Автор устанавливает соотношение между универсальной и европейской концепцией прав человека в современном международном праве, а также анализирует позиции государств по вопросам защиты и поощрения прав человека на примере подхода к соотношению предписаний шариата и универсальной концепции прав человека. Для целей исследования проведен историко-правовой анализ соотношения универсальной и европейской концепции международного права, а также соотношения универсальной концепции прав человека и исторических, культурных и религиозных особенностей государств как они закреплены в региональных международно-правовых актах. Затем приведен анализ европейской концепции прав человека как региональной. В заключении статьи сформулированы выводы о соотношении рассматриваемых концепций прав человека, а также соотношении принципа уважения прав человека и основных свобод и принципа невмешательства в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию государств, в современном международном праве.
Ключевые слова: права человека, универсальная концепция прав человека, европейская концепция прав человека, исламская концепция прав человека, исламское право, Европейский суд по правам человека, Суд Европейского Союза, Совет Европы, Европейский Союз, Организация исламского сотрудничества.
Correlation between the Universal and European Concepts of Human Rights in International Law: Status Quo and Prospects
Abstract. The article defines the correlation between the universal and European concepts of human rights in contemporary international law, and assesses positions of states on human rights protection and promotion using the example of their approaches to the correlation between Sharia and the universal concept of human rights. The research includes historical analysis of the ratio between the universal and European concepts of international law as well as the correlation between the universal concept of human rights and historical, cultural and religious particularities as they are enshrined in regional concepts of human rights. Besides, the particularities of the European concept of human rights as a regional one are explored. The conclusion contains the author’s views on the correlation between the concepts in question and that between the principle of respect for human rights and fundamental freedoms and the principle of non-intervention in matters which are essentially within the domestic jurisdiction of any state in contemporary international law.
Keywords: human rights, universal concept of human rights, European concept of human rights, Islamic concept of human rights, Islamic law, European Court of Human Rights, Court of the European Union, Council of Europe, European Union, Organisation of Islamic Cooperation.
Введение
В Резолюции 2253 (2019), принятой Парламентской Ассамблеей Совета Европы (далее – ПАСЕ) 22 января 2019 г., отражена позиция данного международного органа о том, что декларации исламских государств о правах человека, принятые после 1980 г.[1], «имеющие скорее религиозный, чем правовой характер, не обеспечивают соответствия ислама универсальной концепции прав человека» [2]. Резолюция содержит указание на несоответствие предписаний шариата Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и озабоченность Ассамблеи тем, что предписания шариата применяются на территории нескольких государств-членов Совета Европы официально или неофициально. В соответствии с Резолюцией государствам рекомендуется рассмотреть вопрос об отказе от принятия Каирской декларации о правах человека в исламе 1990 г. и разработать национальные законодательные акты, провозглашающие Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 г. «источником обязательных норм, имеющим высшую юридическую силу» (superior source of obligatory binding norms).
Позиция ПАСЕ совпадает с позицией Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) о том, что предписания шариата «несовместимы с фундаментальными принципами демократии», закрепленной в постановлении по делу Refah Partisi and others v. Turkey от 13 февраля 2003 г.[3]. В постановлении по делу Molla Sali v. Greece от 19 декабря 2018 г. ЕСПЧ воздержался от закрепления позиции по вопросу соответствия предписаний шариата Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.[4] Однако Суд указал на позицию Комиссара Совета Европы по правам человека, согласно которой «применение предписаний шариата к семейным и наследственным делам несовместимо с международно-правовыми обязательствами, принятыми на себя Грецией, в частности, после ратификации данным государством международных и европейских договоров[5], принятых после 1948 г.»[6]. Данная позиция органов Совета Европы по вопросам соответствия предписаний шариата как правовой системы универсальной концепции прав человека и фундаментальным принципам демократии вызывает сомнения.
