российской Ассоциации международного права. Тел.: +7 (916) 797-30-25. E-mail: d.svietlychna@gmail.com

[1] В связи с некорректностью перевода на русский язык данный вид преступления (Crimes against humanity) в указанной Конвенции был определен как «преступление против человечества»: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/apartheid1973.shtml

[2] Конвенция о ликвидации всех форм расовой̆ дискриминации 1965 г., Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.; Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г.; Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности 1968 г., Конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений 2006 г., Конвенция Совета Европы по предупреждению пыток или унижающего достоинство обращению или наказания и Протоколы к ней̆ 1993 г., ряд других.

[3] См.: Документ ООН, Генеральная Ассамблея ООН, 68 сессия, доп. No 10 (A/68/10)