Международный правовой курьер

В перечне ВАК с 2015 г.

Продовольственная безопасность России и ее влияние на международную торговлю сельхозпродукцией

Целью исследования является проведение экономического анализа влияния продовольственной политики на продовольственную безопасность страны, производство сельскохозяйственных продуктов в Российской Федерации и ее роли в мировой продовольственной торговой системе. Рассмотрены внутренние аспекты продовольственного обеспечения и исследованы вопросы последствий политики импорта и экспорта на международном уровне. Теоретико-методологической основой исследования является анализ и синтез статистических данных российского производства и экспорта продукции. В работе сделан краткий обзор производства продуктов питания в России с учетом формирования политики безопасности в условиях того, что политика превратилась из политики замещения импорта в политику, которая помогает создавать сельскохозяйственный и продовольственный товарный экспорт. Представлен обзор внутренних направлений политики импортозамещения с упором на свинину, птицу, говядину, сырое молоко, фрукты и овощи. Проанализированы международные последствия политики российского протекционизма на примере производства свинины и пшеницы. Определено, как российская политика продовольственной безопасности, самообеспечения и импортозамещения влияет на ее роль в международной агропродовольственной системе в среднесрочной перспективе.

УДК 338. 43 (100)

Food Security Of Russia And Its Impact On International Trade In Agricultural Products

Abstract. The purpose of the study is to conduct an economic analysis of the impact of food policy on the country’s food security, agricultural production in the Russian Federation and its role in the global food trading system. The internal aspects of food security are considered and the questions of the consequences of the policy of import and export at the international level are investigated. The theoretical and methodological basis of the study is the analysis and synthesis of statistical data of Russian production and exports of products. The paper gives a brief overview of food production in Russia, taking into account the formation of security policy in the context of the fact that the policy has turned from an import substitution policy into a policy that helps create agricultural and food commodity exports. An overview of the internal directions of the import substitution policy is presented, with an emphasis on pork, poultry, beef, raw milk, fruits and vegetables. The international consequences of the policy of Russian protectionism are analyzed on the example of the production of pork and wheat. It is determined how the Russian policy of food security, self-sufficiency and import substitution affects its role in the international agro-food system in the medium term.

Ключевые слова: производство, зерно, мясная продукция, молочная продукция, овощи и фрукты, показатели, продовольственная безопасность, международная торговля, импортозамещение, протекционизм, Россия.

Keywords: production, grain, meat products, dairy products, vegetables and fruits, indicators, food security, international trade, import substitution, protectionism, Russia.

Введение. Актуальность данного исследования продиктована необходимостью анализа системы продовольственной безопасности в России, как ключевого компонента национальной безопасности российской политики, так и в качестве политического приоритета. Эти маркеры влияют на внутреннее производство продуктов питания и на то, как Российская Федерация взаимодействует с международным агропродовольственным рынком. С 2000 г. в продовольственной и аграрной политике России приоритетом является меньшая зависимость от импортных продуктов питания, что становится особо значимым в условиях роста западных санкций.

Современная российская продовольственная политика включает в себя три политических компонента, каждый из которых находится на протекционистском конце производственно-торговой цепочки:

а) Политика в области продовольственной безопасности, имеющая множество аспектов, включая снижение зависимости от импорта продовольствия; продовольственная безопасность в традиционном смысле, относящаяся к нормам потребления и питания населения; отслеживание продуктовой массы на рынке; контроль маркировки продовольственной продукции и пр.

б) Продовольственная самообеспеченность, которая относится к усилиям по увеличению сельскохозяйственного производства для удовлетворения внутренних потребностей в ряде основных товаров.

в) Политика импортозамещения, которая относится к попытке заменить зарубежное производство импортной продукции, где это возможно. Но, поскольку импорт замещается отечественным производством пищевых продуктов, потребители часто сталкиваются с более высокими ценами на продукты питания [27].

Для достижения этих целей российской государственной продовольственной политики и ее составных компонентов у Правительства РФ есть разные инструменты для достижения продовольственной безопасности: налоги на импорт, нетарифные барьеры, экспортные квоты и запреты на импорт для отдельных компаний и стран. Компоненты и инструменты продовольственной политики едины в попытке сократить присутствие импорта агропродовольственных товаров на внутреннем продовольственном рынке страны. Этот протекционизм создает стимулы для отечественных производителей увеличить производство. Протекционизм идет в сочетании с более высокими инвестициями в отечественный сельскохозяйственный сектор за счет комплексных финансовых субсидий [13].

Основные результаты. Продовольственная политика России определяет то, как Российская Федерация взаимодействует с другими государствами в торговле агропродовольствием с переносом направлений этой политики, исходя из международной ситуации для страны. Благодаря формированию политики продовольственной безопасности, самообеспечению и импортозамещению, Правительство России стремится не только сократить импорт продовольствия в страну, ее зависимость, но и увеличить национальную продовольственную самообеспеченность, укрепить Россию в качестве крупной страны-экспортера агропродовольственной продукции, что явно оговаривается в Доктрине продовольственной безопасности, принятой в 2020 г. Ранее в мае 2018 г. Президент Владимир Путин подписал указ о том, что долларовая стоимость экспорта сельскохозяйственной продукции из России к 2024 г. должна достичь 45 млрд долл. [8]. В конце 2020 г. Минсельхоз России продлил срок, по которому целевая стоимость экспорта будет достигнута к 2030 г.

Продовольственная безопасность, самообеспечение и импортозамещение. Рассматривая политику России в области продовольственной безопасности, необходимо отметить ее новый вектор развития, который изменился от первоначального протекционизма импорта к исключительно продовольственной самообеспеченности и экспорту агропродовольственной продукции на международные рынки. При этом важно подчеркнуть, что политика России в области продовольственной безопасности не означает уход с международных продовольственных рынков. Достижение продовольственной безопасности означает изменение роли России в международной системе торговли пищевыми продуктами от первоначального импортера продуктов питания до активного их экспортера. Новая российская агрополитика означает смену торговых партнеров и условий для продовольственного бизнеса, стран и регионов.

