Серков А.И., к.и.н.
Ключевые слова: масоны, масонские ложи, тайное общество, Россия, император, Запад.
Летом 1822 года император Александр 1 направил на имя управляющего Министерством внутренних дел В.П. Кочубея (как и большинство упомянутых ниже лиц сам В.П. Кочубей был масоном[1].
Граф Виктор Павлович!
Беспорядки и соблазны, возникшие в других Государствах от существования разных тайных обществ, из коих оные под наименованием лож Масонских, первоначально цель благотворения имевших, другие занимались сокровенно предметами политическими, в следствии обратились ко вреду спокойствия Государств и принудили в некоторых сии тайные сообщества запретить <…>.
1-е. Все тайные общества, под какими бы наименованиями он не существовали, как то: Масонских лож или другими, закрыть и учреждения их впредь не учинять.
2-е. Объявляя о том всем членам сообществ, обязать их подписками, что они впредь ни под каким видом, ни масонских, ни других тайных обществ, ни под каким бы благовидным названием они ни были предлагаемы, ни внутри Империи, ни вне ее, составлять не будут.
3-е. Как несвойственно Чиновникам, в Службе находящимся, обязывать себя какою-либо присягою, кроме той, которая законами определена, то постановить в обязанность всем Министерствам и другим Начальствам, в обеих Столицах находящимся, потребовать от чиновников, в ведомстве их служащих, чтоб они откровенно объявили: не принадлежали ли они к каким-либо масонским ложам, или другим тайным обществам в Империи или вне оной и каким именно?
4-е. От принадлежащих к оным взять особую подписку, что они впредь принадлежать уже к ним не будут, есть ли же кто так оного обязательства дать не пожелает, тот не должен оставаться на службе.
5-е. Постановить в обязанность Главноуправляющих в Губерниях и Гражданских губернаторов строго соблюдать: во-первых, ч тоб нигде, ни под каким предлогом не учреждалось никаких лож или тайных обществ; во-вторых, чтоб все чиновники, кои к должностям будут определяемы, обязываемы были, на основании статей 3-й и 4-й подписками, что они ни к каким ложам или тайным обществам не принадлежат и впредь принадлежать не будут, без таковых подписок они на места или в Службу определяемы не могут …
Вы не оставите сделать все нужное к исполнению сего распоряжения, сообща об оном и другим Министерствам, для единообразного по сему предмету руководства.
На подлинном написано: АЛЕКСАНДР
Каменный остров. Августа 1-го 1822 года.
На копии: Верно. В.Кочубей”[2].
С.523-538.
Было постановлено собрать от чиновников подписки по трём формам :
№ 1
Министерство NN
Департамент NN
Я ниже подписавшийся объявляю, что я принадлежал к ложе братьев Масонов именуемой NN состоящей в NN (имя города) или таковому другому тайному обществу, и что на основании последовавшаго ныне Высочайшаго повеления обязываюсь я отныне впредь ни сей ложе и ни каким другим ложам или тайным общества как в Империи, так и вне ея находиться могущих не принадлежать и ни каких сношений с ними не иметь.
№ 2
Мы ниже подписавшиеся объявляем, что мы не принадлежим ни к каким ложам Масонским или иным тайным обществам, внутри Империи или вне ея существовать могущим, и что мы и впредь принадлежать не будем.
№ 3
Я ниже подписавшийся сим объявляю, что я ни к какой Масонской ложе и ни к какому тайному обществу, ни внутри Империи ни вне оной не принадлежу» [3].
Следует подчеркнуть, что в рукописном варианте подлинника рескрипта было подчеркнуто ключевое слово указа «политическими»: «…занимались сокровенно предметами политическими»[4].
Приведенная фраза рескрипта не оставляет сомнений в главной причине запрета тайных обществ в России.
Первым европейским примером запрета масонских лож в Европе был указ о запрете масонских лож в Испании, который был издан королем Фердинандом VII, после его возвращения на престол после наполеоновского господства в стране. Несомненно, что королевский указ был продиктован стремлением искоренить французское «либеральное» влияние, сказавшееся не только в конституции страны 1812 года, но и в масонстве. Немалую роль в запрете масонства в Испании сыграл и Орден иезуитов, который как и в целом господствующая церковь, яростно боролся против масонского влияния.