Стороны Совместного заявления Российской Федерации и Китайской Народной Республики о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, и глобальном устойчивом развитии от 4 февраля 2022 г. отмечают, что «попытки отдельных государств навязывать другим странам свои «демократические стандарты», присвоить себе монопольное право на оценку уровня соответствия критериям демократии, проводить разделительные линии по идеологическим признакам», а также «выступать в роли гегемона представляют серьёзную угрозу глобальному и региональному миру и стабильности» и «подрывают устойчивость миропорядка»[7].
Автор настоящего исследования устанавливает соотношение универсальной и европейской концепции прав человека в современном международном праве, а также анализирует позиции государств по вопросам соответствия предписаний шариата как правовой системы универсальным и региональным концепциям прав человека. Для этих целей были изучены универсальные и региональные акты о защите и поощрении прав человека, а также отечественная и зарубежная доктрина в данной области.
Для целей исследования проведен историко-правовой анализ соотношения универсальной и европейской концепции международного права, а также универсальной концепции прав человека и исторических, культурных и религиозных особенностей государств как они закреплены в региональных международно-правовых актах. Затем приведен анализ европейской концепции прав человека как одной из региональных концепций прав человека. В заключении статьи сформулированы выводы о соотношении рассматриваемых концепций прав человека, а также соотношении принципа уважения прав человека и основных свобод и принципа невмешательства в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию государств, в современном международном праве.
Соотношение универсальной и европейской концепции международного права
Из исторического анализа трудов отечественных и зарубежных юристов-международников следует, что с момента возникновения наука международного права опиралась на разработки европейских и американских юристов и философов. В прочитанном в 1863 г. «Курсе международного права» Д.И. Каченовский отмечает, что наука международного права «пришла к нам с Запада» и «строится <…> из убеждений, добытых жизненным опытом всего христианского общества»[8]. В своем курсе международного права Л. Оппенгейм характеризует международное право как «продукт христианской цивилизации», изначально направленный на регулирование международных отношений христианских государств[9].
Хотя с середины XIX в. государства, принадлежавшие к нехристианским цивилизациям, стали присоединяться к «семье народов», Л. Оппенгейм характеризует их правовое положение до окончания Первой мировой войны как «сомнительное»[10]. В отношении данных государств были установлены «капитуляции и некоторые другие ограничения территориального суверенитета», что объяснялось представлением о том, что цивилизация данных государств «не достигла еще той степени, какая была необходима, чтобы их правительства и население могли во всех отношениях понимать и применять нормы международного права». Г.И. Тункин отмечает, что в отношениях с нехристианскими государствами колониальные державы «не считали себя связанными принципами и нормами международного права, <…> отвергая идею полного равенства восточных и западных стран как субъектов международного права»[11].
При этом отечественные и зарубежные ученые указывают на существование в нехристианских государствах собственных представлений о содержании и сущности международного права. Примером может служить исламская концепция международного права, обозначаемая термином «Сийяр» (Siyar). Со II в. н. э. данный термин применялся для обозначения совокупности норм исламского права, регулирующих отношения между мусульманами и немусульманами, первичными источниками которых признавались Коран, сунна Пророка, иджма и кийяс[12]. М. Бадерин отмечает, что с присоединением к Уставу ООН исламские государства не отказались от соблюдения предписаний шариата при осуществлении международного сотрудничества[13].
Отечественные ученые указывали на исторически существовавшие препятствия для участия государств, не признаваемых «западными» или «цивилизованными», в кодификации и прогрессивном развитии норм международного права. По мнению Д.И. Каченовского, «политическая система Запада устроилась первоначально без нашего [России] влияния и участия»[14]. Характеризуя позицию новых независимых государств по вопросам международного права, Г.И. Тункин отмечает, что они не считают себя автоматически связанными его нормами, поскольку данные государства не участвовали в их создании, а сами нормы международного права выступали как «орудие подавления» по отношению к ним[15].