Доктрины продовольственной безопасности России.В ответ на скачок мировых цен на продовольствие в 2007–2008 гг. продовольственная безопасность превратилась в важную экономическую и политическую переменную в России, которая активно влияет на политику торговли продовольствием, международные отношения и внутреннюю аграрную политику [4].

Появление продовольственной безопасности в качестве основного компонента российской политики, как политического приоритета, знаково, потому что она влияет на то, как Россия взаимодействует с международным агропродовольственным рынком. Если ранее, например, в советский период Россия была крупным импортером зерна, то в 1990-е гг. Россия превратилась в импортера мяса. В результате, с 2000 г. продовольственная и аграрная политика Правительства РФ уделяет приоритетное внимание меньшей зависимости от импорта продовольствия. В России понятие продовольственной безопасности выходит за рамки общепринятого определения «доступа к продуктам питания, наличия, использования продуктов питания и стабильность», как было заявлено на Всемирном продовольственном саммите 1996 г. [24].

В частности, продовольственная безопасность относится не к происхождению продуктов питания, а к самообеспеченности страны, которая чувствительна к тому, откуда берутся эти продукты питания [5]. Российское руководство уделяет особое внимание снижению зависимости от импорта продовольствия и поэтому использует термины «продовольственная безопасность» и «самообеспеченность продовольствием» как синонимы [7]. В то время, как многие страны придерживаются протекционизма в отношении импорта сельскохозяйственной продукции, и все ведущие страны мира имеют четкую политику в области продовольственной безопасности, Россия уникальна в этом отношении, когда области продовольственной безопасности и продовольственного самообеспечения объединяются в единое целое. При этом в научной литературе эти два термина различаются [14].

Также уникальным является то, что, по крайней мере, с 2009 г. задача продовольственной безопасности России имеет явные связи с национальной безопасностью более выражено, чем в западных странах [3]. Показатель серьезности, с которой российское руководство подходит к решению продовольственной безопасности подтверждается подписанием первого в России Федерального закона от 28 декабря 2010 г. «О безопасности» [22]. Утвержденная доктрина установила конкретные цели самообеспечения для нескольких основных сельскохозяйственных и пищевых продуктов, определенных, как процентный объем отечественного производства в общем предложении товаров. Первоначальная доктрина продовольственной безопасности была не просто риторикой, поскольку представители российского руководства неоднократно ссылались на нее и ее стандарты для достижения самодостаточности в продовольственной и аграрной политике. При этом доктрина безопасности не была жестким протекционизмом, поскольку долларовая стоимость импортных продуктов питания в России продолжала расти в течение 2010–2013 гг.

Первоначальная доктрина приобрела особое значение, когда 7 августа 2014 г. был введен запрет на импорт широкого спектра сельскохозяйственных продуктов питания из Европейского Союза (ЕС), США, Норвегии, Канады и Австралии. Первоначальный запрет продлевался несколько раз, а в конце 2021 г. был продлен до 2022 г. Контрсанкции были введены Российской Федерацией в ответ на недружественные действия Запада, его санкции из-за украинского кризиса. Важно отметить при этом, что контрсанкции не означают конца России, как импортера продовольствия. Вместо прежних недружественных стран Россия сменила торговых партнеров по поставкам продовольствия и стала больше торговать с Китаем в рамках Евразийского экономического союза и Ближним Востоком. В целом, контрсанкции привели к сокращению торговли продовольствием между Россией и Европейским Союзом, между Россией и США.

Таким образом, ни принятая в стране Доктрина продовольственной безопасности, ни продовольственное эмбарго не повлияли на уход России с мирового продовольственного рынка, произошло лишь изменение партнеров, с которыми ранее были торговые отношения. Успех реализации прежней Доктрины продовольственной безопасности, а также впечатляющий рост внутреннего производства продуктов питания (особенно зерна), привел к утверждению новой Доктрины продовольственной безопасности Президентом Путиным в январе 2020 г. [17]. В ней прямо оговаривается расширение агропродовольственного экспорта, что знаменует собой существенное изменение роли России в международной продовольственной системе по сравнению с периодом до 2018 г. [20].

Помимо сельскохозяйственной продукции, Россия также входит в число крупнейших мировых производителей рыбной продукции на основе достижений собственного рыболовства и искусственного разведения аквакультуры. Развитие рыболовства и секторов аквакультуры поддерживается «Стратегией развития сельского хозяйства и рыболовства до 2030 г.», которая была одобрена премьер-министром Михаилом Мишустиным и опубликована в апреле 2020 г. [18].

Утвержденная Доктрина продовольственной безопасности и принятые стратегии по производству различных товаров и продуктов следует понимать, как имеющие экономическое значение в том смысле, что они не только влияют на внутреннее производство продуктов питания, но и имеют политическую значимость, формируя взаимодействие по торговле продуктами питания с другими государствами. Эти политические особенности определяют природу экономических взаимодействий и лежащую в их основе стратегию этих отношений. Решение продовольственной безопасности, самообеспечения и импортозамещения отражают расчет на укрепление национальной безопасности РФ, повышение ее международного статуса и роли страны в мировой продовольственной системе.

Направления политики продовольственной безопасности. Продовольственная политика и ее составляющие имеют внутренние и международные приоритетные направления. Основные сектора импорта сельскохозяйственной продукции, на которые направлена политика российской продовольственной безопасности, в частности, это птица, свинина, говядина и сырое молоко, которые защищены российским запретом на ввоз аналогичных продуктов питания со стороны конкурирующих производителей из стран Запада. Инвестиции в производство этих продуктов субсидируются государством. Также следует отметить фрукты и овощи, поскольку им также уделяется повышенное внимание в рамках Доктрины продовольственной безопасности 2020 г. В условиях политики контрсанкций и торгового протекционизма становится особенно необходимым увеличение внутреннего производства и повышение самообеспеченности продуктами питания населения.

Внутренняя структура производства. Изменение структуры производства в стране связано с продовольственной безопасностью, поскольку Россия становится все более зависимой от сельскохозяйственной продукции крупных сельхозпредприятий и агрохолдингов. Эта зависимость, в свою очередь, означает, что сельхозорганизации и агрохолдинги получают большую часть инвестиционного кредита и субсидий от государства. Правительство РФ заинтересовано в сильном, динамично развивающемся, крупном сельскохозяйственном секторе, как для внутреннего производства продуктов питания, так и для экспортного потенциала экономики страны.

