Статья посвящена описанию некоторых аспектов правового регулирования нематериальных объектов на примере законодательства Китая, Японии и Кореи, в частности, рассматриваются основные нормы, относящиеся к нематериальным объектам, направления государственного регулирования и установленные принципы.
Ключевые слова: нематериальные объекты; нематериальные активы; интеллектуальная собственность; исключительные права; искусственный интеллект.
Selected Issues of the Legal Regime of Intangible Objects in the Legislation of China, Japan and Korea
Abstract:
The article is devoted to the description of some aspects of the legal regulation of intangible objects on the example of the legislation of China, Japan and Korea, particularly basic provisions relating to intangible objects, directions of state regulation and established principles were considered.
Key Words: intangible objects; intangible assets; intellectual property; exclusive rights; artificial intelligence.
В настоящее время в российской правовой литературе нет единого понимания категории «нематериальный объект», как то его объема, универсальных характеристик, применим ко всем объектам или же единого перечня. В соответствии со с. 128 ГК, кроме вещей к объектам гражданских прав относятся имущественные права (среди которых упомянуты цифровые права); результаты работ и услуг, охраняемые результаты интеллектуальной деятельности, средства индивидуализации и нематериальные блага. Основываясь на перечне данной в Гражданском кодексе и в целях настоящей статьи к нематериальным объектам, представляется логичным отнести все. По поводу чего складываются правоотношения и что не имеет материального выражения, следовательно, не может быть передано другому лицу само по себе, но в тоже время обладает имущественной ценностью. Соответственно, для про ведения анализа правого регулирования нематериальных объектов в Китае, Японии и Корее. Правовые системы упомянутых стран также стоят перед вопросами определения и регулирования нематериальных объектов, однако, на данный момент также не содержат отдельной обобщающей категории. В связи с чем в настоящей статье будут рассмотрены отдельные объекты, подпадающие под указанные признаки.
Китай
Законодательство Китайской Народной Республики в части, касающейся интеллектуальных прав за последний годы претерпело ряд изменений, наиболее заметные из которых связаны с присоединением к международным договорам (в частности, к Гаагской системе и Марракешскому договору в 2022 году). В Китае нормы, регулирующие интеллектуальные права не включены в Гражданский кодекс КНР и в основном содержатся в Законе Об авторском праве, Законе о патентах, Законе о средствах индивидуализации. Кроме того, в связи с всепроникающим характером объектов интеллектуальных прав в современной экономике отдельные положения также содержатся в законодательстве о рекламе и антимонопольном законодательстве. Отдельно стоит отметить «Белую книгу», которая является анализом деятельности китайских судов в области защиты интеллектуальной собственности. Еще в 2015 году в Белой книге был отмечен растущее значение технологических изменений, увеличение числа дел, связанных с Интернетом, и, как следствие, появление новых вопросов, требующих комплексного подхода и понимания юридической и технической сторон, а также руководство интересами общества[1]. Уже в 2020 г. Шэньчжэньский районный народный суд Наньшан постановил что статьи, автоматически созданные с использованием программного обеспечения, являющегося искусственным интеллектом, защищаются авторским правом и права на них принадлежат соответствующим юридическим лицам (владельцам такого ИИ).
Патентный закон Китая содержит привычный перечень объектов (изобретения, полезные модели, промышленные образцы), в то время как в Законе об авторском праве КНР также дает открытый перечень (ст.3) и содержит отсылочную норму к отдельному акту, касающемуся программного обеспечения (ст.53)[2]. Положение о защите программного обеспечения раскрывает программное обеспечение как компьютерную программу с прилагающимися документами, при этом под компьютерной программой понимается закодированная последовательность инструкций, которая может выполняться устройствами с возможностями обработки информации, такими как компьютеры, или символическую последовательность инструкций или символьную последовательность операторов, которая может быть автоматически преобразована в закодированную последовательность инструкций с целью получения определенные ожидаемые результаты; исходная программа и объектная программа программы для ЭВМ считаются одним и тем же произведением, а под «документами» — буквальные описания или диаграммы, используемые для описания содержания, структуры, дизайна, функциональных характеристик, исторического развития, результатов испытаний и использования, например, инструкции по разработке программы, блок-схемы и руководства пользователя[3]. Регистрация программного обеспечения не является обязательной для возникновения права и охраны объекта, кроме того, в отношении