Как указывает В.А. Карташкин, современное международное право, ставшее с принятием Устава ООН всеобщим и универсальным, кардинально отличается системой основных принципов и норм, которые постепенно признаются всеми членами международного сообщества в качестве обязательных[16]. При этом современное международное право характеризуется разнообразием правовых позиций государств о толковании норм данной правовой системы, закрепленных в их односторонних заявлениях и актах региональных международных организаций. Данные правовые и политико-правовые акты отражают, в частности, позиции государств, не принадлежащих к европейской или христианской правовой традиции.
В соответствии с принципом суверенного равенства все государства вправе участвовать в процессе кодификации и прогрессивного развития норм международного права. В силу согласительной природы международного права ни одно государство не может быть связано нормами международного права, если оно не выразило согласие на их обязательную силу. Как отмечает С.В. Черниченко, международное право «не может <…> перешагнуть за пределы того круга лиц, которые участвуют в межгосударственных отношениях», а участник межгосударственных отношений, «если не хочет их урегулировать, может не пойти на создание соответствующих норм»[17]. Данные утверждения относятся и к международному праву защиты и поощрения прав человека – одной из «новейших отраслей международного права»[18].
Соотношение универсальной концепции прав человека и исторических, культурных и религиозных особенностей государств
Международное право защиты и поощрения прав человека характеризуется в отечественной доктрине как сфера, «которая ранее относилась к внутренней компетенции государств и в которой очень сильно проявляются специфические черты разных общественных систем»[19]. В.Л. Толстых указывает на то, что «любая культура отводит гуманитарным интересам центральное место в своей системе ценностей, однако их представления о природе и политических средствах, необходимых для защиты собственной системы ценностей, существенно различаются»[20]. Одновременно с закреплением концепции прав человека, которая в доктрине признается разработкой европейских философов и юристов[21], в международных актах началась ее разработка в доктрине государств, принадлежащих к неевропейским правовым и культурным традициям[22]. В ходе составления и принятия текста Всеобщей декларации прав человека 1948 г. Саудовская Аравия выразила позицию о том, что Декларация «основывается главным образом на западных образцах культуры, которые зачастую отличаются от культуры восточных государств», однако это «не означает, что Декларация противоречит последней»[23]. Египет и Пакистан выразили обеспокоенность тем, что некоторые положения предложенных проектов текста Декларации противоречат исламской правовой и культурной традиции[24].
Универсальная концепция прав человека была закреплена в Уставе ООН 1945 г., Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г., Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. и иных международно-правовых актах, принятых под эгидой ООН. При этом, как указывает С.В. Черниченко, фактический объем обязанности уважать права человека и основные свободы, предусмотренной Уставом ООН, может отличаться для того или иного государства[25]. Принимая на себя обязательства по международным договорам о защите и поощрения прав человека, государства делали оговорки, ограничивающие объем обязательств, предусмотренных их положениями. Универсальные международные договоры содержат положения об учреждении международных (договорных) органов, осуществляющих контроль выполнения государствами обязательств по ним в случаях, когда государства выражают согласие на осуществление ими такой компетенции.
Следует согласиться с определением принципа универсальности прав человека как принципа, в соответствии с которым определенные общепризнанные международно-правовые нормы в области прав человека обязательны для соблюдения всеми государствами в отношении всего населения, находящегося на их территории или под их юрисдикцией[26]. При этом в случае, когда норма, закрепленная положениями универсального международного акта, не является общепризнанной, невозможно сделать вывод о ее универсальном характере. Поэтому следует поддержать предположение Г.Е. Лукьянцева о том, что единственным путем достижения универсальности в области прав человека является «наиболее скурпулезный учет точек зрения всех заинтересованных сторон на стадии разработки»[27]. Ее подтверждением служит и позиция Международного суда ООН, который отклонил аргумент об особой природе международных договоров о защите и поощрении прав человека, оправдывающей их толкование и применение в отступление от принципа согласия государств[28].