Появление агрохолдингов привело к концентрации сельскохозяйственного производства всего несколькими компаниями в России, занимающимися выпуском небольшой товарной номенклатуры. В 2019 г., например, на долю 25 крупнейших компаний приходилась половина всего объема мясного производства в стране, а 63% производства мяса приходится на крупные сельскохозяйственные организации [15]. При этом, темпы роста производства мяса среди 25 ведущих компаний почти в четыре раза быстрее, чем скорость и рост производства мяса в целом по стране. Хотя это и не является прямым следствием политики продовольственной безопасности, одним из заметных характеристик аграрной системы России является изменение структуры производства в 2000-е годы по сравнению с 1990-ми.

Сегодня Российская Федерация имеет три основные категории производителей продуктов питания: крупные сельскохозяйственные предприятия и организации (агрохолдинги), которые имеют подкатегории; домохозяйства, опять же с разными подкатегориями; и частные фермерские хозяйства. С 2000 г. наблюдается явная тенденция агрохолдингов к доминированию в сельскохозяйственной организации производства. В частности, среди сельскохозяйственных организаций агрохолдинги являются крупнейшими, представляющими мегафермерские хозяйства часто с несколькими сотнями тысяч гектаров землепользования каждый [25]. Агрохолдинги используют промышленные способы производства и характеризуются высокой вертикальной интеграцией, используя несколько этапов в цепочке поставок сельхозпродукции. В некоторых случаях агрохолдинги полностью контролируют все поставки в продовольственной цепи.

В 1990-е гг. на долю домохозяйств приходилось более 50 процентов рублевой стоимости сельскохозяйственной продукции в хозяйственном производстве. Однако после 2000 г. объем и относительный вклад в общее производство сельхозпродукции по стране снизились, и к 2019 г. на сельскохозяйственные организации приходилось 58% сельскохозяйственного производства, а доля производства домашних хозяйств снизилась до 28% (в рублевом выражении).

В целом, в течение 2000–2020 гг. рублевая стоимость сельскохозяйственной продукции увеличилась более чем в пять раз, при этом в рамках приобретения лидирует стоимость продукции сельскохозяйственных организаций (агрохолдингов). Таким образом, явным положительным моментом сельскохозяйственных реформ в стране является увеличение объема и стоимость продукции сельскохозяйственных организаций; с другой стороны, продовольственная безопасность и продовольственная самообеспеченность повысили уязвимость финансового и производственного состояния сельскохозяйственных организаций.

Если говорить о конкретных товарах, то птицеводство всегда было преобладающим в крупных сельскохозяйственных организациях, имеющих в среднем около 320 000 цыплят на производственную структуру [6]. Доля организаций по стране в производстве птицы увеличилась с 1996 г. с 60% до 92% в 2019 г., тем самым уменьшив значение домохозяйств, которые в среднем имели 33 производящих курицы. В то же время национальное производство мяса птицы увеличилось примерно с 1 млн тонн до 6,7 млн ​​тонн. Особого внимания заслуживает крайняя концентрация производства птицеводческих агрохолдингов. В 2018 г., например, на 20 ведущих птицеводческих компаний приходилось две трети производства бройлеров в России [23].

В производстве свинины также преобладают крупные сельскохозяйственные организации. В 2019 г. 87% организаций содержали поголовье численностью более 10 000 свиней, в то время как домохозяйства имеют в среднем 4,5 свиньи. При этом у значительного количества домохозяйств вообще нет свиней. Как и в птицеводстве, возрастающее значение крупных сельскохозяйственных организаций в секторе свинины привело к значительному росту производства, увеличившегося с 2 млн тонн в 1999 г. до 5 млн тонн в 2020 г.

Как и в случае с домашней птицей, наблюдается значительная концентрация производства мяса птицы в системе агрохолдингов. В 2019 г. на долю 20 ведущих свиноводческих компаний приходилось 56% национального производства свинины [6]. Также произошел географический структурный сдвиг. Расширение отечественного производства свинины сопровождалось переносом ведущего производящего региона из Южного федерального округа в Центральный федеральный округ. С 2006 г. производство свинины становится все более концентрированным. Например, в Белгородской области производство составляет почти 20% от общего объема производства свинины в современной России. С другой стороны, производство свинины в Краснодарском крае и Ростовской области в Южном федеральном округе значительно сократилось, утратив позицию ведущих производителей свинины, которыми они ранее были.

Структура производства различна в мясном и молочном производственном секторах в России. В среднем в домохозяйствах насчитывается пять голов крупного рогатого скота, три из которых обычно являются дойными коровами. В то время как средние фермерские хозяйства и индивидуальные предприниматели в среднем имеют 62 головы крупного рогатого скота, из которых 32 составляют обычно дойные коровы. В целом на домохозяйства приходилось 54% производства говядины и 37% производства сырого молока в 2019‒20 гг., хотя эти проценты неуклонно снижались в последние годы [2].

Крупные сельскохозяйственные организации в среднем содержат 785 голов крупного рогатого скота. Из них 330 составляют дойные коровы, на долю которых приходится 54% сырого молока и 36% производства говядины в 2019‒20 гг. Общее производство сырого молока в течение многих лет стагнирует на уровне около 30–31 млн тонн [21].

Поскольку российское правительство теперь включает овощи и фрукты в Доктрине продовольственной безопасности 2020 г., подробно рассмотрим структуру продукции этих двух секторов. В отличие от мясной отрасли, производство фруктов и овощей не испытали столь сильного снижения производства в первые постсоветские годы. Это явление можно объяснить высокой долей продукции домохозяйств, которые не испытали такого спада, как крупные фермерские хозяйства, хотя в последние годы производственная доля домохозяйств снижается аналогично производству мяса.

Так, например, учет домохозяйств составляет около 60% производства овощей открытого/полевого грунта в 2019‒20 гг., при этом доля крупных сельскохозяйственных организаций составила 20% овощей сравнявшись с объемами продукции частных фермеров и индивидуальных предпринимателей, которая увеличилась, достигнув 20% от общего объема производства в 2019‒20 гг. в овощеводческих районах, которые расположены в Южном и Центральном федеральных округах. На эти два района приходится около 50% общей площади России, отведенной под овощеводство.

