Принцип упрощения процедур торговли в международном таможенном праве

В настоящей статье рассматривается формирование принципа упрощения процедур торговли в рамках международного таможенного права. Анализируются положения международных договоров, опыт правового регулирования интеграционного объединения Ассоциации государств Юго-Восточной Азии и судебная практика, предлагается вариант формулировки принципа упрощения процедур торговли для включения в Таможенный кодекс ЕАЭС, а также обосновывается необходимость принятия Советом ЕАЭС решения, в котором раскрывались бы понятие и цели упрощения процедур торговли.

Ключевые слова: упрощение процедур торговли, правовой принцип, международное таможенное право, Таможенный кодекс ЕАЭС.

Trade facilitation principle in international customs law  

Abstract. The article dwells on the formation of the trade facilitation principle within the framework of international customs law. The author analyzes provisions of international treaties, experience of the Association of Southeast Asian Nations legal regulation and judicial practice, proposes a version of the wording of the trade facilitation principle to include in the article of the EAEU Customs Code, as well as justifies the need for a EAEU Council Decision, which would articulate the concept and goals of trade facilitation.

Key words: trade facilitation, legal principle, international customs law, EAEU Customs Code.

Современное международное право тесно связано с реалиями мировой экономики. Соответственно, его нормы и принципы ориентированы на сложившиеся экономические отношения и призваны способствовать достижению баланса интересов мирового сообщества в целом, интеграционных объединений и отдельных государств в частности. Принимая во внимание то, что мировые экономические процессы зачастую непредсказуемы[1], правовые принципы их регулирования могли бы стать для них неким стабилизирующим фактором.

Согласно сложившейся в теории и практике позиции понятия правовой «нормы» и «принципа» соотносятся как общее и частное:[2] принципы представляют собой основополагающие, фундаментальные нормы международного права, отклонение от которых недопустимо.[3] Определить точное содержание того или иного принципа права подчас бывает непросто; именно такое его свойство как гибкость позволяет ему выполнять все многообразие ролей в правовой системе.[4] Тем не менее, для эффективной реализации принципа, исключения возможных коллизий и различного толкования в правоприменении, при формировании такого нового отправного начала представляется необходимым определить его содержание, круг отношений, на которые он распространяет свое действие.

К общепризнанным принципам международного права относятся также принципы, присущие его отраслям и подотраслям[5] и отличающиеся бо́льшей степенью конкретики. Так, принципы международного экономического, финансового, таможенного права носят специальный характер, поскольку распространяют свое действие именно на сферу международных экономических (финансовых, таможенных) отношений.[6] Совокупность принципов каждой отрасли и подотрасли международного права представляет собой систему, в рамках которой принципы тесно взаимосвязаны и рассматриваются в контексте друг друга.

Международное таможенное право играет особую роль в развитии международной торговли, выступая «одним из основных факторов, влияющих на интенсивность процессов международных обменов, а следовательно, способствующих установлению более тесных связей между государствами».[7] Принципы международного таможенного права находят отражение в многосторонних международных конвенциях, которые в условиях глобализации все чаще рассматриваются государствами в качестве основного правового источника регулирования международных хозяйственных отношений[8]. Так, принципы, закрепленные в Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур 1973 г. в редакции Протокола 1999 г. (далее – «Пересмотренная Киотская конвенция»), являются руководящими в деятельности таможенных служб ее стран-участниц.[9] Определенный вес имеют и акты региональных интеграционных объединений[10], которые либо полностью посвящены таможенным вопросам (к примеру, Таможенный кодекс Евразийского экономического союза (далее – «ТК ЕАЭС»), либо содержат соответствующие разделы (к примеру, главы 5 и 6 Соглашения Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (далее – «АСЕАН») о торговле товарами).

Сфера действия международного таможенного права включает в себя, среди прочего, отношения в области упрощения и гармонизации таможенных процедур.[11] Об актуальности данного направления свидетельствует, в частности, разработка и принятие соответствующих международных договоров: помимо названной выше Пересмотренной Киотской конвенции к ним относится также Соглашение об упрощении процедур торговли Всемирной торговой организации (далее – «ВТО»), вступившее в силу в 2017 г.[12] и явившееся результатом долгих и непростых переговоров в ходе Доха-раунда.[13] Работа в области упрощения процедур торговли ведется в рамках специализированных комитетов международных организаций: к примеру, Центра ООН по упрощению процедур торговли и электронным деловым операциям (далее – «СЕФАКТ ООН»), Комитета по упрощению процедур торговли ВТО, Управляющего комитета по Пересмотренной Киотской конвенции.

