Молчанов В.Ф.
Освоение нашими предками, начиная с древних времен, обширных территорий, которым они изначально дали светлое имя Русь, а с расширением пространства – возвышенно неземное название Россия, требовало соответствующих масштабов смелости, трудолюбия, жертвенности, многих талантов и безграничной веры.
Летописи и хроники сообщают сведения о стремительном росте строительства городов среди непроходимых лесов, на необитаемых северо-восточных землях, упоминая о 25 городах в IX – X вв., 64 – В XI в., 155 – в XIII в., 300 – к 1240 – м годам.
Илл. 1. Художник А.М. Васнецов. Двор удельного князя. Древняя Русь
В ареоле расселения восточных славян ядром культуры, процесса политогенеза в IX – XI вв. стали города: Киев (основание – 482 г., столица Древнерусского государства с 882 г.), Смоленск (862 г.), Новгород (859), Псков (903), Полоцк (862), Переславль (907), Чернигов (907), Ярославль (1010), Рязань (1095), Муром (862), Туров (980), Ростов (862), Суздаль (999), Витебск (947), Владимир-Волынский (988) и более 1000 крупных, укрепленных поселений, названия которых не сохранились в письменных источниках, оставивших глубокие многовековые строительные горизонты в культурных слоях своих политых потом и кровью земель.
Илл. 2. Русские княжества XI в.
Характерной чертой застройки древнерусских населенных пунктов X –XII вв. являлось обязательное сооружение церквей. Анализируя процесс умножения числа церквей в период становления христианства на Руси, известный историк Русской православной церкви академик Е.Е. Голубинский отмечал: «Приступая к крещению народа, Владимир одновременно с ним, по свидетельству летописей (под 988 г.), приказал ставить и церкви… В 25-летие после приступа к крещению народа в правление Владимира церквей по городам и селам было построено столько, что ими удовлетворялась насущная нужда, т.е. что были поставлены церкви, по крайней мере, во всех местностях»[1].
Илл. 3. Характерная застройка древнерусских городов. Историческая живописная реконструкция художника А.М. Васнецова
Анализируя тексты славяно-русских летописей и западноевропейских хроник, Е.Е. Голубинский опубликовал ориентировочные сведения о количестве церквей, действовавших в XI в. в древнерусских городах, отметив, что в Киеве их были сотни и что только в пожар 1017 г. сгорело до 700, несколько меньшим количеством церквей, исчислявшимся десятками, располагали: Новгород, Владимир, Ростов[1]. «В период домонгольский обыкновенные приходские церкви как в городах, так и в селах, были исключительно деревянными, – отмечал Е.Е. Голубинский. – Но построить деревянную церковь, не особенно большую и не особенно роскошную, при тогдашнем обилии леса, могли затрудняться разве только самые бедные и малые числом душ общины; а приискать священников вовсе не составляло затруднений ни для каких, даже и для самых малых и бедных общин. Другое дело было – достаточно и удовлетворительно снабжать церкви принадлежностями. Но необходимо думать, что в сем последовательном отношении ограничивались требованиями самыми скромными»[2].
В Новгородской, Ростово-Суздальской, Смоленской, Рязанской, Турово-Пинской, Полоцкой, Волынской, Галицкой землях особенно богатых лесами, в условиях изобилия легко доступного строительного материала, наличия большого количества искусных мастеров-плотников, столяров, деревянные храмы в X-XI вв. строились быстро и в большом количестве.
Исследуя архитектуру деревянных церквей Древней Руси, Е.Е. Голубинский отмечал наличие в Северо-восточных землях великолепных сооружений, превосходивших современное им каменное зодчество[3].
В XI в. сложилась традиция, сохранившаяся до наших дней, сооружения и одновременного служения деревянных и каменных храмов, как дела не только богоугодного, но и боговдохновенного.
Илл. 4. Собор Святой Софии в Киеве. Фото XXI в.
Стремясь исполнять воспринятые христианские идеалы, воодушевленные благодатностью целей, верующие, строители воздвигали величественные каменные соборы Святой Софии в Киеве (1037 г.), Новгороде (1045 – 1050 гг.), Полоцке (1036 – 1060 гг.), Спасо-Преображенский в Чернигове (1030 г.), создали в XI – XIII в. более 300 монастырей. В ходе многочисленных нашествий, набегов печенегов, хазар, половцев, княжеских междуусобных войн храмы неоднократно разрушались, уничтожались и возрождались заново. Историческим примером бытования деревянного и каменного церковного зодчества, символом стойкости и торжества православия на Руси служит сохранившееся предание о возрождении в Великом Новгороде собора Святой Софии, в закладке которого на месте сгоревшего красивейшего тринадцатиглавого храма, построенного из дуба в 989 г., принял участие в 1045 г. Ярослав Мудрый.
