Понятие защиты гражданских прав: основные исследовательские подходы

Статья посвящена анализу основных исследовательских подходов к определению понятия «защита гражданских прав» («гражданско-правовая защита»), содержащихся в научных работах и публикациях отечественных исследователей-цивилистов, исходя из которого автор данной статьи приходит к умозаключению, что рассматриваемое понятие является правовой категорией со сложной полисемией (многозначностью) его толкования.

Более того, именно многозначность исходного (базового) понятия «защита права» («правовая защита») серьезным образом затрудняет возможность выработки универсальной дефиниции защиты гражданских прав. Выдвигается авторский тезис, что данную серьезную практико-ориентированную и теоретико-методологическую проблему возможно решить, используя системно-динамический подход.

Ключевые слова: защита, защита гражданских прав, субъективные гражданские права, «теория мер», «теория функций», «теория деятельности», системно-динамический подход.

УДК 347.1

The concept of civil rights protection: main research approaches

The article is devoted to the analysis of the main research approaches to the definition of the concept of «protection of civil rights» («civil protection»), contained in scientific papers and publications of domestic civil researchers, on the basis of which the author of this article comes to the conclusion that the concept in question is a legal category with complex polysemy (ambiguity) of its interpretation.

Moreover, it is the ambiguity of the original (basic) concept of «protection of rights» («legal protection») that seriously complicates the possibility of developing a universal definition of the protection of civil rights. The author’s thesis is put forward that this serious practice-oriented and theoretical-methodological problem can be solved using a system-dynamic approach.

Keywords: protection, protection of civil rights, subjective civil rights, «theory of measures», «theory of functions», «theory of activity», system-dynamic approach.

Тема, вынесенная в заголовок настоящей публикации, лежит в русле более общей проблематики, непосредственно связанной с защитой субъективных гражданских прав. Указанной проблематике уделялось соответствующее внимание со стороны исследователей в советский период [5, с. 32 – 37; 4, с. 3 – 11; 11; 14; 26; 27, с. 30 – 35, и др.], и в настоящее время она является, пожалуй, одной из наиболее сложных и дискутируемых в цивилистической науке, о чем свидетельствует значительное число научных работ монографического и диссертационного форматов, материалов научных и научно-практических конференций, а также статей, посвященных анализу различных аспектов данной проблематики, в частности, исследованию:

• ключевых подходов к трактовке защиты гражданских прав [10, с. 37 – 40; 13, с. 7 – 13; 15, с. 48 – 53; 18, с. 45 – 78; 19, с. 99 – 107, и др.];

• механизмов их защиты [7, с. 11 – 16; 9, с. 245 – 249; 10, с. 37 – 40;  20, с. 250 – 266; 22, с. 55 – 59; 24, с. 24 – 29; 25, с. 80 – 86, и др.];

• способов защиты [16, с. 41 – 49; 17, с. 140 – 145; 29, с. 165 – 167, и др.] и т.д.

Близкое знакомство с существенным количеством диссертационных работ и научных публикаций, в которых в той или иной степени затрагиваются различные аспекты рассматриваемой проблемы, позволяет сделать вывод о том, что на настоящий момент среди ученых-цивилистов отсутствует единая и консолидированная точка зрения относительно понятия «защита прав» («правовая защита»), в том числе «защита гражданских прав» («гражданско-правовая защита»).

Так, в частности, С.В. Никольский под гражданско-правовой защитой понимает непосредственное применение средств защиты, в качестве итога которых выступает устранение негативных имущественных последствий, а также фактическое восстановление нарушенных прав и компенсация вызванных потерь [21, с. 7].

В свою очередь, В.В. Груздев позиционирует гражданско-правовую защиту в качестве акта реализации охранительного правомочия или охранительного права, относя первую к числу главных элементов механизма гражданско-правового регулирования. Он акцентирует внимание на том важном обстоятельстве, что «гражданско-правовая защита может иметь место как на стадии реализации гражданских прав и обязанностей, так и на стадии применения гражданского права» [10, с. 40].