Было бы справедливо отметить, что ключевые принципы, призванные способствовать упрощению и гармонизации таможенных процедур,  перечислены в Преамбуле Пересмотренной Киотской конвенции и включают в себя: выполнение программ, преследующих цель непрерывного совершенствования таможенных процедур и практики […]; применение таможенных процедур и практики предсказуемым, последовательным и транспарентным образом; предоставление заинтересованным сторонам всей необходимой информации, касающейся таможенных законов, нормативных актов, административных рекомендаций, процедур и практики; применение современных методов, таких как контроль на основе управления рисками и методов аудита и максимальное практическое использование информационных технологий; взаимодействие во всех надлежащих случаях с другими государственными органами власти, таможенными администрациями и торговыми сообществами; выполнение соответствующих международных стандартов; предоставление сторонам, которых это касается, беспрепятственного доступа к обзорам административной и судебной практики[14]. Перечисленные положения представляют собой основные направления деятельности государств с целью постепенного повышения уровня упрощения таможенных операций.

В свою очередь, Соглашение об упрощении процедур торговли было призвано восполнить пробелы в правовой базе ВТО в области регу­лирования таможенных процедур и таможенной документации, а также повысить ее прозрачность.[15] Несмотря на то, что данное Соглашение во многом повторяет положения Пересмотренной Киотской конвенции, сам факт его принятия в рамках ВТО свидетельствует о возрастающем значении упрощении процедур торговли в международной коммерческой системе. Как отмечается в отчетах по аналитической работе ОЭСР, призванной поддержать обсуждения в области упрощения процедур торговли в рамках ВТО, необходимыми и незаменимыми составляющими упрощения являются прозрачность, последовательность и предсказуемость, отсутствие дискриминации, отказ от излишних ограничений, надлежащая правовая процедура.[16] Представляется, что указанные элементы в совокупности могли бы составить принцип упрощения процедур торговли, который дополнил бы уже устоявшиеся ключевые принципы права ВТО: либерализации торговли и недискриминации[17].

Таким образом, в соглашениях ВТО и Всемирной таможенной организации (далее – «ВТамО») принцип упрощения процедур торговли как таковой на данный момент не зафиксирован, однако перечислены его неотъемлемые составляющие, которые могли бы составить его содержание. В то же время, отсутствие единого определения «упрощения процедур торговли» в названных соглашениях не способствует единообразному пониманию данного понятия на международном и национальном уровнях.

На региональном уровне упрощению процедур торговли уделяется довольно значительное внимание. Рассмотрим данный аспект на примере региональной организации АСЕАН. Его важность подчеркивается в учредительном документе ­ объединения – Уставе, вступившем в силу в 2008 году. Пункт 5 статьи 1 Устава содержит список целей Ассоциации, среди которых – и упрощение процедур торговли: «создать единый рынок и производственную базу, которые являлись бы стабильными, процветающими, высококонкурентными и экономически интегрированными с эффективным упрощением процедур торговли и инвестиций, в рамках которых существует свободный поток товаров, услуг и инвестиций…». Согласно п. 1 ст. 2 Устава для достижения целей Ассоциации организация и ее члены руководствуется, в частности, принципами, закрепленными декларациями, соглашениями и другими документами АСЕАН.

Гамбург. Музей таможни

Одним из таких ключевых документов является Соглашение АСЕАН о торговле товарами 2009 г., вступившее в силу в 2010 г. Стоит учитывать, что правовые принципы могут быть отражены как непосредственно в основной части международного договора, так и в его преамбуле.[18] Так, согласно преамбуле Соглашения о торговле товарами страны-участницы АСЕАН «признают роль региональных торговых соглашений как катализатора в процессах глобальной и региональной либерализации торговли и упрощении ее процедур». В дополнение к главе 6 Соглашения («Таможня»), отдельные статьи которой посвящены таким элементам упрощения торговли, как уполномоченный экономический оператор, предварительные решения и система управления рисками, в Соглашении выделена специальная глава 5 («Упрощение процедур торговли»), которая, как следует из названия, посвящена упрощению процедур торговли и содержит положения относительно создания системы «единого окна» как на уровне стран-участниц, так и самой АСЕАН.