Илл. 5. Собор Святой Софии в Великом Новгороде.
Илл. 6. Собор Святой Софии в Полоцке. Фото 1990-х гг.
Активное строительство храмов и монастырей, увеличение числа верующих среди восточных славян сопровождалось ростом востребованности богослужебных книг. Об этом свидетельствует древняя «Повесть временных лет», содержащая убедительные факты, поучительные записи о значимости книг для православного человека. «Велика ведь бывает польза от учения книжного, – счел важным отметить в 1037 г. древнерусский летописец, – се бо суть реки, наполняющи Вселенную, се бо суть источники мудрости; в книгах есть неисчетная глубина; ибо в печали утешаемся, они суть узда воздержания… Аще бо поищеши в книгах мудрости прилежно, то обрящеши великую ползу души своей; иже бо книгы часто чтеть, то беседует с Богом, или святыми мужи; почитая пророческия беседы, и еуаньгельская ученья и апостолския, жития святых отец, восприемлет душа велику пользу»[1].
Поддерживая образ правления, просветительскую деятельность Ярослава Мудрого, летописец сообщал: «И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянское письмо. И написали они книг множество, которыми поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным»[2].
Репертуар книжной культуры Древней Руси не был произвольным, определялся практическими потребностями соборно-приходского богослужения, церковно-монастырского быта и строго регламентировался уставами двух типов. «Набор и структура этих книг определялась соборно-приходским Уставом константинопольских храмов – так называемым Типиконом Великой Церкви, — отмечает Л.В. Левшун. – Другой Устав регламентировал монастырское богослужение и был известен на Руси практически со времени ее крещения. В середине XI в. Феодосий Печерский, как известно, официально ввел в своем монастыре Устав, воспроизводящий литургическую практику Студийского киновиального монастыря, … принесен из Константинополя в 1062 г.[1]» Оба древних Устава содержали и продолжают включать на протяжении столетий последовательно составленный книжный комплекс, закономерно начинавшийся с Евангелия. Следовательно, начиная с 988 г., всем православным храмам необходимо было иметь Евангелие для богослужения, как и верующим, в зависимости от их материальных возможностей.
Драгоценные книги создавались в великокняжеских скрипториях на средства знатных и состоятельных особ. « Украшали книгу, ничего не жалея, — отмечал Л.Д. Любимов. – Вся орнаментика книги выполнялась художником-летописцем, а изготовление переплетов-окладов, окованных серебром и кружевной филигранью, сверкающими драгоценными камнями и золотыми пластинами с изображениями из финифти (так называлась эмаль), поручалось златокузнецу и эмальеру»[2].
К числу таких шедевров книжной культуры относится «Остромирово Евангелие», написанное за 7 месяцев в 1056 – 1057 гг. дьяконом Григорием по заказу посадника Остромира, сподвижника великого князя Изяслава.
Илл. 9. Архангельское Евангелие-апракос 1092 г. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, ф. 178. Фото 2017 г.
Книжное знание, авторитет священной книги почитались в различных слоях населения как непременное условие благочестия и самого звания христианина. Весомым аргументом того, что простым людям русских земель XI в. были доступны книги, является сохранившееся до наших дней Архангельское Евангелие – апракос 1092 г.
Илл. 10. Книжная живопись XI в. Заставка (середина заставки – рисунок чернилами по киноварному фону), заголовок, инициал написаны киноварью. Архангельское Евангелие 1092 г. Л. 123.
В отличие от Остромирова Евангелия, Изборника Святослава, Чудовской Псалтири – высокохудожественных рукописных книг XI в., созданных для состоятельных, власть имущих сословий, Архангельское Евангелие 1092 года предназначалось для обихода остальных, менее состоятельных грамотных людей. «В Архангельском Евангелии все параметры книги – технологические, художественные, текстологические, графико-орфографические – характеризуют этот памятник как репрезентативный образец «обиходного» книгописания Древней Руси, — отмечает Т.Л. Миронова, – как продукцию книгописной мастерской по массовому изготовлению книг богослужебного обихода»[3]. Анализируя процессы формирования собственно древнерусской графико-орфографической системы, Т.Л. Миронова определила следующие признаки, наиболее ярко выраженные в Архангельском Евангелии 1092 г.: « 1) упрощенные технологии изготовления кодексов, а также экономичный расход пергамена; 2) скромность художественного оформления рукописи, осуществляемого часто самим писцом; 3) сформированный тип древнерусского уставного письма – быстрого, легко читаемого, без опоры на палеографические модели образцов; 4) графико-орфографические системы таких книг весьма в небольшой степени зависят от старославянского протографа»[4].
