Международный правовой курьер

В перечне ВАК с 2015 г.

Право индивида на здоровье в системе международного права прав человека и его регламентация в правовой системе Российской Федерации

Данная публикация имеет целью исследовать международно-правовое понятие, элементы и гарантии права индивида на здоровье, установленное в содержании универсальных межгосударственных договоров, и указать его особенности по отношению к общей системе международно-правовой защиты прав и свобод личности. Определенное внимание уделено формам реализации права на здоровье в контексте обеспечения международных обязательств государств-участников Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и протоколов к ней. Представлены конституционно-правовые основы закрепления и осуществления права человека на охрану здоровья и медицинскую помощь в Российской Федерации.

Ключевые слова: право индивида на здоровье, естественные и позитивные права человека, международно-правовые обязательства государств, Конвенция Совета Европы о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и протоколы к ней, конституционно-правовые нормы Российской Федерации, здоровье нации, цели устойчивого развития (ЦУР).

 

Abstract. The article considers the international legal concept, elements and guarantees of the individual’s right to health, established in the content of universal international treaties; and to indicate its features in relation to the general system of international protection of human rights and fundamental freedoms. Particular attention pays to the forms of realization of the right to health in the context of ensuring the international obligations of the States Parties to the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms of 1950 and its Protocols. The article presents the constitutional and legal basis for the consolidation and implementation of the right to health care and medical care in the Russian Federation.

Keywords: right to health, human rights, natural and positive rights, international obligations of States, Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms of 1950, constitutional norms of the Russian Federation, public health, Sustainable Development Goals (SDG).

 

Международно-правовые основы закрепления права индивида на здоровье на универсальном уровне

Право индивида на здоровье представляет собой значимое достижение межгосударственного сотрудничества в социальной сфере. Указанное право одновременно выступает принадлежностью группы неотъемлемых естественных прав и свобод человека, связанных с самой его жизнедеятельностью. Всеобщая декларация прав человека 1948 г.[1] определяет его сущность общей формулировкой: «Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который нужен для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи. Материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь» (ст. 25).

Применение позитивной теории прав человека позволяет рассматривать право на здравоохранение в контексте гарантированного государством доступа индивидов к системе медицинского обслуживания, санитарно-гигиеническим стандартам, экологической и пищевой безопасности, должным условиям труда и бытовой обеспеченности, информации по вопросам профилактики здоровья. И.А.Колоцей, изучив понятие здоровья в качестве социального блага и конституционной ценности, указывает на такие его свойства, как универсальность и фундаментальность; высокую оценку конкретными людьми, обществом и государством; гарантии проведения мер по укреплению и сохранению здоровья силами государства и ресурсами общества. Данный автор считает, что конституционное право на охрану здоровья формулируется как субъективное право и медицинская помощь рассматривается в качестве гарантии такой охраны[2].

В содержании большинства универсальных международных договорах, регламентирующих право человека на здоровье, закрепляется общий принцип недискриминации при его реализации. Это особенно относится к защите таких уязвимых категорий (vulnerable groups), как дети и женщины с их особенными потребностями; иностранные граждане, беженцы и апатриды, обладающие специальным правовым статусом на территории государства приема; пожилые люди и инвалиды, которым должны быть обеспечены формы полноценного пользования общественными и медицинскими достижениями как равным членам социума, включенным в систему государственных гарантий. Под дискриминацией здесь понимается любое неблагоприятное различие, ограничение или исключение, которое имеет целью затруднение или уничтожение возможности признавать, уважать или соблюдать на равных началах основные права и свободы индивида.

 

Помимо этого, право на наивысший достижимый уровень физического или психического здоровья, как оно закреплено Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.[3] (ч. 1 ст. 12), предполагает наличие доступа к результатам научного прогресса в сфере здравоохранения и высококачественным социальным и медицинским услугам. Меры, принимаемые государствами-участниками Пакта для его реализации, включают: обеспечение сокращения детской смертности, здоровое развитие детей, улучшение всех аспектов гигиены, предупреждение и лечение эпидемических, эндемических, профессиональных и иных заболеваний и борьба с ними, создание условий, обеспечивающих медицинскую помощь и медицинский уход. Замечание общего порядка 14, принятое в рамках своей компетенции Комитетом ООН по экономическим, социальным и культурным правам на очередной сессии в 2000 г.[4], уточняет основные элементы, составляющие право человека на здоровье, к которым отнесены:

— наличие достаточного количества функционирующих учреждений, товаров, услуг и программ в сфере здравоохранения и медицинской помощи и их доступность;

— приемлемость, выраженная в соответствии принципам медицинской этики и культурным критериям;

— качество, которое определяется наличием квалифицированного медицинского персонала, научно проверенных и пригодных медикаментов и медицинского оборудования, безопасной питьевой воды и адекватных санитарных услуг.

Важным фактором общественного влияния на данное право остается его связь с частной жизнью человека и обеспечением индивидуальной конфиденциальности и правовой защиты персональных данных в области контроля над состоянием его здоровья. Право индивида на здоровье может быть рассмотрено как интегральная часть общего права на развитие, установленного Декларацией тысячелетия Организации Объединенных Наций 2000 г.[5] (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи 55/2). Как известно, ст. 24. Декларации призывает государства к совместным усилиям «для обеспечения уважения всех международно-признанных прав человека и основных свобод, включая право на развитие». Цели в области устойчивого развития, которые нашли свое закрепление в содержании Повестки дня в области устойчивого развития (sustainable development) на период до 2030 года (резолюция 70/1, принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 2015 г.)[6], тесно связаны с реализацией права индивида на здоровье. Среди них стоит отметить повсеместную ликвидацию нищеты во всех ее формах; ликвидацию голода и обеспечение продовольственной безопасности; обеспечение здорового образа жизни и содействие благополучию для всех в любом возрасте; наличие и рациональное использование водных ресурсов и санитарии; защита и восстановление экосистем суши (цели 1-3, 6, 15). Особую значимость для систем здравоохранения приобретает повышение потенциала государств в области раннего предупреждения и снижения национальных и глобальных рисков для здоровья людей (п. 3.d).

Следует отметить четыре «средства достижения» задач ЦУР 3: осуществление Рамочной конвенции ВОЗ по борьбе против табака; поддерживать исследования, разработки и всеобщий доступ к недорогим вакцинам и лекарствам; увеличить финансирование здравоохранения и поддержать кадры здравоохранения в развивающихся странах; и улучшить системы раннего предупреждения о глобальных рисках для здоровья.

