Данная публикация посвящена актуальной – в теоретическом и практическом аспектах – проблеме совершенствования института административной ответственности за правонарушения экстремистской направленности в Российской Федерации. Автор уделяет повышенное внимание раскрытию сущности понятия «административная ответственность», а также мерам административной ответственности за правонарушения экстремистского характера.
Ключевые слова: экстремистская деятельность, экстремизм, правонарушение экстремистской направленности, меры административной ответственности.
On the Issue of improving the Institution of administrative Responsibility for extremist offenses in Russian Federation
This publication is devoted to the current – in theoretical and practical aspects – problem of improving the institution of administrative responsibility for extremist offenses in the Russian Federation. The author pays increased attention to revealing the essence of the concept of «administrative responsibility», as well as measures of administrative responsibility for offenses of an extremist nature.
Key words: extremist activity, extremism, extremist offenses, administrative measures.
На современном этапе глобализации, которая, совершенно очевидно, является объективным процессом, широкий спектр проблемных вопросов, непосредственно сопряженных с противодействием распространению экстремистской идеологии (определенной совокупности взглядов и идеологем экстремистского характера), является объектом пристального и постоянного внимания не только государственных и правоохранительных органов, спецслужб, но и органов местного самоуправления, а также институтов гражданского общества и самих граждан.
В настоящее время (как и в начале «нулевых») экстремизм продолжает оставаться сложным и крайне негативным социальным феноменом [10, с. 66].
Более того, в научной литературе доминирует точка зрения, согласно которой, экстремизм является наиболее актуальной проблемой современности [6, с. 27].
Следует констатировать, что сейчас экстремизм приобретает поистине глобальные масштабы, о чем свидетельствует наличие множества форм его проявления. Экстремизм как социальное явление негативно отражается на жизнедеятельности общества и ставит под угрозу стабильное функционирование и развитие любого государства [18, с. 38].
Многие авторы, на наш взгляд, справедливо считают, что понятие «экстремизм» носит междисциплинарный характер. Исследователями анализируются основные виды юридической ответственности в Российской Федерации (гражданско-правовой, административной и уголовной), а также ставится вопрос о необходимости глубокой научной проработки и законодательном закреплении рассматриваемого понятия [40, с. 105].
Важно иметь в виду, что в данный момент (в отличие от периода «нулевых» годов ХХI века) в результате стремительного развития новейших (инновационных) информационных (телекоммуникационных и цифровых) технологий, экстремистская деятельность окончательно «сместилась» из зоны объективной действительности в область виртуальной реальности. В этой связи особую остроту приобрела проблема, напрямую связанная с так называемым «информационным экстремизмом» (или экстремизмом в информационном пространстве) и противодействием этому, в высшей степени негативному социальному (а точнее было бы сказать, антисоциальному) феномену.
Практическая и научная актуальность обозначенной проблематики не вызывает никаких сомнений. Как отмечается в «Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года», экстремизм является одной из наиболее сложных проблем современного российского общества, что связано в первую очередь с многообразием его проявлений, неоднородным составом экстремистских организаций, которые угрожают национальной безопасности Российской Федерации [37].
В то же время, по нашему мнению, указанную ранее виртуальную реальность более корректно позиционировать в качестве информационной сферы, специфической части общего информационного пространства. В данном случае (применительно к предмету настоящей публикации) речь идет главным образом о телекоммуникационной сети «Интернет», а также о социальные сетях, которые стали самыми посещаемыми и популярными онлайн-платформами. Известно, что среди участников социальных сетей преобладают представители молодежи.
Безусловно, распространение различных проявлений экстремизма в нашей стране вызывает серьезную опасность для общества и государства. По статистическим подсчетам, за последние годы наблюдается непрерывный рост именно этой категории преступлений. Особую роль в распространении деструктивной идеологии стал играть Интернет, служащий для лидеров преступных структур способом вербовки новых членов, средством коммуникации и организации экстремистских акций. Имеет место феномен «самовербовки», при котором пользователь сети Интернет под влиянием массовой пропаганды «программируется», что впоследствии приводит его в ряды экстремистских структур [25, с. 41].
Следует подчеркнуть, что упомянутый выше термин «информационная сфера» представляет собой одно из ключевых концептуальных понятий информационного права, которое уже давно используется в научном дискурсе. Так, например, В.Л. Копылов еще в 2005 г., раскрывая содержание интересов личности в информационной сфере, отмечал, что последние «заключаются в реализации конституционных прав человека и гражданина на доступ к информации, на использование информации в интересах осуществления не запрещенной законом деятельности, физического, духовного и интеллектуального развития, а также в защите информации, обеспечивающей личную безопасность» [20, с. 69].
Однако в защите нуждается и информация, которая обеспечивает государственную безопасность. В декабре 2016 г. Указом Президента РФ была утверждена «Доктрина информационной безопасности Российской Федерации». В этом документе под информационной сферой понимается «совокупность информации, объектов информатизации, информационных систем, сайтов в информационно-телекоммуникационной сети “Интернет” (далее – “сеть Интернет”), сетей связи, информационных технологий, субъектов, деятельность которых связана с формированием и обработкой информации, развитием и использованием названных технологий, обеспечением информационной безопасности, а также совокупность механизмов регулирования соответствующих общественных отношений» [13].
В своем вступительном слове Президент Российской Федерации В.В. Путин на Совещании с постоянными членами Совета Безопасности, проведенном в режиме видеоконференции 11 августа 2023 г., обозначая повестку дня (предмет обсуждения), сказал: «Обсудим с вами сегодня вопрос работы в сфере информационного пространства применительно к обеспечению безопасности Российского государства в современных условиях. Все мы понимаем, насколько это важно, особенно сейчас, – важно всегда, но особенно сейчас. И, имея в виду как раз специфику сегодняшней ситуации, поговорим на эту важнейшую тему» [35].
Совершенно очевидно, что «специфика сегодняшней ситуации», о которой говорил Глава Российского государства, заключается как раз в том, что в условиях Специальной военной операции (далее – СВО) противоборство в информационном пространстве Российской Федерации приобретает четко выраженный характер информационной войны. В качестве одного из ключевых инструментов этой информационной войны выступает экстремистская деятельность, осуществляемая в информационной сфере в нашей стране.
Следует особо подчеркнуть, что противодействие экстремистской деятельности (экстремизму) в такой сложной социальной системе, какой является современное общество, представляет собой весьма сложный социально-правовой феномен, который может быть рассмотрен под разными углами зрения.
На наш взгляд, следует выразить солидарность с важным тезисом С.Н. Пролетенковой, согласно которому указанное противодействие «с позиции организации и деятельности административно-юрисдикционных органов… может быть определено как урегулированная правовыми нормами правоохранительная, правоприменительная деятельность по профилактике, выявлению, пресечению правонарушений экстремистской направленности, нейтрализации их последствий, а также привлечению к ответственности лиц, виновных в их совершении, в целях обеспечения в государстве законности, общественного порядка, общественной и национальной безопасности» [30, с. 357].