искусственного интеллекта, наделенного способностью к самостоятельному обучению, становится вопрос о том, что при регистрации охраняется та версия, которая еще не самообучилась, а новая «обученная» уже требует дополнительной регистрации. Искусственный интеллект (ИИ) может охраняться также и в рамках патентного права. Так в конце 2019 г. Государственное ведомство интеллектуальной собственности (SIPO) объявило об изменениях в правилах проведения экспертиз при регистрации ИИ и введении трёхступенчатой проверки патентоспособности. В настоящее время оцениваются включенные отдельные технические характеристики, техническое решение в целом и в части касающейся новизны должны быть представлены примеры, иллюстрирующие действие ИИ и соответствие его данному критерию. Также в мае 2022 заместитель председателя Верховного суда КНР Хэ Жун в своем выступлении сделал акцент на то, что законодательство об интеллектуальной собственности в ближайшее время пройдет через еще большие изменения с целью охватить такие секторы экономики как искусственный интеллект, большие данные и генетические технологии. Национальное информационное управление Интернета, Министерство промышленности и информационных технологий и Министерство общественной безопасности КНР совместно выпустили «Положение об администрировании глубокого синтеза (машинного обучения) информационных услуг Интернета», которое вступает в силу с 10 января 2023 года. В пояснительной статье к Положению отмечается, что технологии машинного обучения, несомненно, улучшают пользовательский опыт, однако, также способствуют недобросовестному копированию и распространению информации, в т.ч. ложной, а также мошенничеству, связанному с подделкой чужой личности с использованием цифрового следа пользователей, и нарушению иных личных прав граждан. В Положении и Регламенте к нему указано, что поставщики информационных услуг обязаны усилить контроль за использование машинного обучение, запретить незаконную обработку личной информации и регулярно проверять, и оценивать механизмы алгоритмов. Поставщики услуг должны добавлять знаки, не влияющие на использование информационного контента, созданного или отредактированного с использованием их сервисов (программ). Предоставление услуг, которые генерируют или существенно изменяют функции информационного контента, такие как интеллектуальный диалог, синтетический человеческий голос, генерация человеческого лица и иммерсивные реалистичные сцены, должны быть четко обозначены, чтобы избежать путаницы или неверного понимания. При этом удаление, изменение или иное сокрытие такой маркировки невозможно как самим поставщиком услуг, так и при дальнейшем использовании[4]. В разработке указанного Положения принимало участие существующее с 2014 г. Управление киберпространства Китая (Cyberspace Administration of China (CAC)). CAC осуществляет надзор и регулирование деятельности онлайн-площадок и создаваемого ими контента. Как правоохранительный орган, САС отвечает за безопасность материала и занимается предоставлением разрешений (лицензий) на ведение новостной деятельности в Интернете. Именно данный орган в настоящее время осуществляет выработку и контроль за соблюдением принципов деятельности ИИ, а также обработкой персональной информации техническими средствами. Кроме САС проблемой принципов деятельности ИИ занимается Китайская академия информационных и коммуникационных технологий, которая исходит из того, что ИИ необходимо обучать с использованием объективных наборов данных, представляющих различные группы населения, на основе принципов равенства и недискриминации.
Еще одной интересной областью, в которой, можно считать, фигурируют нематериальные объекты является рынок токенов, в частности, NFT. В конце 2022 года Интернет-суд Ханчжоу постановил, что в качестве объекта сделки по купле-продаже выступала цифровая коллекция NFT («слепая коробка для цифровой коллекции NFT»), а не сертификат акционерного капитала, следовательно. требуется предварительное подтверждение идентифицирующих юридических деталей, относящихся к коллекции[5]. Цифровые коллекции NFT обладают характеристиками объектов прав собственности, такими как ценность, редкость, доступность для использования и транзакционность. В то же время они также обладают уникальными атрибутами сетевой виртуальной собственности, такими как виртуальность сети и технологии, которые принадлежат сетевой виртуальной собственности. Как объект сделки между двумя сторонами, новый тип виртуальной онлайн-собственности, цифровая коллекция NFT, которая в соответствии с решением Суда обладает характеристиками прав собственности (стоимость, редкость, управляемость и возможность продажи), однако, существуют особенные сетевые атрибуты, а именно, «Сетевая виртуальность» и технология, принадлежащая этой реальности. На основании общих черт с традиционными материальными объектами Суд приходит к выводу о том, что цифровая коллекция и сделки с ней подпадают под законодательство о купле-продаже, в частности, под действие Закона КНР «Об электронной коммерции».