После начала распространения либеральных идей в российском масонстве (отмена высших степеней, введение принципов выборности должностных лиц в ложах), уже в 1814 году, министр народного просвещения А.К. Разумовский (не без влияния Ж. де Местра) также стал склоняться к идее запрета масонства в России (по примеру Испании). Однако решительное вмешательство его духовного руководителя в масонстве И.А. Поздеева (известен как прототип Баздеева в романе «Война и мир» Л.Н. Толстого) повлияло на сохранение прежнего положения в России, когда масонство считалось «терпимым правительством».
Компромисс в России к 1815 году удалось достичь благодаря тому, что на ряд руководящих должностей в российском масонстве были поставлены руководители и чиновники Особенной канцелярии Министерства полиции (затем внутренних дел), которые были ответственны за контроль над масонством в стране[5]. Все ложи в Российское империи должны были сообщать в Особенную канцелярию о всех кандидатах к посвящению в масонство, а также посылать в этот правительственный орган ежемесячные отчёты о своих заседаниях.
Поворотным в отношении к масонству со стороны правительства стали 1819 и 1820 годы. Один из руководителей российского масонства Е.А. Кушелев, обеспокоенный развитием «либерализма» (в это время стало известно о деятельности декабристского Союза благоденствия), а также отсутствием ежемесячных отчетов о деятельности, пишет записку императору, в которой высказывает мнение о проникновении опасных тенденций в масонство, а, следовательно, о необходимости его запрета[6].
Неблагоприятные для масонства известия приходят из-за рубежа. В феврале 1820 года масон Лувель, французский рабочий и бывший наполеоновский солдат, убивает герцога Беррийского, а в августе того же года связанная с Великим Востоком Франции организация Друзья Истины обвиняется в подготовке вооружённого восстания[7]. Затем последовала целая череда революционных выступлений, в которых не последнюю роль играли масонские и типологически сходные с ними организации (карбонарии, этеристы). Наиболее яркими были революционные события в Италии и Испании в 1820–1821 гг. Александр I знал, что венты итальянских карбонариев были построены по образцу масонских лож, а сами ложи зачастую превращались в филиалы революционной организации. В Испании дело обстояло примерно так же. Зная о существовании декабристских обществ, о распространении оппозиционных настроений в ложах союза Астреи, положение о борьбе с деспотизмом как одной из целей высших степеней лож шведской системы, Александр I вполне обоснованно опасался, что масонские ложи в России могут быть использованы по примеру Италии и Испании в революционных целях. Примером стал запрет масонских лож в 1820 году в Модене, а в 1821 — на Сицилии.
Одновременно поднимается целая буря обвинений вольных в иллюминатстве. Особенно усердствовали в подобных обвинениях иезуиты. Боязнь «иллюминатства» стала характерной чертой власть предержащих. Намечается в целом переход российского императора от политики просвещённого абсолютизма к более консервативному курсу во внутренней политике. Первым отголоском изменения правящих кругов к масонству стало запрещение 29 июня 1821 года печатать масонские песни[8].
Одна за другой, в том числе и по высочайшему повелению были закрыты масонские ложи на национальных окраинах (в Полтаве, Кишинёве). Например, А.С. Пушкин в письме В.А. Жуковскому в 20-х числах января 1826 года писал: «Я был масон кишиневской ложи, т. е. той, за которую уничтожили в России все ложи»[9].
Но основные события развернулись в губерниях, которые находились под управлением цесаревича Константина Павловича. Первоначально «вследствие доноса и жалобы, поданной на одного из сочленов [С. Мицканевского] на общество вольных каменщиков в Вильне, его императорскому величеству благоугодно было высочайше закрыть масонские ложи, в литовских губерниях существовавшие, и принять в рассмотрение орденские бумаги и Архивы»[10]. Тенденциозно составленный доклад в результате этого рассмотрения утверждал, что масонские ложи на западных окраинах Российской империи носят опасный характер и что некоторые ложи вошли в связь с итальянскими карбонариями через некое общество «дровосеков»[11]. Подобный доклад не мог не насторожить Константина Павловича, и 25.9.1821 года последовало от него следующее повеление польско-литовским масонам: «Обстоятельство теперешнее есть такого роду, что всякое тайное собрание может возбудить подозрение даже тогда, если бы оне собирались и в самом лучшем намерении. По сей причине мы приглашаем Верховное Собрание франкмасонов в Польше закрыть работы, равно как приказать закрыть работы всех лож прочих до неопределенного времени»[12].
Однако для консерваторов и эти меры оказались недостаточными. Между тем была предпринята попытка доказать возможность предотвращения опасного развития масонских лож в России. О ней в начале 1822 года Ф.П. Ключарев писал в письме С.С. Ланскому: «Павел Иванович [Голенищев-Кутузов] представлял Императору, что он исправит в России расстроенное масонство. Чего от него не станется!» [13].