В настоящей публикации рассматривается актуальная (в теоретическом и практическом аспектах) проблема административной ответственности за правонарушения экстремистской направленности в информационной сфере в Российской Федерации.
Специфика экстремистской деятельности в информационной сфере в Российской Федерации заключается в том, что проблематика административно-правового противодействия ей лежит одновременно в плоскости административной деликтологии [36, с. 14 – 41], а также информационного права [20].
В связи с этим, правовые отношения в области противодействия рассматриваемому виду экстремистской деятельности регулируются также следующими федеральными законами: «О средствах массовой информации» [17]; «Об информации, информационных технологиях и защите информации» [43].
Действующим российским законодательством за экстремистские проявления (правонарушения и противоправные деяния (преступления)) в информационной сфере в России предусмотрена административная и уголовная ответственность (соответственно).
В настоящее время действует уже 21-я редакция Федерального закона «О противодействии экстремисткой деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. [42], которая содержит в себе изменения, внесенные в п. 1 ст. 1 «Основные понятия» и уточняющие понятие «экстремистская деятельность (экстремизм)», с учетом внесенных поправок в Основной закон страны.
Так, новая редакция ч. 1 п. 1 ст. 1 изложена следующим образом: «насильственное изменение основ конституционного строя и (или) нарушение территориальной целостности Российской Федерации (в том числе отчуждение части территории Российской Федерации), за исключением делимитации, демаркации, редемаркации Государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами» (курсивом выделены изменения) [42].
Как отметил в своем Заключении Конституционный Суд Российской Федерации, «Предлагаемое установление в статье 67 (часть 21) Конституции Российской Федерации запрета не только действий (за исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами), направленных на отчуждение части территории Российской Федерации, но и призывов к таким действиям, являясь ограничением свободы слова, тем не менее согласуется с конституционно значимыми целями такого рода ограничений, в качестве критерия конституционной приемлемости которых необходимо рассматривать не только положения статьи 29 (часть 2) Конституции Российской Федерации, но и положения ее статьи 13 (часть 5), запрещающей создание и деятельность общественных объединений, чьи цели и действия направлены, в частности, на нарушение целостности Российской Федерации. При этом даже безотносительно к данным положениям в силу статьи 4 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории, закрепление такого рода ограничений является допустимым» [16].
Российский законодатель, придав синонимический характер концептам «экстремистская деятельность» и «экстремизм», раскрыл содержание указанного понятия в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» при помощи элементарного перечисления целого ряда действий (деяний)[1]:
▪ насильственное изменение основ конституционного строя и (или) нарушение территориальной целостности Российской Федерации (в том числе отчуждение части территории Российской Федерации), за исключением делимитации, демаркации, редемаркации Государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами»;
▪ публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
▪ возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
▪ пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
▪ нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
▪ воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
▪ воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
▪ совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации[2];
▪ использование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, за исключением случаев использования нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, при которых формируется негативное отношение к идеологии нацизма и экстремизма и отсутствуют признаки пропаганды или оправдания нацистской и экстремистской идеологии[3];
▪ публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
▪ публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;
▪ организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
▪ финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг[4].
Целесообразно заметить, что, во-первых, противодействие большинству перечисленных действий (деяний) регулируется уголовным законодательством, во-вторых, этот перечень является открытым, в-третьих, руководствуясь смыслом ст. 1 рассматриваемого Закона, в качестве форм экстремизма выступают экстремистские проявления в форме административного правонарушения либо в форме преступления.
Необходимо особо подчеркнуть, что, начиная с 2003 г.[5] и до 2018 г., число преступлений экстремистской направленности в Российской Федерации имело ярко выраженную тенденцию к росту[6].
После частичной декриминализации (с 7-го января 2019 г.) ст. 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» УК РФ[7] количество экстремистских преступлений в стране за прошлый год было зафиксировано в два раза меньше.
Частичная декриминализация ст. 282 УК РФ нашла свое выражение в том, что диспозиция части 1 этой статьи была продублирована в ст. 20.3.1 КоАП РФ[8].
В новой редакции ч. 1 ст. 282 УК РФ зафиксировано, что «Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично, в том числе с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть “Интернет”, лицом после его привлечения к административной ответственности за аналогичное деяние в течение одного года (курсив мой – Е.Б.), ─
наказываются штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо принудительными работами на срок от одного года до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет»[9].
Исходя из смысла ч. 1 ст. 282 УК РФ, лицо привлекается к уголовной ответственности после совершения повторного деяния, после привлечения его к административной ответственности в течение одного года. Таким образом, можно вести речь о том, что в данном случае имеет место частичное возращение в уголовное законодательство состава преступления с так называемой «административной преюдицией».
В частности, авторы учебника административного права в 2005 году писали о том, что «До недавнего времени квалифицирующими признаками, позволяющими отграничит административное правонарушение от преступления, служили повторность, неоднократность, систематичность совершения административных правонарушений при условии назначения за них административных наказаний. Иными словами, впервые совершенное правонарушение, предусмотренное соответствующей нормой права, влекло административную ответственность, а повторное (неоднократное, систематическое) совершение аналогичного проступка – уголовную ответственность, предусмотренную уголовным законодательством. Поэтому в Уголовном кодексе содержалось значительное количество составов преступлений с так называемой административной преюдицией. Однако Уголовный кодекс РФ 1996 г. более не содержит таких составов, и повторное, неоднократное, злостное или систематическое совершение административного правонарушения не может превратить его в преступление (курсив мой – Е.Б.) и повлечь за собой уголовную ответственность» [1, с. 341].
В связи с изложенным выше, надо заметить, что российский законодатель принял важнейшее решение о частичном возращении в уголовное законодательство состава преступления с так называемой «административной преюдицией», руководствуясь тем весьма значимым обстоятельством, что вокруг данной темы возник серьезный общественный резонанс после многочисленных сообщений из регионов, где в 2019 г. были заведены сотни уголовных дел по этому составу. Дело жительницы Алтая, студентки Марии Мотузной, возбужденное по факту так называемого «перепоста» в социальной сети нескольких картинок экстремистской направленности, стало одним из самых известных[10].
Учитывая растущую угрозу распространения экстремизма в глобальной информационной сети, были усилены меры государственного принуждения в отношении лиц, совершающих подобные правонарушения. Это повлекло за собой принятие ряда законодательных и судебных актов. Вместе с тем, в 2016-2018 гг. по ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды) осуждены десятки людей, весь проступок которых сводился к репосту записи в социальных сетях или проставлению лайка. В данной связи Верховный Суд Российской Федерации (далее – ВС РФ) издал ряд постановлений с целью устранения таких «перегибов» и недопущения необоснованного привлечения пользователей сети Интернета к уголовной ответственности [4, с. 4].