Как отмечает в своей докторской диссертации А.В. Мильков, «в российской правовой литературе крайне сложно отыскать полноценную дефиницию понятия защиты права, несмотря на широчайшее применение данного понятия и обилие работ, посвященных исследованию различных аспектов темы защиты прав» [18, с. 45].

Главными причинами такого положения, по мнению различных исследователей-цивилистов, являются:

• смешение или подмена понятий авторами соответствующих научных работ и публикаций [18, с. 50; 23, с. 3, и др.];

• многозначность (полисемия) термина (понятия) «защита права» [15, с. 51; 31, с. 11, и др.].

Что касается смешения или подмены понятий, то в данной связи, например, тот же А.В. Мильков пишет о том, что «… мы можем объяснить прием, в соответствии с которым защита прав называется отдельными авторами категорией, только бытующим в правовой литературе вольным обращением с понятиями, при котором ученые не ставят себе целью выяснить истинный статус последних» [18, с. 50].

Относительно второй причины – многозначность (полисемия) термина (понятия) «защита права» – следует отметить, что в современной цивилистической литературе действительно отмечается полисемия (многозначность) этого понятия [15, с. 51]. Так, например, Т.Б. Шубина еще в 1997 г. в своей кандидатской диссертации, посвященной анализу теоретических проблем защиты права, особо подчеркивала, что «термин “защита права” употребляется в различных смыслах как в законодательстве, так и в научной литературе» [30, с. 11].

Через 16 лет после защиты указанной диссертации (кстати, первого диссертационного исследования, посвященного рассматриваемой проблеме. Как в этом контексте пишет сама Т.Б. Шубина, «… никто ранее не изучал структуру самой защиты, не анализировал формы защиты права» [30, с. 199]) А.А. Кравченко делает специальный акцент на следующем существенном обстоятельстве, говоря о том, что «Однако дело даже не столько в том, чтобы представить защиту как комплексное понятие, сколько в том, что данному термину в юридической науке присуще такое свойство как полисемия (от греч. poly – многий, многочисленный, обширный и sema – знак), который означает «наличие у одного слова разных лексических значений; многозначность» [15, с. 51].

В связи с изложенным, целесообразно заметить, что термину «защита» присуща полисемия не только в юридической науке, но и в остальных гуманитарных науках, в том числе, в филологии. Так, например, в Словаре синонимов русского языка З.Е. Александровой слово «защита» имеет такие синонимы, как: предохранение, охрана [1, с. 147]. Неудивительно, что в юридической литературе нередко рассматриваются дискуссионные вопросы соотношения правовой защиты и правовой охраны, а также делаются выводы, согласно которым правовая охрана и правовая защита могут пониматься как синонимы (правда, с некоторой оговоркой, что лишь в строго определенных случаях) [2, с. 118].

Касаясь проблемы классификации основных исследовательских подходов к определению понятия «защита гражданских прав», целесообразно сделать акцент на том важном обстоятельстве, что одни авторы выделяют всего три таких подхода («теорию функций», «теорию мер» и «теорию деятельности») [13, с. 7], другие – пять подобных подходов [15, с. 48], а то и более – шесть [19, с. 99 – 100].

В частности, уже упоминавшийся А.А. Кравченко в своей статье (2013 г.), непосредственно посвященной исследованию подходов к защите гражданских прав в доктрине гражданского права, существующие подходы классифицирует на пять главных групп (первый подход предполагает, что защита рассматривается как система мер принуждения (Ю.Г. Басин), второй подход связывает защиту с деятельностью или действиями правоохранительных органов или управомоченного лица (М.А. Рожкова), третий подход предполагает, что защита гражданских прав — это результат деятельности правоохранительных органов или управомоченного лица (В.В. Болгова), сторонники четвертого подхода понимают под защитой прав систему юридических норм, или правовой институт (Н.С. Малеин), пятый подход связывает защиту с функцией гражданского права или с функцией государства (Т.И. Илларионова) [15, с. 48 – 50].