А.А.Белоусова справедливо отмечает инициативу межгосударственного сообщества проявить заботу о здоровье людей и сформулировать в ст. 23 Статута Лиги Наций требование к государствам-участникам обеспечить гуманные условия труда и принимать меры для предотвращения болезней и борьбы с ними[7]. Она указывает, что в дальнейшем «целью включения прав человека на здоровье в свод норм международного права было радикальное изменение статуса человека и гражданина в системе принятия решений государством в сторону повышения и укрепления статуса индивида»[8].

Нужно согласиться с автором в том, что охранительная функция государства по отношению к здоровью человека, находящегося под его юрисдикцией, должна сочетаться с соответствующими международно-правовыми обязательствами в сфере естественных и социально-экономических прав индивидов. Так, согласно ст. 35 Хартии ЕС об основных правах 2007 г.[9] охрана здоровья подразумевает право индивида обращаться к профилактическим мерам в сфере здравоохранения и пользоваться медицинским обслуживанием на условиях, предусмотренных национальным законодательством. Было бы целесообразно рассматривать право индивида на здоровье также в контексте формирования определенных социальных, экономических и медицинских стандартов благополучия человеческой личности, которые составляют такие обязательства государств-участников.

Международно-правовая позиция Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) выражается в понимании здоровья в качестве одного из прав человека, «налагающего на государства юридическое обязательство обеспечить доступ к своевременной, приемлемой и доступной по стоимости медицинской помощи надлежащего качества, а также соответствующие детерминанты здоровья, такие как безопасная питьевая вода, санитария, пищевые продукты, жилье, связанная со здоровьем информация и санитарное просвещение и гендерное равенство»[10]. В качестве примеров возможной формы контроля за соблюдением этого права ВОЗ приводит такие межгосударственные инструменты, как подготовка и представление государствами универсальных периодических обзоров (УПО) Совету ООН по правам человека и деятельность Международного комитета по экономическим, социальным и культурным правам, относящегося к числу договорных органов ООН.

Устав (Конституция) ВОЗ 1946 г.[11] (действующий с поправками 1960 г., резолюция WHA 12.43) предусматривает в преамбуле понятие здоровья как состояния полного физического, душевного и социального благополучия, обладание которым представляет собой одно из основных прав человека. Целью ВОЗ выступает достижение всеми народами возможно высшего уровня здоровья (ст. 1 Устава). Всемирная ассамблея здравоохранения, состоящая из делегатов государств-членов ВОЗ, согласно ст. 21 Устава, имеет полномочия устанавливать правила по поводу санитарных и карантинных требований, номенклатуры заболеваний, стандартов диагностики и безвредности биологических и фармакологических продуктов, их рекламы и ярлыков в международной торговле.

В 2020 г. началось формирование т.н. «ковидного» права[12] на национально-правовом уровне. ВОЗ (WHO) и Международный комитет по таксономии вирусов (ICTV) включили коронавирусную инфекцию (COVID-19) в «Международную классификацию болезней»[13]. Тем самым ВОЗ получила право объявлять меры по обеспечению готовности и призывать государства к реагированию на это заболевание. 11 марта 2020 г. ВОЗ объявила первую в истории человечества вызванную коронавирусом пандемию[14] при которой не избежать негативных последствий на глобальную экономику и торговлю[15]. Многие из государств-участников ВОЗ приняли действительно беспрецедентные меры по борьбе с коронавирусом, провели карантинные мероприятия и установили определенные ограничения прав граждан согласно требованиям общественной безопасности[16].

Представляется, что специфика защиты прав детей и женщин на здоровье требует отдельного международно-правового анализа и внимательного изучения. Так, в ст. 24 Конвенции о правах ребенка 1989 г.[17] государствами-участниками в качестве приоритета установлено признание права ребенка на пользование наиболее совершенными услугами системы здравоохранения и средствами лечения. Данное право осуществляется гарантированием первичной медико-социальной помощи, борьбы с болезнями и недоеданием, улучшения окружающей среды, охраны здоровья матерей в дородовый и послеродовый период, информированности общества и профилактики. С.Е.Смирных указывает, что «к субъективным правам детей, защита которых осуществляется посредством признания, относится право детей, помещенных на попечение с целью ухода за ними, их защиты, физического или психического лечения, на периодическую оценку предоставляемого им лечения»[18].

Нужно учитывать, что в содержании Конвенции о правах ребенка 1989 г. заложена определенная международно-правовая концепция, согласно которой дети являются полноправными индивидами и обладают наравне со взрослыми людьми правами и свободами; одновременно ограниченная дееспособность детей должна быть компенсирована обязанностями по защите их прав, которые возлагаются на родителей или лиц, их заменяющих (опекунов или попечителей), гражданское общество и соответствующие государственные учреждения. Основным принципом, определяющим реализацию всех прав и свобод детей, закрепленных Конвенцией, выступает наилучшее обеспечение интересов ребенка (the best interests of the child shall be a primary consideration, ч. 1 ст. 3). Тот же принцип используется в сфере здравоохранения и оказания медицинских услуг, предназначенных для обеспечения особых потребностей детей.

Конвенция ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г.[19] также предполагает наличие специальной международно-правовой регламентации потребностей указанной категории. Это выражается прежде всего в установлении и поддержании (to maintain) особых форм защиты женщин как носителей материнских и семейных функций. Конвенцией установлено право женщин на здоровье, которое включает:

— право на охрану здоровья и безопасные условия труда, в том числе по сохранению функции продолжения рода (п. f) ч. 1 ст. 11);

— обеспечение особой защиты здоровья в период беременности на вредных для здоровья видах работ (п. d) ч. 2 ст. 11);

— запрет дискриминации и равный доступ мужчин и женщин к медицинскому обслуживанию и планированию семьи (ч. 1 ст. 12);

— предоставление обслуживания и бесплатных услуг в период родов, беременности и кормления детей (ч. 2 ст. 12);

— организация доступа к медицинскому обслуживанию в сельской местности (п. b) ч. 2 ст. 14).

Приоритетным международно-правовым принципом указанной Конвенции стала модификация социальной и культурной модели поведения мужчин и женщин с целью достижения искоренения предрассудков и упразднения обычаев, которые основаны «на идее неполноценности или превосходства одного из полов или стереотипности роли мужчин и женщин» (п. а) ст. 5). Кроме того, в ее содержании предусмотрен доступ женщин к информации по вопросам образования для «содействия обеспечению здоровья и благосостояния семей, включая информацию и консультации о планировании размера семьи» (п. h) ст. 10).