В частности, ВС РФ акцентировал внимание судов, что основанием привлечения к ответственности по 282-й статье УК РФ должны служить данные о личности обвиняемого и «иные сведения, указывающие на общественную опасность деяния, мотив его совершения», а не только факт размещения спорного материала в социальной сети[11].
Впоследствии Президент России В.В. Путин внес в Государственную Думу ФС РФ законопроект, частично декриминализующий статью об экстремизме, который был принят Государственной Думой и одобрен Советом Федерации. Закон предполагает, что следователям нельзя будет возбуждать уголовное дело в отношении людей, впервые преступивших закон при условии, что их деяние «не представляло серьезной угрозы для основ конституционного строя и безопасности государства». Нарушителя сначала нужно будет привлечь к административной ответственности, а уголовное дело можно будет открывать только в случае рецидива[12].
* * *
Переходя к вопросу об административной ответственности за правонарушения экстремистской направленности, представляется целесообразным первоначально раскрыть ключевые детерминанты понятия «административная ответственность», которая находилась и находится в фокусе внимания отечественных исследователей-административистов [1; 5, с. 2 – 5; 9, с. 1 – 15; 12; 14; 18, с. 38 – 41; 21, с. 105 – 110; 22, с. 120 – 127; 23, с. 236 – 238; 24, с. 297 – 303; 26, с. 186 – 193; 32, с. 116 – 119; 34; 38, с. 198 – 209; 39, с. 74 – 79, и др.].
Согласно доминирующему мнению авторов, административная ответственность выступает в качестве разновидности более общего (базового) понятия – «юридическая ответственность» [2, с. 239; 8, с. 18; 27, с. 8; 31, с. 9; 33, с. 5 – 6; 44, с. 219, и др.].
На наш взгляд, наиболее полное и точное определение понятия «юридическая ответственность» сформулировал П.П. Серков в своей докторской диссертации (2010 г.), посвященной проблемам и путям совершенствования административной ответственности. С точки зрения названного автора, «юридическая ответственность представляет собой особую правовую форму реакции государства на защиту публичных и частных интересов, заключающуюся в совокупности установленных государством материальных и процессуальных правовых норм в целях понуждения правонарушителя, добровольно не желающего соблюдать установленные нормы поведения, к должному поведению и возложения обязанности претерпевать неблагоприятные для него последствия, а также достижения цели предупреждения правонарушений» [34, с. 12].
Следует согласиться со справедливостью развернутого тезиса П.П. Серкова, согласно которому приведенное выше определение «учитывает специфику современных видов юридической ответственности и значительным образом отвечает требованиям универсальности. Оно подчеркивает институциональность юридической ответственности, а также возможность привлечения к ответственности виновного и оправдания невиновного. Такое понимание юридической ответственности подразумевает все существующие способы воздействия на правонарушителя, то есть как наказательный, восстановительный или компенсационный, так и профилактический или предупредительный» [34, с. 12].
Что касается административной ответственности, то она «является наиболее распространенным и востребованным видом юридической ответственности. Этот институт активно участвует в обеспечении стабильности общественной жизни и повышении гарантий защищенности прав граждан и тем самым приобретает значимость эффективного правового способа воздействия на общественные отношения» [44, с. 219].
Целесообразно заметить, что, начиная с 60-х гг. ХХ века, видные ученые-административисты уделяли серьезное внимание проблематике, непосредственно связанной с раскрытием сущности и специфики понятия «административная ответственность». С того времени и до настоящего момента данная проблема остается весьма актуальной и находится в центре многочисленных и острых научных дискуссий, однако следует констатировать, что и сейчас среди представителей научного и экспертного сообщества отсутствует единая и консолидированная позиция относительно рассматриваемой проблематике.
В результате анализа целого ряда дефиниций понятия «административная ответственность» нами были выделены основные виды восприятия (трактовки) различными авторами данного понятия.
Так, часть авторов воспринимает административную ответственность в качестве «явления», «феномена». Например, с точки зрения А.С. Дугенца, «административная ответственность представляет собой сложный социально-правовой феномен…» [14, с. 8].
В свою очередь, Е.В. Васильев считает, что «…административная ответственность – это сложное и многогранное правовое явление, которое может быть интерпретировано как негативная реакция государства в лице его органов на совершение административного правонарушения, выражающаяся в назначении административно-правовых санкций» [11, с. 77].
Другие ученые-административисты трактуют административную ответственность как административное наказание [31, с. 9; 33, с. 5 – 6, и др.], воспринимая первую в качестве реализации административно-правовых санкций, применения «уполномоченным органом или должностным лицом административных наказаний к гражданам и юридическим лицам, совершившим правонарушение» [1, с. 342].
Кроме того, некоторые авторы относят административную ответственность к форме реагирования (реакции) государства (на факт противоправного поведения) [15, с. 7; 11, с. 77, и др.], иные – к правовому состоянию (физического или юридического лица) [27, с. 8], другие – к форме административного принуждения [12, с. 7 – 8].
Следует особо подчеркнуть, что, несмотря на такой весьма широкий спектр научных позиций и точек зрения на понятие и сущность административной ответственности, в сообществе ученых-административистов преобладает мнение, согласно которому последняя относится к особому виду юридической ответственности.
В частности, с точки зрения А.Г. Березницкого, «административная ответственность — это особый вид юридической ответственности, которой присущи все признаки последней (она наступает на основе норм права, за нарушение правовых норм, конкретизируется юрисдикционными актами компетентных органов, связана с государственным принуждением)» [8, с. 18].
Представляется, что в общенаучном контексте совершенно правы авторы, которые утверждают, что «особенность административной ответственности состоит в том, что исключительно широк правовой аспект регулируемых общественных отношений» [44, с. 219].
На данное важное обстоятельство обращал внимание еще в 2004 г. О.Н. Дзюба, когда в своей кандидатской диссертации, в качестве объекта которой выступала административная ответственность за нарушения законодательства о выборах и референдуме, писал о том, что «специфика административной ответственности за нарушения избирательного законодательства и законодательства о референдуме, в том, что общественные отношения регулируются нормами конституционного права, а охраняются – нормами административного законодательства. Бланкетные нормы указаны в статьях Особенной части КоАП РФ, однако, нормы определенные, содержащие конструктивные признаки, образующие состав административного правонарушения – в законодательстве о выборах и референдуме» [12, с. 6].
В свою очередь, авторы известного учебника «Административное право Российской Федерации», вышедшего в свет в 2003 г., выделили восемь основных отличительных признаков, присущих исключительно административной ответственности. Речь идет о том, что:
1. Административная ответственность устанавливается федеральными законами и законами субъектов РФ об административных правонарушениях. Следовательно, она имеет собственную нормативно-правовую основу.
2. Основанием административной ответственности является административное правонарушение.
3. Субъектами административной ответственности могут быть как физические, так и юридические лица.
4. За административные правонарушения предусмотрены административные наказания.