Таможенное помещение Ипсвич, Суффолк, Великобритания

Несмотря на то, что упрощение процедур торговли зафиксировано в качестве цели и ориентира дальнейшего развития АСЕАН, непосредственно понятие «упрощение процедур торговли» и содержание данного принципа в документах организации не содержится. Совокупность составляющих его элементов представляется возможным определить исходя из одноименной главы Соглашения о торговле товарами и главы, посвященной таможенным вопросам.

В деятельности международной организации региональной экономической интеграции ЕАЭС упрощение процедур торговли также занимает определенное место. Так, согласно Решению Высшего Евразийского экономического совета от 16 октября 2015 г. № 28 «Об Основных направлениях экономического развития Евразийского экономического союза» одно из таких направлений – инфраструктурное развитие и реализация транзитного потенциала, неотъемлемой частью которых является упрощение осуществления таможенных операций. Среди потенциальных интеграционных эффектов экономического развития Союза – увеличение грузоперевозок через территории государств-членов за счет ускорения доставки грузов, максимального упрощения соответствующих процедур.[19] Соответственно, реализация мер по упрощению процедур торговли положительным образом сказалась бы на логистике в рамках Союза и принесла бы выгоды всем вовлеченным в трансграничное перемещение товаров сторонам.

В п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС закреплены принципы, на которых основывается таможенное регулирование Союза. Такими принципами являются: «равноправие лиц при перемещении товаров через таможенную границу Союза, четкость, ясность и последовательность совершения таможенных операций, гласность в разработке и применении международных договоров и актов в сфере таможенного регулирования и их гармонизация с нормами международного права», а также «применение современных методов таможенного контроля и максимальное использование информационных технологий в деятельности таможенных органов».[20]

Стоит отметить, что уже закрепленные в п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС принципы применения современных методов таможенного контроля и максимального использования информационных технологий в деятельности таможенных органов тесным образом связаны с упрощением процедур торговли. Так, указанные принципы охватывают возможность предоставления в электронной форме предварительной информации, заявления о принятии предварительного решения о классификации товара, документов, необходимых для совершения таможенных операций и осуществления таможенного декларирования;[21] а такой составной части упрощения процедур торговли, как система управления рисками, посвящена глава 50 ТК ЕАЭС. Согласно п. 3 ст. 378 одной из основных целей использования таможенными органами системы управления рисками является «создание условий для ускорения и упрощения перемещения через таможенную границу Союза товаров, по которым не выявлена необходимость применения мер по минимизации рисков».

Представляется рациональной точка зрения о том, что перечень принципов, закрепленных в п. 1 ст. 3 ТК ЕАЭС, не является исчерпывающим и может быть дополнен.[22]  Принимая во внимание изложенное выше, включение в п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС принципа упрощения процедур торговли могло бы быть целесообразным. С учетом приведенных в статье положений международных договоров, содержание данного принципа могут составлять правоотношения, возникающие в следующих областях: совершенствование таможенных процедур и практики с точки зрения повышения их транспарентности, предсказуемости и эффективности, снижения временны́х и финансовых издержек участников внешнеэкономической деятельности, внедрения и применения современных цифровых технологий. При этом, поскольку значимых результатов по упрощению процедур торговли представляется возможным добиться при условии эффективной реализации ряда мер в совокупности, важно зафиксировать содержание соответствующего понятия и принципа в самостоятельном нормативно-правовом акте Союза. Более того, согласно Решению Суда Евразийского экономического сообщества от 30 мая 2014 года «право Сообщества, регулирующее права и обязанности хозяйствующих субъектов, должно отвечать принципу правовой определенности и не содержать противоречий. Таможенное законодательство должно исполняться государствами – членами Таможенного союза единообразно».[23] Таким образом, конкретизация понятия и содержания принципа упрощения процедур торговли в отдельном нормативно-правовом акте будет отвечать принципу правовой определенности, зафиксированном в приведенном судебном акте.

Поскольку вопросы упрощения процедур торговли, а именно: международные стандарты, ориентиры макроэкономической политики, предварительные решения, уполномоченные экономические операторы, устранение ограничительных мер в торговле с третьими сторонами, относятся к компетенции Совета Евразийской экономической комиссии (далее – «ЕЭК»), логичным было бы принятие ей соответствующего решения. В предлагаемом решении Совета ЕЭК необходимо дать понятие, цели упрощения процедур торговли, содержание соответствующего принципа и комплекс мер, подпадающих под него.