Общей правовой идеей, которая определяет структуру и сущность Конвенции 1979 г., выступает закрепление таких прав и свобод женщин, которые могут быть игнорированы или ущемлены дифференцированным обращением с индивидами по признаку половой принадлежности в семье и обществе. Право женщин на здоровье здесь рассматривается, в том числе, в контексте частной жизни и семейного уклада. Значительный компонент этого права составляет также обеспечение доступа (to have access to) к информации, оказанию социальных и медицинских услуг, консультированию. Именно таким пониманием специального комплекса прав женщин достигается реализация принципа равенства в международном праве прав человека, что предопределяет значение особой защиты и учета гендерной сферы.

 

Право на здоровье в системе прав и свобод человека, содержащихся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и протоколах к ней; практика ЕСПЧ в этой сфере.

Следует отметить, что в 2020 году отмечается 70-летие Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее – Конвенция, ЕКПЧ)[20], в 2019 году праздновалось 20-летие ратификации Конвенции Россией. Пройдено сложное десятилетие реформ, начатых в 2010 году в рамках Интерлакенского процесса, в ходе которого удалось частично решить ряд проблем, направленных на освобождение Европейского Суда по правам человека от гигантского бремени копившихся и годами не рассматривавшихся жалоб. Близится вступление в силу Протокола №15 к ЕКПЧ — инструмента Интерлакена, закрепившего принцип субсидиарности ЕСПЧ и доктрину свободы усмотрения государств[21] при выполнении Конвенции. Это означает, что, хотя решения ЕСПЧ являются обязательными для исполнения, он играет так называемую «субсидиарную» (т.е. дополнительную) роль: не являясь апелляционной инстанцией по отношению к национальным судам, он не отменяет их решения, не рассматривает дела повторно. Первичную задачу обеспечения положений ЕКПЧ выполняют национальные власти, выбирая наиболее подходящие для соответствующего общества и правовой системы методы. При этом свобода усмотрения государства – это основанное на нормах Конвенции, ограниченное необходимостью соблюдения принципа пропорциональности и имеющее основной целью эффективное обеспечение прав и свобод человека, закрепленных в Конвенции, право государства при наличии разумных и достаточных оснований осуществлять предусмотренное внутригосударственным правом вмешательство в гарантированное Конвенцией право или свободу.

Более того, государства осуществляют ограничение прав и свобод только в соответствии с нормами внутригосударственного права, а вот содержание таких норм и есть свобода усмотрения (хотя при этом, несомненно, должны учитываться международные обязательства государства). Так, Конвенция допускает заключение под стражу, например, лиц, в связи с угрозой распространения инфекционных заболеваний. Однако это не обязанность, а право государства в рамках свободы его усмотрения. Государство вправе закрепить такое основание во внутригосударственном праве, установить условия его применения и т.д.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года прямо не гарантирует права на защиту здоровья или право быть здоровым. Более того, следует подчеркнуть, что вопросы относительно здоровья, жилищных условий (housing), социальных льгот (social benefits) и других социально-экономических прав более уместно рассматривать в таких созданных в рамках Совета Европы международных договорах, как Европейская социальная хартия[22] или Европейский Кодекс социального обеспечения[23] со ссылкой на положения о социально-экономических правах, закрепленных в Международном Пакте об экономических, социальных и культурных правах[24].

Несмотря на традиционный универсальный подход, следует рассматривать право на охрану здоровья в свете развития практики Европейского Суда по правам человека. В тематическом докладе ЕСПЧ по вопросам здоровья в практике Европейского Суда по правам человека[25] выделяются следующие категории дел: медицинская небрежность (medical negligence), вопросы биоэтики (например, оплодотворение с медицинской помощью, суррогатное материнство, аборт, пренатальное тестирование, информированное согласие, эвтаназия; охрана здоровья задержанных лиц (доступ данной категории лиц к медицинской помощи в стране пребывания); условия труда; качественная окружающая среда.

За последнее десятилетие наблюдается стремительное развитие биоэтики на международном региональном уровне и в практике ЕСПЧ появляется соответствующая категория дел. ЕСПЧ периодически напоминает в своей практике о том, что в соответствии со ст. 2 Европейской Конвенции о защите прав человека 1950 г., государства-члены Совета Европы обязаны защищать право каждого человека на жизнь, и что достоинство человеческой личности должно быть защищено от возможного неправомерного использования достижений научного прогресса[26].

В тематическом докладе Совета Европы 2015 г.[27] по вопросам охраны здоровья человека отмечено, что обязательства государств по Конвенции могут быть как негативными, так и позитивными. В соответствии с негативным обязательством Договаривающееся государство обязано не вмешиваться в здоровье физического лица, если для этого нет оснований, предусмотренных в Конвенции. Кроме того, от государства-члена Совета Европы может потребоваться принятие мер по охране здоровья человека в соответствии с позитивными обязательствами. Следует учитывать, что объем любого такого позитивного обязательства, в том числе и по вопросам, связанным с охраной здоровья, определяется обстоятельствами конкретного дела. Среди огромного массива прецедентной практики ЕСПЧ можно встретить дела, связанные с правом на здоровье человека, в которых чаще всего встречаются нарушения положений следующих статей Конвенции: «право на жизнь» (ст. 2), «запрещение пыток» (ст.3), «право на уважение частной и семейной жизни» (ст.8) и «запрещение дискриминации» (ст.14).

Таким образом, в соответствии со статьей 2 Конвенции государственные органы обязаны воздерживаться от действий или бездействий, представляющих угрозу для жизни или подвергать серьезному риску здоровье людей[28]. Суд при толковании положений Конвенции приходит к выводам о том, что без соответствующих правовых оснований в Конвенции государство не должно применять смертоносную силу или силу (lethal force or force), которая причиняет серьезные увечья здоровью человека. В соответствии со ст. 2 Конвенции государства-члены несут позитивные обязательства по защите здоровья человека при определенных обстоятельствах. Более того, может возникнуть проблема в связи с нарушением ст. 2 Конвенции, когда власти Договаривающегося государства подвергают риску жизнь человека, отказав в обязательной медицинской помощи[29]. Согласно положениям ст. 3 Конвенции, государственные служащие обязаны воздерживаться от действий, которые наносят вред физическому здоровью человека[30] или могут причинить ему моральный или психологический вред[31]. От государства может потребоваться принятие позитивных мер для защиты физического и психического здоровья лиц, например, заключенных, за которых государство несет особую ответственность.