Во второй половине XX в. были приняты региональные международные договоры и акты рекомендательного характера, закрепляющие региональные концепции прав человека. К ним относятся Американская декларация прав и обязанностей человека 1948 г. и Американская конвенция о правах человека 1969 г., Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Африканская Хартия прав человека и народов 1981 г., Дакская и Каирская декларации о правах человека в исламе 1987 и 1991 гг. и иные международные акты. В начале XXI в. процесс закрепления региональных концепций прав человека в международно-правовых актах продолжился принятием Хартии Европейского союза об основных правах 2000 г., Арабской хартии прав человека 2004 г., Декларации прав человека государств-членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива 2014 г., Декларации ОИС о правах человека 2020 г.
Следует согласиться с утверждением М.А. Бадерина о том, что сама концепция прав человека является универсальной, однако единообразие в ее толковании и применении до сих пор не было достигнуто[29]. При этом Ю.Д. Ильин высказывал мнение о том, что в оценке положения с правами человека в том или ином обществе не может быть единого критерия[30]. Так, исламские правоведы подвергают критике западную позитивистскую концепцию прав человека, основанную на понимании права как сформулированных самим человеком и признанных государством норм, считая единственным объективным критерием универсальных прав и свобод человека божественную волю[31].
В Венской Декларации и программе действий 1993 г. была закреплена позиция государств-участников Венской конференции по правам человека о том, что необходимо иметь в виду «значение национальной и региональной специфики и различных исторических, культурных и религиозных особенностей»[32]. Региональные концепции прав человека, закрепленные в региональных международных актах, учитывают данные особенности государств.
Понятие европейской концепции прав человека
Европейская концепция прав человека является одной из региональных концепций прав человека, закрепленной в международно-правовых актах Совета Европы и Европейского союза. Европейская концепция прав человека не тождественна универсальной. Следует констатировать фрагментацию европейской концепции прав человека, свидетельством которой является одновременное осуществление международного сотрудничества государств в данной области в рамках Совета Европы и Европейского союза. Объем и содержание обязательств государств, предусмотренных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и протоколами к ней и Хартией Европейского союза об основных правах 2000 г. отличаются. При этом после вступления в силу Лиссабонского договора, придавшего Хартии юридически обязательную силу, Суд Европейского союза все меньше ссылается на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и решения ЕСПЧ, что приводит к существенным различиям в толковании и применении европейской концепции прав человека данными международными органами[33].
Как показывают исследования, практика толкования и применения к одним и тем же фактическим обстоятельствам европейской и универсальной концепции прав человека уполномоченными региональными и универсальными механизмами контроля выполнения обязательств государств по международным договорам значительно отличается. Г. Рих отмечает, что, рассматривая схожие случаи отказа Испании предоставить несовершеннолетним мигрантам, прибывающим с территории Марокко, доступ на территорию государства, Комитет по правам ребенка приходит к выводу о нарушении положений ст. 37 (d) Конвенции о правах ребенка 1989 г., а ЕСПЧ не квалифицирует принятые государством меры как нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.[34]
Позиция о соотношении универсальной и европейской концепции прав человека была закреплена в решении ЕСПЧ по делу Banković and Others v Belgium and Others от 12 декабря 2001 г.[35] Суд пришел к выводу о том, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. действует в «региональном контексте и, в частности, в пределах правового пространства Договаривающихся Сторон. Конвенция принималась не с целью применения ее положений во всем мире, даже в отношении поведения Договаривающихся Сторон»[36]. При этом Суд склонен признавать наличие юрисдикции государств только в тех случаях, когда территория, на которой имело место предполагаемое нарушение Конвенции, в отсутствие особых обстоятельств подпадала бы под сферу действия данного международного договора.
В порядке критики данного вывода Суда отмечается, что закрепленное в нем толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. «противоречит принципу универсальности прав человека, отмеченному в преамбуле Конвенции»[37]. Данную позицию следует подвергнуть сомнению, поскольку невозможно констатировать, что по смыслу принципа универсальности государства, которые не являются участниками Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., обязаны выполнять ее положения или придерживаться закрепленной в ней концепции прав человека.