5. Административные наказания применяются широким кругом уполномоченных органов и должностных лиц: судов; исполнительной власти и др.
6. Административные наказания применяются органами и должностными лицами на не подчиненных им правонарушителей.
7. Применение административного наказания не влечет судимости и увольнения с работы. Лицо, к которому оно применено, считается имеющим административное наказание в течение установленного срока.
8. Меры административной ответственности применяются в соответствии с законодательством, регламентирующим производство по делам об административных правонарушениях [2, с. 239 – 240].
Принимая во внимание совокупность изложенного ранее, указанные авторы делают важный вывод обобщающего плана о том, что «…административная ответственность обладает рядом черт, отличающих ее от других видов ответственности. Но основная особенность административной ответственности состоит в том, что ее основанием является административное правонарушение, а мерами — административные наказания» [2, с. 240 – 241].
Следует отметить, что с 2002 г. российский законодатель приводит в соответствие нормы материального административного права, предусматривающие административную ответственность за правонарушения экстремистской направленности. С точки зрения Е.В. Павловой, «родовым объектом данных правонарушений является общественная безопасность, создается реальная угроза причинения вреда, сложившимся общественным отношениям. С объективной стороны данные правонарушения являются формальными. При этом следует отметить, что законодатель не предусматривает наступление вредных последствий, то есть вполне достаточно только угрозы наступления данных последствий» [2, с. 189 – 190].
В качестве субъектов административных правонарушений экстремистской направленности выступают физические, должностные и юридические лица, которые – в случае совершения таких правонарушений – подвергаются следующим санкциям, закрепленным в соответствующих нормах статей КоАП России:
• административный штраф;
• конфискация предмета административного правонарушения;
• административный арест;
• административное приостановление деятельности (юридических лиц).
Переходя к рассмотрению конкретных административных правонарушений, имеющих характер экстремистских проявлений в информационной сфере в Российской Федерации, нужно заметить, что административное наказание является установленной государством мерой ответственности за совершение административного правонарушения и применяется в целях предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами. Административное наказание не может иметь своей целью унижение человеческого достоинства физического лица, совершившего административное правонарушение, или причинение ему физических страданий, а также нанесение вреда деловой репутации юридического лица (ст. 3.1. КоАП России) [19].
В данной связи целесообразно особо подчеркнуть, что широкий круг вопросов, связанных с соблюдением действующего административного законодательства, регулирующего применение мер административной ответственности за правонарушения экстремистского характера, находятся под постоянным вниманием Верховного Суда, районных суда субъектов Российской Федерации, судебных коллегий по административным делам областных и краевых судов [3; 28; 29].
Так, в части 2 ст. 13.15 КоАП России говорится о таком административном правонарушении, каким является «Распространение информации об общественном объединении или иной организации, включенных в опубликованный перечень общественных и религиозных объединений, иных организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ “О противодействии экстремистской деятельности”, без указания на то, что соответствующее общественное объединение или иная организация ликвидированы или их деятельность запрещена, –
влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от двух тысяч до двух тысяч пятисот рублей с конфискацией предмета административного правонарушения; на должностных лиц – от четырех тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения; на юридических лиц – от сорока тысяч до пятидесяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения» [19].
На наш взгляд, действующая санкция за данное правонарушение является слишком «мягкой», в связи с чем, предлагается механическое удвоение размера административного штрафа для граждан, должностных и юридических лиц (безусловно, с конфискацией предмета административного правонарушения).
В части 6 ст. 13.15 КоАП РФ, введенной Федеральным законом от 2 мая 2015 г. № 116-ФЗ, зафиксировано такое административное правонарушение экстремистского характера, как «Производство либо выпуск продукции средства массовой информации, содержащей публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, материалы, публично оправдывающие терроризм, или другие материалы, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, за исключением случаев, предусмотренных статьями 20.3, 20.3.1 и 20.3.2 настоящего Кодекса, —
влечет наложение административного штрафа на юридических лиц в размере от ста тысяч до одного миллиона рублей с конфискацией предмета административного правонарушения».
Учитывая серьезность данного правонарушения, предлагается удвоение минимального и максимального порогов административного штрафа (то есть, наложение административного штрафа на юридических лиц в размере от двухсот тысяч до двух миллионов рублей с конфискацией предмета административного правонарушения).
Что касается ст. 13.37 КоАП РФ, то в ней идет речь о существенном административном правонарушении, суть которого состоит в распространении «владельцем аудиовизуального сервиса информации, содержащей публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, материалов, публично оправдывающих терроризм, или других материалов, призывающих к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности, за исключением случаев, предусмотренных статьями 20.3., 20.3.1 и 20.3.2 настоящего Кодекса, –
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от пятидесяти тысяч до ста тысяч рублей; на должностных лиц – от двухсот тысяч до четырехсот тысяч рублей; на юридических лиц – от шестисот тысяч до одного миллиона рублей.
Повторное совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 1 настоящей статьи, –
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от ста пятидесяти тысяч до трехсот тысяч рублей; на должностных лиц – от шестисот тысяч до восьмисот тысяч рублей; на юридических лиц – от одного миллиона пятисот тысяч до пяти миллионов рублей».
Предлагается, в случае повторного совершения административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 рассматриваемой статьи, предусмотреть для юридических лиц такую санкцию, как административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток.
В сущности, центральной статьей КоАП РФ, играющей главную роль в административно-правовом регулировании противодействия информационному экстремизму, является ст. 20.29. «Производство и распространение экстремистских материалов», которая была введена Федеральным законом «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ) [41].
Безусловно правы те исследователи, которые считают, что организационно-правовой механизм оценки информационных материалов на предмет отнесения их к экстремистским материалам выступает одним из наиболее значимых моментов, связанных с регулированием вопросов противодействия экстремистским проявлениям в обществе [7, с. 200]. Аналогичную позицию в данном вопросе занимает и Верховный Суд Российской Федерации [28].
В статье 20.29 КоАП РФ речь идет о таком административном правонарушении, как «Массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, иных экстремистских материалов, указанных в пункте 3 статьи 1 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ “О противодействии экстремистской деятельности”, либо их производство или хранение в целях массового распространения, за исключением случаев, предусмотренных частями 4.1 и 6 статьи 13.15, статьями 13.37, 20.3 и 20.3.2 настоящего Кодекса, если эти действия не содержат признаков уголовно наказуемого деяния, –
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от одной тысячи до трех тысяч рублей либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на должностных лиц – от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства;
на должностных лиц – от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства;
на юридических лиц – от ста тысяч до одного миллиона рублей или административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства».
Принимая во внимание, во-первых, всю серьезность этого административного правонарушения, имеющего четко выраженный характер экстремистской деятельности в информационном пространстве, а, во-вторых, устойчивый ежегодный рост числа таких правонарушений, предлагается следующая редакция санкций:
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от трех тысяч до тридцати тысяч рублей либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства, либо обязательные работы на срок до 120 часов;
на должностных лиц – от десяти тысяч до пятидесяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства;
на юридических лиц – от двухсот тысяч до двух миллионов рублей или административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства.
В статье 20.3 КоАП РФ «Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами» говорится о том, что «1. Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами, если эти действия не содержат признаков уголовно наказуемого деяния, –
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от одной тысячи до двух тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией предмета административного правонарушения; на должностных лиц – от одной тысячи до четырех тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения; на юридических лиц – от десяти тысяч до пятидесяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения»[13].
2. Изготовление или сбыт в целях пропаганды либо приобретение в целях сбыта или пропаганды нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами, —
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от одной тысячи до двух тысяч пятисот рублей с конфискацией предмета административного правонарушения; на должностных лиц – от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения; на юридических лиц – от двадцати тысяч до ста тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения» [19].
Учитывая, что, согласно статистическим данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, данный вид административного правонарушения является абсолютным «лидером» ─ среди иных подобных правонарушений – по ежегодному росту в количественном отношении: например, численность таких правонарушений в нашей стране в 2022 г. (по сравнению с 2010 г.) увеличилась в 47 раз (!)[14], предлагается следующая редакция санкций:
(часть 1)
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от пяти тысяч до десяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией предмета административного правонарушения, либо обязательные работы до 80 часов;
на должностных лиц – от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения; на юридических лиц – от тридцати тысяч до ста тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения».
(часть 2)
влечет наложение административного штрафа
на граждан – в размере от пяти тысяч до десяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения, либо обязательные работы до 120 часов;
на должностных лиц – от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения;
на юридических лиц – от тридцати тысяч до ста пятидесяти тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения.
Статья 20.3.1 КоАП РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», которая введена Федеральным законом от 27 декабря 2018 г. № 521-ФЗ, посвящена действиям, направленным «на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично, в том числе с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть “Интернет”», если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, —
влекут наложение административного штрафа
на граждан – в размере от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей, или обязательные работы на срок до ста часов, или административный арест на срок до пятнадцати суток; на юридических лиц –от двухсот пятидесяти тысяч до пятисот тысяч рублей»[15].
Принимая во внимание, во-первых, реальную серьезность данного административного правонарушения, прежде всего, для безопасности личности и общественной безопасности, а, во-вторых, широкий общественный резонанс, вызванный этим правонарушением, балансирующим на грани уголовного преступления, предлагается следующая редакция санкций:
влекут наложение административного штрафа
на граждан – в размере от двадцати тысяч до пятидесяти тысяч рублей, или обязательные работы на срок до двухсот часов, или административный арест на срок до пятнадцати суток;
на юридических лиц –от пятисот тысяч до миллиона рублей.
Таким образом, на основе изложенного ранее вполне возможно сформулировать принципиальный обобщенный вывод о том, что в вопросе совершенствования института административной ответственности за правонарушения экстремистской направленности в информационной сфере в Российской Федерации одним из главных факторов являются санкции (их разновидность и размер, если речь идет, например, об административном штрафе) за то или иной административное правонарушение.
Автор настоящей публикации поддерживает идею, которая в последнее время высказывается в научном дискурсе и суть которой заключается в ужесточении административной ответственности за правонарушения экстремистского характера[18, с. 38].
На наш взгляд, ужесточение административной ответственности за рассматриваемые правонарушения может быть достигнуто не только за счет (разумного) увеличения административных штрафов, но и более активного применения такой санкции, как, например, обязательные работы, воспитательный эффект которых трудно переоценить.
Следует всецело поддержать принципиальный тезис Н.Г. Канунниковой, что в качестве перспективного направления совершенствования санкций действующих административно-правовых норм необходимо выделять расширение перечня наказаний для лиц, виновных в совершении экстремистских деяний [18, с. 38].
В то же время, надо особо подчеркнуть, что – как показывает практика и соответствующая статистика – исключительно санкциями, прежде всего, административными штрафами (даже существенно увеличивая их размер) за административные информационные правонарушения экстремистской направленности, проблему купирования осязаемого роста таких правонарушений в реалиях современной России не решить. На наш взгляд, целесообразно синхронно искать (вырабатывать) альтернативные меры, которые будут более эффективными в рассматриваемом вопросе.
Так, в частности, в статье О.А. Ястребова, С.В. Шмелевой, И.В. Шмелева, посвященной концептуальным вопросам законодательства об административной ответственности, «разработан ряд предложений, рассчитанных на постепенную интеграцию последних в виде норм общей части в КоАП РФ». Среди указанных предложений в контексте предмета настоящей публикации, на наш взгляд, надо, прежде всего, выделить следующие: «…необходимо ввести институт общественного порицания административного правонарушения, включая уведомление о совершенном правонарушении по месту работы и учебы. Организационно-правовой аспект совершенствования административной ответственности предполагает создание исправительно-воспитательных учреждений при полиции с функцией контроля за обязательными работами» [44, с. 220].
Представляется, что нужно выразить солидарность с важными и конструктивными предложениями, которые были изложены выше.
Литература:
1. Административное право России: учебник для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 021100 «Юриспруденция» / Л.Л. Попов, Ю.И. Мигачев, С.В. Тихомиров; отв. ред. Л.Л. Попов; М-во образования и науки Российской Федерации, Московская гос. юридическая акад. им. О. Е. Кутафина. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2010. – 745 с.
2. Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М. Административное право Российской Федерации. – М.: ИКД «Зерцало-М», 2003. – 608 с.
3. Апелляционное определение СК по административным делам Новосибирского областного суда от 19 апреля 2022 г. по делу N 33а-2970/2022. [Электронный ресурс] // ГАРАНТ. – Режим доступа: из системы ГАРАНТ.
4. Баранов В.В. Правовые и организационные основы деятельности органов внутренних дел по противодействию проявлениям экстремизма в глобальной компьютерной сети: дис. … канд. юрид. наук. – М., 2021. – 290 с.
5. Бахрах Д.Н. Юридическая ответственность по административному праву // Административное право и процесс. – 2010. – № 1. – С. 2 – 5.
6. Беляева А.А. Молодёжь как целевая аудитория экстремизма // Молодёжь в меняющемся мире: вызовы современности: материалы VIII Всероссийской научно-практической конференции, 13 апреля 2017 год: в 2 выпусках / Министерство образования и науки Российской Федерации, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Уральский государственный педагогический университет», Институт социального образования, Факультет социологии. – Екатеринбург: УрГПУ, 2017. – С. 27 – 32.
7. Березина О.Б. Защита объектов интеллектуальной собственности как способ профилактики экстремистских проявлений в общественной среде // Актуальные вопросы образования. – 2022. – № 3. – С. 200 — 203.
8. Березницкий А.Г. Административная ответственность юридических лиц: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2003. – 26 с.
9. Борисов С.В., Ульянов М.В., Липатова Ж.Н. Административно-правовое предупреждение правонарушений экстремистской направленности и роль органов прокуратуры // NB: Административное право и практика администрирования. – 2014. – № 5. – С. 1 – 15.
10. Быков Е.П. Экстремизм как социально-правовой феномен: междисциплинарные аспекты исследования: монография. – М.: РУДН, 2020. – 191 с.
11. Васильев Е.В. Механизм административно-правового регулирования нефтегазового комплекса в России: проблемы совершенствования на современном этапе: дис. … канд. юрид. наук. – М., 2018. – 178 с.
12. Дзюба О.Н. Административная ответственность за нарушения законодательства о выборах и референдуме: дис. … канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2004. – 244 с.
13. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 5 декабря 2016 г. № 646. – URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/41460 (дата обращения: 24.10.2023).
14. Дугенец А.С. Административная ответственность в российском праве: дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2005. – 373 с.
15. Жданова А.Н. Индивидуализация административной ответственности граждан: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Омск, 2010. – 23 с.
16. Заключение Конституционного Суда Российской Федерации «О соответствии положениям глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не вступивших в силу положений Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации “О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти”, а также о соответствии Конституции Российской Федерации порядка вступления в силу статьи 1 данного Закона в связи с запросом Президента Российской Федерации» от 16 марта 2020 года // http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202003160037 (дата обращения: 24.10.2023).
17. Закон Российской Федерации «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 № 2124-1 (с изменениями и дополнениями, вступившими в силу с 13.06.2023) [Электронный ресурс] // ГАРАНТ. – Режим доступа: из системы ГАРАНТ.
18. Канунникова Н.Г. Актуальные проблемы мер административной ответственности за правонарушения экстремистского характера, предусмотренных КоАП РФ // Административное право и процесс. – 2022. – № 11. – С. 38 – 41.
19. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (часть I). ст. 1.
20. Копылов В.Л. Информационное право: Учебник. — 2-е изд., перераб. доп. — М.: Юристъ, 2005. – 510 с.
21. Макарейко Н.В. Административная ответственность в системе публичной юридической ответственности // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2020. – № 4. – С. 105 – 110.
22. Макеева И.А., Барабаш А.С. Деятельность органов внутренних дел по привлечению к административной ответственности за правонарушения экстремистского характера: актуальные вопросы теории и правоприменительной практики // Вестник Уральского юридического института МВД России. – 2019. – № 4. – С. 120 – 127.
23. Маркина Э.В., Сосновская Ю.Н. Актуальные вопросы административной ответственности как института административного права и ее отличия от других видов юридической ответственности // Вестник Московского университета МВД России. – 2018. – № 6. – С. 236 – 238.
24. Муждабаева Р.Э., Пономарев А.В. Отличительные аспекты административной ответственности от гражданско-правовой и дисциплинарной видов ответственности // Modern Science. – 2021. – № 4-1. – С. 297 – 303.
25. Нерубенко А.С., Елисеева Е.С. Экстремизм как социально-правовое явление: распространение экстремистских материалов в сети Интернет // Вестник Белгородского юридического института МВД России. – 2018. – № 1. – С. 41 – 44.
26. Павлова Е.В. Административная ответственность за правонарушения экстремистской направленности как профилактическая мера в борьбе с терроризмом // Вестник Московской финансово-юридической академии. – 2016. – № 1. – С. 186 – 193.
27. Панов А.Б. Административная ответственность юридических лиц: дис. … канд. юрид. наук. – Челябинск, 2012. – 221 с.
28. Постановление Верховного Суда РФ от 7 июля 2022 г. № 31-АД22-2-К6. [Электронный ресурс] // ГАРАНТ. – Режим доступа: из системы ГАРАНТ.
29. Постановление Куйбышевского районного суда г. Омска Омской области от 31 июля 2023 г. по делу № 5-910/2023. [Электронный ресурс] // ГАРАНТ. – Режим доступа: из системы ГАРАНТ.
30. Пролетенкова С.Е. Административно-правовое регулирование противодействия религиозному экстремизму в Российской Федерации: дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2013. – 535 с.
31. Пугиев Г.Л. Административная ответственность за нарушения в сфере избирательных правоотношений: дис. … канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2012. – 210 с.
32. Руденко А.В. Место административной ответственности в системе публично-правовой ответственности // Тенденции развития науки и образования. – 2022. – № 86-7. – С. 116 – 119.
33. Савчишкин Д.Б. Административная ответственность в области связи и информатизации: дис. … канд. юрид. наук. – М., 2011. – 207 с.
34. Серков П.П. Административная ответственность: проблемы и пути совершенствования: дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2010. – 351 с.
35. Совещание Президента Российской Федерации с постоянными членами Совета Безопасности. 11 августа 2023 г. – URL: http://www.kremlin.ru/events/security-council/72022 (дата обращения: 24.10.2023).
36. Старилов Ю.Н. Концепция нового Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и «судьба» административно-деликтного права: два новейших вопроса в современной правовой теории // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. – 2020. – № 2. – С. 14 – 41.
37. Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года. Утверждена Указом Президентом РФ от 29 мая 2020 г. № 344 // Собрание законодательства РФ. – 1 июня 2020 г. – № 22. – Ст. 3475.
38. Телегин А.С., Ю.В. Шилов Ю.В. Материально-правовые аспекты административной ответственности юридических лиц // Вестник Пермского университета. Юридические науки. – 2001. – Вып. 2. – С. 198 – 209.
39. Тимошенко И.В. Понятие административной ответственности // Северо-Кавказский юридический вестник. – 2009. – № 2. – С. 74 – 79.
40. Трофимов К.В. Юридическая ответственность за экстремистскую деятельность // Омский научный вестник. Серия: Общество. История. Современность. – 2017. – № 4. – С. 105 – 108.
41. Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 31. – Ст. 4008.
42. Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ (ред. от 28.12.2023) // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 30. – Ст. 3031.
43. Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2006. № 31(1 ч.). ст. 3448.
44. Ястребов О.А., Шмелева С.В., Шмелев И.В. Концептуальные вопросы законодательства об административной ответственности // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – 2013. – № 9-2(35). – С. 219 – 221.
References:
1. Administrativnoe pravo Rossii: uchebnik dlya studentov vysshih uchebnyh zavedenij, obuchayushchihsya po special’nosti 021100 «YUrisprudenciya» / L.L. Popov, YU.I. Migachev, S.V. Tihomirov; otv. red. L.L. Popov; M-vo obrazovaniya i nauki Rossijskoj Federacii, Moskovskaya gos. yuridicheskaya akad. im. O. E. Kutafina. – 2-e izd., pererab. i dop. – M.: Prospekt, 2010. – 745 s.
2. Alekhin A.P., Karmolickij A.A., Kozlov YU.M. Administrativnoe pravo Rossijskoj Federacii. – M.: IKD «Zercalo-M», 2003. – 608 s.