В отличие от выращивания овощей в открытом грунте, которое преобладает в домашнем хозяйстве, в современном российском овощеводстве преобладают крупные сельскохозяйственные организации, имеющие большое количество профильных теплиц. С устойчивым ростом производства, наблюдаемым с 2014 г., доля подобных сельскохозяйственных организаций составила 70% по производству овощей в теплицах (2019 – 20 гг.). В целом, производство овощей в теплицах в различных фермерских и придомных хозяйствах по стране несколько увеличилось в последние годы, составив около 14% от общего объема производимых в стране овощных культур в 2019 – 20 гг.

 Ситуация с производством фруктов в России аналогично выращиванию овощей в открытом грунте. Так, в 2019 – 20 гг. на долю домохозяйств приходилось 65% всего совокупного производства, в то время как в сельскохозяйственных организациях производили 28%.

Продовольственная самообеспеченность. Внутреннее измерение продовольственной безопасности России включает в себя стремление повысить продовольственную самообеспеченность. В таблицах 1, 2 и 3 представлены данные о производстве, торговле, и самообеспеченности мясными товарами [1]. Например, для птицы и свинины, самообеспеченность (рассчитанная как доля внутреннего производства в потреблении) увеличилась с 2010 г. за счет увеличения производства, при этом импорт сократился, а экспорт вырос.

Таблица 1. Мясо и субпродукты домашней птицы.

Динамика производства в РФ, тыс. тонн (по годам) *

* Анализ и прогноз рынка мяса птицы в России с учетом пандемии [Электронный ресурс]. URL: https://foodsmi.com/statistika-i-issledovaniya-/analiz-i-prognoz-rynka-myasa-ptitsy-s-uchetom-pandemii/?sphrase_id=6243

Таблица 2. Мясо птицы свежее и мороженое.

Динамика экспорта из РФ, тыс. тонн (по годам)

* Анализ и прогноз рынка мяса птицы в России с учетом пандемии [Электронный ресурс]. URL: https://foodsmi.com/statistika-i-issledovaniya-/analiz-i-prognoz-rynka-myasa-ptitsy-s-uchetom-pandemii/?sphrase_id=6243

Таблица 3. Прогнозные сценарии развития рынка мяса птицы в России до 2025 г. с учетом фактора пандемии*

*Источники: Анализ и прогноз рынка мяса птицы в России с учетом пандемии [Электронный ресурс]. URL: https://foodsmi.com/statistika-i-issledovaniya-/analiz-i-prognoz-rynka-myasa-ptitsy-s-uchetom-pandemii/?sphrase_id=6243; Горшенина Е.В. Анализ и прогноз рынка мяса птицы в России с учетом пандемии // Экономические исследования. 2021. №2. [Электронный ресурс] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/analiz-i-prognoz-rynka-myasa-ptitsy-v-rossii-s-uchyotom-pandemii

По данным российского правительства, страна достигла самообеспеченности птицей на 97% и 100% свининой, несмотря на одновременное увеличение внутреннего потребления. В результате, Россия находится на пороге превращения в нетто-экспортера мяса птицы и свинина. Несмотря на то, что производство говядины в долгосрочной перспективе снижается, самообеспеченность говядиной увеличилась до 78% в 2019‒20 гг. в результате снижения и замещения потребления. Хотя производство говядины в последнее время начало немного увеличиваться, но пока Россия остается нетто-импортером говядины. Как и в случае с говядиной, самообеспеченность маслом в Российской Федерации также увеличилась до 77% в 2019‒20 гг. Производство осталось на прежнем уровне, но внутреннее потребление уменьшилось. Кроме того, на российский рынок молочную продукцию (кроме сыров) все чаще поставляла Беларусь, которая как член Евразийского экономического союза, имеет беспошлинный доступ на российский рынок. Несмотря на неоднократные временные запреты России на ввоз молока и молочных продуктов, происходящих из Беларуси (например, молоко оптом с апреля с 2018 г. по май 2019 г.), данные того периода указывают на продолжающуюся оживленную неофициальную торговлю молочными продуктами между Беларусью и Россией [4].

В отличие от рынка сливочного масла, рынок сыра в России сильно пострадал от введенных в 2014 г. запретов на импорт, что привело к сильному снижению объемов импорта сыра. Общая ситуация на российском рынке сыра констатирует, что пока нельзя обходиться от поставок из Беларуси и ее ценовой политики. Исходя из роста цен, внутреннее потребление сыра в России уменьшилось. Хотя отечественное производство сыра сильно выросло после запрета на поставки продуктов питания из западных стран, но отечественная ценовая политика на сыр стала подтягиваться к белорусским ценам на поставляемый в Россию сыр, что также привело к снижению потребления сыра в стране. Таким образом, самодостаточность сыра существенно варьируется, составляя от 70 до 80%.

Эта ситуация может быть связана с хорошо известными проблемами по качеству производимого сыра, обусловленных использованием растительных жиров в качестве заменителя молочного жира, недостаточно доступного в России. В свою очередь, эта ситуация побудила Правительство России принять меры по уменьшению смешения растительных масел с молочными продуктами. В частности, сниженный налог на пальмовое масло был отменен, а налог на добавленную стоимость был повышен до 20% в июле 2019 г. Кроме того, были введены новые правила маркировки и необходимой требуемой информации по использованию растительных жиров, особенно пальмового масла, что должно указываться на упаковке.

Самообеспеченность свежими яблоками, самым популярным фруктом в России, выросла до 80% в 2019 ‒ 20 гг. Импорт яблок сильно сократился после запрета на ввоз продуктов питания в Россию в 2014 г., поскольку большинство яблок импортировалось из Польши, которая их уже не могла поставлять на российский рынок. Кроме импортозамещения яблок, наблюдается сильное увеличение самообеспеченности томатами, рост которых достиг примерно 80% в 2019 ‒ 20 гг. Помидоры являются одним из наиболее часто потребляемых овощей в России, чему способствовал рост продаж тепличной продукции. В итоге внутреннее производство томатов выросло, при этом импорт томатов из Турции сократился, а с 2016 г. Россия установила квоту на объем импортных томатов из Турции. Таким образом, следует отметить, что для нескольких основных товарных групп увеличилось внутреннее производство, и повысился уровень самообеспечения продуктами питания в РФ. В этом отношении политика продовольственной самообеспеченности оказалась успешной, хотя нужно отметить, что эти основные продовольственные товары не отражают весь спектр потребительского спроса в России. В результате, это пока довольно узкое определение достигнутого успеха на мировом рынке продовольствия.