Право на уважение частной и семейной жизни, гарантированное статьей 8 Конвенции, занимает особое место в прецедентной практике Суда в свете защиты «права на здоровье» (the right to health). В свою очередь Суд, толкуя содержание понятия «частная жизнь», приходит к мнению, что положения статьи охватывают право на защиту физической, моральной и психологической неприкосновенности личности, а также право лица выбирать или пользоваться своей личной свободой выбора, например, отказываться от лечения или требовать конкретную форму лечения»[32].
Что касается содержания положений ст. 8 Конвенции, то она налагает на государства как негативные, так и позитивные обязательства. Так, в частности, государства несут позитивные обязательства по обеспечению права на уважение физической и психологической неприкосновенности[33]. Кроме того, такие обязательства требуют от государства принятия мер по обеспечению эффективной и доступной защиты права на уважение частной жизни[34]как со стороны законодательных, так и со стороны исполнительных органов власти с применением конкретных мер (specific measures)[35]. В соответствии со ст. 8 Конвенции свободное/добровольное (free and informed consent to medical treatment) и осознанное согласие на медицинское лечение является характерной чертой прецедентного права ЕСПЧ. В соответствии со ст. 14 Конвенции закреплено право не подвергаться дискриминации по причине физического или психического состояния. Наглядно данная позиция Суда выражена в постановлениях по делам «Kiyutin v. Russia» и «I.B. v. Greece», в которых ЕСПЧ прямо признает здоровье как один из базовых объектов защиты в делах о недискриминации[36].

Право на охрану здоровья подразумевает, что лицо не может подвергаться произвольному лишению свободы. Например, содержание под стражей лиц, страдающих острыми психическими расстройствами в месте содержания под стражей, которое полностью не приспособлено к их условиям, может привести к нарушению ст. 3[37] или ст. 5[38] Конвенции. Наконец, непринятие судом во внимание психических или физических недостатков обвиняемого может привести к нарушению права на справедливое судебное разбирательство. Например, неспособность удовлетворить потребности обвиняемого, страдающего серьезным нарушением слуха, который, таким образом, лишен возможности эффективно участвовать в судебном разбирательстве, считается нарушением права на охрану здоровья и, таким образом, нарушает положения ст. 6 Конвенции[39].

П.«e» ч. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция)[40] допускает «законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг». Как отмечает Европейский Суд по правам человека (далее – ЕСПЧ), целью данного положения Конвенции является как защита общества от такого рода «социально дезадаптированных» категорий лиц, так и защита их собственных интересов[41].

В той или иной форме превентивное заключение под стражу является общей чертой большинства правовых систем, в том числе в качестве средства социальной защиты[42]. Превентивное заключение под стражу не исключается и действием, ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах[43].

Конвенция выделяет пять специальных категорий лиц, право на свободу и личную неприкосновенность которых может быть ограничена в силу лишь потенциальной их опасности для общества или самих себя. Связующим звеном между этими категориями лиц является то, что они могут быть лишены свободы в целях медицинского лечения или в целях, продиктованных социальной политикой, либо одновременно по медицинским и социальным основаниям[44]. В связи с этим ЕСПЧ делает вывод о том, что основной причиной, по которой Конвенция допускает лишение свободы лиц, перечисленных в п. «е» ч. 1 ст. 5 Конвенции, является не только то, что они представляют угрозу для общественной безопасности, но также и то, что их собственные интересы могут требовать их заключения под стражу[45].

Таким образом, можно выделить двойной объект, на охрану которого направлено предусмотренное п. «е» ч. 1 ст. 5 Конвенции основание для ограничения права на свободу и личную неприкосновенность. Таким объектом выступает, с одной стороны, общественная безопасность, а с другой – собственные интересы лица. При этом, разделение этого объекта не имеет практического значения, поскольку данные элементы неразрывно связаны между собой[46].

Следует обратить внимание на тот факт, что охрана здоровья нации (public health) служит одним из правовых оснований ограничения прав человека и основных свобод в рамках Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. государствами-членами Совета Европы. В связи с этим представляется, что Конвенция оставляет за государствами широкую свободу усмотрения в отношении определения содержания данного термина. Содержание Конвенции предполагает его использование, скорее, в узком значении, что следует из одновременной корреляции в них общественной безопасности с такими целями, как, например, обеспечение национальной безопасности и общественного порядка, предотвращение преступлений и т.д.

Охрана здоровья как цель ограничения прав и свобод человека фигурирует во многих статьях Конвенции с ограничительной оговоркой[47]. Другие международно-правовые акты, посвященные правам человека, также предусматривают возможность ограничения отдельных прав и свобод в целях охраны здоровья[48]. Представляется, что аналогичная общая цель преследуется и включением в п. «е» ч. 1 ст. 5 Конвенции положения о заключении под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний.

Обращаясь к положениям Конвенции, следует обратить внимание в связи с этим, что в отличие от других положений п. «е» ч. 1 ст. 5 Конвенции, которые перечисляют категории лиц, которые могут быть в силу их принадлежности к той или иной категории (душевнобольные лица, алкоголики, наркоманы, бродяги) заключены под стражу, отправной точкой в формулировке рассматриваемого основания является не отнесение лица к категории, например, страдающих инфекционным заболеванием, а указание на цель ограничения права лица на свободу и личную неприкосновенность – предотвращение распространения инфекционных заболеваний.

Таким образом, п. «е» ч. 1 ст. 5 Конвенции допускает задержание и заключение под стражу лиц, страдающих инфекционными заболеваниями, душевнобольные, алкоголики, наркоманы, бродяги, в целях защиты общественных и/или их собственных интересов. Соблюдение предусмотренного данным правовым основанием требования правомерности ограничения права на свободу и личную неприкосновенность определяется: 1) наличием у лица соответствующего заболевания или состояния и 2) такой характеристикой данного заболевания или состояния, которая требует заключения лица под стражу.

Конституционно-правовое обеспечение права человека на охрану здоровья и медицинскую помощь в Российской Федерации.

В соответствие с Конституцией Российской Федерации «каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений[49]». Стоит обратить внимание на формулировку данной статьи. Если в первом предложении Конституция гарантирует право на охрану здоровья всем, в том числе и негражданам, то второе предложение четко показывает, что право на бесплатное получение медицинской помощи в государственных и муниципальных учреждениях имеют только граждане Российской Федерации.

Более того, государство обязуется обеспечивать гражданам «охрану здоровья независимо от пола, расы, возраста, национальности, языка, наличия заболеваний, состояний, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям и от других обстоятельств»[50]. Также этот закон выделяет среди основных принципов охраны здоровья такие как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; социальную защищенность граждан в случае утраты здоровья; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья и др.[51].

Важно также отметить, что вышеназванный закон понимает под охраной здоровья граждан, так как в Конституции данное понятие на раскрывается. Под этим термином подразумевается система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи[52]. Под медицинской помощью гражданам закон понимает комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг[53].