3. Apellyacionnoe opredelenie SK po administrativnym delam Novosibirskogo oblastnogo suda ot 19 aprelya 2022 g. po delu N 33a-2970/2022. [Elektronnyj resurs] // GARANT. – Rezhim dostupa: iz sistemy GARANT.
4. Baranov V.V. Pravovye i organizacionnye osnovy deyatel’nosti organov vnutrennih del po protivodejstviyu proyavleniyam ekstremizma v global’noj komp’yuternoj seti: dis. … kand. yurid. nauk. – M., 2021. – 290 s.
5. Bahrah D.N. YUridicheskaya otvetstvennost’ po administrativnomu pravu // Administrativnoe pravo i process. – 2010. – № 1. – S. 2 – 5.
6. Belyaeva A.A. Molodyozh’ kak celevaya auditoriya ekstremizma // Molodyozh’ v menyayushchemsya mire: vyzovy sovremennosti: materialy VIII Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii, 13 aprelya 2017 god: v 2 vypuskah / Ministerstvo obrazovaniya i nauki Rossijskoj Federacii, Federal’noe gosudarstvennoe byudzhetnoe obrazovatel’noe uchrezhdenie vysshego obrazovaniya «Ural’skij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet», Institut social’nogo obrazovaniya, Fakul’tet sociologii. – Ekaterinburg: UrGPU, 2017. – S. 27 – 32.
7. Berezina O.B. Zashchita ob»ektov intellektual’noj sobstvennosti kak sposob profilaktiki ekstremistskih proyavlenij v obshchestvennoj srede // Aktual’nye voprosy obrazovaniya. – 2022. – № 3. – S. 200 — 203.
8. Bereznickij A.G. Administrativnaya otvetstvennost’ yuridicheskih lic: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. – M., 2003. – 26 s.
9. Borisov S.V., Ul’yanov M.V., Lipatova ZH.N. Administrativno-pravovoe preduprezhdenie pravonarushenij ekstremistskoj napravlennosti i rol’ organov prokuratury // NB: Administrativnoe pravo i praktika administrirovaniya. – 2014. – № 5. – S. 1 – 15.
10. Bykov E.P. Ekstremizm kak social’no-pravovoj fenomen: mezhdisciplinarnye aspekty issledovaniya: monografiya. – M.: RUDN, 2020. – 191 s.
11. Vasil’ev E.V. Mekhanizm administrativno-pravovogo regulirovaniya neftegazovogo kompleksa v Rossii: problemy sovershenstvovaniya na sovremennom etape: dis. … kand. yurid. nauk. – M., 2018. – 178 s.
12. Dzyuba O.N. Administrativnaya otvetstvennost’ za narusheniya zakonodatel’stva o vyborah i referendume: dis. … kand. yurid. nauk. – Ekaterinburg, 2004. – 244 s.
13. Doktrina informacionnoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii, utverzhdennaya Ukazom Prezidenta RF ot 5 dekabrya 2016 g. № 646. – URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/41460 (data obrashcheniya: 24.10.2023).
14. Dugenec A.S. Administrativnaya otvetstvennost’ v rossijskom prave: dis. … d-ra yurid. nauk. – M., 2005. – 373 s.
15. ZHdanova A.N. Individualizaciya administrativnoj otvetstvennosti grazhdan: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. – Omsk, 2010. – 23 s.
16. Zaklyuchenie Konstitucionnogo Suda Rossijskoj Federacii «O sootvetstvii polozheniyam glav 1, 2 i 9 Konstitucii Rossijskoj Federacii ne vstupivshih v silu polozhenij Zakona Rossijskoj Federacii o popravke k Konstitucii Rossijskoj Federacii “O sovershenstvovanii regulirovaniya otdel’nyh voprosov organizacii i funkcionirovaniya publichnoj vlasti”, a takzhe o sootvetstvii Konstitucii Rossijskoj Federacii poryadka vstupleniya v silu stat’i 1 dannogo Zakona v svyazi s zaprosom Prezidenta Rossijskoj Federacii» ot 16 marta 2020 goda // http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202003160037 (data obrashcheniya: 24.10.2023).
17. Zakon Rossijskoj Federacii «O sredstvah massovoj informacii» ot 27.12.1991 № 2124-1 (s izmeneniyami i dopolneniyami, vstupivshimi v silu s 13.06.2023) [Elektronnyj resurs] // GARANT. – Rezhim dostupa: iz sistemy GARANT.
18. Kanunnikova N.G. Aktual’nye problemy mer administrativnoj otvetstvennosti za pravonarusheniya ekstremistskogo haraktera, predusmotrennyh KoAP RF // Administrativnoe pravo i process. – 2022. – № 11. – S. 38 – 41.
19. Kodeks Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah ot 30 dekabrya 2001 g. № 195-FZ // Sobranie zakonodatel’stva RF. 2002. № 1 (chast’ I). st. 1.
20. Kopylov V.L. Informacionnoe pravo: Uchebnik. — 2-e izd., pererab. dop. — M.: YUrist», 2005. – 510 s.
21. Makarejko N.V. Administrativnaya otvetstvennost’ v sisteme publichnoj yuridicheskoj otvetstvennosti // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. – 2020. – № 4. – S. 105 – 110.
22. Makeeva I.A., Barabash A.S. Deyatel’nost’ organov vnutrennih del po privlecheniyu k administrativnoj otvetstvennosti za pravonarusheniya ekstremistskogo haraktera: aktual’nye voprosy teorii i pravoprimenitel’noj praktiki // Vestnik Ural’skogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. – 2019. – № 4. – S. 120 – 127.
23. Markina E.V., Sosnovskaya YU.N. Aktual’nye voprosy administrativnoj otvetstvennosti kak instituta administrativnogo prava i ee otlichiya ot drugih vidov yuridicheskoj otvetstvennosti // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. – 2018. – № 6. – S. 236 – 238.
24. Muzhdabaeva R.E., Ponomarev A.V. Otlichitel’nye aspekty administrativnoj otvetstvennosti ot grazhdansko-pravovoj i disciplinarnoj vidov otvetstvennosti // Modern Science. – 2021. – № 4-1. – S. 297 – 303.
25. Nerubenko A.S., Eliseeva E.S. Ekstremizm kak social’no-pravovoe yavlenie: rasprostranenie ekstremistskih materialov v seti Internet // Vestnik Belgorodskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. – 2018. – № 1. – S. 41 – 44.
26. Pavlova E.V. Administrativnaya otvetstvennost’ za pravonarusheniya ekstremistskoj napravlennosti kak profilakticheskaya mera v bor’be s terrorizmom // Vestnik Moskovskoj finansovo-yuridicheskoj akademii. – 2016. – № 1. – S. 186 – 193.
27. Panov A.B. Administrativnaya otvetstvennost’ yuridicheskih lic: dis. … kand. yurid. nauk. – CHelyabinsk, 2012. – 221 s.
28. Postanovlenie Verhovnogo Suda RF ot 7 iyulya 2022 g. № 31-AD22-2-K6. [Elektronnyj resurs] // GARANT. – Rezhim dostupa: iz sistemy GARANT.
29. Postanovlenie Kujbyshevskogo rajonnogo suda g. Omska Omskoj oblasti ot 31 iyulya 2023 g. po delu № 5-910/2023. [Elektronnyj resurs] // GARANT. – Rezhim dostupa: iz sistemy GARANT.
30. Proletenkova S.E. Administrativno-pravovoe regulirovanie protivodejstviya religioznomu ekstremizmu v Rossijskoj Federacii: dis. … d-ra yurid. nauk. – M., 2013. – 535 s.
31. Pugiev G.L. Administrativnaya otvetstvennost’ za narusheniya v sfere izbiratel’nyh pravootnoshenij: dis. … kand. yurid. nauk. – Rostov-na-Donu, 2012. – 210 s.
32. Rudenko A.V. Mesto administrativnoj otvetstvennosti v sisteme publichno-pravovoj otvetstvennosti // Tendencii razvitiya nauki i obrazovaniya. – 2022. – № 86-7. – S. 116 – 119.
33. Savchishkin D.B. Administrativnaya otvetstvennost’ v oblasti svyazi i informatizacii: dis. … kand. yurid. nauk. – M., 2011. – 207 s.
34. Serkov P.P. Administrativnaya otvetstvennost’: problemy i puti sovershenstvovaniya: dis. … d-ra yurid. nauk. – M., 2010. – 351 s.
35. Soveshchanie Prezidenta Rossijskoj Federacii s postoyannymi chlenami Soveta Bezopasnosti. 11 avgusta 2023 g. – URL: http://www.kremlin.ru/events/security-council/72022 (data obrashcheniya: 24.10.2023).
36. Starilov YU.N. Koncepciya novogo Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah i «sud’ba» administrativno-deliktnogo prava: dva novejshih voprosa v sovremennoj pravovoj teorii // Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Pravo. – 2020. – № 2. – S. 14 – 41.
37. Strategiya protivodejstviya ekstremizmu v Rossijskoj Federacii do 2025 goda. Utverzhdena Ukazom Prezidentom RF ot 29 maya 2020 g. № 344 // Sobranie zakonodatel’stva RF. – 1 iyunya 2020 g. – № 22. – St. 3475.
38. Telegin A.S., YU.V. SHilov YU.V. Material’no-pravovye aspekty administrativnoj otvetstvennosti yuridicheskih lic // Vestnik Permskogo universiteta. YUridicheskie nauki. – 2001. – Vyp. 2. – S. 198 – 209.
39. Timoshenko I.V. Ponyatie administrativnoj otvetstvennosti // Severo-Kavkazskij yuridicheskij vestnik. – 2009. – № 2. – S. 74 – 79.
40. Trofimov K.V. YUridicheskaya otvetstvennost’ za ekstremistskuyu deyatel’nost’ // Omskij nauchnyj vestnik. Seriya: Obshchestvo. Istoriya. Sovremennost’. – 2017. – № 4. – S. 105 – 108.
41. Federal’nyj zakon «O vnesenii izmenenij v otdel’nye zakonodatel’nye akty Rossijskoj Federacii v svyazi s sovershenstvovaniem gosudarstvennogo upravleniya v oblasti protivodejstviya ekstremizmu» ot 24 iyulya 2007 g. № 211-FZ // Sobranie zakonodatel’stva RF. – 2007. – № 31. – St. 4008.
42. Federal’nyj zakon «O protivodejstvii ekstremistskoj deyatel’nosti» ot 25 iyulya 2002 g. № 114-FZ (red. ot 28.12.2023) // Sobranie zakonodatel’stva RF. – 2002. – № 30. – St. 3031.
43. Federal’nyj zakon «Ob informacii, informacionnyh tekhnologiyah i o zashchite informacii» ot 27 iyulya 2006 g. № 149-FZ // Sobranie zakonodatel’stva RF. 2006. № 31(1 ch.). st. 3448.
44. Ydstrebov O.A., SHmeleva S.V., SHmelev I.V. Konceptual’nye voprosy zakonodatel’stva ob administrativnoj otvetstvennosti // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul’turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. – 2013. – № 9-2(35). – S. 219 – 221.
Информация об авторе:
Е.П. Быков, соискатель кафедры административного и финансового права Юридического института Российского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы.
Information about the author:
E.P. Bykov, applicant for the Department of Administrative and financial law of the Law Institute Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba.
[1] В редакции Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 148-ФЗ.
[2] Совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ).
[3] В редакции Федерального закона от 2 декабря 2019 г. № 421-ФЗ.
[4] Пункт 1 в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ.
[5] С момента начала открытой публикации ГИАЦ МВД России статистических данных о состоянии преступности в Российской Федерации.
[6] Согласно данным ГИАЦ МВД России, в 2003 г. было зарегистрировано 157 фактов противоправных деяний экстремистской направленности, в 2004 г. – 130; в 2005 г. — 152; в 2006 г. – 263; в 2007 г. – 356; в 2008 г. – 460; в 2009 г. – 548; в 2010 г. – 656; в 2011 г. – 622; в 2012 г. – 696; в 2013 г. – 896; в 2014 г. – 1034; в 2015 г. – 1329; в 2016 г. – 1450; в 2017 г. – 1521; в 2018 г. – 1265; в 2019 г. – 585.
[7] Федеральный закон «О внесении изменения в статью 282 Уголовного кодекса Российской Федерации» от 27 декабря 2018 г. № 519-ФЗ // Собрании законодательства РФ, 2018, № 53 (часть I) ст. 8445.
[8] Введена Федеральным законом от 27 декабря 2018 г. № 521-ФЗ.
[9] Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с изменениями и дополнениями) // Собрание законодательства РФ, 1996, № 25, ст. 2954.
[10] См.: В России вдвое сократилось число экстремистских преступлений. 17 июня 2020 г. URL: https://ria.ru/20200617/1573057020.html?in=t (дата обращения: 24.10.2023).
[11] См.: Там же.
[12] См.: https://flashsiberia.com/news/delo-studentki-iz-barnaula-motuznoy-vernuli-na-dopolnitelnoe-rassledovanie (дата обращения: 24.10.2023).
[13] Примечание. Положения настоящей статьи не распространяются на случаи использования нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, при которых формируется негативное отношение к идеологии нацизма и экстремизма и отсутствуют признаки пропаганды или оправдания нацистской и экстремистской идеологии (Примечание введено Федеральным законом от 1 марта 2020 г. № 31-ФЗ).
[14] Если в 2010 г. всего поступило на рассмотрение в суды общей юрисдикции 139 дел об административных правонарушениях экстремистской направленности (по ст. 20.3 КоАП РФ), то уже в 2022 г. – 6 559. См.: Официальный веб-сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 24.10.2023).
[15] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 2002, № 1 (часть I), ст. 1.