Рассмотрим международное измерение политики продовольственной безопасности. То, что продовольственная безопасность (в российском варианте), продовольственная самообеспеченность и импортозамещение находятся на протекционистском уровне торгового спектра, не означает, что Россия перестала быть значимым игроком в мировой системе торговли продуктами питания. Россия продолжает играть важную роль экспортера продовольствия, и, несмотря на политику продовольственной безопасности, в 2020 и 2021 годах экспорт сельхозпродукции превысил ее импорт. Майский указ Владимира Путина 2018 г. и Доктрина продовольственной безопасности 2020 г. были направлены на повышение роли России, как экспортера агропродовольственной продукции, на международном рынке. Так, например, Россия лидирует в мировом экспорте пшеницы за шесть из семи сельскохозяйственных лет, начиная с 2014 г. При этом нет никаких сомнений в том, что политика продовольственной безопасности прямо повлияла на российскую экономику и внешнюю торговлю продовольствием.

Импорт: торговля свининой. Современное свиноводство в России иллюстрирует, как продовольственная безопасность и политика протекционизма государства наряду с импортозамещением влияет на торговые отношения и роль России в системе международной торговли продовольствием [10].

Увеличение внутреннего производства свинины в стране, вызванные опасениями по поводу ее качества и санитарии, условиями поставок из-за рубежа, а также политическими соображениями, привели к значительному сокращению импорта свинины. При этом мало того, что объем свинины уменьшился, но перечень стран, импортирующих свинину в Россию, существенно изменился по мере изменения политики страны в отношении импортирования этого продукта. Протекционизм в свиноводстве начался в 2003 г. с введением тарифной квоты (TRQ), с внутриквотным тарифом в размере 40% и запретительным внеквотным тарифом в размере 68%.  Птица и говядина также подлежали TRQ. Для свинины TRQ начинался с 500 000 тонн, хотя со временем он незначительно сократился, упав до 472 000 тонн в 2011 г. Эта правительственная политика действовала до августа 2012 г., когда внутриквотный тариф был снижен до 0%, а внеквотный тариф до 65%, а сама квота была снижена до 400 000 тонн (без обрезков, которые добавляют еще 30 000 тонн), как условие присоединения России к ВТО [16].

За это время российский импорт свинины шел в основном из Германии, Дании, Канады, США и Бразилии. Сокращение тарифной квоты России и рост внутреннего производства привели к сокращению импорта свинины после вступления страны в ВТО. Кроме того, все чаще применялись нетарифные барьеры, такие как санитарные и фитосанитарные меры, и технические барьеры в торговле, направленные на сокращение импорта свинины. Например, с декабря 2012 г. российское правительство запретило компаниям-экспортерам в Германии импортировать свинину в Россию. Россельхознадор, Федеральная служба ветеринарного и фитосанитарного надзора обосновали это вмешательство, указав на несоблюдение фитосанитарных требований и норм гигиены. В январе 2014 г. экспорт свинины из Евросоюза в Россию был полностью запрещен из-за вспышки африканской чумы у свиней в странах Балтии. В августе 2014 г., экспорт свинины из всех западных стран был запрещен в Россию в результате аграрного запрета на импорт, введенный в качестве контрсанкционных мер из-за антироссийских санкций, возникших в результате присоединения Крыма. Следовательно, импорт свинины из Канады и США был также заблокирован. Россия заменила этих поставщиков новыми ‒ основным импортером поставок стала Бразилия, и небольшое количество свиной продукции стало приобретаться у Чили. Кроме этого, в результате протекционистской российской политики с 2014 г. действует запрет на ввоз сельскохозяйственной продукции в страны Запада, который несколько раз продлевался и в настоящее время действует до конца 2022 г.

В результате импорт свинины в Россию из западных стран сократился до нуля. В 2020 г. в руководстве страны от тарифной квоты на свинину вообще отказались, и она была заменена фиксированной 25-процентной пошлиной на весь импорт свинины. Сочетание более высокого внутреннего производства и тарифа на импорт привело к общему снижению ввоза свинины. За 2018–2019 гг. Россия импортировала около 100 000 тонн свинины в год, но в первой половине 2020 г. объем импортируемой свинины сократился до немногим более 1000 тонн [12]. Таким образом, глобальная роль России, как импортера свинины полностью изменилась. Аналогичная ситуация произошла с птицей, когда стала действовать та же правительственная практика: продовольственная безопасность и протекционизм, импортозамещение и здоровый элемент политизированной торговли, что способствовало самообеспечению и значительному сокращению импорта мяса птицы.

Экспорт: торговля зерном.Наиболее лучшим примером новой роли России в системе международной торговли агропродовольственными товарами является ее превращение в крупного экспортера зерна. Так, в 2019‒2020 сельскохозяйственном году Россия лидировала в мире по объему экспорта пшеницы (как и в пяти предыдущих годах за последние шесть лет), и снова была близка к лидерству в 2020‒2021 сельскохозяйственном году по полученному объему второго по величине урожая в постсоветской истории. При этом, в отличие от свинины и других мясных продуктов, зерновой сектор России не особо защищен мерами протекционистской торговой политики. Хотя прежний импорт зерна в условиях производственного роста уменьшился почти до нуля, но опасения по поводу продовольственной безопасности продолжают влиять на политику Правительства РФ по торговле зерном, что проявляется через политику ограничений на экспорт объемов пшеницы. Фактически, Россия на сегодня не является полностью свободным трейдером на мировом продовольственном рынке. Ее торговые ограничения на торговлю зерном в разное время указывают на то, что международная роль России в глобальной торговле зерном прямо связана с проблемами внутренней продовольственной безопасности.