Текстовое содержание кодекса представляет евангельские чтения, следующие в порядке возглашения их в церкви в течение года. «Перед чтениями помещены заголовки и служебные указания. Они написаны киноварью и значительно более крупными буквами, чем собственно текст чтения, — характеризовал текстологические особенности И.В Левочкин. – Перед указаниями чтений проставлены киноварные значки в виде скобочек, основной текст написан светло-коричневыми чернилами, которые местами плохо сохранились»[5].
Рукописная книга сохранила имя, эмоциональную запись одного из ее создателей, покаявшегося перед всем миром и на многие лета за совершенные вольно или невольно ошибки. «Отягченный бесчисленными грехами, братия мои, я, спасения ради, волнуюсь по жизни, как корабль в пучине моря, поддаваясь неправедным помыслам, – обращался смиренно во все грядущие столетия древний мастер. – Ох, братья и отцы мои! Если в тех неправедных помыслах блуждая, был соблазнен ими, когда писал, то, братия, не кляните, но поправьте и благословите и простите убогую мою душу и меня грешного Мичку»[6].
Илл. 11. Город Архангельск. Таможенная (позднее – Дальнего плавания) пристань, Церковь Михаила Архангела. Фото посл. четв. XIX в.
Исследователи отмечают особый палеографический тип письма. «Почерки двух основных писцов Архангельского Евангелия выказывают высокий профессионализм и самостоятельность в работе, – отмечает Т.Л. Миронова. – Вариативность буквенных начертаний, на первый взгляд, могла быть обусловлена большой скоростью работы мастеров»[7]. Изобретательность стремившихся сократить сроки работы книгописцев, строивших (как называли они свой труд в древние времена) Архангельское Евангелие, открывается для современных исследователей все новыми гранями. «Писцы в книгописных мастерских по созданию обиходных книг могли,– как утверждает Т.Л. Миронова, — работать артельно под диктовку чтеца»[8].
Переплет Архангельского Евангелия 1092 года является, по мнению специалистов, древнейшим датированным переплетом и представляет собой «… обработанные липовые доски, соединенные с листами сложной древней плетенкой из тонких льняных нитей. Доски, видимо, были обтянуты льняной тканью, имели простые металлические средник и наугольники, а также четыре застежки»[9].
Архангельское Евангелие 1092 года создавалось в период великого княжения Всеволода Ярославича (1076 – 1093 гг.): внука Владимира Святославича – крестителя Руси, сына Ярослава Мудрого – основателя первого скриптория (1037) на Руси, отца Владимира Мономаха. В летописях Всеволод Ярославич отмечался, как один из самых образованных людей своего времени. Стремясь продолжить традиции своих великих предков, выдающихся государственных деятелей Древней Руси, Всеволод Ярославич укреплял политическое и духовное единство русских земель.
Илл. 12. Всеволод Ярославич (1030 – 1093) – князь Переяславский (1054 – 1073), Черниговский (1073 – 1078), великий князь Киевский (1076 – 1093), первый из правителей древнерусского государства, именовавшийся «князь Всея Руси». Портрет XVII в.
Анализируя развитие древнерусской книги данного периода (X – XII вв.), отечественные исследователи отмечали, что он характеризуется «…абсолютным преобладанием пергаменных кодексов и сосредоточением книгописания в соборах, ктиторских монастырях и церквах. Этот период вплоть до конца XIV в. (а именно до утверждения на Руси общежительного монастырского устава) связан с развитием книжного дела в городских монастырях и церквах. Здесь возникли как крупные центры письма (скриптории), так и довольно мелкие, где не было скрипториев, а работали лишь один-два писца»[10]. Книжный фонд Древней Руси пополнялся не только заказами на изготовление манускриптов знатью и духовенством, но и существовавшей практикой «… переписывания книг для внутреннего пользования грамотной частью монастырского и церковного клира»[11]. Создание книг в XI столетии требовало высокого индивидуального мастерства, огромных трудозатрат, значительных материальных средств. Лишь на изготовление одного листа пергамена использовалась, как правило, шкура одного животного. Специалисты подсчитали, что на выделку пергамена для Остромирова Евангелия (1056 – 1057 гг.) ушло не менее 147 шкур, Изборника Святослава 1073 г. – 133, Архангельского Евангелия 1092 года – более 130 шкур[12].