В статье 18 вышеназванного закона подчеркивается, что право на охрану здоровья обеспечивается целым комплексом гарантий государства в различных сферах и областях. В частности, охраной окружающей среды, созданием безопасных условий труда, благоприятных условий труда, быта, отдыха, воспитания и обучения граждан, производством и реализацией продуктов питания соответствующего качества, качественных, безопасных и доступных лекарственных препаратов, а также оказанием доступной и качественной медицинской помощи[54]. Каждая из этих гарантий находится в различных сферах правового регулирования в Российской Федерации. Так, охрана окружающей среды, является объектом регулирования нескольких отраслей, таких как конституционное, уголовное, административное и собственно экологическое право. Безопасные и благоприятные условия труда относятся к сфере конституционного, трудового, права социального обеспечения и др. Таким образом, мы можем констатировать, что право на охрану здоровья граждан в Российской Федерации находится под многократным контролем государства и для этого используется целых спектр публичных органов власти, а также общественных и частных организаций.

Воронцова Е.В. считает, что право на охрану здоровья нормативно и соответствует как российскому, так и международному праву, потому что, во-первых, исключается его различное толкование; во-вторых, определение исчерпывающе, т.к. четко перечисляются все содержательные составляющие определяемого понятия; в-третьих, охрана здоровья представлена законодателем системно, в соответствии с уровнем развития Российского государства; в-четвертых, в федеральных законах обозначены все субъекты реализации права на охрану здоровья и в-пятых, определяются цели мероприятий, которые составляют содержание категории «охрана здоровья».[55]

Российский законодатель, подтверждая ответственность органов публичной власти в лице государственных органов и органов муниципальной власти за сохранение и укрепление охраны здоровья граждан, возложил прежде всего на эти органы обязанность гарантировать своим гражданам право на получение бесплатной квалифицированной медпомощи.

Необходимо подчеркнуть, что право на медицинскую помощь в контексте права на охрану здоровья выступает как его часть, как очень важный аспект права гражданина в сфере охраны здоровья, что гарантирует ему целый комплекс мер, которые направлены на сохранение и укрепление его здоровья.

Следует согласиться с Поповой А.В., что «право на охрану здоровья, исходя из российской доктрины, представляет собой комплексный институт, включающий правовые нормы, закрепляющие правила подготовки медицинских кадров, институты организационных, санитарно-эпидемиологических, экономических, социальных, научно-медицинских и профилактических мер в интересах населения страны»[56].

Важную роль в охране права на здоровье играет Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», он гарантирует гражданину возможность получения бесплатной квалифицированной медицинской помощи в рамках программы обязательного медицинского страхования (ОМС)[57]. При этом сам закон определяет базовую программу обязательного медицинского страхования, как составную часть программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи[58].

Через призму Конституции Российской Федерации и вышеупомянутых федеральных законов права граждан в области охраны здоровья в России выглядят следующим образом:

  • Каждый гражданин в рамках ОМС вправе самостоятельно выбирать себе врача и медицинскую организацию. При выборе врача пациентом необходимо учитывать согласие врача.
  • Каждый гражданин также имеет право на профилактику, диагностику, лечение, медицинскую реабилитацию в медицинских организациях в благоприятных санитарно-гигиенических условиях также в рамках ОМС.
  • Каждый гражданин также имеет право на консультации врачей- специалистов в соответствии со своими заболеваниями в рамках ОМС.
  • Также в законодательстве зафиксировано такое важное право, как право гражданина на облегчение боли, связанной с заболеваниями (или) медицинским вмешательством, доступными методами и лекарственными препаратами.
  • Законодательство закрепляет право граждан на получение в доступной для него форме, имеющейся в медицинской организации информации о состоянии своего здоровья, в том числе сведения о результатах медицинского обследования, наличии заболевания, об установленном диагнозе и о прогнозе развития заболевания, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных видах медицинского вмешательства, его последствиях и результатах оказания медицинской помощи.
  • В случае нахождения на стационарном лечении по ОМС гражданин вправе претендовать на получение бесплатного лечебного питания.
  • Граждане России имеют право на защиту всех сведений, которые касаются его здоровья в рамках врачебной тайны, соответственно органы публичной власти обязаны обеспечивать ее.
  • Гражданин вправе отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения.
  • Также гражданин имеет право на возмещение вреда, причиненного его здоровью при оказании медицинской помощи в рамках ОМС.
  • Граждане имеют право на получение достоверной и своевременной информации о факторах, способствующих сохранению здоровья или оказывающих на него вредное влияние, включая информацию о санитарно-эпидемиологическом благополучии района проживания, состоянии среды обитания, рациональных нормах питания, качестве и безопасности продукции производственно-технического назначения, пищевых продуктов, товаров для личных и бытовых нужд, потенциальной опасности для здоровья человека выполняемых работ и оказываемых услуг.
  • Граждане в рамках защиты своих прав имеют право на доступ к ним адвоката или законного представителя уточнить для реализации права на здравоохранение.
  • Граждане в находящиеся в лечебных учреждениях вправе приглашать к себе священнослужителей, а лечебное учреждение должно обеспечивать предоставление условий для отправления религиозных обрядов.[59]

Отдельные категории граждан в силу объективных обстоятельств рамках права на охрану здоровья находятся под особой защитой государства, например, работники, которые заняты на работах с вредными и (или) опасными производственными факторами (они проходят обязательные медицинские осмотры); военнослужащие и лица, приравненные по медицинскому обеспечению к военнослужащим (далее — военнослужащие и приравненные к ним лица) и др.

Государство особо подчеркивает и выделяет право граждан на охрану здоровья в области защиты семьи. Так, например, в Российской Федерации каждый гражданин по медицинским показаниям имеет право на консультации без взимания платы по вопросам планирования семьи, по медико-психологическим аспектам семейно-брачных отношений, а также на медико-генетические и другие консультации и обследования в медицинских организациях государственной системы здравоохранения в целях предупреждения возможных наследственных и врожденных заболеваний у потомства и др. Каждая женщина в период беременности, во время родов и после родов обеспечивается медицинской помощью в медицинских организациях в рамках ОМС.

Кроме всего вышеперечисленного, государство отдельно предоставляет права несовершеннолетним гражданам в сфере охраны здоровья. Так несовершеннолетние в рамках ОМС имеют право на бесплатное прохождение медицинских осмотров, в том числе профилактических медицинских осмотров и др.; на оказание медицинской помощи в период оздоровления и организованного отдыха; на санитарно-гигиеническое просвещение, обучение и труд в условиях, соответствующих их физиологическим особенностям и состоянию здоровья и исключающих воздействие на них неблагоприятных факторов; на бесплатную медицинскую консультацию при определении профессиональной пригодности; на получение информации о состоянии здоровья в доступной для них форме и т.д.