Анализ показывает, что ограничение экспорта пшеницы в России в качестве антикризисной политики Правительства РФ является мерой, направленной на стабилизацию внутренних цен, противодействию ценам на продовольствие, инфляции и снижению цен на корма. В ответ на глобальный всплеск цены на сырье в 2007–2008 гг. Правительство РФ ограничило зерновой экспорт через экспортный налог в размере до 40% из-за опасений, что экспорт будет пытаться максимизировать свою прибыль за счет внутренней продовольственной безопасности. Когда производство пшеницы в России пострадало от серьезной засухи и жары в 2010 г. (что привело к потере в среднем 30% урожая), был введен полный запрет на экспорт зерна с августа 2010 г. по июль 2011 г. В 2014–2015 гг. девальвация рубля побудила российское правительство установить экспортную пошлину на зерно в размере 15% с доплатой 7,5 Евро за тонну, чтобы предотвратить резкое увеличение экспорта пшеницы. Намерение состояло в том, чтобы предотвратить внутреннюю нехватку и высокую продовольственную инфляцию. В рамках политики продовольственной безопасности в январе 2020 г. Правительство РФ объявило, что в дальнейшем может ввести квоту на экспорт зерна во втором полугодии этого сельскохозяйственного года (январь–июнь) в зависимости от складывающихся условий. Этим, как показывает анализ, Россия продемонстрировала, что она не единственная страна, использующая экспортные квоты в рамках проводимой политики обеспечения своей продовольственной безопасности [11].

Таким образом, экспортная квота Правительства РФ предполагает, что опасения по поводу снижения продовольственной безопасности в стране могут быть более политической, чем физиологической опасностью [4]. В 2020 г. экспортная квота России на зерно была установлена ​​на уровне 7 млн тонн, начиная с апреля, ограничивая этим экспорт зерна в страны, не являющиеся членами Евразийского экономического союза [19]. Подобная экспортная квота не была положительно воспринята другими экспортерами зерна, которые жаловались об упущенной выгоде. Кроме того, Правительство России установило запрет на экспорт семян подсолнечника, риса, ячменя и кукурузы с апреля 2020 г. для стран, не входящих в ЕАЭС. В 2021 г. экспортная квота на пшеницу была введена правительством уже в январе месяце, что демонстрирует приоритеты национальной продовольственной безопасности страны.

Заключение. Таким образом, политика продовольственной безопасности, самообеспечение и импортозамещение во внутренней политике государства продолжается уже более десяти лет. Эти меры полностью сохранятся в ближайшее время, о чем свидетельствует принятие Доктрины продовольственной безопасности (2020 г.). Кроме того, меры, принимаемые в интересах обеспечения продовольственной безопасности, влияют на импорт агропродовольственных товаров и экспорт страны. В конечном итоге, продовольственная безопасность влияет на международное взаимодействие, а также на выбор торговых партнеров и отношения с ними, и определяет роль, которую Россия играет в современной международной продовольственной системе. В перспективе можно ожидать сохранения постоянного акцента на самодостаточности России, которая в основном обеспечивает себя свининой и птицей, продолжая при этом политику, как нетто-импортер говядины и сливочного масла, а также фруктов и овощей. Будущее развитие этих секторов сильно зависит от того, будут ли эти рынки постоянно защищены от международной конкуренции запретом на импорт продовольствия из России. Если запрет на импорт продуктов питания, направленный против санкций западных стран, будет снят, то можно ожидать, что импорт говядины и молочных продуктов, а также фруктов и овощей, увеличится. Если запрет на импорт сохранится и продолжит защищать отечественных производителей от международной конкуренции, то рост производства в этих секторах может быть более динамичным. Однако политика продовольственной безопасности России является сегодня важным элементом внешней политики, и геополитика страны решит, будет ли российский запрет на импорт продовольствия сохраненным или его отменят.

Что касается экспорта продовольствия, если не считать катастрофических событий, таких как мегазасухи или годы аномальной жары, то можно ожидать, что Россия останется ведущим экспортером пшеницы в мире [9]. При этом общий российский рынок пшеницы по-прежнему испытывает определенные трудности из-за больших расстояний между регионами-производителями зерна и доступом производителей на мировой рынок через Черное море, а также в Тихом океане [26].

Хотя у России есть значительный потенциал для увеличения производства зерна, существует вопрос, в какой мере можно мобилизовать дополнительное производство зерна и трансформировать его в экспортные поставки на мировой рынок. Сегодня пшеница, является основным сельскохозяйственным экспортным продуктом, поэтому необходима политическая воля российского руководства активизировать мобилизацию экспорта зерна путем вложения крупных инвестиций в транспортную и портовую инфраструктуру, и субсидирование в рекультивацию земель. При этом рост производства животноводческой продукции увеличил внутренний спрос на зерно и тем самым сократил экспорт зернового потенциала. Но, учитывая большой дополнительный потенциал производства зерна, довольно слабый рубль и сильную политическую поддержку транспортной инфраструктуры для внутренней и международной торговли, можно ожидать дальнейшее увеличение экспорта пшеницы, и Россия продолжит быть одним из ведущих экспортеров зерна в мире.

В этих условиях продолжающиеся ограничения экспорта пшеницы российским правительством, и увеличение внутреннего животноводства может сдержать рост экспорта пшеницы на мировой рынок, особенно в условиях усиления политики продовольственной безопасности. Вероятно, также, что Российская Федерация продолжит свою роль импортера определенных сырьевых продуктов, по которым она может не достичь самообеспечения (например, как ввоз упакованных и обработанных пищевых продуктов, готовых к немедленному потреблению). В качестве перспектив можно ожидать, что Россия сохранит и расширит свою роль, как экспортер сельскохозяйственной продукции в более чем 100 стран мира. Российская Федерация, как игрок в глобальной продовольственной системе, сохранит свою роль, даже в условиях существующей протекционистской политики, вызванной политикой продовольственной безопасности страны.