Названный автор в результате анализа каждой из групп приходит к принципиальному выводу, согласно которому категория «защита» в науке гражданского права является универсальной. Однако, по мнению А.А. Кравченко, ни одна из устоявшихся дефиниций таким качеством не обладает. Поэтому, с его точки зрения, проблема определения «защиты гражданских прав» пока остается открытой и ждет в будущем своего решения [15, с. 48].

Первый подход предполагает, что защита рассматривается «как система мер принуждения». Сторонником такой позиции является Ю.Г. Басин [5, с. 34], отмечает в своей статье уже упоминавшийся А.А. Кравченко. Давая критическую оценку вышеприведенного определения, А.А. Кравченко пишет о том, что «Однако система мер принуждения – это, по сути, совокупность таких мер. Поэтому употребление термина защита гражданских прав для множественного числа словосочетания “мера принуждения”, нелогично»       [15, с. 49].

В данной связи целесообразно заметить, что, принимая во внимание редакцию дефиниции, данной Ю.Г. Басиным, а именно, «защиты как система мер принуждения», никакой «нелогичности» в нем нет, поскольку термин «защита гражданских прав» употребляется для слова «система» в единственном числе, а не в множественном – для словосочетания «мера принуждения». Таким образом, на наш взгляд, первый контраргумент А.А. Кравченко относительно «нелогичности» подхода Ю.Г. Басина к определению понятия «защита гражданских прав» следует признать не вполне состоятельным. В то же время, надо подчеркнуть, что данное замечание носит исключительно уточняющий лексический характер, имея в большей степени редакционный контекст.

Следует заметить, что к приведенной ранее дефиниции Ю.Г. Басина апеллируют практически все авторы, обращающиеся к рассматриваемой проблематике [15, с. 49; 19, с. 99; 18, с. 48 и др.], что неудивительно, поскольку это действительно первая (по хронологии) в советской цивилистике научная публикация, в которой содержится определение понятия «защита субъективных гражданских прав».

К сожалению, объем настоящей публикации не позволяет детальным образом анализировать все контраргументы современных исследователей-цивилистов, направленных против содержания и существа соответствующих дефиниций своих предшественников, и имеющих явно выраженный критический характер. Однако, на наш взгляд, целесообразно все же обратить внимание на довольно типичное замечание А.В. Милькова относительно определения понятия «защита права», содержащиеся в совместной статье Ю.Г. Басина и А.Г. Диденко: «Защита права является самостоятельным правовым понятием, имеющим свои задачи, свои способы реализации, свою сферу применения» [4, с. 4]). С точки зрения А.В. Милькова, «… ни логика, ни теория права не классифицируют понятия на “самостоятельные” и “несамостоятельные”, поскольку “несамостоятельных” понятий просто не существует» [18, с. 48].

Безусловно, у каждого ученого есть право выражать собственные взгляды и выносить личностные оценочные суждения. В то же время, по нашему мнению, следует также учитывать и те факторы, которые способствовали формулированию Ю.Г. Басиным и А.Г. Диденко изложенного ранее определения защиты. Дело даже не в том, что словосочетание «самостоятельное понятие» является устойчивым выражением (фразеологизмом) и встречается весьма часто в научных работах подобного рода, а в том, что, как особо подчеркивает в своей диссертации Т.Б. Шубина, «правовая категория “защита права” отражает реальные правовые явления и является самостоятельной категорией (курсив мой – Н.К.), не входящей в понятийный ряд других категорий, таких, как субъективное право, законность, правонарушения и т.д. Она включает в себя элементы вышеназванных категорий и имеет свое функциональное назначение – обеспечение и восстановление правопорядка, предупреждение правонарушений» [30, с. 32 – 33].