Япония
Гражданский кодекс Японии также не содержит упоминания нематериальных объектов, равно как и нематериальных активов. Законодательство в области интеллектуальных прав также строиться на основании отдельных законов, а также в соответствии с программными документами Правительства страны. Также, как в Китае компьютерные программы регулируются как авторским, так и патентным законодательством. В обоих законах содержится широкое определение компьютерной программы как «нечто, что выражено в виде письменных инструкция для компьютера и заставляет компьютер функционировать и достигать определённого результата[6]. Такое определение позволяет охранять разные виды программ на одинаковом уровне. В частности, «программы для обучения», которые предполагают ввод в них новых данные и создание параметров обучения одновременно охраняются алгоритм и «подход к обучению» (выбор обучающих данных, порядок, частоту и комбинирование метода обучения, а также метод настройки параметров) охраняется в соответствии с Законом о патентах как изобретение подхода к обучению. При этом исходный код программы охраняется в соответствии с Законом об авторском праве как программное произведение (статья 2(1)(x) и статья 10(1)(ix)). В Закон об авторском праве были внесены поправки для обеспечения правовой определенности для создателей произведений. Поправки вступили в силу в начале 2019 г. и состояли в следующем: 1) при использовании машинного обучения создатели/правообладатели/пользователи ИИ вправе анализировать и воспринимать работы, защищенные авторским правом, при этом подразумевается, что доступ и анализ осуществляются в форме, которая не приносит какого-либо ущерба правообладателям и не нарушает их права (ст.30-4); 2) разрешается электронное копирование произведений, в связи с необходимостью использования большого массива данных, а, значит, и значительного числа произведений для реализации функций ИИ и его технического потенциала (ст.47-4); 3) кроме того разрешается использование охраняемых произведений в целях проведения исследований (что можно соотнести со свободным использованием произведений в учебных и научных целях), при этом признается важность такого использования для поиска и проверки данных и идей (ст.47-5).
В соответствии с действующим законодательством продукт деятельности ИИ может охраняться в соответствии с Законом об авторском праве или Законом о патентах как произведение или изобретение, созданное человеком, при условии, что пользователь ИИ, занимается творческой деятельностью, а ИИ выступает исключительно как инструмент в процессе производства продукта. При этом отмечается проблема, что при существовании продуктов, созданных ИИ, но н имеющих творческого вклада человека и, соответственно, не считающегося произведением, возникает путаница в связи с непонимаем, какой объект может быть использован, какая его стоимость с учетом человеческого вклада и так далее. В настоящее время в Японии такая проблема отмечается юристами, однако, решается исключительно посредством включения гарантий в лицензионные договоры или договоры на отчуждение исключительного права.
В 2016 году правительство Японии издало свой Пятый Базовый план по науке и технологиям (2016–2021 годы) для достижения цели Японии по переходу от «Промышленности 4.0» к «Обществу 5.0» — новой концепции для решения проблем, стоящих перед Японией и мире и построить общество будущего, которое принесет процветание, сосредоточив внимание на человекоцентричных ценностях в новом подходе к интеграции киберпространства и физического пространства. Этаже концепция отражена в Шестом Базовом плане по науке и технологиям (2022–2026 годы). В соответствии с этой концепцией Правительство Японии еще в 2019 г. опубликовало «Социальные принципы человекоцентричного ИИ», а именно: 1) достоинство: общество должно быть построено на уважении человеческого достоинства; 2) разнообразие и инклюзивность: общество, в котором люди различного происхождения могут добиваться своего благополучия; 3) устойчивость: устойчивое общество, в котором ожидается, что ИИ внесет значительный вклад в реализацию «Общества 5.0» и потребность в обществе, совместимом с использованием ИИ (AI-Ready Society).
В январе 2022 Министерство экономики, торговли и промышленности (METI) пересмотрело ранее выпущенное Руководство по управлению внедрением принципов ИИ. Положения, изложенные в документе, не имеют обязательной юридической силы, однако, они отражают цели и принципы, которыми должны руководствоваться компании при создании и использовании ИИ. Также METI сформулировало Руководство по контракту на использование ИИ и данных («Руководство по контракту»). Данный документ содержит ключевые элементы, на которые предприятиям следует обратить внимание при установлении справедливых и надлежащих правил, регулирующих использование данных, дает обоснование для каждой конкретной категории использования и объясняет подходы, которые предприятиям следует учитывать при обсуждении и согласовании деталей или условий контракта[7].