Источники

  1. 1.Анализ и прогноз рынка мяса птицы в России с учетом пандемии [Электронный ресурс]. URL: https://foodsmi.com/statistika-i-issledovaniya-/analiz-i-prognoz-rynka-myasa-ptitsy-s-uchetom-pandemii/?sphrase_id=624 (дата обращения: 03.09. 2022).
  • Вегрен Стивен К. Понимание упадка мелких землевладельцев в современной России. Взгляд на сельское хозяйство. 2020 г. https://doi.org/10.1177/ 0030727020969201
  • Вегрен Стивен К. Продовольственная и внешняя политика России. / Постсоветская демократизация. 2010. 18. Вып. 3. С. 189-207.
  • Вегрен Стивен К., Никулин А., Троцук И. Продовольственная политика и продовольственная безопасность: еда на русском столе. Лондон: Lexington Books, 2018. С. 160-162. https://«researchgate.net… K_Wegren…Никулин…Trot suk_Lanham…
  • Вегрен Стивен К., Элвестад К. Продовольственная самообеспеченность России и продовольственная безопасность / Посткоммунистическая экономика. 30, вып. 5.  2018. С. 565-87.
  • Вегрен Стивен К., Никулин А., Троцук И. Россия ‒ продовольственная революция: трансформация продовольственной системы. Лондон и Нью-Йорк: Йорк: Рутледж, 2021. С. 62-70.
  • Вегрен Стивен К., Никулин А., Троцук И. Русский вариант продовольственной безопасности / Проблемы посткоммунизма. 2017. 64. Вып. 1. С. 47-62.
  • Вегрен Стивен К. Сможет ли российский экспорт продовольствия достичь 45 миллиардов долларов в 2024 году? Посткоммунистическая экономика. 32, вып. 2. 2020. С. 147-75.
  • Гётц Л., Дурич И., Нивиевский О. Региональные ценовые эффекты экстремальных погодных явлений и контроль за экспортом пшеницы в России и Украина/Экономика сельского хозяйства. 2016. 67, № 3. С. 741-63.
  • Гётц Л., Джагдани Т. Российский сельскохозяйственный импорт: политика замещения: влияние волатильности цен на цепочку поставок свинины. 57-я ежегодная конференция Немецкой ассоциации сельскохозяйственных экономистов. Германия, Мюнхен, 13–15 сентября 2017 г. https://econpapers. repec.org/ paper/agsgewi17/ 262003.htm.
  • Гётц Л., Фэн Цю, Жерве Жан-Филипп, Глаубен Т. Экспортные ограничения и коинтеграция с плавным переходом: экспорт. Квоты на пшеницу в Украине. / Экономика сельского хозяйства. 2016. 67. Вып. 2. С. 398-419.
  • Импорт свинины упал до минимальных значений /Коммерсант. Июль 2020 г. 29. https://agrovesti.net/news/indst/import-svininy-upal-dominimal-nykh-znachenij. html.
  • Квартюк В. и Херцфельд Т. Перераспределительная политика в России: политическая экономия сельскохозяйственных субсидий. Сравнительные экономические исследования. https://doi.org/10.1057/s41294-020-00131-2,
  • Клэпп Дж. Продовольственная самодостаточность: смысл в этом и когда это имеет смысл / Food Policy. 2017. 66. С. 88-96.
  • Кулистикова Т. Лидеры рынка укрепляют позиции / Агроинвестор. 2020.  № 1. С. 59.
  • Министерство сельского хозяйства США. Иностранная сельскохозяйственная служба. Ежегодник по животноводству и продукции России, 2018, 2019, 2020 гг. Отчет GAIN RS1828, 2020. https:// www.fas.usda.gov/data
  • Министерство сельского хозяйства США, Иностранная сельскохозяйственная служба «Принята новая доктрина продовольственной безопасности». Отчет GAIN RS2020-0003. 2020 г. https://www.fas.usda.gov/data.
  • Министерство сельского хозяйства США. Иностранная сельскохозяйственная служба. «Стратегия развития сельского и рыбного хозяйства до 2030 года». Отчет GAIN RS2020-0026, 14 мая 2020 г. https://www.fas. usda.gov/data.
  • Минсельхоз России. Правительство РФ одобрило инициативу Минсельхоза по экспорту зерна и квотам на него. 3 апреля 2020 г. https://www. mcx.gov.ru/en/ news/Russian-Governmen tapproved-the-grain-export-quota/.
  • О национальной цели и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года. http://extwprlegs1.fao.org/docs/pdf/rus 182356E.pdf.
  • Петрик М., Гётц Л. Развитие стада, организация фермы и субсидии в молочный комплекс России и Казахстана / Экономика сельского хозяйства. 2019. 70. Вып 3. С. 789-811.
  • Понятие категории «национальная безопасность».  https://studref. com› 353891/ pravo…kate gorii… pravovoy_analiz
  • Приходько Д., Давлеев А. Российская Федерация: мясной сектор, обзор. Италия, Рим: ФАО, 2020. http:// www.fao. org/3/a-i3533e.pdf.
  • Продовольственная и сельскохозяйственная организация. «Римская декларация о всемирном Продовольственная безопасность и План действий Всемирного продовольственного саммита», World Food Саммит, 13–17 ноября 1996 г. http://www.fao.org/3/w3613e/ w36.13 e00.htm.
  • Рылько Д., Храмова И., Узун В. и Джолли Р. Агрохолдинги: новые российские сельскохозяйственные операторы»./Сельское хозяйство России в переходный период: факторные рынки и ограничения роста. Lanham, MD: Lexington Books, 2008. С. 95-133.
  • Сванидзе М., Гётц Л. Детерминанты пространственного рынка: эффективность рынков зерна в России / Продовольственная политика. 2019. 89. https:// дои.org/10.1016/j.foodpol. 2019. 101769
  • Тлеубаев А., Тиноуш Дж., Гётц Л., Сванидзе М. Влияние торговой политики на внутренний молочный рынок: на примере российского запрет на импорт продовольствия для интеграции регионального рынка сыра в России. Международная конференция экономистов-агрономов, 28 июля – 2 августа 2018 г. Ванкувер, Канада. https://ageconsearch.umn.edu/record/277373?ln=en.

References

1. Analysis and forecast of the poultry meat market in Russia, taking into account the pandemic [Electronic resource].URL: https://foodsmi.com/statistika-i-issledovaniya-/analiz-i-prognoz-rynka-myasa-ptitsy-s-uchetom-pandemii/?sphrase_id=624 (дата обращения: 03.09. 2022).