О том, что вопрос о закрытии лож был предрешен еще весной 1822 года, свидетельствует и прекращение работ в масонстве «по обстоятельствам службы» Ф.Н. Глинкой[14]. В своих показаниях во время следствия по делу декабристов он говорил: «Даже общество масонов оставил я за несколько месяцев до общего высочайшего повеления на закрытие лож. И сие сделал я по воле Государя, изъявленной мне не как повеление, но в виде желания»[15]. Отметим, что вероятно одной из причин выхода Ф.Н. Глинки из лож и прекращения его контактов с декабристами было наблюдение за ним после доноса М.К. Грибовского в мае 1821 года.
Как иезуиты на Западе, так и часть консервативного духовенства в среде православной церкви постоянно боролись с масонством. Предпринятые правительством шаги казались им недостаточными. Архимандрит Фотий (Спасский) жаждал искоренения масонства в России как такового, а не только нейтрализации революционных влияний. После встречи 5.6.1822 года Фотия с императором, когда первый настойчиво твердил о тайных врагах государства, участь масонства в России была предрешена[16]. Архимандрит был сторонником теории всемирного масонского заговора, он обвинял вольных каменщиков во вмешательстве в политику, экономику, социальную сферу, религию, желании ниспровергнуть алтари и престолы.
Таким образом, 1 августа 1822 года масонство в России было запрещено официально. Если ранее Екатерина II и Павел I объявляли свои запреты в «частном порядке», доводя до сведения руководителей масонов о своей воле, то Александр Благословенный заявил о своей воле всенародно…
Укажем, что одним из первых подписку дал цесаревич Константин Павлович. Подписки в 1822 году собирались параллельно: как в ложах, так и по месту службы. Сохранились они в делах государственных учреждений и местных губернских правлений, а также были скопированы для Особенной канцелярии Министерства внутренних дел[17].
Сохранившиеся подписки подчас предоставляют уникальный материал. Например, Д.Д. Градовский показал, что он был членом Союза благоденствия[18]. Отметим, что он не был привлечен к следствию по делу декабристов, но за ним был установлен тайный надзор. Об участии в этой же организации в Москве заявил бывший поручик И.М. Любовский[19]. Подписки давали даже священники. Например, протоиерей русской дипломатической миссии в Берлине И.Б. Чудовский (1765 — 1838) в своей подписке сообщил о членстве в одной из берлинских лож в начале века.
Содержатся в подписках и сведения о неизвестных ранее организациях. Например, Е.К. Мейендорф в своей подписке рассказал о создании тайного общества в среде молодых офицеров[20]. По подпискам можно судить о численности и составе масонского Ордена в России в конце XVIII — начале XIX вв., некоторые из них свидетельствуют о связях с зарубежными ложами, раскрывают историю отдельных организаций, устанавливают участие отдельных лиц в масонских ложах (среди наиболее развернутых и интересных назовем подписки М.М. Сперанского, П.П. Реннемана, Я.И. де Сангелена, И.С. Горголия).
Запрет масонства в 1822 году вольные каменщики, например, С.С. Ланской (будущий министр внутренних дел и один из инициаторов отмены крепостного права), встретили с огорчением и даже неудовольствием[21], однако вынуждены были дать подписку о непринадлежности к ложам. Большинство вольных каменщиков считало, что император хочет лишь обезопасить страну от происков иллюминатов, карбонариев, революционеров, проникших в ложи, но сам симпатизирует масонству. Поэтому даже в 1826 г. П.А. Болотов (сын просветителя) писал своему собрату по масонству Д.Д. Градовскому: «Хочу заметить вам, любезный мой! что не малое упущение сделали вы, не упомянув в подписке <…>, что ложа <…> учреждена была с дозволения правительства, а того еще более, что вы в заключении сделали слишком решительное отречение и обещание не принадлежать каким (хотя и сказано двусмысленно) другим, но недомолвили: тайным бы правительству обществам» [22]. Иными словами, масоны рассчитывали, что запрет на их деятельность окажется непродолжительным и вскоре будет разрешён правительством.
Большинство лож было распущено, началось уничтожение масонских знаков, утвари, документов. Например, в Минской губернии все масонские бумаги были сожжены, знаки переплавлены, а оставшееся имущество и деньги были переданы Мариинскому госпиталю[23]. Аналогичная участь постигла и документы значительной части лож в России и Литве.