В свою очередь, например, Е.В. Измайлова в статье, посвященной анализу подходов к пониманию защиты гражданских прав, рассматривает «теорию функций», «теорию мер» и «теорию деятельности» при помощи авторского подхода, согласно которому «защита права должна быть рассмотрена с двух сторон: с позиции защищающегося субъекта, нуждающегося в защите, и с позиции субъекта, без действий которого защита состояться не может». В частности, Е.В. Измайлова, анализируя признаки каждой из предложенных учеными теорий защиты, формулирует вывод о том, что «теория мер» не носит самостоятельного характера и дополняет «теорию деятельности», поскольку, с ее точки зрения, «понимание защиты права как мер защиты ценно с точки зрения фигуры субъекта, нуждающегося в защите, сами по себе, без действий субъектов, их инициирующих и применяющих, они являются безжизненными и не обеспечивают достижение цели защиты». Е.В. Измайлова выражает солидарность с научной позицией, согласно которой у «теории функции» отсутствует самостоятельный статус, и считает, что в качестве наиболее перспективной «теории защиты» целесообразно признать «теорию деятельности» [13, с. 7].

Характеризуя научные позиции других современных ученых-цивилистов относительно названных ранее трех основных теорий, по нашему мнению, следует более подробно рассмотреть, например, точку зрения Н.П. Асланян, изложенную в ее концептуальной статье (2012), посвященной анализу основных проблем разработки современного учения о защите гражданских прав. Названный автор утверждает, что «… ни понятие “меры” (“меры защиты”), ни понятие “деятельность” не могут рассматриваться в качестве априорного основания теории защиты гражданских прав, так как не способны “развернуться” в сеть подчиненных понятий в силу своего узкого значения. Такой способностью, на наш взгляд, обладает категория “функция” (а точнее, “охранительная функция”), которая может служить фундаментом рассматриваемого учения» [3, с. 10].

Со своей стороны, Н.П. Асланян полагает, что функциональная теория способна служить основанием теории защиты гражданских прав, поскольку категория «функции права» обладает требуемым объяснительным потенциалом. Данная категория позволяет последовательно развернуть понятие охранительной функции гражданского права в цепь иных понятий рассматриваемой предметной сферы, проследить их связи и взаимозависимости и на основе этого создать непротиворечивую, логически замкнутую теорию защиты гражданских прав, которую схематично можно представить следующим образом: охранительная функция гражданского права – охранительные гражданско-правовые нормы – охранительные субъективные гражданские права – охранительные гражданские правоотношения [3, с. 11].

В то же время, по мнению названного исследователя несмотря на то, что существование регулятивной и охранительной функций права никем не оспаривается, построение учения о защите гражданских прав на основе функциональной теории наталкивается на серьезные препятствия, обусловленные отсутствием согласия между учеными по целому ряду вопросов. Прежде всего, по вопросу об основании теории защиты гражданских прав, относительно которого единого мне­ния в доктрине не существует. Вторым камнем преткновения яв­ляется вопрос о строении нормы права. Дело в том, что разделение норм права и правоотношений на регулятивные и охранительные имеет в своей основе идею двухчленного строения правовой нормы. Между тем, как известно, в отечественной правовой науке советского и постсоветского периодов превалирует концепция трехчленного строения правовой нормы (гипотеза – диспозиция – санкция). Согласно этой концепции, разделение норм права на регулятивные и охранительные является ошибочным [3, с. 11].

Н.П. Асланян приходит к итоговому заключению, что «основными проблемами разработки теории защиты гражданских прав являются две: проблема оснований теории и проблема содержания теории. Произвольное постулирование начал данной теории приводит к рассогласованности научного знания о защите гражданских прав и противоречивости его содержания. Таким образом, следует констатировать, что в современный период рассматриваемое учение – это массив высказанных по проблеме точек зрения, не являющийся концептуальной системой» [3, с. 12].

С нашей точки зрения, следует выразить солидарность изложенному выше концептуальному тезису Н.П. Асланян. Действительно, массив определений понятия «защита гражданских прав», имеющих разнородное содержание и разноплановую направленность, наглядно свидетельствует о том, что представители современной цивилистической науки находятся еще на пути к выработке полноценной и универсальной дефиниции рассматриваемой правовой категории.

Таким образом, исходя из анализа подходов к исследованию понятия «защита права», можно сделать вывод о том, что рассматриваемое понятие означает собой правовую категорию со сложной полисемией (многозначностью) толкования данного понятия.