Заключение
Универсальные международные договоры о защите и поощрении прав человека содержат положения о механизмах контроля обязательств государств-участников, наделенных государствами компетенцией квалифицировать принятые ими меры как соответствующие или противоречащие их обязательствам по данным договорам. Однако органы, учрежденные в рамках Совета Европы или Европейского Союза, не наделены такой компетенцией. При этом региональные концепции прав человека призваны учитывать исторические, культурные и религиозные особенности государств. Позиция ПАСЕ, ЕСПЧ и Комиссара Совета Европы по правам человека, напротив, состоит в отрицании данных особенностей государств-членов Совета Европы.
Как указывают представители зарубежной юридической доктрины, «если толкование предписаний шариата противоречит каким-либо аспектам международного права защиты и поощрения прав человека <…>, и рядовой западный наблюдатель, и рядовой мусульманин заявляют, что их подход является правильным, а подход другого – нет, притом имея в виду, что этот подход является универсально (не)правильным»[38]. Однако, по мнению автора, универсальными являются только общепризнанные принципы и нормы международного права защиты и поощрения прав человека. Представляется невозможным отнести к общепризнанным региональные нормы международного права защиты и поощрения прав человека.
По мнению В.Л. Толстых, объяснение природы человека через его индивидуальную волю, которое заложено в основу европейской концепции прав человека, не охватывает всех аспектов данного явления[39]. Данное утверждение уместно распространить на любую региональную или национальную концепцию прав человека. При этом данные концепции учитывают исторические, культурные и религиозные особенности государств. Рекомендация отказа от них вступает в противоречие не только с положениями Венской Декларации и программы действий 1993 г., но и принципом невмешательства в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию государства. В соответствии с Декларацией о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г. внутренняя компетенция государств включает самостоятельный выбор политической, экономической, социальной и культурной системы без вмешательства в какой-либо форме со стороны какого бы то ни было другого государства[40].
Следует констатировать, что четкое разграничение европейской и универсальной концепции прав человека необходимо для обеспечения соответствия международно-правовых обязательств государств по смыслу принципа уважения прав человека и основных свобод, и по смыслу принципа невмешательства в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию государств, а также иных основных принципов международного права. Это подтверждается в Совместном заявлении Российской Федерации и Китайской Народной Республики о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, и глобальном устойчивом развитии от 4 февраля 2022 г., стороны которого «выступают против злоупотребления демократическими ценностями, вмешательства во внутренние дела суверенных государств под предлогом защиты демократии и прав человека, а также против попыток провоцировать раскол и конфронтацию в мире» и «призывают международное сообщество уважать многообразие культур и цивилизаций».
Список литературы:
- Золотой фонд российской науки международного права. Том 1 / сопредседатели ред. колл. В.В. Ершов, А.Л. Колодкин. М., 2021. 368 с.
- Карташкин В.А. Права человека и развитие международного права // Российский ежегодник международного права. 2017. Т. 2017. С. 9-19.
- Лукьянцев Г.Е. К вопросу о современных тенденциях развития международного сотрудничества и международного контроля в области прав человека (проблемы и перспективы) // Московский журнал международного права. 2004. №. 2. С. 3-17.
- Международное право : Учебник / Отв. Ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007. 816 с.
- Оппенгейм Л. Международное право. Том I Мир. Полутом 1. М., 1948. 408 с.
- Сюкияйнен Л.Р. Исламское право и диалог культур в современном мире. М., 2021. 684 с.
- Тункин Г.И. Теория международного права. М., 2016. 416 с.
- Черниченко С.В. Контуры международного права. Общие вопросы. М., 2014. 592 с.
- Черниченко С.В. Права человека, императивные нормы и базовые принципы международного права: записки юриста-международника. М., 2021. 424 с.
- Baderin M. A. Dialogue among Civilisations as a Paradigm for Achieving Universalism in International Human Rights-A Case Study with Islamic Law // Asia-Pacific Journal on Human Rights and Law. 2001. Vol. 2. P. 1-41.