Были и случаи «неповиновения». Например, один из руководителей одесских масонов, А. Шалле, отказался давать подписку, ссылаясь на то, что он является французским подданным и членом «французской» ложи[24]. Полную хитросплетений подписку дал и П.И. Голенищев-Кутузов[25].
Еще одной мерой для борьбы с масонством стал императорский указ от 14.5.1825 года об изъятии книг, «противниками веры», которые сами вольные каменщики характеризовали как «дикий». В числе запрещённых изданий казались столь ценимые масонами сочинения Я. Бёме, все книги «Сионского вестника», «Таинство креста» Дузетана[26]. Отметим, что тема цензурных гонений на масонские издания представляет собой отдельную тему и поэтому подробно не рассматривается здесь.
Следующим этапом в искоренении масонства в России стал рескрипт Николая I министру внутренних дел от 21 апреля 1826 года[27]. Этот документ, появившийся как отголосок на восстание декабристов, часто расценивается в литературе как повторение указа о запрете масонских лож и тайных обществ. Но как следует из текста, это не было новым запретом, император не нашел нужным повторять уже изданный его братом Александром I указ. Рескрипт Николая I давал шанс масонам и членам тайных обществ, не сознавшимся во время подписки 1822 года, освободиться от ответственности, предоставив правительству правдивые сведения о своей деятельности. В рескрипте Николай I сообщал, что во время следствия над декабристами выяснилось, что ни один из членов тайных обществ не сообщил о них во время подписки, проводившейся согласно указу 1 августа 1822 года. Царь находил, что многие члены декабристских организаций были вовлечены туда обманом, при вступлении не приносили присяги, а также вскоре оставили тайные общества. По мнению Николая I, такие доводы хотя и существенно смягчали вину, но не освобождали от ответственности лица, позволившие себе обмануть императора (дав неверную подписку). В своем рескрипте Николай I объявлял амнистию для лиц, не показавших свое членство в масонских ложах и тайных обществах во время подписки 1822 года, при условии, что они дадут полные сведения о своей тайной деятельности. Министру внутренних дел предписывалось: «Истребовать по всему Государству вновь обязательства от всех находящихся в службе и отставных чиновников и не служащих дворян в том, что они ни к каким тайным обществам, под каким бы они названием не существовали, впредь принадлежать не будут, и если кто прежде к какому-либо из них, когда бы то ни было, принадлежал, то с подробным объяснением в обязательстве его: под каким названием оно существовало, какая была цель его, и какие меры предполагаемо было употребить для достижения той цели?». Кроме того, каждый, имевший любые сведения о тайных обществах, был обязан сообщить их в подписке. Сокрытие любой информации по этому поводу грозило «строжайшим наказанием, как Государственным преступникам»[28]. Следствием рескрипта стало составление новой подписки: «Я, нижеподписавшийся, чистосердечно и со всей откровенностью объявляю …, что в продолжение всей моей жизни ни к какому тайному обществу не принадлежал и оных ни токмо никогда не посещал, но никакого ни об одном тайном обществе сведений не имею… и принадлежать не буду»[29]. Из приписки к «Форме» следовало, что те, кто к тайным обществам никогда не принадлежал, должны были просто поставить под текстом свою подпись. С остальных требовался подробный отчет.
В пояснительной записке государственный секретарь А.Н.Оленин указывал, что от лица, имеющего информацию о тайном обществе, требовалось сообщить: 1) в какое общество был принят; 2) в какой форме обещал хранить тайну — клятвой или честным словом; 3) если не был формально принят, то: а) не посещал ли? б) не знал ли чего? в) не имел ли разговоров с соучастниками?
Подписки 1826 года о непринадлежности впредь к масонским ложам и тайным обществам уже собирались не только по всем государственным учреждениям и губерниям, не только у всех военных и чиновников, но и у всех дворян в империи, а также у купцов 1-й и 2-й гильдий[30]. Соответственно и данные о масонстве правительство получило в более полном объёме, чем в 1822 году[31].
Принадлежность к масонским ложам, однако, не являлась основанием для каких-либо преследований. Наказанию подвергались лишь лица, скрывшие свою принадлежность к ложам или тайным обществам.
Например, титулярный советник И.Ф. Околович был заключён на год в Бобруйскую крепость за сокрытие своей принадлежности к масонской ложе[32].
Более известен случай «неподписанта» поэта В.Г. Теплякова. За сокрытие своего масонства он был посажен на шесть месяцев в Петропавловскую крепость, оттуда, по болезни, переведен в военный госпиталь и затем отправлен на покаяние в Александро-Невскую лавру.
Таким образом, в результате распоряжений двух российских императоров в 1822 и 1826 годах масонство в России почти прекратило существование. Сравнительно немногочисленные тайные собрания масонов продолжались вплоть до 1870-х годов, при этом следует отметить, что решительных мер по их пресечению не предпринималось, несмотря на многочисленные доносы. Лишь при восшествии на престол Александра II были предприняты безуспешные попытки Д.П. Рунича и принца Ольденбургского вновь легализовать масонство в России, но их послания к новому императору остались без ответа. Фактически масонство в России до начала ХХ столетия прекратило свое существование.
[1] См. подробнее их биографии и сведения о масонстве: Серков А.И. Русское масонство. 1731 – 2000 гг. Энциклопедический словарь. М., 2001) именной рескрипт, который запретил масонство в Российской империи.
[2] Полное собрание законов Российской империи. Собрание I . Т.38. № 19151.С.579-580. См. также: Лебедев А.А. К закрытию масонских лож в России // Русская старина. 1912. Т.149.
[3] Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф.1233. Оп.3. Д.11402. Л.2-3об.
[4] Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 971 (бумаги В. П. Кочубея). Оп. 1. Д. 221 (Рескрипт Александра I, В. П. Кочубею о запрещении тайных обществ, в т. ч. масонских лож 1 августа 1822 г.).
[5] См. подробнее о развитии масонства в России в начале 19 века: Серков А.И. История русского масонства 19 века. СПб., 2000.
[6] См.: Уничтожение масонских лож в России // Русская старина. 1877. Т. 18. С. 455-479, 641-646.
[7] См.: Ланда С.С. У истоков «Оды к юности» // Литература славянских народов. Вып.1. М., 1956. С. 11.
[8] См.: Соколовская Т.О. О масонстве в прежнем русском флоте // Море. 1907. № 8. С.231.
[9] См.: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Т. XIII. М., 1937. С. 257.
[10] Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф.156. Оп.1. Д.92. Л.1.
[11] См.: Там же. Л.303.
[12] Цит. по: Добрянский С.Ф. Масонские ложи в Литве // Записки Северо-западного отделения Русского Географического общества. Вып. 2. Вильно, 1911. С. 258.
[13] Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 147. К. 88. Ед.хр. 64. Л. 23об.
[14] См.: Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1068. Д. 375. Л.41.
[15] ГАРФ. Ф. 48. Оп.1. Д.82. Л. 20об.
[16] См. также перечень «антимасонских» документов, собранных Фотием (Спасским): НИОР РГБ. Ф. 758. К.4. Ед.хр. 37.
[17] См.: ГАРФ. Ф.109. Оп. 229 (Документальные материалы, выделенные из фонда 1165).
[18] См.: РГВИА. Ф. 36. Оп. 4/847. Св. 22. Д. 329. Л.15.
[19] См.: РГИА. Ф. 560. Оп. 3. Д. 283. Л. 84; Ильин П.В. Новое о декабристах. Прощённые, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825-1826 гг. СПб., 2004.
[20] См.: РГВИА. Ф. 36. Оп. 4/847. Св. 25. Д. 434.
[21] См.: РГВИА. Ф. ВУА. Д. 766. Ч.2. Л.35.
[22] Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 1348. Оп. 1. Д. 1111. Л. 230.
[23] См.: ГАРФ. Ф. 109. 2-я эксп. 1839 г. Д. 427.
[24] См.: Флоровский А.В. Из Одесской старины. Состав масонской ложи «Понт Эвксинский» в Одессе // Известия Одесского библиографического общества. 1911-1912. 1913. Вып. 9. Кн.1. С. 353-354.
[25] См., например: Купалов А.Ю. Оголоски 14 декабря 1825 года // Литературный вестник. 1904. Т. 7. Кн. 1. С. 24-35.
[26] См. список запрещённых книг: НИОР РГБ. Ф. 281. К. 4. Ед.хр. 9.
[27] См.: Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Собрание 2. Т. 1. № 277. С. 390-391.
[28] О масонских ложах и тайных обществах // РГИА. Ф. 1289. Оп. 1. Д. 358. Л. 3-4.
[29] Там же. Л.9.
[30] См.: ГАРФ. Ф.109. Оп. 229. Д.68 («Об отобрании обязательств от сословий о непринадлежности их к тайным обществам»; РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1226 («О … тайных обществах»).
[31] См., например: Купалов А.Ю. Указ. соч.
[32] См.: РГИА. Ф. 1409. Оп.1. Д. 1225. Л. 47-62об., 136 и сл.