Таможня Сар Гуйян, Гуйчжоу, Китай

В качестве определения «упрощения процедур торговли» предлагается обратиться к понятию, зафиксированному в «Отчете об электронной коммерции и развитии» 2001 г. Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД ООН): «упрощение и гармонизация всех формальностей, возникающих при сборе, предоставлении, передаче и обработке информации, сопровождающей трансграничное движение товаров и услуг» и дополнить его формулировкой «с целью устранения нетарифных барьеров, связанных непосредственно с техническими, таможенными формальностями» для более точного понимания сферы его действия.

Ключевыми целями при этом являются:

1. Упрощение для участников внешнеэкономической деятельности осуществления операций трансграничной торговли, сложность которых обусловлена ростом количества нетарифных барьеров, объема документооборота;
2. Достижение оптимального уровня эффективности государственного контроля за трансграничной торговлей.

Данные цели отражают необходимость соблюдения баланса частных и публичных интересов в сфере внешнеэкономической деятельности при реализации мер по упрощению процедур торговли.

В качестве раскрытия содержания принципа «упрощения процедур торговли» представляется возможным изложить принципы, перечисленные в Преамбуле Пересмотренной Киотской конвенции (см. выше).

В целом, включение принципа упрощения процедур торговли в правовую базу ЕАЭС позволяет дополнить и усилить действие уже закрепленных в п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС принципов, может стать своеобразной поощрительной мерой для развития взаимовыгодных отношений между государственными (в первую очередь, таможенными) органами и представителями частного сектора, вовлеченными во внешнеторговые операции. Важность такого сотрудничества обусловлена тем, что нахождение баланса интересов публичного и частного сектора является необходимой предпосылкой достижения целей правового регулирования[24], в данном случае – интеграционных целей ЕАЭС.

Принципы, закрепленные в законодательстве ЕАЭС, имеют не только теоретическое, но и прикладное значение. Так, при разрешении споров Суд Евразийского экономического союза (далее –­ «Суд ЕАЭС») использует широкий круг источников, к которым относятся как международные договоры, так и общепризнанные принципы и нормы международного права, международные обычаи.[25] Как свидетельствует судья Суда Евразийского экономического союза К.Л. Чайка, Суд ЕАЭС применяет общепризнанные принципы и нормы международного права как для восполнения пробелов в материальном праве, так и в качестве процессуального инструмента при толковании права Союза. Представляется, что специальные принципы международного таможенного права могут применяться аналогичным образом. В своих решениях Суд ЕАЭС руководствуется принципами, изложенными, в частности, в Договоре о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года (далее ­– «Договор о ЕАЭС») и приложениях к нему.

Так, в Решении Коллегии Суда ЕАЭС от 11 февраля 2020 года по заявлениям ЗАО «Дельрус» и ТОО «Дельрус РК» об оспаривании решения Коллегии Евразийской экономической комиссии от 17 сентября 2019 года № 165 «О нарушении общих правил конкуренции на трансграничных рынках» содержится ссылка на «соблюдение принципов рыночной экономики и добросовестной конкуренции» как на один из основных принципов осуществления деятельности ЕАЭС в соответствии со ст. 3 Договора о ЕАЭС. При этом Коллегия Суда указала, что «применение общих принципов и правил конкуренции направлено на формирование единого рынка товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов во всех сферах деятельности и на всей территории единого экономического пространства», таким образом подчеркнув особое значение принципов.

При разрешении споров Суд ЕАЭС также принимает во внимание принципы, изложенные в приложениях к Договору о ЕАЭС. Так, 11 октября 2018 года Коллегией Суда ЕАЭС было вынесено решение по делу по заявлению ООО «Ойл Марин Групп» (Российская Федерация) к Евразийской экономической комиссии о признании бездействия ЕЭК, выразившегося в отказе в проведении мониторинга и контроля исполнения международных договоров в рамках ЕАЭС, не соответствующим Положению о ЕЭК (приложение № 1 к Договору о ЕАЭС) и нарушающим права и законные интересы ООО «Ойл Марин Групп» в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. В данном решении Коллегия Суда также сослалась на принципы, указав, что Положение о ЕЭК «содержит базовые принципы осуществления мониторинга, которые регламентируют порядок процессуальных действий структурных подразделений Комиссии в рамках предоставленной им компетенции».