Не стоит забывать и о таком важном праве граждан, как право на создание общественных объединений по защите прав граждан в сфере охраны здоровья, формируемых на добровольной основе. Эти организации вправе принимать участие в разработке норм и правил в сфере охраны здоровья и решении вопросов, связанных с нарушением таких норм и правил.

Право на охрану здоровья тесно связано со ст. 20 Конституции Российской Федерации – правом человека на жизнь, так как, не обеспечивая право на жизнь гражданам страны государство не может гарантировать охрану их здоровья. Поэтому можно сказать, что это одно из наиболее важных прав человека. Только при его полноценной реализации возможно всестороннее развитие гармоничной личности. Поэтому права человека в области охраны здоровья должны находиться в зоне пристального внимания государства и общества.

В Российской Федерации, кроме обязательного медицинского страхования, существует возможность развития добровольного медицинского страхования частными медицинскими организациями, чем могут воспользоваться все желающие.

Таким образом, рассматривая внутригосударственные нормы, регулирующие охрану здоровья граждан в Российской Федерации, можно сделать вывод о том, что законодатель закрепил права граждан в сфере охраны здоровья гораздо шире, чем это сделано в тех международных договорах, в которых Россия участвует на универсальном и региональном уровне. Российская Федерация в рамках своего суверенитета вправе создавать и иные законы, подзаконные акты, программы, нацеленные на предоставление населению дополнительных положений в области охраны здоровья и медицинской помощи, а также на профилактику заболеваемости и улучшения качества жизни россиян.

Сегодня вопросы, которые связаны с охраной здоровья граждан становятся все важнее и приоритетнее во всем мире, что видно на фоне современного ковидного кризиса. Здоровье, собственно, является основным параметром обеспечения безопасности людей, развития экономики и безопасности государств. Необходимо, чтобы все государства в мире активизировали деятельность по общей политике развития охраны здоровья людей, болезнь не щадит никого, поэтому важно уделять внимание вопросам интеграции международных стандартов и принципов реализации прав человека в деятельность российских национальных органов государственной власти для формирования стратегии устойчивого социально-экономического развития, основанного на приоритете общепризнанных прав и свобод человека, где жизнеобеспечению и здоровью человека уделяется важнейшее внимание. Российские нормативно-правовые акты, закрепляющие вопросы обеспечения здравоохранения и охраны здоровья граждан в Российской Федерации, четко определили ориентиры, к которым необходимо стремиться для осуществления обеспечения закрепленных в международном праве и конституционных прав индивидов на охрану здоровья и медицинскую помощь.

 

Список литературы и международно-правовых актов

  1. Конституция РФ, ст.41 ч.1 (Принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ, от 11.03.2020 №1 ФКЗ) // СЗ РФ от 16 марта 2020 г. № 11, ст. 1416.
  2. Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст. 5, ч. 2 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. № 48, ст. 6724.
  3. Федеральный закон №326-ФЗ от 29.11.2010 года «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» // СЗ РФ от 6 декабря 2010 г.
  4. Устав (Конституция) Всемирной организации здравоохранения 1946 г. (действующий с поправками 1960 г., резолюция WHA 12.43) // URL: https://apps.who.int/gb/bd/PDF/bd48/basic-documents-48th-edition-ru.pdf?ua=1#page=9 (Дата обращения 23.11.2020).
  5. Всеобщая декларация прав человека 1948 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml (Дата обращения 23.11.2020).
  6. Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactecon.shtml (Дата обращения 23.11.2020).
  7. CCPR General Comment No. 8 of 27 July 1982: Right to liberty and security of persons (Art. 9) // United Nations Human Rights Website. Treaty Bodies Database. URL: http://www.unhchr.ch/tbs/doc.nsf/0/f4253f9572cd4700c12563ed00483bec?Opendocument (дата обращения: 23.11.2020).
  8. Замечание общего порядка 14 Комитета ООН по экономическим, социальным и культурным правам 2000 г. // Doc. E/C.12/2000/4, 11 August 2000.
  9. Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций 2000 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/summitdecl.shtml (Дата обращения 23.11.2020).
  10. Transforming our world: the 2030 Agenda for Sustainable Development UN General Assembly. 2015. 21 October // UN Doc. A/RES/70/1.
  11. Charter of fundamental rights of the European Union 2012/C 326/02 // URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX:12012P/TXT (Date of access: 23 November 2020).
  12. Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/cedaw.shtml (Дата обращения 23.11.2020).
  13. Конвенция о правах ребенка 1989 г. // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/childcon.shtml (Дата обращения 23.11.2020).
  14. Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года и Протоколы к ней // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2, ст. 163.
  15. American Convention on Human Rights 1969 // International Law Documents / ed. by M.D. Evans. Oxford, 2006. P. 147-164.
  16. Европейская социальная Хартия 1996 года // URL: https://rm.coe.int/168007cf93 (Date of access: 23 November 2020).
  17. Европейский Кодекс социального обеспечения 1968 года // URL: http://docs.cntd.ru/document/901801282 (Date of access: 23 November 2020).
  18. Health-related issues in the case-law of the European Court of Human Rights // Thematic Report of Council of Europe. June 2015. (Date of access: 23 November 2020).
  19. Белоусова А.А. Право на здоровье в международном праве: история становления // Вестник РУДН. Серия «Юридические науки». 2013. № 3. С. 270-278.
  20. Воронцова Е. В. Конституционное право на охрану здоровья и его реализация в сфере государственного контроля за качеством товаров и услуг: дис. … канд. юрид. наук. Елец, 2014. С. 42-43.
  21. Колоцей И.А. Право на охрану здоровья и медицинскую помощь как конституционная ценность: автореф. дис. … канд.юрид.наук: 12.00.02. СПб, 2010. 22 c.
  22. Смирных С.Е. Институт субъективных прав детей в системе современного международного права // Московский журнал международного права. 2019. № 1. С. 68-88.
  23. Попова А.В. Особенности правового регулирования права на охрану здоровья в международных и национальных юридических документах // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения», № 1, январь-февраль 2017 г.
  24. Frankowski S., Shelton D. Preventive Detention: a Comparative and International Law Perspective. Dordrecht, 1992. P. 1.
  25. Application no. 26629/95, Witold Litwa v. Poland, ECHR Judgment of 4 April 2000, § 60.
  26. Application no. 7367/76, Guzzardi v. Italy, ECHR Judgment of 6 November 1980, § 98.
  27. Application no. 22277/93, İlhan v. Turkey, ECHR Judgment of 27 of June 2000.
  28. Application no. 25781/94, Cyprus v. Turkey, Decision of European Commission of 28 of June 1996, §219.
  29. Application no. 4864/05, Oyal v. Turkey, ECHR Judgment of 23 of March 2010.
  30. Application no. 33192/07 Kaçiu and Kotorri v. Albania ECHR Judgment of 25 of June 2013
  31. Application no. 22978/05, Gäfgen v. Germany, ECHR Judgment of 01 of June 2010.
  32. Application no. 61827/00, Glass v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 09 of March 2004, §§ 74-83.
  33. Application no. 27677/02, Sentges v. the Netherlands, ECHR Decision of 08 of July 2003
  34. Application no. 14462/03, Pentiacova and Others v. Moldova, ECHR Decision of 04 of January 2005
  35. Application no. 6289/73, Airey v. Ireland, ECHR Judgment of 09 of October 1979, § 33.
  36. Application no. 21825/93, 23414/94, McGinley and Egan v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 28 of January 2000, § 101.
  37. Application no. 32555/96, Roche v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 19 of October 2005, § 162.
  38. Application no. 5410/03, Tysiąc v. Poland, ECHR Judgment of 20 of March 2007, § 110.
  39. Application no. 2700/10, Kiyutin v. Russia, ECHR Judgment of  10 of March 2011.
  40. Application no. 552/10, I.B. v. Greece, ECHR Judgment of 03 of October 2013.
  41. Application no. 24527/08, M.S. v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 03 of May 2012.
  42. Application no. 36760/06, Stanev v. Bulgaria, ECHR Judgment of 17 of January 2012.
  43. Application no. 40631/02, Timergaliyev v. Russia, ECHR Judgment of 14 of October 2008.
  44. Application no. 22277/93, İlhan v. Turkey, ECHR Judgment of 27 of June 2000.
  45. Application no. 25781/94, Cyprus v. Turkey, Decision of European Commission of 28 of June 1996, § 219.
  46. Application no. 65653/01, Nitecki v. Poland, ECHR Decision of 21 of March 2002.
  47. Application no. 21825/93, 23414/94, McGinley and Egan v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 28 of January 2000, § 101.
  48. Application no. 32555/96, Roche v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 19 of October 2005, § 162.
  49. Application no. 7367/76, Guzzardi v. Italy, ECHR Judgment of 6 November 1980, § 98.