- Baderin M.A. The Evolution of Islamic Law of Nations and the Modern International Order: Universal Peace through Mutuality and Co-operation //The American Journal of Islamic Social Sciences. 2000. Vol. 17. № 2. P. 57-80.
- Bouzenita A. I. The Siyar—An Islamic Law of Nations? // Asian Journal of Social Science. 2007. Vol. 35. № 1. P. 19-46.
- Cox N. The Clash of Unprovable Universalisms—International Human Rights and Islamic Law // Oxford Journal of Law and Religion. 2013. Vol. 2. № 2. P. 307-329.
- Hamdan E. The Principle of Non-Refoulement Under the European Convention on Human Rights and the United Nations Convention Against Torture and Other Cruel, Inhuman or Degrading Treatment or Punishment. Brill/Nijhoff, 2016. 404 p.
- Kuijer M. The challenging relationship between the European Convention on Human Rights and the EU legal order: consequences of a delayed accession //The International Journal of Human Rights. 2020. Vol. 24. № 7. P. 998-1010.
- Reeh G. Rejection at the Frontier and Human Rights–the UN Treaty Bodies and European Practice // Heidelberg Journal of International Law. 2022. Vol. 82. №. 2. P. 449-464.
- Tolstykh V. Cultural Foundations and Mythological Nature of Human Rights // Russian Law Journal. 2020. Vol. 8. No 2. P. 104-119.
- Vylegzhanin A.N., Ivanov D.V., Zinchenko O.I. Claims Concerning Racial Discrimination: Jurisdictional Approaches of the International Court of Justice // Kutafin Law Review. 2022. № 9(2). P. 355-391.
Информация об авторе:
Валерия Викторовна Пчелинцева, аспирант, кафедра международного права МГИМО МИД России.
Information about the author:
Valeria Viktorovna Pchelintseva, postgraduate student, Department of International Law, MGIMO MFA of Russia.
[1] К ним относятся Дакская декларация прав человека в исламе 1987 г. и Каирская декларация прав человека в исламе 1990 г.
[2] Resolution 2253 (2019) ‘Sharia, the Cairo Declaration and the European Convention on Human Rights’ adopted by the Parliamentary Assembly on 22 January 2019. Parliamentary Assembly. URL: https://assembly.coe.int/nw/xml/XRef/Xref-XML2HTML-en.asp?fileid=25353 (Accessed: 29.01.2023).
[3] Judgment on Merits of the Grand Chamber in the Case of Refah Partisi (the Welfare Party) and others v. Turkey (Applications Nos. 41340/98, 41342/98, 41343/98 And 41344/98) as of 13 February 2003. P. 39.
[4] Суд также не сослался на позицию, закрепленную в постановлении по делу Refah Partisi and others v. Turkey от 13 февраля 2003 г.
[5] Представляется, что речь идет об универсальных международных договорах и международных договорах, принятых в рамках Совета Европы.
[6] Judgment on Merits of the Grand Chamber in the Case of Molla Sali v. Greece (Application no. 20452/14) as of 19 December 2018. P. 40.
[7] Официальный сайт Президента Российской Федерации. URL: http://kremlin.ru/supplement/5770 (Дата обращения: 20.01.2023 г.).
[8] Каченовский Д.И. Курс международного права. Харьков, 1863. Цит. по: Золотой фонд российской науки международного права / сопредседатели ред. колл. В.В. Ершов, А.Л. Колодкин. М., 2021. С. 53.
[9] Оппенгейм Л. Международное право. Том I Мир. Полутом 1. М., 1948. С. 65.
[10] Там же. С. 66-67.
[11] Тункин Г.И. Теория международного права. М., 2016. С. 23-24.
[12] Bouzenita A.I. The Siyar—An Islamic Law of Nations? // Asian Journal of Social Science. 2007. Vol. 35. № 1 P. 23-24.
[13] Baderin M.A. The Evolution of Islamic Law of Nations and the Modern International Order: Universal Peace through Mutuality and Co-operation //The American Journal of Islamic Social Sciences. 2000. Vol. 17. № 2. P. 73.