Несмотря на то, что Судом ЕАЭС еще не выносились решения непосредственно по п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС, ссылки на закрепленные в данном пункте принципы таможенного регулирования Союза можно найти в практике российских судов. Так, в Постановлении от 20.01.2020 № 09АП-62715/2019 по делу № А40-158132/2019 об отмене постановления о привлечении к ответственности по ч. 1 ст. 16.2 КоАП РФ за недекларирование по установленной форме товаров, подлежащих таможенному декларированию, Девятый арбитражный апелляционный суд отметил справедливость ссылки суда первой инстанции на п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС, содержащую, в частности, принципы четкости, ясности и последовательности совершения таможенных операций, гласности в применении международных договоров и актов в сфере таможенного регулирования и их гармонизации с нормами международного права.

Таким образом, принимая во внимание значимость принципов, установленных актами ЕАЭС, в судебной практике, представляется, что включенный в ТК ЕАЭС принцип упрощения процедур торговли мог бы стать дополнительным действенным инструментом при рассмотрении Судом ЕАЭС и российскими судами споров в таможенной сфере.

Принимая во внимание вышеизложенное, представляется целесообразным дополнить ряд основополагающих принципов, на которых строится система таможенного регулирования ЕАЭС и Российской Федерации, принципом упрощения процедур торговли и изложить п. 3 ст. 1 ТК ЕАЭС в следующей редакции: «Таможенное регулирование в Союзе основывается на принципах равноправия лиц при перемещении товаров через таможенную границу Союза, четкости, ясности и последовательности совершения таможенных операций, гласности в разработке и применении международных договоров и актов в сфере таможенного регулирования и их гармонизации с нормами международного права, упрощения процедур торговли, а также на применении современных методов таможенного контроля и максимальном использовании информационных технологий в деятельности таможенных органов».

Заключение

Подводя итоги, стоит отметить, что правовые принципы, являясь исходными руководящими положениями, организуют систему права, придают ей определённую согласованность, сигнализируют о тенденциях ее развития, определяют направления правоприменения и служат ориентиром при рассмотрении судами споров в отсутствие конкретной, регулирующей данные отношения нормы права. Правовые принципы зачастую находят отражение в нормативных источниках как национального, так и международного уровней.

Специальные принципы международного таможенного права выступают в роли «скрепляющих элементов», обеспечивая взаимосвязь его норм и играя систематизирующую роль. Также они выступают объективным отражением состояния международных экономических, таможенных отношений, изменяясь и развиваясь вместе с ними.

О возрастающей роли комплекса мер по упрощению процедур торговли в современном мире свидетельствует, во-первых, содержание преамбул и статей о принципах договоров глобального и регионального характера (Пересмотренной Киотской конвенции, Соглашении об упрощении процедур торговли ВТО, Соглашении о торговле товарами АСЕАН), во-вторых, создание и деятельность профильных комитетов международных организаций по упрощению процедур торговли, таких как СЕФАКТ ООН и Комитет по упрощению процедур торговли ВТО.

За последнее десятилетие принцип упрощения процедур торговли приобрел особенное значение в сфере сотрудничества государств по экономическим, внешнеторговым вопросам, выступая ориентиром как для международного правотворчества, так и для реализации субъектами внешнеэкономической деятельности своих прав. Таким образом, можно утверждать, что принцип упрощения процедур торговли отвечает современным потребностям международного сообщества в сфере международной коммерции.

Отражая актуальные тенденции мировой экономики и сближая интересы государств как публичных образований и частного сектора, принцип упрощения процедур торговли способствует дальнейшему развитию международно-правового регулирования процессов глобальной и региональной интеграции. Включение данного принципа в Таможенный кодекс ЕАЭС, раскрытие его определения, содержания и целей в соответствующем решении Совета ЕЭК обеспечит соблюдение принципа правовой определённости (и, как следствие, его единообразную интерпретацию и применение), бо́льшую предсказуемость и стабильность внешнеэкономических правоотношений, сформирует плодотворную почву для дальнейшего сотрудничества государственных органов и участников ВЭД для достижения интеграционных целей ЕАЭС по инфраструктурному развитию и реализации транзитного потенциала Союза.