 

ССЫЛКИ:

[1] URL:https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml (Дата обращения 23.11.2020).

[2] Колоцей И.А. Право на охрану здоровья и медицинскую помощь как конституционная ценность: автореф. дис. … канд.юрид.наук: 12.00.02. СПб, 2010. С. 10.

[3] URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactecon.shtml (Дата обращения 23.11.2020).

[4] Doc. E/C.12/2000/4, 11 August 2000.

[5] URL:https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/summitdecl.shtml  (Дата обращения 23.11.2020). UN Doc. A/RES/55/2.

[6] Transforming our world: the 2030 Agenda for Sustainable Development UN General Assembly. 2015. 21 October. UN Doc. A/RES/70/1.

[7] Белоусова А.А. Право на здоровье в международном праве: история становления // Вестник РУДН. Серия «Юридические науки». 2013. № 3. С. 272.

[8] Там же. С. 275.

[9] Charter of fundamental rights of the European Union 2012/C 326/02 // URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX:12012P/TXT (Date of access: 23 November 2020). Региональный международно-правовой акт, принадлежащий к праву ЕС, используется здесь для иллюстрации позитивного закрепления права на здоровье.

[10] URL: https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/human-rights-and-health (Дата обращения 23.11.2020).

[11] URL: https://apps.who.int/gb/bd/PDF/bd48/basic-documents-48th-edition-ru.pdf?ua=1#page=9 (Дата обращения 23.11.2020).

[12] Гуляева Е.Е., Трикоз Е.Н. Юридические аспекты политики противодействия коронавирусной инфекции (COVID-19) в РФ // Международный правовой курьер. 2020. № 4. Электронное сетевое издание: http://inter-legal.ru/yuridicheskie-aspekty-politiki-protivodejstviya-koronavirusnoj-infektsii-covid-19-v-rf (Дата обращения 23.11.2020).

[13] См. решение ICTV от 11 февраля 2020 г. International Committee on Taxonomy of Viruses
ICTV (Дата обращения 23.11.2020)

[14] См.: «Пандемия – это распространение нового заболевания в мировых масштабах». https://www.who.int/ (Дата обращения 23.11.2020).

[15] URL: https://www.who.int/ru/dg/speeches/detail/who-director-general-s-opening-remarks-at-the-media-briefing-on-covid-19—11-march-2020 (дата обращения 23.10.2020).

[16] URL: https://www.who.int/ru/news-room/detail/30-03-2020-joint-statement-by-qu-dongyu-tedros-adhanom-ghebreyesus-and-roberto-azevedo-directors-general-of-the-food-and-agriculture-organization-of-the-united-nations-(fao)-the-world-health-organization-(who)-and-the-world-trade-organization-(wto) (Дата обращения 23.11.2020).

[17] URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/childcon.shtml (Дата обращения 23.11.2020).

[18] Смирных С.Е. Институт субъективных прав детей в системе современного международного права // Московский журнал международного права. 2019. № 1. С. 82.

[19] URL:https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/cedaw.shtml (Дата обращения 23.11.2020).

[20] Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года и Протоколы к ней // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2, ст. 163.

[21] В правовых позициях ЕСПЧ детально рассмотрен принцип свободы усмотрения государств («margin of appreciation»). В российской науке указанный принцип иногда именуется по-разному: «свобода усмотрения», «пределы усмотрения», «рамки усмотрения». Вместе с тем, именно перевод его как «свобода усмотрения» на наш взгляд является наиболее приемлемым, поскольку суть принципа состоит именно в оставлении за государством соответствующей свободы. Слово «margin» только подчеркивает, что такая свобода не является безграничной, установить ее пределы, однако, призваны другие правовые конструкции, разработанные в практике ЕСПЧ, такие как принципы законности, обоснованности, соразмерности. Таким образом, применительно к системе защиты прав человека, созданной Конвенцией термин «свобода усмотрения» можно считать правовым, поскольку он нашел закрепление в правовых позициях ЕСПЧ, носящих правовой характер.

[22] Статья 11 Европейской социальной Хартии 1996 года гарантирует право на защиту здоровья.