Еще одним нематериальным объектом, не имеющим регулирования, но пользующегося значительным вниманием, как и в Китае, выступает токен. Правовой статус токенов в Японии определяется не сводным законом, а в каждом отдельном случае в соответствии с назначением. Криптовалюты и служебные токены регулируются как «криптоактивы» в соответствии с Законом о платежных услугах. Операторы, которые занимаются покупкой, продажей или обменом криптоактивов (а также посредничеством в такой деятельности) или управлением криптоактивами в интересах других лиц, должны пройти регистрацию в качестве поставщика криптоактивов. Службы обмена активами («CAES» и поставщик CAES, «CAESP»). В тоже время токены, которые представляют собой акции, облигации или доли участия в компаниях, регулируются Законом о финансовых инструментах и биржах («FIEA») как зарегистрированные в электронном виде передаваемые права. В последнее время NFT, которые представляют собой незаменяемые цифровые токены, привлекли много внимания в Японии в связи с быстрым ростом их стоимости и уникальностью в сравнении с другими «криптоактивами». Так как NFT являются уникальными объектами они не могут представлять собой ценные бумаги с точки зрения японских законодателей и правоприменителей, при этом их владельцы (держатели) не должны участвовать в прибыли получать дивиденды от своего обладания, аналогичные владельцам ценных бумаг. их держатели не участвуют в прибыли или не получают дивиденды.
Корея
Гражданский акт Кореи не содержит упоминания о нематериальных активах, их регулирование осуществляется актами отдельных служб государства, занимающимися финансами, Интернетом и информационной безопасностью, торговлей. Закон о развитии и распространении умных роботов (подразумеваются роботы, наделенные ИИ), устанавливающий и продвигающий политику устойчивого развития индустрии умных роботов, был принят еще в декабре 2008 года.
В октябре 2015 года правительство Кореи учредило и запустило консультативный комитет по развитию интеллектуального информационного общества и позднее объявило начало реализации «Плана развития стратегии интеллектуального информационного общества» в январе 2016 года. В плане искусственный интеллект (intelligent information technology) описывается как технология, реализующая возможности обработки данных, такие как распознавание, восприятие, вывод и т. д., на человеческом уровне путем слияния технологии искусственного интеллекта и технологии использования данных[8].
В настоящее время Закон об авторском праве в Корее защищает произведения, являющиеся творческим произведением, выражающим человеческие мысли и эмоции. В соответствии с программными документами Кореи ИИ не считается человеком, поэтому творение ИИ не защищено Законом об авторском праве. Существуют законодательные предложения охранять творение ИИ как работу, сделанную по найму, то есть работу, выполненную наемным работником в ходе выполнения им своих обязанностей. Работодатель признается автором произведения, созданного по найму, если такое произведение обнародуется от имени работодателя, если иное не предусмотрено договором или положением о труде. Однако в настоящее время этот подход считается неверным в Корее и не был включен в какие-либо акты.
В 2021 году Президентский совет по интеллектуальной собственности создал специальный комитет для установления стандартов владения созданием ИИ, а Ведомство интеллектуальной собственности Кореи объявило этот вопрос своим ключевым проектом.
Стремясь не вмешиваться и не препятствовать развитию ИИ, Корея в настоящее время больше внимания уделяет публикации необязательных этических принципов и правил для ИИ, а не разработке подробных правил. В соответствии с этическими принципами интеллектуального информационного общества (так называемый «Сеульский ПАКТ» (гласность, подотчетность, управляемость и прозрачность) (“Seoul PACT” (publicness, accountability, controllability, and transparency)) в апреле 2018 г. и Хартией этики интеллектуального информационного общества в июне 2018 г., опубликованной Министерством науки и ICT («MSIT»), правительство Кореи объявило о стандарте этики в рамках темы «ИИ для человечества» в декабре 2020 года, чтобы соответствовать глобальным стандартам ИИ[9]. В стандарте говорится, что человеческое достоинство, общественная польза и законная цель технологии являются тремя фундаментальными принципами, которые должны соблюдаться на протяжении всего срока службы ИИ. В частности, права человека, неприкосновенность частной жизни, разнообразие, нарушение прав, стремление к большему благу, солидарность, управление данными, ответственность, безопасность и прозрачность предлагаются в качестве 10 ключевых элементов, которые должны соблюдаться в соответствии с тремя фундаментальными принципами.
В Корее базы данных (в том числе это относится и к Big Data) защищены Законом об авторском праве при соблюдении определенных условий[10]. Если сборник носит творческий характер в плане подбора, расположения или композиции материалов, он охраняется как произведение-сборник. В случае отсутствия такого творчества его производитель может быть защищен, если коллекция представляет собой базу данных, которая определяется как компиляция материалов, систематически расположенных или составленных таким образом, чтобы к ним можно было получить индивидуальный доступ или получить их; и производитель сделал значительные инвестиции в человеческие или материальные ресурсы для производства базы данных или для обновления, проверки или дополнения своих материалов. Производители баз данных имеют право воспроизводить, распространять, транслировать или передавать в интерактивном режиме всю или значительные части соответствующей базы данных, но отдельные материалы базы данных не считаются значительными частями соответствующей базы данных. База данных будет охраняться пять лет.
Налоговое законодательство содержит ссылку на нематериальные активы (Intangible fixed assets), к которым относит гудвилл, права на дизайн, права на полезные модели, товарные знаки, права на рыболовство, права на добычу в соответствии с законом о разработке полезных ископаемых на морском дне (может выбрать метод деятельности), право на управление платными дорогами, права на воду, право на использование электроэнергии и газоснабжения, право использования объектов водопроводной воды для промышленного использования, право использования объектов водопроводного водоснабжения общего пользования, право использования объектов отопления, права на добычу полезных ископаемых (может выбрать метод деятельности), в т.ч. право использования телеграфных и телефонных объектов, право управления водоотведением и т.д.
Амортизируемый гудвил для целей налогообложения определяется как «стоимость, переданная с возмещением, помимо переданных активов, включенных в передачу бизнеса, оцененная с учетом факторов деловой премии передающего лица, таких как разрешение / лицензия, юридические привилегии, географические преимущества, коммерческая тайна, кредит, репутация, партнеры по сделке и т. д.». Деловая репутация амортизируется в течение пяти лет линейным методом для целей налогообложения.
Криптовалюты не считаются законными деньгами в Южной Корее, а обмены, хотя и законны, регулируются строгой нормативно-правовой базой. В Южной Корее налогообложение криптовалюты является серой зоной: поскольку транзакции с криптовалютой не являются ни денежными средствами, ни финансовыми активами, теперь они не облагаются налогом. Министерство стратегии и финансов, с другой стороны, заявило, что рассматривает возможность взимания налога на прибыль от криптовалютных транзакций и планирует опубликовать систему налогообложения в 2022 году (пока нет информации о введении).
5 марта 2020 г. Южная Корея приняла поправку к Закону об отчетности и использовании информации о конкретных финансовых операциях (Act on the Reporting and Use of Specific Financial Transaction Information), которая вступила в силу в марте 2021 г.[11]
Поправка требует, чтобы все корейские поставщики услуг «виртуальных активов» (нематериальных объектов/благ) выполняли следующие действия:
• Зарегистрировать авторизированный банковский счет и предоставить клиентам банковские счета на настоящее имя, открытые в том же банке;
• Получить сертификат системы управления информационной безопасностью («ISMS») от Корейского агентства по безопасности в Интернете («KISA»);
• Предоставить все реквизиты компании и реквизиты банковского счета Корейскому подразделению финансовой разведки («KoFIU»); а также
• Внедрить расширенные процедуры по борьбе с отмыванием денег/знай своего клиента («AML-KYC»).
Контракт-каталог — это недавно созданная система, которая позволяет организации гибко изменять условия контракта по своему усмотрению. Более 60% от общего числа контрактов выполняются в виде контрактов по каталогу (по данным Национального агентства информационного общества (NIA)). При этом использование данного государственного каталога не является обязанностью субъектов. Каталог использует систему блокчейн и смарт-контракты. В мае 2022 года новое Правительство Кореи пообещало принять рамочный закон, регулирующий виртуальные активы (подробностей содержания закона пока нет, но предполагается, что основное внимание будет уделено криптовалютам, а не каким-либо иным нематериальным объектам).
*Исследование выполнено в рамках научно-исследовательской работы по теме «Рынок нематериальных объектов гражданского права в цифровой среде: выработка научно обоснованной концепции правовой регламентации отношений провайдеров и потребителей в контексте развития технологий искусственного интеллекта» (5-ГЗ-2022).
Информация об авторе:
Жевняк Карина Михайловна, магистр в сфере интеллектуальной собственности и права новых технологий
Information about the author:
Karina Mikhailovna Zhevnyak, Master in Intellectual Property and Law of New Technologies
[1] https://wipolex.wipo.int/ru/text/371329
https://regnum.ru/news/society/3572107.html
[2] https://wipolex.wipo.int/ru/text/336460
[3] http://www.china.org.cn/english/DAT/214781.htm
[4] http://www.cac.gov.cn/2022-12/11/c_1672221949318230.htm
[5] https://mp.weixin.qq.com/s/WWnZAxqiIVJ-dHO90eoBVw
[6] https://wipolex.wipo.int/ru/text/584874
[7] https://www.meti.go.jp/english/press/2019/1209_005.html
[8] https://k-erc.eu/wp-content/uploads/2017/12/Master-Plan-for-the-intelligent-information-society.pdf
[9] https://koreascience.kr/article/JAKO201929860937627.page
[10] https://wipolex.wipo.int/ru/legislation/details/21016
[11] https://elaw.klri.re.kr/eng_service/lawTwoView.do?hseq=28979