Илл. 13. Митрополит Киевский Илларион (990 – 1067) – первый русский митрополит, поставлен собором архиереев в 1051 г. Иконографическое изображение 2017 г.
Несмотря на многотрудность изготовления рукописных книг, они создавались во всех землях Древней Руси и в значительных объемах[13]. Рассматривая культурно-исторические процессы, происходившие на Руси в XI столетии, В.В. Кожинов установил, что у рукописной книги «Слово о законе и благодати», написанной митрополитом Илларионом в 1049 г. «реальный тираж» превышал 5 тысяч» [14].
Шедевры русской книжной культуры – Архангельское Евангелие-апракос 1092 г. и гениальное богословско-полемическое произведение митрополита Иллариона «Слово о законе и благодати» — уникальные и актуальные документы эпохи, когда Русь чрезвычайно нуждалась и искала пути к политическому единству. Они являются исторической реальностью, документами исторического времени, в которое Русь изначальная закладывала не только вектор, но и фундамент перспективного развития, когда территориальное объединение начиналось с объединения духовно-нравственного. Древнюю поговорку: «Не в силе Бог, а в правде», символизирующую перспективу социально-политических приоритетов нужно воспринимать, опираясь на опыт предков, как историческую закономерность. «У нас бытует неправильное, вульгарное представление об экономических законах. Эти законы, конечно, — в основе всего, но когда приводят к духовному процветанию, — отмечал академик Д.С. Лихачев, размышляя над проблемой силы духовной, — в какой-то момент духовное начало начинает играть главную роль»[15].
Рукописные книги, создававшиеся нашими предками для практических нужд, со временем становятся неотделимой частью культуры, истории народа, его научного, духовно-нравственного потенциала. Историческая судьба книги тесно переплетается с судьбой ее владельцев.
Архангельское Евангелие поступило на государственное хранение в Отделение рукописей Румянцевского музея в первые годы московского периода его истории[16]. В 1877 г. Румянцевский музей приобрел у московского купца, собирателя раритетов и книготорговца С.Т. Большакова Евангелие-апракос 1092 года – сокровище древнерусской культуры и духовного просвещения, которому в 2017 г. исполняется 925 лет.
Илл. 14. Город Архангельск. Троицкий кафедральный собор,
подворья Соловецкого и Николо-Корельского монастырей. Вид с Северной Двины. Фото посл. четв. XIX в.
Передавая древнюю рукопись на государственное хранение, С.Т. Большаков сообщил весьма краткие сведения по истории ее бытования, сославшись на покупку пергаменной книги у архангельского крестьянина[17]. Новое уникальное поступление в Румянцевский музей стало ярким событием, привлекшим особое внимание ученых-палеографов, крупнейших специалистов в области древнерусской книжности: Е.В. Барсова, А.Е. Викторова, А.Л. Дювернуа, И.И. Срезневского, архимандрита Амфилохия, А.Ф. Бычкова. Острые споры возникли при прочтении датирующей записи: «Закончил я, измученный, в лето 6600, пресвитер грешный»[18]. Неудовлетворительное состояние сохранности текста ряда листов (почти стертые, размытые буквы и слова) воспроизводились исследователями в различных вариантах. В процессе изучения, оценки и описания кодекса, архимандритом Амфилохием была установлена точная дата создания рукописной книги – 1092 год (вместо первоначальной ошибочной – 1192 г.) и закрепилось устойчивое научное наименование – «Архангельское Евангелие 1092 года».
Следует отметить, что из 12 сохранившихся книг Древней Руси XI столетия лишь 7 имеют точную дату создания и среди них самым ранним кодексом древнерусского извода специалисты считают Архангельское Евангелие 1092 года. Начиная с 1877 г.. вот уже 140 лет, оно хранится в Отделе рукописей Румянцевского музея, а ныне – Российской государственной библиотеки в составе Музейного собрания рукописей (ф. 178). В кодексе 178 пергаменных листов, формат которых варьируется в пределах 200 х 160 – 205 х 168 мм.
Илл. 15. Архитектурный комплекс XVIII в. «Дом Пашкова», в котором с 1877 г. хранится Архангельское Евангелие-апракос 1092 г. Москва. Фото 2017 г. (первая публикация).
Евангелие-апракос первым переведено на славянский язык равноапостольными просветителями Кириллом и Мефодием в 866 – 867 гг. и вошло в Устав соборно-приходского богослужения.
История открытий выдающихся достоинств, исследования Архангельского Евангелия 1092 года учеными и специалистами, начавшаяся в 1877 г., продолжается в XXI веке. К числу важнейших событий столь динамичного и многогранного процесса следует отнести факсимильное воспроизведение в 1912 г. Архангельского Евангелия 1092 года Румянцевским музеем[19], научное издание кодекса Российской государственной библиотекой[20], внесение в 1997 г. ЮНЕСКО архангельского Евангелия 1092 года в международный реестр «Память мира».
В первой четверти XXI столетия новые поколения исследователей приходят в Румянцевский зал Отдела рукописей РГБ, названный в 2016 г. в память об основателе одного из крупнейших сегодня в мире центров книжной культуры Российской государственной библиотеки, выдающемся просветителе и благотворителе Государственном канцлере России Н.П. Румянцеве (1754-1826), чтобы вновь и вновь увидеть и прикоснуться к первозданным источникам нашей древней культуры.
Илл. 16. Румянцевский зал Отдела рукописей – один из старейших центров исследования древних рукописей в России. Фото 2017 г. (первая публикация).
Уникальные манускрипты, которые поступали и поступают в Отдел рукописей Румянцевского музея, Российской государственной библиотеки в первую очередь, несомненно, Архангельское Евангелие 1092 года, ценнейшие частные коллекции, собрание рукописных книг, личные архивы создавали и создают в третьем тысячелетии бесценный национальный фонд раритетов отечественной и мировой истории.
[1] Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова XI – XVII вв. – Минск, 2001. – С.79.
[2] Любимов Л.Д. Искусство Древней Руси. – М., 1981.- С. 121.
[3] Миронова Т.Л. Хронология старославянских и древнерусских рукописных книг X – XI вв. – М, 2001 – С. 313.
[4] Там же.
[5] Левочкин И.В. Архангельское Евангелие 1092 года среди древнерусских книг XI в. // Архангельское Евангелие 1092 года .- М. 1997. – С. 13.
[6] Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее ОР РГБ). Ф.178, №1666, лл. 174 об. – 175.
[7] Миронова Т.Л. Указ. соч. С. 316.
[8] Миронова Т.Л. Указ. соч. С. 371.
[9] Миронова Т.Л. Указ. соч. С. 314.
[10] Столярова Л.В., Каштанов С.М. Книга в Древней Руси (XI – XVI вв.). – М, 2010. – С. 40.
[11] Там же. – С. 46.
[12] Там же. – С. 59.
[13] Сведения о количестве книг в Древней Руси содержат исследования: Жуковская Л.П. Сколько книг было в Древней Руси?// Русская речь. 1971, № 1.- С. 73-80;Левочкин И.В. Основы русской полиграфии. – М, 2003. – С. 46; Левшун Л.В. Указ. соч. – С.23-25.
[14] Кожинов В.В. Творчество Иллариона и историческая реальность его эпохи // Альманах библиофила. Вып. 26. – М, 1989. – С. 27.
[15] Лихачев Д.С. Тысячелетие культуры // Альманах библиофила. Вып. 26. – М, 1989. – С. 11.
[16] О петербургском и московском периодах деятельности Румянцевского музея см.: Молчанов В.Ф. Книжная культура России XIX в. Эпоха, судьба, наследие Н.П. Румянцева. – М, 2006. – С. 261-378.
[17] Подробнее об истории поступления Архангельского Евангелия см.: Записки отдела рукописей.- Вып. 25. – М, 1962. – С. 406 – 419.
[18] ОР РГБ. Там же. – Л. 177.
[19] Архангельское Евангелие 1092 года. Факсимильное издание Румянцевского музея. – М. 1912.
[20] Архангельское Евангелие 1092 года. Исследования. Древнерусский текст. Словоуказатели. – М. 1997.
[1] Голубинский Е.Е. История русской церкви. – Т. 1. Вторая половина тома.- М., 1881. – С.2
[1] Там же. С.5.
[2] Там же. С.4
[3] Там же С. 106-128.
[1] Полное собрание русских летописей. Т. I. Лаврентьевская летопись. Древний текст летописи Нестора.- СПб, 1846.- с. 65-66.
[2] Там же. С. 65.