[23] Статьи 7-12 Европейского Кодекса социального обеспечения 1968 года предусматривают право на медицинское обслуживание. Совет Европы.

[24] Статья 12 Международного Пакта об социальных, экономических и культурных правах 1966 года признает право каждого человека на наивысший уровень физического и психического здоровья.

[25] Thematic report Health-related issues in the case-law of the European Court of Human Rights. 2015. Council of Europe.  www.echr.coe.int

[26] Цит. по: частично особое мнение судьи Маркус-Хелмонд, в деле Cyprus v. Turkey, постановление ЕСПЧ от 10 мая 2001 г. // Проблемы биоэтики в свете судебной практики Европейского Суда по правам человека. Совет Европы / Европейский Суд по правам человека, 2016. С. 136.

[27] Health-related issues in the case-law of the European Court of Human Rights // Thematic Report of Council of Europe. June 2015.

[28] Application no. 22277/93, İlhan v. Turkey, ECHR Judgment of 27 of June 2000.

[29] Application no. 25781/94, Cyprus v. Turkey, Decision of European Commission of 28 of June 1996, §219; Application no. 65653/01, Nitecki v. Poland, ECHR Decision of 21 of March 2002; Application no. 4864/05, Oyal v. Turkey, ECHR Judgment of 23 of March 2010.

[30] Application no. 33192/07 Kaçiu and Kotorri v. Albania ECHR Judgment of 25 of June 2013 (например, избиения или другие формы насилия).

[31] Application no. 22978/05, Gäfgen v. Germany, ECHR Judgment of 01 of June 2010 (например, умышленное причинение страданий, мучений или других форм психологического страдания).

[32] Application no. 61827/00, Glass v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 09 of March 2004, §§ 74-83; Application no. 5410/03,   Tysiąc v. Poland, ECHR Judgment of 20 of March 2007.

[33] Application no. 27677/02, Sentges v. the Netherlands, ECHR Decision of 08 of July 2003; Application no. 14462/03, Pentiacova and Others v. Moldova, ECHR Decision of 04 of January 2005; Application no. 65653/01, Nitecki v. Poland, ECHR Decision of 21 of March 2002.

[34] Application no. 6289/73, Airey v. Ireland, ECHR Judgment of 09 of October 1979, § 33; Application no. 21825/93, 23414/94, McGinley and Egan v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 28 of January 2000, § 101; Application no. 32555/96, Roche v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 19 of October 2005, § 162.

[35] Application no. 5410/03, Tysiąc v. Poland, ECHR Judgment of 20 of March 2007 § 110.

[36] Application no. 2700/10, Kiyutin v. Russia, ECHR Judgment of  10 of March 2011; Application no. 552/10, I.B. v. Greece, ECHR Judgment of 03 of October 2013.

[37] Application no. 24527/08, M.S. v. the United Kingdom, ECHR Judgment of 03 of May 2012.

[38] Application no. 36760/06, Stanev v. Bulgaria, ECHR Judgment of 17 of January 2012.

[39] Application no. 40631/02, Timergaliyev v. Russia,ECHR Judgment of 14 of October 2008.

[40] Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года и Протоколы к ней // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2, ст. 163.

[41] См.: Application no. 7367/76, Guzzardi v. Italy, ECHR Judgment of 6 November 1980, § 98.

[42]См.: Frankowski S., Shelton D. Preventive Detention: a Comparative and International Law Perspective. Dordrecht, 1992. P. 1.

[43] См.: CCPR General Comment No. 8 of 27 July 1982: Right to liberty and security of persons (Art. 9) // United Nations Human Rights Website. Treaty Bodies Database. URL: http://www.unhchr.ch/tbs/doc.nsf/0/f4253f9572cd4700c12563ed00483bec?Opendocument (дата обращения: 01.12.2020).

[44] См.: Application no. 26629/95, Witold Litwa v. Poland, ECHR Judgment of 4 April 2000, § 60.

[45] См.: Application no. 7367/76, Guzzardi v. Italy, ECHR Judgment of 6 November 1980, § 98; Application no. 26629/95, Witold Litwa v. Poland, ECHR Judgment of 4 April 2000, § 60.

[46] Так в большинстве дел по подп. «е» п. 1 ст. 5 Конвенции ЕСПЧ специально не делает различия в отношении того, для чего именно опасно лицо – для общества или для себя, обычно эти элементы объединены.

[47] См.: ст. 8, 9, 10, 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года.

[48] См.: подп. b п. 2 ст. 13, ст. 15, 16, 22 Межамериканской Конвенции о правах человека 1969 г.; п. 3 ст. 12, ст. 18, 19, 21, 22 Международного пакта о гражданских и политических правах.

[49] Конституция РФ, ст.41 ч.1 (Принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ, от 11.03.2020 №1 ФКЗ) // СЗ РФ от 16 марта 2020 г. N 11 ст. 1416

[50] Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст. 5, ч. 2 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48 ст. 6724

[51] Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст. 4 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48 ст. 6724

[52] Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст.2 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48 ст. 6724

[53] Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст.2 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48 ст. 6724

[54] Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст. 18 ч.2 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48 ст. 6724

[55] Воронцова Е. В. Конституционное право на охрану здоровья и его реализация в сфере государственного контроля за качеством товаров и услуг: дис. … канд. юрид. наук. Елец, 2014. С. 42-43.

[56] Попова А.В. Особенности правового регулирования права на охрану здоровья в международных и национальных юридических документах // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения», N 1, январь-февраль 2017 г, с.147.

[57] Федеральный закон №326-ФЗ от 29.11.2010 года «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» // СЗ РФ от 6 декабря 2010 г. N 49 ст. 6422.

[58] Федеральный закон №326-ФЗ от 29.11.2010 года «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации ст. 3 // СЗ РФ от 6 декабря 2010 г. N 49 ст. 6422.

[59] См. Федеральный закон №326-ФЗ от 29.11.2010 года «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» // СЗ РФ от 6 декабря 2010 г. N 49 ст. 6422; Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020) ст.2 // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48 ст. 6724.

 

Информация об авторах/Information about the authors:

Ястребова Алла Юрьевна (Alla Y.Yastrebova), доктор юридических наук, доцент, зав.кафедрой теории и истории государства и права Дипломатической академии МИД Российской Федерации (Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russia)

Гуляева Елена Евгеньевна (Elena E. Gulyaeva), кандидат юридических наук; доцент кафедры европейского права Дипломатической академии МИД РФ (Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russia);

Акчурин Тимур Фагмиевич (Timur F. Akchurin), кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Дипломатической академии МИД Российской Федерации (Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russia)

Добавить комментарий

Войти с помощью: