
Стороны пограничных и региональных споров опираются на множество фактов и доказательств для подтверждения своих требований, а также требований по спорным участкам. Карты и последующее поведение сторон являются одними из наиболее важных и распространенных доказательств при разрешении пограничных споров. Кроме того в процессе доказательства особое значение имеет временной фактор, который принято называть критической датой возникновения спора. В данной статье автор рассматривает каждое из вышеупомянутых доказательств и исследует их значение и влияние на разрешение пограничных споров в рамках международного правосудия.
Ключевые слова: Пограничные споры, доказательства в пограничном споре, карты, демаркация границ, последующее поведение, критическая дата.
Evidence and its value in border disputes
Abstract: Parties to border and regional disputes rely on a variety of facts and evidence to confirm their own claims, as well as claims on disputed areas. Maps and the subsequent behavior of the parties are among the most important and widespread evidence in the resolution of border disputes. In addition, in the process of proof, the time factor is of particular importance, which is commonly referred to as the critical date of the dispute. In this article, the author examines each of the above-mentioned evidence and explores their significance and impact on the resolution of border disputes within the framework of international justice.
Keywords: Border disputes, evidence in a border dispute, maps, border demarcation, subsequent behavior, critical date.
Введение
Проблема исследования вопроса международных границ имеет огромное значение в рамках международного права, учитывая, что обозначение и делимитация территорий государств представляет собой качественное проявление их политической независимости. Начиная с того момента как государства запустили процесс демаркации своих границ, они испытывают различные формы напряженности и враждебности с соседями из-за желания сохранить, изменить или подчеркнуть свои границы.
Актуальность данного исследования обусловлена тем, что международные пограничные споры представляют собой фундаментальное и важное отражение независимости государств и стабильности их отношений с соседними странами. Исследования, затрагивающие правовые проблемы, возникшие в результате пограничных споров, довольно немногочисленны, и в большинстве из них не уделяется достаточно внимания оценке доказательств, представленных сторонами в рамках спора, и определению роли в их разрешении.
1. Карты в пограничных спорах
Важность пограничных карт возросла после усиления их технической точности. Они стали надежным документом, используемым международными судебными органами для подтверждения правильного прохождения линии границы в спорном районе. Опыт вынесенных судебных решений по пограничным спорам и труды юристов-международников во многом помогает рассмотреть более детально факторы, определяющие доказательственную ценность картографического материала и влияющих на степень его эффективности в качестве доказательной базы.
1.1 Факторы, влияющие на смысловую ценность карты
1) Техническая точность и масштаб рисунка, с которым была подготовлена карта. Данный фактор во многом влияет на ценность карты в глазах международных судебных органов. Наглядный пример, подтверждающий данный тезис, можно увидеть в деле острова Пальмас (1928), решение по которому вынес швейцарский юрист Макс Хубер (1874–1960). Будучи арбитром в территориальном споре между США и Нидерландами, он утверждал, что «первое условие, которое должно встретиться на карте, чтобы ее можно было принять в качестве доказательства в юридических вопросах, это её техническая точность»[1].
Техническая точность карты зависит от компетентности ее составителей, от источника географической информации, на основе которой данный картографический материал был составлен, а также от масштаба чертежа, с которым она была составлена[2].
2) Тип карты и цель ее выдачи. Карты делятся на два типа: официальные и неофициальные (частные) карты.
Официальные карты – это материалы, прилагаемые к договорам или арбитражным решениям, касающимся границ, или отчеты совместных пограничных комитетов, а также карты, выпущенные официальными государственными ведомствами. Более того, они могут быть приняты в качестве обязательных доказательств во время судебного разбирательства. Данное обстоятельство было подтверждено Международным Судом в постановлении, вынесенном в 1953 году в рамках спора между Францией и Великобританией касательно принадлежности Минкье и Экреу – групп островов и скал, расположенных в акватории пролива Ла-Манш[3].
Неофициальные карты, напротив, выпускаются отдельными лицами, неправительственными ассоциациями или компаниями. Они не имеют такой смысловой ценности, как официальные карты [4].
3) Связь карты с документом, устанавливающим границы. Как показывает практика, признание карты в качестве доказательства в пограничных спорах во многом зависит от степени ее связи с документом, устанавливающим границу, так как карта может быть как неотъемлемой его частью, так и лишь приложением к нему[5].
4) Последующее поведение сторон по отношению к данным, содержащимся в карте. Поведение сторон, позитивное или негативное, после заключения соглашения выражает их позицию касательно содержащихся в этой карте данных, будь то её принятие или неприятие. Положительное поведение стороны сторон выражается в последующем принятии одной из неофициальных карт. Между сторонами спора эта карта, несомненно, будет наделена серьёзным авторитетом, которого у нее не было раньше, так как подобное поведение считается свидетельством признания обоснованности того, что указывается в карте, даже если эти данные неверны[6].
1.2 Позиция международного правосудия в отношении семантической ценности карт
Международные судебные органы вынесли множество судебных решений, связанных с пограничными и региональными межгосударственными спорами, которые показывают явную динамику развития в признании карт в качестве доказательства.
До момента учреждения Международного Суда система международного правосудия неохотно полагалась на карты как на доказательства в рамках территориальных диспутов ввиду ограниченности необходимых для составления таких карт средств и низкого уровня их технической точности.
При этом в консультативном заключении Постоянного международного арбитражного суда по делу о демаркации польско-чехословацкой границы в регионе Яворина признавалось, что карты и пояснения к ним в принципе не имеют доказательной силы независимо от текстов договоров и решений, прилагаемых к ним[7].
Постепенно важность семантического значения карты как доказательства повышалась с развитием ее технической точности.
Например, в арбитражном разбирательстве между Египтом и Израилем в отношении их спора о принадлежности района Табу в 1989 году решение указывало на важную роль карт, поскольку арбитражный суд опирался на свое решение относительно пограничных знаков на картах, представленных египетской стороной, чтобы доказать, что места, предоставленные им для этих отметок, соответствуют фактическим местам на земле с 1915 года[8].
Семантическая ценность карт в пограничном споре различается в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств и фактов. Карты могут использоваться в качестве подтверждающего материала для поддержки выводов других доказательств, как указано, например, в решении Международного Суда в рамках пограничного спора между Сальвадором и Гондурасом в 1992 году по поводу точного определения исторического русла реки Гоаскоран. Гондурас, представивший карту 1796 года, заявлял, что «она [карта] не свидетельствует о границах или административном делении, а скорее дает теоретическую констатацию того, что было указано в существовавшем в то время отчёте, согласно которому точки со стороны водораздела впадали в залив, и что этот водораздел назывался Гоаскоран»[9].
Карта может иметь решающую роль в пограничных спорах, так что на нее опираются в процессе определения правильного расположения линии границы, как если бы карта была связана с составными элементами воли заинтересованных сторон[10].
В случае противоречия между юридическим документом, устанавливающим границы, и прилагаемой к нему картой соответствующий арбитр или судья отдает приоритет линии границы, показанной на карте, если ему кажется, что это необходимо из обстоятельств и фактов, сопровождающих дело. Среди подобных случаев можно привести решение Международного Суда по пограничному спору между Камбоджей и Таиландом в 1962 году относительно карты, которая на момент выпуска не имела обязательной силы для сторон, но согласно фактам, последующим за ее изданием, суд признал её обязательный характер для обеих сторон и наделил ещё большей силой в сравнении с Генеральном соглашением об урегулировании 1904 года[11].
Таким образом, исходя из судебных постановлений и решений, вынесенных по пограничным и региональным спорам, можно сделать вывод о том, что в плане признания карт как доказательств в рамках этих споров произошёл значительный прогресс и что семантическая ценность карты зависит от степени её отношения к правовой основе установления границ (документ, договор и т.д.), а также к последующему поведению заинтересованных сторон, играющих важную роль в определении её смыслового значения.
2. Последующее поведение в пограничных спорах
Принцип последующей практики или последующего поведения относится ко всем заявлениям или действиям, совершённым сторонами в конфликте касательно делимитации международных границ, которые подтверждают любую обычную или юридическую норму или международные соглашения и определяющее их содержание. Таким образом, они выявляют согласие сторон и их удовлетворение новой линией границы, определенной или установленной будь то договором о границе, арбитражным решением или соглашением.
Часто стороны конфликта опираются на доказательства контроля над регионом как на последующее поведение для поддержания своей точки зрения и утверждения своего господства над спорными территориями. Данный принцип положительно влияет на стабильность и постоянство международных границ и отношений между соседними странами.
Государствам не разрешается противоречить своему поведению до подачи иска против них и заявлять об обратном поведении, которому они следовали. Данная позиция четко прослеживается в международных судебных постановлениях.
2.1 Условия применения последующего поведения в качестве доказательства Международным Судом
1) Действия были совершены официальными органами соответствующей страны или под их надзором или учреждениями, обладающими полномочиями на совершение таких действий.
2) Поведение государства на спорной территории характеризуется стабильностью и преемственностью, чтобы четко выразить свою волю по осуществлению контроля[12].
Более того, Международный Суд выступил с требованием соблюдения постоянства в последующем поведении в рамках спора между Ливией и Чадом касательно принадлежности полосы Аузу в 1993 году, где было изучено последующее поведение сторон конфликта после заключения договора в 1955 году. В конце концов Суд пришел к выводу о том, что последующее поведение Чада было стабильным и постоянным в отношении своих границ и, таким образом, признал контроль над территорией за ним[13].
Тем не менее сами стороны в пограничном споре могут не согласиться с толкованием термина «последующее поведение», как это произошло в споре между Данией и Норвегией 1988 году [14]. Дело было передано в Международный Суд ООН, поскольку в последующем поведении должны были быть особые условия для того, чтобы оно было принято со стороны международной судебной системы[15].
Соответствующий судья может также использовать последующее поведение, при соблюдении необходимых условий, в качестве средства толкования текстов рассматриваемого соглашения о границе. Кроме того, оно может стать источником внесения поправок в условия настоящего соглашения, и, следовательно, последующее поведение заинтересованных сторон может иметь важные последствия для пограничных договоров.
2.2 Влияние последующего поведения на пограничные договоры
Венская конвенция о праве международных договоров (1969) в статье 31 (п.3, b) подтвердила возможность опираться на последующее поведение сторон в качестве доказательства с целью правильного толкования текстов договора, поскольку она предусматривала, что «наряду с контекстом учитывается последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования» [16].
Отсюда последующее поведение участников договора может указывать на правильное толкование его положений и содержания, чему можно найти подтверждение во многих решениях международных судов. В деле о проливе Корфу между Албанией и Великобританией (1947–1949) Албания возражала против юрисдикции суда касательно оценки размера компенсации в соответствии с положениями соглашения о передаче спора в суд. Однако суд постановил, что: «исходя из последующего поведения сторон, их намерения при заключении договора не преследовали цели помешать суду оценить размер компенсации»[17].
Если можно прибегнуть к доказательствам последующего поведения заинтересованных сторон, чтобы знать правильное толкование пунктов договора о границе и знать их общую волю в момент составления договора, то можно полагаться на последующее поведение этих сторон по изменению условий договора. Хотя окончательный проект Венской конвенции о праве международных договоров содержал в статье 38 возможность изменения условий и текстов договора путем доказательства последующего поведения его участников, он был встречен резкой критикой со стороны делегации некоторых стран, участвовавших в конференции, под предлогом того, что это противоречит принципу соблюдения соглашений, что привело к исключению данного элемента из проекта Конвенции. Однако на практике можно привести множество примеров, ясно демонстрирующих возможность внесения поправок в тексты договоров на основе того, что можно вывести из последующего поведения сторон в отношении этого договора.
В деле между Египтом и Израилем по статусу Табского региона возникла проблема в отношении некоторых положений пограничных знаков. Тогда арбитражный суд в ходе изучения дела пришел к выводу о том, что если с момента проставления соответствующими сторонами пограничных знаков (линий границы) прошло много времени и в случае, если между ними существует конфликт, то предпочтение должно быть отдано реальной линии границы, а не линии, предусмотренной в договоре. Таким образом, Суд признал реальную границу, вытекающую из последующего поведения сторон, вместо границы, определенной по соглашению между заинтересованными сторонами, в случае если между сторонами возникнет конфликт[18].
Соответственно, последующее поведение сторон в споре имеет большое значение для поддержания позиции одной стороны или опровержения точки зрения другой. Заинтересованный судья может опираться на данный тезис при толковании соглашения между двумя сторонами о границах или даже внести поправки в некоторые положения этого соглашения, если доказательства, вытекающие из последующего поведения, могут иметь преимущественную силу над доказательствами, вытекающими из соглашения в случае расхождения доказательств[19].
3. Критическая дата в пограничном споре
Из опыта судебных прецедентов можно сделать вывод о том, что международное правосудие придает большое значение временному фактору в пограничных спорах, учитывая, что признание прав или обязанностей в качестве норм или обычаев, которых необходимо соблюдать, требует времени. Поэтому для любой из сторон становится неприемлемым предпринимать или совершать какие-либо действия с целью изменения или улучшения их правового статуса по сравнению с их статусом на момент наступления критической даты.
3.1 Концепция критической даты и ее определение
Некоторые даты играют важную роль в урегулировании международных споров в целом и пограничных споров в частности. Международный судья или арбитр будет полагаться на эти даты в момент принятия решения по рассматриваемому им спору. Среди этих дат есть то, что в международной юриспруденции называется «критической датой», т. е. датой, которая имеет особое значение в споре, рассматриваемом международным судебным органом или международным арбитражем.
Швейцарский арбитр Макс Хубер был первым, кто использовал термин «критическая дата» в арбитражном деле по острову Пальмас в 1928 году. Он считал 1898 год критической датой для данного спора, поскольку это была дата заключения и вступление в силу Парижского договора, по которому Испания отказывалась от своего контроля над спорным островом в пользу Соединенных Штатов Америки[20].
Британский юрист Дэвид Джонсон, например, определял критическую дату как «дату, после которой акты и действия сторон не влияют на правовое положение, существовавшее на момент той даты»[21].
В соответствии с вышеизложенным можно определить, что критическая дата для спора – это момент времени, когда правовые позиции сторон были окончательно определены. Соответственно, судья или арбитр должны ссылаться на эту дату, чтобы достичь урегулирования этого спора на основе представленных сторонами доказательств и фактов, которые существовали на момент той даты.
Принимая во внимание тот факт, что определение критической даты является одним из важнейших вопросов, в частности, в рамках пограничных и региональных споров и учитывая влияние этого процесса на ход разбирательства в суде, в который передан спор, каждая сторона стремится убедить суд принять дату, соответствующую её требованиям в представленном споре. Соответственно, ввиду стратегической важности определения критической даты для обеих сторон, полномочия по её определению относятся к юрисдикции суда, которому передан спор. Однако каждая из заинтересованных сторон имеет право предложить и придерживаться определенной даты, которая будет критической датой в споре, а затем суд выберет одну из предложенных дат, которой стороны будут придерживаться в качестве критической[22].
Определить критическую дату конфликта легко, если зарождение этого конфликта связано с одним из важных событий таких, как заключение договора, дата обретения независимости, дата начала или окончания мандатного режима и т. д., так как эти события играют важную роль в определении масштаба конфликта и правовой ситуации спорящих сторон.
Можно сказать, что основной целью процесса определения критической даты в споре является достижение принципов справедливости и равенства сторон при его разрешении, то есть урегулирование спора через суд в соответствии с правовыми позициями заинтересованных сторон в том виде, в каком они существовали на момент этой даты, и без учета действий, предпринятых сторонами впоследствии для изменения правовой позиции сравнительно с той, которая была на момент возникновения спора. Следовательно, вопрос определения даты индивидуален для каждого дела и во многом зависит от сопровождающих это дело обстоятельств.
3.2 Семантическая ценность фактов, предшествующих и следующих за критической датой
В некоторых случаях международная система правосудия допускала принятие во внимание некоторых фактов и действий после критической даты, но это было ограничено тем, что целью стороны в конфликте при осуществлении этих действий не должно было быть улучшение своего правового положения сравнительно с тем, которое было на момент этой даты (решающий момент спора).
Возвращаясь к делу об островах Экреу и Минкье, можно увидеть, что Международный Суд, решив, что существуют некоторые факты после критической даты, которые необходимо принять во внимание, добавил, что «из доказательств исключаются факты и действия, имевшие целью улучшить правовое положение совершившей их стороны»[23].
Таким образом, основываясь на опыте судебных прецедентов можно сделать вывод о том, какое важное значение международное правосудие придает фактору времени в пограничных и региональных спорах, учитывая, что права сторон, заинтересованных в этих спорах, и их правовые позиции нуждаются в определённом периоде для формирования и стабилизации, чтобы затем судья или арбитр мог рассматривать этот момент в качестве критического в рамках представленного спора.
Заключение
Таким образом, можно сделать вывод о том, что доказательства играют важную роль в процессе разрешения пограничного спора. Они также оказывают непосредственное влияние на исход решения по нему. Изначально редко использовавшиеся в юридической практике карты с увеличением их технической точности стали важным доказательством, на которое могут опираться судебные органы в процессе разрешения пограничного спора. Более того, картографические материалы начали приравнивать к официальным документам в процессе анализа различных постановлений и решений ввиду её связи с документом, устанавливающим границу, а также с последующим поведением заинтересованных сторон, ещё одним важным видом доказательной базы. Зачастую судья или арбитр обращается к последующему поведению с целью толкования или внесения поправок в пограничное соглашение, если того потребуют заинтересованные стороны, а также в случае если доказательства, вытекающие из последующего поведения, могут иметь преимущественную силу над доказательствами, вытекающими из пограничного соглашения в случае их расхождения. Кроме того, в данной работе большое внимание было уделено такому важному аспекту в международном правосудии как фактору времени, критической дате, в пограничных спорах. Так, в ходе исследования было выяснено, что концепция критической даты появилась сравнительно недавно и буквально означает «момент времени, когда правовые позиции сторон окончательно определены». Помимо этого необходимо подчеркнуть важность определения критической даты, поскольку это может существенно повлиять на процесс разрешения и результат всего спора.
Литература
- Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, – 1997. – 445 p.
- Brownlie I. African Boundaries: A Legal and Diplomatic Encyclopaedia. London: C. Hurst & Co. Publishers, – 1979. – 1355 p.
- Ghantous M. Les Hameaux De Chebaa et Le Droit International Public. Zalqa: Mokhtarat, – 2001. – 182 p.
- Johnson D.H.N. Acquisitive Prescription in International Law // British Yearbook of International Law. – 1950. – Vol. 27. – P. 332–354.
- Sayed Abdul Rahman M. Legal aspects of the settlement of international border disputes. Cairo: Arab Renaissance Publishing and Distribution House, – 1994. – 324 p.
- The White Paper on the Taba issue: the dispute over some border markers between the Arab Republic of Egypt and the state of Israel // Ministry of Foreign Affairs of the Arab Republic of Egypt. – 1989. – 300 p.
Информация об авторе:
Мохаммад Жамаль – аспирант кафедры международного права, Юридический институт, Российский университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы.
Information about the author:
Mohammad Jamal – PHD student of the Department of International Law, Law Institute, Peoples’ Friendship University of Russia. Patrice Lumumba.
[1] Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, 1997. P. 316.
[2] Sayeid Abdul Rahman M. Legal aspects of the settlement of international border disputes. Cairo: Arab Renaissance Publishing and Distribution House, 1994. P. 281.
[3] См.: International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders. The Minquiers and Ecrehos case (France / United Kingdom). Judgment of November 17th, 1953. Leyden: A.W. Sijthoff Publishing Company, – 1953. – URL: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/17/017-19531117-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[4] Brownlie I. African Boundaries: A Legal and Diplomatic Encyclopaedia. London: C. Hurst & Co. Publishers, – 1979. – 1355 p.
[5] Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, – 1997. – 445 p.
[6] Sayed Abdul Rahman M. Legal aspects of the settlement of international border disputes. Cairo: Arab Renaissance Publishing and Distribution House, – 1994. – 324 p.
[7] См.: Publications of the Permanent Court of International Justice. Series B, No. 8. December 6th, 1923. Collection of Advisory Opinions. Question of Jaworzina (Polish-Czechoslovakian Frontier). Leyden: A.W. Sijthoff Publishing Co, – 1923. – URL: https://www.icj-cij.org/sites/default/files/permanent-court-of-international-justice/serie_B/B_08/Jaworzina_Avis_consultatif.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[8] The White Paper on the Taba issue: the dispute over some border markers between the Arab Republic of Egypt and the state of Israel // Ministry of Foreign Affairs of the Arab Republic of Egypt. – 1989. – 300 p.
[9] См.: International Court of Justice – ICJ. Report of the International Court of Justice, 1 August 1992 – 31 July 1993. General Assembly. Official Records. Forty-eighth Session. Supplement No. 4 (A/48/4). NY: UN, – 1993. – URL: https://digitallibrary.un.org/record/194277 (дата обращения: 15.10.2023)
[10] Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, – 1997. – 445 p.
[11] См.: International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders. Case concerning the Temple of Preah Vihear (Cambodia v. Thailand). Merits. Judgment of 15 June 1962. Leyden: A.W. Sijthoff Publishing Company, – 1962. – URL: https://www.icj-cij.org/sites/default/files/case-related/45/045-19620615-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[12] Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, – 1997. – 445 p.
[13] См.: International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders. Case Concerning the Territorial Dispute (Libyan Arab Jamahiriya / Chad). Judgment of 3 February 1994. NY: UN, – 1994. – URL: https://www.icj-cij.org/sites/default/files/case-related/83/083-19940203-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[14] См.: International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders. Case concerning. Maritime Delimitation in the Area between Greenland and Jan Mayen (Denmark v. Norway). Judgment of 14 june 1993. NY: UN, – 1993. – URL: https://www.icj-cij.org/sites/default/files/case-related/78/078-19930614-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[15] А. Х. Абашидзе, А. М. Солнцев. Международное право. Мирное разрешение споров : учебное пособие для вузов. — 3-е изд., испр. и доп. — Москва : Издательство Юрайт, 2023.
[16] См. United Nations. Vienna Convention on the Law of Treaties – 1969. NY: United Nations, Treaty Series, – 2005. – URL: https://legal.un.org/ilc/texts/instruments/english/conventions/1_1_1969.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[17] См.: International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders. The Corfu Channel Case (Merits). Judgment of April 9th, 1949. Leyden: A.W. Sijthoff Publishing Company, – 1949. – URL: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/1/001-19490409-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 15.10.2023)
[18] Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, – 1997. – 445 p.
[19] Sayed Abdul Rahman M. Legal aspects of the settlement of international border disputes. Cairo: Arab Renaissance Publishing and Distribution House, – 1994. – 324 p.
[20] Ghantous M. Les Hameaux De Chebaa et Le Droit International Public. Zalqa: Mokhtarat, – 2001. – 182 p.
[21] Johnson D.H.N. Acquisitive Prescription in International Law // British Yearbook of International Law. – 1950. – Vol. 27. – P. 332–354.
[22] Abdullah Al-Masadi A. Judicial settlement of international border disputes. Alexandria: Alexandria University – Faculty of Arts and Economics, – 1997. – 445 p.
[23] См.: International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders. The Minquiers and Ecrehos case (France / United Kingdom). Judgment of November 17th, 1953. Leyden: A.W. Sijthoff Publishing Company, – 1953. – URL: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/17/017-19531117-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 15.10.2023)