Литература

1. Antonia Eliason. The Trade Facilitation Agreement: A New Hope for the World Trade Organization // World Trade Review. № 4 (14). Pp. 643–670.
2. East African Community law: institutional, substantive and comparative EU aspects. Edited by Emmanuel Ugirashebuja, John Eudes Ruhangisa, Tom Ottervanger, Armin Cuyvers / Leiden: Brill Nijhoff. 2017. 539 p.
3. Khoti Chilomba Kamanga, Ally Possi. General Principles Governing EAC Integration / East African Community law: Institutional, substantive and comparative EU aspects. Leiden: Brill Nijhoff. 2017. Pp. 202-216.
4. Marina Lostal. The Role of Specific Discipline Principles in International Law: A Parallel Analysis between Environmental and Cultural Heritage Law // Nordic Journal of International Law. 2013. № 82. 391-415.
5. Melissa J. Durkee. Persuasion Treaties // Virginia Law Review. № 63 (99). Pp. 64-130.
6. Trade Facilitation Principles in GATT Articles V, VIII and X. Reflections on Possible Implementation Approaches. Working Party of the Trade Committee / Trade Directorate, Trade Committee OECD. 2003. 22 p.
7. Ануфриева Л.П. ЕАЭС и «право ЕАЭС» в международно-правовом измерении // Московский журнал международного права. 2016. № 4. С. 48-62
8. Ашмарина Е.М., Савельев В.Н. Экономическое право как фактор потенциальной стабильности в системе международных экономических отношений // Государство и право. 2019. № 8. С. 80-
9. Боброва О.Г., Соколов С.М. Особенности правового регулирования временного ввоза контейнеров на таможенную территорию Евразийского экономического союза // Таможенное дело. 2018. № 2. С. 23 – 26.
10. Буваева Н.Э. О системе международного таможенного права // Вестник Российской таможенной академии. 2009. № 3. С. 48-54.
11. Воронцова Н.А. Всемирная торговая организация: к вопросу об упрощении таможенных процедур торговли. Часть I // Московский журнал международного права. 2018. №1. С. 44-59
12. Доронина Н.Г. Гармонизация права как альтернатива наднациональности в правовом регулировании экономических отношений // Журнал российского права. 2013. № 10 (202). С. 134-138.
13. Зимненко Б.Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. М.: Статут, РАП. 2006. 454 с.
14. Литвинова Ю.М. Таможенный контроль в рамках Евразийского экономического союза: некоторые новеллы законодательства в связи с принятием ТК ЕАЭС // Ленинградский юридический журнал. 2017. № 3 (49). C. 163-169
15. Ловинюков А.С., Шашкина А.Н. Принципы правового института таможенного контроля после выпуска товаров // Вестник Российской таможенной академии. 2016. № 3. С. 67-71.
16. Матвеева Т.А. Применение судами основополагающих принципов таможенного регулирования при разрешении споров, возникающих из таможенных правоотношений // Журнал административного судопроизводства. 2019. № 3. С. 25-31.
17. Нефедов Б.И. Принципы в международном праве: терминология // Московский журнал международного права. 2019. № 1. С. 6-17
18. Подчуфарова И.В. К вопросу о роли и месте принципов международного экономического права при регулировании избежания двойного налогообложения // Аграрное и земельное право. 2016. № 6 (138). С. 110-114.
19. Талалаев А.Н. Два вопроса международного права в связи с Конституцией РФ // Государство и право. 1998. № 3. С. 64-70.
20. Чайка К.Л. Международно-правовые подходы в практике Суда Евразийского экономического союза // Журнал российского права. 2018. № 11 (263). С. 138-151.

Информация об авторе:

Климова Ирина Александровна

Аспирант кафедры международного права МГИМО (У) МИД России

119454, Москва, проспект Вернадского, 76

E-mail: irinaklimova333@gmail.com

Information about the author:

Irina Klimova

PhD student of the Department of International Law, MGIMO University

119454, Moscow, Vernadsky prospect, 76

 _______________________

[1] Ашмарина Е.М., Савельев В.Н. Экономическое право как фактор потенциальной стабильности в системе международных экономических отношений // Государство и право. 2019. № 8. С. 80.

[2] Чайка К.Л. Международно-правовые подходы в практике Суда Евразийского экономического союза // Журнал российского права. 2018. № 11 (263). С. 141.

[3] Талалаев А.Н. Два вопроса международного права в связи с Конституцией РФ // Государство и право. 1998. № 3. С. 65; Зимненко Б.Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. М., Статут, РАП. 2006. С. 212.

[4] East African Community law: institutional, substantive and comparative EU aspects. Edited by Emmanuel Ugirashebuja, John Eudes Ruhangisa, Tom Ottervanger, Armin Cuyvers / Leiden: Brill Nijhoff, 2017. P. 217.

[5] Нефедов Б.И. Принципы в международном праве: терминология // Московский журнал международного права. 2019. № 1. С. 15.

[6] Подчуфарова И.В. К вопросу о роли и месте принципов международного экономического права при регулировании избежания двойного налогообложения // Аграрное и земельное право. 2016. № 6 (138). С. 110

[7] Буваева Н.Э. О системе международного таможенного права // Вестник Российской таможенной академии. 2009. № 3. С. 48.

[8] Доронина Н.Г. Гармонизация права как альтернатива наднациональности в правовом регулировании экономических отношений // Журнал российского права. 2013. № 10 (202). С. 134.

[9] Боброва О.Г., Соколов С.М. Особенности правового регулирования временного ввоза контейнеров на таможенную территорию Евразийского экономического союза // Таможенное дело. 2018. № 2. С. 23 – 26.

[10] Ловинюков А.С., Шашкина А.Н. Принципы правового института таможенного контроля после выпуска товаров // Вестник Российской таможенной академии. 2016. № 3. С. 68

[11] Буваева Н.Э. Указ. соч.

[12] Antonia Eliason. The Trade Facilitation Agreement: A New Hope for the World Trade Organization // World Trade Review. 2015. № 4 (14). P. 643

[13] Воронцова Н.А. Всемирная торговая организация: к вопросу об упрощении таможенных процедур торговли. Часть I // Московский журнал международного права. 2018. №1. С. 47

[14] Международная конвенция об упрощении и гармонизации таможенных процедур от 18 мая 1973 года (в ред. Протокола от 26 июня 1999 г.). [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_106124/ (дата обращения: 17.08.2020)

[15] Воронцова Н.А. Указ. соч.

[16] Trade Facilitation Principles in GATT Articles V, VIII and X. Reflections on Possible Implementation Approaches. Working Party of the Trade Committee / Trade Directorate, Trade Committee OECD. 2003. P. 4.

[17] Marina Lostal. The Role of Specific Discipline Principles in International Law: A Parallel Analysis between Environmental and Cultural Heritage Law // Nordic Journal of International Law. 2013. № 82. P. 398

[18] Khoti Chilomba Kamanga, Ally Possi. General Principles Governing EAC Integration / East African Community law: Institutional, substantive and comparative EU aspects. Leiden: Brill Nijhoff. 2017. P. 204

[19] Решение Высшего Евразийского экономического совета от 16 октября 2015 г. № 28 «Об Основных направлениях экономического развития Евразийского экономического союза» [Электронный ресурс] URL: https://www.alta.ru/tamdoc/15vr0028/ (дата обращения: 10.08.2020)

[20] «Таможенный кодекс Евразийского экономического союза» (Приложение № 1 к Договору о Таможенном кодексе Евразийского экономического союза) [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_215315/ТК ЕАЭС (дата обращения: 12.08.2020)

[21] Литвинова Ю.М. Таможенный контроль в рамках Евразийского экономического союза: некоторые новеллы законодательства в связи с принятием ТК ЕАЭС // Ленинградский юридический журнал. 2017. № 3 (49). С. 163-169

[22] Матвеева Т.А. Применение судами основополагающих принципов таможенного регулирования при разрешении споров, возникающих из таможенных правоотношений // Журнал административного судопроизводства. 2019. № 3. С. 27

[23] Решение Суда Евразийского экономического сообщества от 30 мая 2014 года [Электронный ресурс] URL: https://www.alta.ru/tamdoc/14bn0045/ (дата обращения: 08.08.2020)

[24] Melissa J. Durkee. Persuasion Treaties // Virginia Law Review. 2013. № 63 (99). P. 70

[25] Ануфриева Л.П. ЕАЭС и «право ЕАЭС» в международно-правовом измерении // Московский журнал международного права. 2016. № 4. С. 54.

Источник фото: pixabay.com.