[14] Каченовский Д.И. Указ. соч. С. 43.
[15] Тункин Г.И. Указ. соч. С. 25.
[16] Карташкин В.А. Права человека и развитие международного права // Российский ежегодник международного права. 2017. Т. 2017. С. 9.
[17] Черниченко С.В. Контуры международного права. Общие вопросы. М., 2014. С. 51.
[18] Карашкин В.А. Указ. соч. С. 12.
[19] Тункин Г.И. Указ. соч. С. 69.
[20] Tolstykh V. Cultural Foundations and Mythological Nature of Human Rights // Russian Law Journal. 2020. Vol. 8. No 2. P. 105.
[21] Ibid. С. 104.
[22] Сюкияйнен Л.Р. Исламское право и диалог культур в современном мире. М., 2021. С. 347.
[23] Third Committee of the General Assembly, Summary records of meeting No. 91. United Nations. URL: https://legal.un.org/avl/ha/udhr/udhr.html (Accessed: 12.01.2023).
[24] Third Committee of the General Assembly, Summary records of meeting No. 182. United Nations. URL: https://legal.un.org/avl/ha/udhr/udhr.html (Accessed: 12.01.2023).
[25] Черниченко С.В. Права человека, императивные нормы и базовые принципы международного права: записки юриста-международника. М., 2021. С. 14.
[26] Международное право : Учебник / Отв. Ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007. С. 535.
[27] Лукьянцев Г.Е. К вопросу о современных тенденциях развития международного сотрудничества и международного контроля в области прав человека (проблемы и перспективы) // Московский журнал международного права. 2004. №. 2. С. 12-13.
[28] Vylegzhanin A.N., Ivanov D.V., Zinchenko O.I. Claims Concerning Racial Discrimination: Jurisdictional Approaches of the International Court of Justice // Kutafin Law Review. 2022. № 9(2). P. 367.
[29] Baderin M.A. Dialogue among Civilisations as a Paradigm for Achieving Universalism in International Human Rights-A Case Study with Islamic Law // Asia-Pacific Journal on Human Rights and Law. 2001. Vol. 2. P. 1.
[30] Ильин Ю.Д. Лекции по международному публичному праву. Харьков, 1996. С. 99.
[31] Сюкияйнен Л.Р. Указ. соч. С. 351-352.
[32] Организация объединенных наций. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/viendec93.shtml (Дата обращения: 15.01.2023 г.).
[33] Kuijer M. The challenging relationship between the European Convention on Human Rights and the EU legal order: consequences of a delayed accession // The International Journal of Human Rights. 2020. Vol. 24. № 7. P. 1001-1002, 1007-1008.
[34] Reeh G. Rejection at the Frontier and Human Rights–the UN Treaty Bodies and European Practice // Heidelberg Journal of International Law. 2022. Vol. 82. №. 2. P. 463.
[35] Grand Chamber Decision as to the Admissibility of Application No. 52207/99 by Vlastimir and Borka Banković, Živana Stojanović, Mirjana Stoimenovski, Dragana Joksimović and Dragan Suković against Belgium, the Czech Republic, Denmark, France, Germany, Greece, Hungary, Iceland, Italy, Luxembourg, the Netherlands, Norway, Poland, Portugal, Spain, Turkey and the United Kingdom as of 12 December 2001.
[36] Ibid. P. 23.
[37] Hamdan E. The Principle of Non-Refoulement Under the European Convention on Human Rights and the United Nations Convention Against Torture and Other Cruel, Inhuman or Degrading Treatment or Punishment. Brill/Nijhoff, 2016. P. 57.
[38] Cox N. The Clash of Unprovable Universalisms—International Human Rights and Islamic Law // Oxford Journal of Law and Religion. 2013. Vol. 2. № 2. P. 309.
[39] Tolstykh V. Op. cit. P. 117.
[40] Организация объединенных наций. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/intlaw_principles.shtml (Дата обращения: 23.01.2023).