Более того, на наш взгляд, именно многозначность понятия «защита права» серьезным образом затрудняет возможность для выработки универсальной дефиниции защиты гражданских прав, поскольку в таком случае наблюдается ситуация, весьма схожая с той, которая имеет место быть в известной притче про слепых мудрецов и слона. Действительно, как можно дать полноценное определение полисемическому (многозначному) термину, понятию, категории? Да еще таким образом, чтобы, как выше пишет Н.П. Асланян, такая категория позволяла последовательно развернуть (искомое понятие – редакция моя. Н.К.) «в цепь иных понятий рассматриваемой предметной сферы, проследить их связи и взаимозависимости и на основе этого создать непротиворечивую, логически замкнутую теорию защиты гражданских прав» [3, с. 11].

Думается, что с такой – реально серьезной – задачей можно попытаться справиться, используя системно-динамический подход [6, с. 16 – 25; 8, с. 169 – 173; 12, с. 104 – 106; 28, с. 245 – 248].

Известно, что истоки системного (системно-динамического) подхода берут свое начало в XVII веке, в трудах Г.В. Лейбница, который ссылался на Рене Декарта и Аристотеля в качестве своих предшественников. Пройдя соответствующие стадии своего развития, системно-динамический подход в конце ХХ – начале ХХI вв. стал позиционироваться как «новая научная парадигма», позволяющая уйти от механической модели познания [6, с. 16 – 17].

Если совсем кратко изложить суть данного подхода, то можно отметить, что основной его целью является исследование различных динамических систем. Более того, наличие в динамических системах эволюционных свойств делает возможным описание (моделирование) с их помощью как общей, так и биологической эволюции. Рост, развитие, дифференцировка, появление новых уровней (подсистем), изменение направлений развития, градация и деградация могут быть изложены в рамках системно-динамического подхода. На данный момент в научной литературе существует точка зрения, согласно которой  «… пришла пора, когда системно-динамический подход должен обрести свою самостоятельность, начать строить свою познавательную модель и свое мировоззрение»[6, с. 25 – 26].

Следует особо подчеркнуть, что в последнее десятилетие были предприняты попытки использования системно-динамического подхода в научных публикациях представителей гуманитарных и общественных наук                 [8, с. 169 – 173; 12, с. 104 – 106; 28, с. 245 – 248, и др.]. В этой связи важно отметить, что общей специфической чертой указанных публикаций является то, что все их авторы выделяют главное «конкурентное преимущество» системно-динамического подхода, которое заключается, по их мнению, в том, что последний синтезирует «пространственные, временные и технологические аспекты»[28, с. 245].

Разделяя позицию системно-динамического подхода, а также, исходя из внутренней логики непосредственно защиты прав (правовой защиты), в том числе защиты гражданских прав (гражданско-правовой защиты), целесообразно предположить, что она (не только как понятие, категория, но, прежде всего, в качестве явления, социально-правового феномена) имеет как минимум три измерения: пространственное, временное и технологическое.

То есть, речь идет о том, что «правовая защита» не только обладает «многогранностью» [2, с. 118], но и «многомерностью».

Раскрывая пространственное и временное измерения правовой защиты, прежде всего, следует отметить, что она обеспечивается (осуществляется, реализуется и т.п.) в конкретном пространстве (имеется в виду так называемая «локализация» защиты) и в конкретный временной отрезок (процедурные сроки). Что касается «технологического» измерения, то здесь речь идет о способах, формах и механизмах такой защиты.

Учитывая изложенное, на наш взгляд, защита гражданских прав одновременно является системным и комплексным (многомерным) понятием (категорией) и явлением. Исходя из данного посыла, становится понятным почему не раскрывают в полной мере его содержание и сущность так называемые «одномерные» дефиниции. Почему даже попытки дать определение искомому понятию в широком и узком смыслах, с нашей точки зрения, не достигают свой цели.

Например, А.А. Амагыров считает, что термин «правовая защита» целесообразнее рассматривать в двух аспектах: в широком смысле (когда термин правовая защита ограничивается деятельностью по установлению правил, гарантий и мер) и в узком смысле (когда термин правовая защита должен быть тесно связан с посягательством или угрозой посягательства).  С тем чтобы избежать терминологической путаницы, правовую защиту в узком смысле можно называть защитой субъективных прав, что в целом учитывает мнения, сложившиеся в юриспруденции. В широком смысле термин «правовая защита» может выступить синонимом термину «правовая охрана» [2, с. 124].

Таким образом, мы видим, что и в настоящий момент в доктрине сохранятся тенденция, доминировавшая в начале «нулевых», когда понятие «защита гражданских прав» рассматривалась как в связи с категорией «охрана гражданских прав», так и без связи с ней, самостоятельно. Теми учеными, которыми понятие защиты гражданских прав связывалась с их охраной, высказывались различные на этот счет точки зрения. Первая из них состояла в том, что защита права представляет собой один из моментов его охраны. Так, например, Н.И. Матузов по данному поводу утверждал, что вообще охрана и защита субъективного права и охраняемого законом интереса – не одно и то же: охраняются они постоянно, а защищаются только тогда, когда нарушаются. Защита есть момент охраны, одна из ее форм, и эти понятия не совпадают (См.: Матузов Н.И. Правовая система и личность. – Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1987. – С. 130).

В данной связи вполне просматривается аналогия с системой здравоохранения: охрана здоровья человека (индивида) осуществляется постоянно, а лечение назначается тогда, когда человек (индивид) заболел.

Важно отметить, что полисемия понятия «защиты» – именно в правовом контексте – объясняется его многомерностью, поскольку оно интегрирует в себя синхронно и охрану (статику), и защиту (динамику). Поэтому именно системно-динамический подход (а не системный!) способен доказать свою эффективность при использовании его в качестве главного научного подхода в процессе выработки полноценного определения защиты гражданских прав.

Представляется, что с позиций системно-динамического подхода, защита гражданских прав – синхронно системное и комплексное (многомерное) понятие (категория) и явление (социально-правовой феномен), образованное в результате взаимодействия двух основных подсистем: охранной и защитной.

Таким образом, принимая во внимание совокупность изложенного ранее, следует сформулировать выводы, имеющие обобщающий характер.

Во-первых, полисемия (многозначность) правовой категории «защита прав граждан» и обуславливает различные точки зрения ученых. Во-вторых, именно многозначность понятия «защита права» серьезным образом затрудняет возможность для выработки универсальной и полноценной дефиниции защиты гражданских прав.

 В-третьих, с этой (реально серьезной) практико-ориентированной и теоретико-методологической задачей можно, как представляется, справиться, используя системно-динамический подход.

Литература

1. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: Ок. 11 000 синоним. слов. – 11-е изд., перераб. и доп. – М.: Рус. яз., 2001. – 568 с.
2. Амагыров А.В. К вопросу о понятии «правовая защита» // Право. Журнал Высшей школы экономики. – 2014. – № 1. – С. 118 – 128.
3.  Асланян Н.П. Основные проблемы разработки современного учения о защите гражданских прав // Защита частных прав: проблемы теории и практики: материалы международной научно-практической конференции, г. Иркутск, 20-21 апреля 2012 г. – Иркутск: Байкальский государственный университет, 2012. – С. 7 – 12.
4. Басин Ю.Г. Защита субъективных гражданских прав / Ю.Г. Басин, А.Г. Диденко // Юридические науки. Сборник КазГУ. – Алма-Ата: Изд-во Каз. ун-та, 1971. – Вып. 1. – С. 3 – 11.
5. Басин Ю.Г. Основы Гражданского законодательства о защите субъективных гражданских прав // Проблемы применения Основ Гражданского законодательства и Основ Гражданского судопроизводства. – Саратов, 1971. – С. 32 – 37.
6. Брынцев В.А. Системно-динамический подход как новая научная парадигма // Вестник Московского государственного университета леса – Лесной вестник. – 2009. – № 1. – С. 16 – 25.
7. Вавилин Е.В. Механизм защиты гражданских прав: методологический подход к определению содержания / Е.В. Вавилин, Г.В. Колодуб // Вестник Саратовской государственной юридической академии. – 2013. – № 5 (94). – С. 11 – 16.
8. Галажинский Э.В.Системно-динамический подход к исследованию жизнеспособности человека / Э.В. Галажинский, Е.А. Рыльская // Вестник Томского государственного университета. – 2010. –      № 338. – С. 169 – 173.
9. Гиричева В.В. Понятие права собственности и механизм его гражданско-правовой защиты // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. – 2018. – № 5-2. – С. 245 – 249.
10. Груздев В.В. Понятие гражданско-правовой защиты и ее место в механизме гражданско-правового регулирования // Право и государство: теория и практика. – 2009. – № 5 (53). – С. 37 – 40.
11. Диденко А. Г. Гражданско-правовые формы борьбы с нарушением хозяйственных договоров: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Алма-Ата,1971. – 23 с.
12. Знаменский Д.Ю. Системно-динамический подход к исследованию процесса формирования и реализации государственной политики // Теория и практика общественного развития. – 2014. – № 12. – С. 104 – 106.
13. // Пролог: журнал о праве / Prologue: Law Journal. – 2018. – № 2 (18). – С. 7 – 13.
14. Илларионова Т.И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер: Учеб. пособие. – Свердловск: Уральский университет, 1980. – 76 с.
15. Кравченко А.А. Защита гражданских прав: анализ основных подходов // Вопросы современной юриспруденции. – 2013. – № 31. – С. 48 – 53.
16. Левушкин А.Н. Проблемы применения способов защиты гражданских прав // Закон и власть. – 2017. – № 4. – С. 41 – 49.
17. Лишута И.В. Понятие и классификация способов защиты гражданских прав / И.В. Лишута, А.И. Бадтиева // Аллея науки. – 2017. – Т. 3. – № 10. – С. 140 – 145.
18. – 442 с.
19. – С. 99 – 197.
20. Морозов С.Ю. Методология исследования гражданско-правовых механизмов // Методологические проблемы цивилистических исследований. – 2020. – Т. 2. – № 2. – С. 250 – 266.
21. Никольский С.В. Гражданско-правовая защита имущественных прав: дис. … канд. юрид. наук. – Саратов, 2003. – 194 с.
22. Ножнин И.Н. Функции и роль системообразующих элементов в достижении синергетической эффективности гражданско-правового механизма защиты прав потребителей // Арбитражный и гражданский процесс. – 2016. – № 9. – С. 55 – 59.
23. Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – 392 с.
24. Рябинин Н.А. Особенности механизма защиты субъективных гражданских прав // Современное право. – 2018. – № 3. – С. 24 – 29.
25. Санников Д.В. Особенности современных гражданско-правовых механизмов защиты вещных прав и законного владения // Вопросы российского и международного права. – 2018. – Т. 8. – № 9А. – С. 80 – 86.
26. Стоякин Г.Я. Меры защиты в советском гражданском праве: дис. … канд. юрид. наук. – Свердловск, 1973. – 197 с.       
27. Стоякин Г.Я. Понятие защиты гражданских прав // Проблемы гражданско-правовой ответственности и защиты гражданских прав. Сборник ученых трудов. – Свердловск: Свердловский юридический институт, 1973. – Вып. 27. – С. 30 – 35.
28. Сычев А.В. Системно-динамический подход как методология исследования научного потенциала негосударственного вуза // Вестник университета. – 2014. – № 13. – С. 245 – 248.
29. Токмашева М.А. Способы самозащиты права собственности в новом законе о регистрации // Научный электронный журнал «Меридиан». – 2020. – № 4 (38). – С. 165 – 167.
30. Шубина Т.Б. Теоретические проблемы защиты права: дис. … канд. юрид. наук. – Самара, 1997. – 228 с.

Информация об авторе:

Костюк Н.Н., доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Государственного института экономики, финансов, права и технологий, кандидат юридических наук, доцент, г. Гатчина.

Information about the author:

Kostyuk  Nikolay, Associate Professor of the Department of Civil Law Disciplines by State Institute of Economics, Finance, Law and technology, PhD in Law, Associate Professor, city of Gatchina.