2. Wegren Stephen K. Understanding the decline of small landowners in modern Russia. A look at agriculture. 2020 https://doi.org/10.1177/ 0030727020969201

3. Wegren Stephen K. Food and Foreign Policy of Russia. / Post-Soviet democratization. 2010. 18. Issue. 3. Р. 189-207.

4. Wegren Stephen K., Nikulin A., Trotsuk I. Food policy and food security: food on the Russian table. London: Lexington Books, 2018. Р. 160-162. https://»researchgate.net… K_Wegren…Nikulin…Trot suk_Lanham…

5. Wegren Stephen K., Elvestad K. Food self-sufficiency in Russia and food security. / Post-communist economy. 30, no. 5. 2018. Р. 565-87.

6. Wegren Steven K., Nikulin A., Trotsuk I. Russia — food revolution: transformation of the food system. London and New York: York: Routledge, 2021. Р. 62-70.

7. Wegren Stephen K., Nikulin A., Trotsuk I. Russian version of food security. / Problems of post-communism. 2017. 64. Issue. 1. Р. 47-62.

8. Wegren Steven K. Can Russian food exports reach $45 billion in 2024? Post-communist economy. 32, no. 2. 2020. Р. 147-75.

9. Goetz L., Durich I., Nivievsky O. Regional price effects of extreme weather events and wheat export control in Russia and Ukraine / Agricultural Economics. 2016. 67, No. 3. Р. 741-63.

10. Goetz L., Jagdani T. Russian agricultural imports: substitution policy: the impact of price volatility on the pork supply chain. 57th Annual Conference of the German Association of Agricultural Economists. Germany, Munich, 13–15 September 2017 https://econpapers. repec.org/paper/agsgewi17/262003.htm.

11. Goetz L., Feng Qiu, Gervais Jean-Philippe, Glauben T. Export restrictions and smooth transition cointegration: export. Quotas for wheat in Ukraine. / Economics of agriculture. 2016. 67. Issue. 2. Р. 398-419.

12. Imports of pork fell to the lowest values ​​/ Kommersant. July 2020 29. https://agrovesti.net/news/indst/import-svininy-upal-dominimal-nykh-znachenij. html.

13. Kvartyuk V. and Hertzfeld T. Redistributive policy in Russia: the political economy of agricultural subsidies. Comparative economic research. https:// doi.org/10.1057/s41294-020-00131-2,

14. Clapp J. Food self-sufficiency: the meaning of it and when it makes sense / Food Policy. 2017. 66. Р. 88-96.

15. Kulistikova T. Market leaders strengthen their positions / Agroinvestor. 2020. No. 1. Р. 59.

16. US Department of Agriculture. Foreign Agricultural Service. Yearbook on livestock and products of Russia, 2018, 2019, 2020 GAIN RS1828 Report, 2020. https://www.fas.usda.gov/data

17. US Department of Agriculture, Foreign Agricultural Service «Adopted a new doctrine of food security.» GAIN Report RS2020-0003. 2020. https://www. fas.usda.gov/data.

18. USDA. Foreign Agricultural Service. «Strategy for the development of agriculture and fisheries until 2030». GAIN Report RS2020-0026, 14 May 2020 https://www.fas. usda.gov/data.

19. Ministry of Agriculture of Russia. The Government of the Russian Federation approved the initiative of the Ministry of Agriculture on the export of grain and quotas for it. April 3, 2020 https://www. mcx.gov.ru/en/news/Russian-Governmen tapproved-the-grain-export-quota/.

20. On the national goal and strategic objectives of the development of the Russian Federation for the period up to 2024. http://extwprlegs1.fao.org/docs/pdf/eng 182356E.pdf.

21. Petrik M., Goetz L. Development of the herd, organization of the farm and subsidies to the dairy complex in Russia and Kazakhstan / Economics of agriculture. 2019. 70. Issue 3. P. 789-811.

22. The concept of the category «national security». https://studref. com› 353891/ pravo…kate gorii… pravovoy_analiz

23. Prikhodko D., Davleev A. Russian Federation: meat sector, review. Italy, Rome: FAO, 2020. http:// www.fao. org/3/a-i3533e.pdf.

24. Food and Agriculture Organization. «The Rome Declaration on World Food Security and the Plan of Action for the World Food Summit», World Food Summit, 13-17 November 1996. http://www.fao.org/3/w3613e/w36.13e00.htm.

25. Rylko D., Khramova I., Uzun V. and Jolly R. Agroholdings: New Russian Agricultural Operators /Agriculture in Russia in Transition: Factor Markets and Growth Constraints. Lanham, MD: Lexington Books, 2008. Р. 95-133.

26. Svanidze M., Goetz L. Determinants of the spatial market: the efficiency of grain markets in Russia / Food policy. 2019. 89. https://doi.org/10.1016/j.foodpol. 2019. 101769

27. Tleubaev A., Tinoush J., Götz L., Svanidze M. The impact of trade policy on the domestic dairy market: the case of the Russian food import ban to integrate the regional cheese market in Russia. International Conference of Agricultural Economists, July 28 — August 2, 2018. Vancouver, Canada. https://ageconsearch. umn.edu/record/277373?ln=en.

Информация об авторах:

Сёмин Александр Николаевич, академик РАН, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры мировой экономики и внешнеэкономической деятельности. Уральский государственный экономический университет. 620144, Екатеринбург, ул. 8 Марта, 62.

Килимник Евгений Витальевич, доктор искусствоведения, профессор, профессор кафедры философии, психологии и гуманитарных дисциплин. Уральский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации. 620057, Екатеринбург, ул. Корепина, 66.

Information about the authors:

Alexander N. Semin, Academician of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economics, Professor, Professor of the Department of World Economy and Foreign Economic Activity. Ural State Economic University. 620144, Yekaterinburg, March 8 St., 62.

Evgeniy V. Kilimnik, Doctor of Arts, Professor, Professor of the Department of Philosophy, Psychology and Humanities. Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 620057, Yekaterinburg, Korepina St., 66.

Добавить комментарий

Войти с помощью: