Концепция «порядок, основанный на правилах» и международное право

В риторике внешнеполитических дискуссий и международно-правовых обсуждений отдельные государства и их представители всё чаще используют формулировку rules-based order – «порядок, основанный на правилах». При более детальном исследовании обнаруживается, что её значение не имеет конкретного наполнения и используется как неюридический термин. В статье анализируется происхождение понятия rules-based order, содержится его международно-правовая оценка, а также устанавливаются последствия его «отождествления» с международным правом.

Ключевые слова: система международного права, правовой нигилизм, порядок, основанный на правилах, либеральный международный порядок, унилатерализм

The concept of «rules-based order» and international law

Abstract: In contemporary foreign policy discourse and international legal discussions, the term rules-based order is increasingly invoked by some states and their representatives. A closer examination reveals, however, that this notion lacks a precise legal definition and is employed primarily as a political rather than a legal term. This article examines the origins of the concept of a rules-based order, its relationship to international law, and the legal and conceptual implications arising from the conflation of the two.

Keywords: international legal system, legal nihilism, rules-based order, liberal international order, unilateralism

В терминологии тех, кто занимается политической деятельностью на глобальном уровне, часто встречается понятие «порядок, основанный на правилах» (Rules-Based Order, далее — RBO), часто употребляемый вместе со словами «права человека» и «мир»[1]. Последние термины содержатся также в Уставе Организации Объединённых Наций (ООН)[2], который является основой регулирования международных отношений. Возникает вопрос, соотносятся ли упомянутые «правила» с теми нормами права, по которым государства договорились существовать после II Мировой войны.

С точки зрения юриспруденции, крайне важным является чёткое понимание того, что понимается под терминами. Для международного права эта потребность первостепенна: к примеру, Комиссия международного права ООН проводит масштабную работу по выработке дефиниций, имеющих большое семантическое значение (агрессия, пиратство, геноцид и иные[3]).

Что касается RBO, в настоящий момент формально закреплённого этого понятия нет, как нет и единообразного доктринального определения в научной литературе[4]. Это порождает ситуацию произвольного толкования понятия, включая и наделение его взаимоисключающими смыслами. Ввиду указанного обстоятельства юристы, как правило, рассматривают RBO как политический термин для публичной риторики[5]. На основе того, что политические деятели зачастую употребляют его в целях описания миропорядка, который каждый видит по-разному, встречается использование RBO как «художественного термина»[6].

За неимением нормативного содержания понятия обратимся к сущностному, исследовав, в первую очередь, хронологию его развития. Зарубежный социолог, идеолог либерализма и европоцентризма Э. Дворкин приводит следующее историческое обоснование.

После II Мировой войны государства, преимущественно страны-победительницы, создали систему коллективной безопасности в лице ООН, выстроенную на принципах[7], являющихся по сей день основой международного права. После начала «холодной войны» США взяли курс на создание объединений под лозунгами укрепления демократического капитализма в противовес коммунизму с акцентом на экономическое развитие таких объединений, что получило интерпретацию в качестве «либерального порядка 1.0»[8].

После распада СССР перед США стояли задачи, во-первых, распространения порядка на новые постсоветские страны, во-вторых, усиления приверженности идее защиты прав человека, в-третьих, стремления к тому, чтобы «незападные» страны достигли базового минимума либеральных норм для плодотворного сотрудничества. Эту цель учёный охарактеризовал как «либеральный порядок 2.0»[9], путь к которому зиждется на следовании порядку – RBO.

Далее Э. Дворкин с обвинением заключает, что «незападные» страны, включая Россию и Китай, добились глобального влияния, но обманули цели либерального порядка, не стремясь к построению демократии и продвижению европейских ценностей: «Они не желают поддерживать порядок, который, по их мнению, связан с доминированием США и Запада в более широком смысле»[10]. Данные настроения, а также военные меры США в Ираке в 2003 году констатировали откат от «либерального порядка 2.0.» до «мирового порядка 0.5»[11].

Именно в Европейском союзе Э. Дворкин видит будущее для развития общества до состояния «либерального порядка 2.0.», и путь к нему состоит в следовании RBO[12]. Таким образом, учёный ассоциирует RBO с исключительно европейским представлением о построении лучшего мира, противопоставляя стремление к демократии и преемственности идеям защиты прав человека нежеланию делать это по европейскому образцу.

Отечественные труды, посвящённые феномену RBO, также выделяют конец «холодной войны» как его расцвет. Распад СССР преподносился как торжество демократии – силы, которая шире, чем жесткие рамки международного права[13]. Данная сила должна поддерживаться только военной мощью стран, выступающих за «хороший порядок»[14] (good order). Как видится, понимание RBO как борьбы «за всё хорошее против всего плохого» в большей степени является политологической категорией с идеологизированной окраской и к юриспруденции как таковой отношения не имеет. Вместе с тем исторический обзор использования термина в трудах сторонников разных политических и идеологических взглядов, как правило, имеет схожую структуру, описанную выше. При этом не менее используемым термином, также используемым в хронологическом описании Э. Дворкина, является понятие «либеральный международный порядок» (liberal international order, далее — LIO).

Изменение расстановки сил в мире в конце XX века в сторону однополярности придало США импульс к более активному продвижению западного порядка, «распространяя его по всей планете и превратив его в процессе в либеральный международный порядок[15]». Президент США Дж. Буш заявлял, что существующие международно-правовые институты, во время «холодной войны» представляющие ключевые элементы международного порядка, включая систему ООН и соглашения о контроле над вооружениями, будут интегрированы в этот новый мировой порядок[16].

Нет точного видения и того, как соотносятся понятия RBO и LIO. Ряд исследователей отмечает, что RBO не включает элементы демократии и стандартов концепции LIO, а также не подразумевает центральную роль индивидуальных прав человека, которые подчеркиваются в либеральном порядке[17]. Некоторые полагают, что понятия взаимозаменяемые, ставя также в один синонимичный ряд такие термины как «либеральный мировой порядок» (liberal world order), «международная система, основанная на правилах» (rules—based international system)[18], в отечественной доктрине также высказывается мнение, что термины имеют совершенно разный смысл, разную целевую направленность, но поиск этих различий лежит не в юридическом, а в политологическом и экономическом поле[19]. В настоящей статье за неимением точной дефиниции ни одного, ни другого, RBO и LIO используются как взаимодополняющие термины, поскольку большая часть литературы содержит их схожее содержательное объяснение, в отношении позитивного международного права они обнаруживают схожие тенденции.

Что касается анализа сущностного определения термина RBO, то выделяют два подхода. В ряде трудов отмечается, что термин может использоваться как синонимичный международному праву в широком смысле, то есть праву, включающему soft law, в частности, стандарты и рекомендации международных организаций, акты, разработанные неправительственными организациями[20]. При таком подходе RBO основаны на принципах международного права, закреплённых в Уставе ООН, в многосторонних договорах и обычных нормах, а также на актах «мягкого права». С одной стороны, такая коннотация претендует на глобальное использование, так как, подразумевая под RBO международное право универсального или регионального уровня, мы имеем точное представление о чём идет речь. С другой стороны, вызывает опасение широта толкования понятия «мягкое право». Традиционалистическая позиция основывается на том, что к soft law относятся: резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, её декларации, руководящие указания, технические руководства, заключения квазисудебных органов и некоторые публикации органов ООН[21]. В то же время в неё могут включать акты негосударственных акторов – неправительственных организаций, транснациональных корпораций и иные. Чем обширнее предполагаемая сфера охвата soft law,тем менее определённым и непозитивистским становится понятие международного права, следовательно, и RBO. В таком положении возникает риск подмены ценностей международного права ценностями частными: некоторые научные статьи подчеркивают приверженность RBO институтам ООН и иных международных организаций[22] и в то же время допускают синонимичность RBO формулировкам «глобальный порядок под руководством США» (US-led global order), «система, возглавляемая США» (US-led system)[23], выделяя центральную роль союзников и партнеров США, необходимую для поддержания международной системы без учёта остальной части «недемократического мира» в обход принципа суверенного равенства государств.

Второй подход заключается в том, чтобы рассматривать RBO как порядок, альтернативный международному праву[24]. В первую очередь, это важно для США, поскольку они не являются участниками внушительной части ключевых международных многосторонних договоров, поэтому ссылка на RBO и его популяризация создаёт манёвр для того, чтобы ссылаться на ту часть международного права, которая соответствует национальным интересам США или заполнять лакуны или «переписывать правила всякий раз, когда они кажутся неудобными»[25]. Исследователи приводят пример с неучастием США в Конвенции по морскому праву 1982 года – одном из договоров, к которому присоединились большинство государств мира[26] — США заявляют о нарушении Китая в Южно-Китайском море RBO, а не положений международного права[27]. Такая позиция означает признание диктата большинства или порядка сильного[28].

Этот подход также позволяет рассматривать RBO и LIO как логическое продолжение и надстройку более «ригидного» международного права. Так, по мнению идеолога LIO Дж. Айкенберри, современный международный порядок представляет слияние двух систем – международной системы, ведущей начало от Вестфальского мира 1648 года и продолжившейся в лице системы ООН, и либерального порядка, возглавляемого Соединенным Королевством и США, авангардом «либерального господства» среди либерально-демократических государств[29]. Он отмечает, что LIO, установившийся после Второй мировой войны, не заменил предыдущий порядок, а, скорее, развился поверх него, что выражается в следующей схеме: Вестфальская система – представляет фундамент, на базе которого развились различные формы порядка, со временем постепенно становящиеся все более либеральными[30]. При этом Дж. Айкенберри подчёркивает преимущества LIO для сохранения стабильного мироустройства. В качестве примера он упоминает неспособность «фундамента» воплотить в жизнь принципы сдержанности и компромисса, что приводит к нестабильности и последовавшими за этим войнами. В противовес он указывает на то, что в ходе урегулирования Второй мировой войны «США предприняли всеобъемлющую реконструкцию Германии и Японии как либерально-демократических государств и их интеграцию в послевоенный либеральный международный порядок, возглавляемый Америкой (American-led liberal international order), включив принципы и практику сдерживания великих держав, выдвинутые на более ранних этапах построения порядка в рамках Вестфальской системы[31]». Таким образом, причину более устойчивого миропорядка автор видит не в выстраивании наиболее эффективной системы современного международного права в лице ООН, а в подчинении былых агрессоров – Германии и Японии – идеологии и влиянию США. Такая трактовка несёт нигилистический посыл в отношении международного права, с указанной точки зрения не способного выполнять свои функции.

В рамках данного подхода не предпринимаются попытки придавать терминам исключительно юридическое значение. Напротив, может подчёркиваться политико-правовая гибридность RBO с позиции наибольшей эффективности для глобального управления, и в этом случае апелляция к RBO является способом придать моральную и политическую легитимность действиям, выходящим за рамки классического международного права. М. Йоргенсен отмечает, что в политической среде ценность правил определяется не правовой формой, а скорее рациональным расчётом эффективности глобального управления[32]. Несмотря на очевидность преимуществ, получаемых от юридической формализации правил, такие процедуры являются более затратными и предполагающими длительные согласительные раунды – в сравнении с более гибким характером политических соглашений юридические соглашения предполагают вовлечение штата специалистов по праву, учёт правовых традиций разных государств, бюрократические проверки, согласование формулировок, процедуры одобрения и ратификации[33]. По словам Ш. Скотта, «это особенно актуально в условиях смены глобальной власти, когда «стало трудно заключать новые многосторонние международные договоры и продвигать застопорившиеся договорные режимы[34]». При таком положении и в рамках самого международного права содержится внушительная доля допущений и юридической неопределённости – как отметил судья Международного суда ООН Р. Бакстер, те, кто работает над созданием международного соглашения, в ходе переговоров и достижения компромисса неизбежно будут излагать на бумаге всё, что обеспечит достижение этого соглашения, даже несмотря на то, что конечный продукт может и не подпадать под те чёткие категории, к которым привыкли юристы[35]. Политическая компонента термина обеспечивает гибкость и более оперативное реагирование на внешние вызовы и угрозы. Однако в данном ключе возникает вопрос, чьим интересам такая гибкость отвечает.

Растущая приверженность RBO как явлению, допускающему расширение юридических правил по политическим мотивам, рассматривается как угроза нормативной легитимности и авторитету международного права. Пока не установлено более точного объёма данного понятия, опасения по поводу его использования, представляется, неизбежны. Вместе с тем, термин становится для ряда государств всё более предпочтительным при описании внешнеполитических концепций. Ш. Скотт замечает, что стратегии национальной безопасности США разных лет ссылаются на RBO, но по количеству упоминаний концепции союзники США значительно превосходят их в подчёркивании перехода от международного права к RBO. Так, Стратегия национальной безопасности и Обзор стратегической обороны и безопасности Соединенного Королевства 2015 года включали три ссылки на международное право и тридцать на RBO, аналогичный документ Австралии 2016 года упомянул термин пятьдесят шесть раз[36].

В зарубежной научной литературе, поддерживающей релевантность RBO, как правило, упоминается два государства, наиболее активно противостоящих концепции – Россия и Китай, которые в противовес либеральным демократическим странам именуют ревизионистскими и авторитарными[37]. При этом необходимо отметить, что данный довод не в полной мере достоверен. Россия открыто критикует концепцию, заявляя о подмене международного права RBO, и не использует в публичной риторике данную концепцию в качестве его синонима. Флагманом критики RBO в зарубежной литературе считают министра иностранных дел России С.В. Лаврова[38], который действительно как в рамках выступлений, так и в рамках научно-публицистической деятельности указывает на пагубные для всего человечества последствия продвижения RBO: «Насаждая «основанный на правилах порядок», его авторы высокомерно отвергают ключевой принцип Устава ООН – суверенное равенство государств. Квинтэссенцией «комплекса исключительности» стало «гордое» заявление главы дипломатии Евросоюза Жозепа Борреля о том, что «Европа – это райский сад, а остальной мир – джунгли[39]».

В то же время Китай допускает ссылки на анализируемую формулировку, при этом подчёркивая, что под правилами подразумеваются правила, установленные системой ООН и международных договоров, связывающих Китай обязательствами. В период обоих сроков президентства Д. Трампа официальные лица и органы Китая заявили о нарушении США основанного на правилах многостороннего торгового порядка (rules—based multilateral trade order (system))[40]. Наряду с этим, часто при оценке политики «двойных стандартов» государств Запада и правил, не основанных на международном праве, Китай использует словосочетание «так называемый «международный порядок, основанный на правилах» (so—called «rules—based international order»)[41]. В этом ключе позиция Китая совпадает с российской. В частности, бывший директор Департамента по делам Северной Америки и Океании Министерства иностранных дел Китая Ян Тао в одном из интервью заявил: «Некоторые люди всегда говорят о «международном порядке, основанном на правилах». На каких именно правилах они основаны? Если это Устав ООН, у Китая нет проблем. Если это правила, сформулированные горсткой стран, Китаю, как и многим другим странам, будет трудно договориться[42]».

Китайский профессор Л. Сян исследует историческое обоснование противопоставления Китая Западу. Он приходит к выводу о том, что с середины XVII века до настоящего времени существуют три образа государства, созданные учеными эпохи Просвещения. Первый — иезуитский образ языческого, но, по сути, благостного Китая, чья система ценностей, несмотря на нераскрытую естественную теологию монотеизма, была морально сродни догматам христианства. Второй — образ экзотического Китая в стиле рококо, отраженный главным образом в искусстве и архитектуре. И третий, более поздний философский образ коррумпированного деспотизма, представленный, в частности, Ш.Л. Монтескье[43].

Последний образ позволил Западу оправдать свою колониальную экспансию и утвердить собственную систему ценностей в отношении Китая как единственно правильную. Сегодняшнее противостояние Китая и Запада, как отмечает Л. Сян, является продолжением этого цивилизационного конфликта. По его оценке, Европа, преодолев колониальный этап, более успешно стремится к налаживанию партнёрства с Китаем, тогда как США продолжают видеть в нём соперника, что проявляется в политике сдерживания и идеологических столкновениях, для чего используется, среди прочего, и концепция RBO[44].

Относительно перспектив интегрирования Китая в LIO и RBO автор выделяет среди зарубежных трудов две противоположные теории. Первая — теория неизбежной интеграции Китая в либеральный порядок. Её сторонники полагают, что Китай, пользуясь выгодами глобализации, в конечном итоге, примет западные ценности демократии и свободного рынка. Вторая теория, напротив, утверждает, что Китай неизбежно бросит вызов существующему порядку, следуя примеру агрессивных держав прошлого. Тем не менее, Л. Сян обосновывает несостоятельность теорий, отмечая, что страна не стремится ни разрушить международный порядок, ни полностью встроиться в него. Скорее, Китай желает адаптировать систему под свои культурные и национальные интересы, что ведет к цивилизационному конфликту с Западом[45]. Представляется, что такая трактовка соответствует положениям международного права, в том числе, принципу суверенного равенства государств, но не соответствует видению LIO и RBO в том их прочтении, которое стремится на первое место поставить западное видение мироустройства.

Анализ концепций RBO и LIO показывает, что их содержательная часть также неустойчива и наполняется смыслом того субъекта, кто прибегает к их использованию. В качестве политической категории, допускаем, это более приемлемо, однако в юридическом понимании такая неопределённость невозможна. Практика следования закреплённым более 70 лет назад в Уставе ООН основополагающим принципам международного права[46] демонстрирует заметную пестроту, что ведёт к негативным последствиям и кризисам в рамках самого международного права. Добавление разночтений к уже существующим посредством использования иных, политологических категорий, только усиливает негативный эффект, ведущий, в том числе, к обесцениванию значения международного права. 

Сторонники реализма, настаивающие на том, что международно-правовая система невозможна без политической компоненты, и что RBO и LIO некоторым образом «оживляют» и актуализируют тяжеловесные юридические конструкты, ставят международное право на второстепенные позиции, превознося политику. Вместе с тем мир на примере множества войн, включая трагические события XX века, уже видел, к чему приводит система, основанная на политических правилах. Именно поэтому при создании ООН государства посчитали, что «правила» должны быть в максимальной степени, насколько это позволяют границы суверенитета, юридическими. Их политизация, представляется, возвращает международную систему в более «тёмные» времена.

Также среди исследователей RBO существует мнение, что эта политологическая (политическая) категория придаёт международному праву моральный ориентир и может развиваться в качестве важного инструмента, дополняющего и укрепляющего многосторонние концепции верховенства права против произвольных и субъективных альтернатив[47]. Однако, во-первых, феномен морали многогранен, и его понимание зависит от множества факторов, включая цивилизационные различия, что RBO отрицает. Во-вторых, международное право самодостаточно в вопросе определения универсальных моральных ориентиров, юридически признанных в большинстве государств мира, ввиду чего RBO и LIO предстают с этой точки зрения ложными помощниками, поскольку сами обеспечить точное понимание, какой именно морали необходимо придерживаться, не способны.

Вместе с тем при очевидном противостоянии России существованию феномена RBO, А.Н. Вылегжанин констатирует, что, так как он используется помимо «демократического блока» и в развивающихся странах, и в Китае, бороться против него нецелесообразно. Гораздо более плодотворным был бы шаг к формальному закреплению основного содержания концепции, которое устроило бы большинство сторон и нейтрализовать ее негативный антимеждународно-правовой оттенок[48].

Библиографический список:

1. Лавров С.В. Подлинная многосторонность и дипломатия против «порядка, основанного на правилах» // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 4. С. 72–81.
2. Нефедов Б.И. Когда и почему возникла доктрина «Международный порядок, основанный на правилах». – Московский журнал международного права. 2024. № 3. C. 6–16.
3. Bashfield S., Proukaki E.K. The Rules-Based Order, International Law and the British Indian Ocean Territory: Do as I Say, Not as I Do. German Law Journal, 2022, 23 (5), pp. 713–737.
4. Baxter R. R. International Law in ‘Her Infinite Variety.’ The International and Comparative Law, 1980, Quarterly 29, no. 4, pp. 549–66.
5. Dugard J. The choice before us: International law or a ‘rules-based international order’? Leiden Journal of International Law, 2023. 36(2), pp. 223–232.
6. Dworkin A., Leonard M. CAN EUROPE SAVE THE WORLD ORDER? European Council on Foreign Relations, 2018. 37 p.
7. Glaser C. A. Flawed Framework: Why the Liberal International Order Concept Is Misguided. International Security. 2019. 43., pp. 51-87.
8. Ikenberry G. J. Liberal Leviathan: The Origins, Crisis, and Transformation of the American World Order, 2011, vol. 141. 393 p.
9. Jain A., Kroenig M., Albright M., Hadley S. J. The current rules-based international system and its benefits. In Present at the Re-Creation: A Global Strategy for Revitalizing, Adapting, and Defending a Rules-Based International System. Atlantic Council. 2019, pp. 10–15.
10. Jorgensen M. A. The Jurisprudence of the Rules-Based Order: The Power of Rules Consistent with but Not Binding under International Law. Melbourne Journal of International Law. 2021. 40 p.
11. Kundnani H. What is the Liberal International Order? German Marshall Fund of the United States. 2017. 10 p.
12. Mearsheimer J. Bound to Fail: The Rise and Fall of the Liberal International Order. International Security. 2019. 43., pp. 7-50.
13. Remler P. Russia’s Concept of International Law. In Russia at the United Nations: Law, Sovereignty, and Legitimacy. Carnegie Endowment for International Peace. 2020. 20 p.
14. Scott, S. V. The Decline of International Law as a Normative Ideal. Victoria University of Wellington Law Review. 2018, pp. 627-644.
15. Vylegzhanin A.N., Nefedov B.I., Voronin E.R., Magomedova O.S., Zotova P.K. The Term “Rules-based International Order” in International Legal Discourses. Moscow Journal of International Law. 2021(2), pp. 35-60.
16. Xiang L., Flockhart T., Kupchan C. A., Lin C., Nowak B. E., & Quirk P. W. China and the International «Liberal» (Western) Order. In Liberal Order in a Post-Western World. 2014, pp. 107–120.
    
    
    

Информация об авторе:

Панова Полина Сергеевна, аспирант Юридического института Российского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы (РУДН)

Information about the author:

Panova Polina Seergeevna, PhD student of the Law Institute of the RUDN University named after Patrice Lumumba

---

[1] См., к примеру Стратегию национальной безопасности США от 2022 года [Электронный ресурс]. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 13.11.2024), отчёт Атлантического Совета НАТО — Jain, A., Kroenig, M., Albright, M., & Hadley, S. J. (2019). The current rules-based international system and its benefits. In Present at the Re-Creation: A Global Strategy for Revitalizing, Adapting, and Defending a Rules-Based International System (pp. 10–15). Atlantic Council [Электронный ресурс]. URL: http://www.jstor.org/stable/resrep20951.5 (дата обращения: 13.11.2024).

[2] Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945 года [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/ru/charter-united-nations/ (дата обращения: 13.11.2024).

[3] Current status of the work of the Commission and forthcoming deadlines. Сайт Комиссии международного права ООН [Электронный ресурс]. URL: https://legal.un.org/ilc/status.shtml (дата обращения: 13.11.2024).

[4] Dugard J. The choice before us: International law or a ‘rules-based international order’? Leiden Journal of International Law, 2023. 36(2), p. 224 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.1017/S0922156523000043 (дата обращения: 17.11.2024).

[5] Там же, p. 224-225.

[6] Jorgensen M. A. The Jurisprudence of the Rules-Based Order: The Power of Rules Consistent with but Not Binding under International Law. Melbourne Journal of International Law. 2021. P. 6.

[7] Dworkin A., Leonard M. CAN EUROPE SAVE THE WORLD ORDER? European Council on Foreign Relations (2018). P. 4 [Электронный ресурс]. URL: http://www.jstor.org/stable/resrep21509 (дата обращения: 17.11.2024).

[8] Там же.

[9] Там же, pp. 5-6.

[10] Там же, p. 6.

[11] Там же, p. 7.

[12] Там же, pp. 1-2.

[13] Vylegzhanin A.N., Nefedov B.I., Voronin E.R., Magomedova O.S., Zotova P.K. The Term “Rules-based International Order” in International Legal Discourses. Moscow Journal of International Law. 2021;(2), p. 40 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.24833/0869-0049-2021-2-35-60 (дата обращения: 18.11.2024).

[14] Там же.

[15] Mearsheimer J. Bound to Fail: The Rise and Fall of the Liberal International Order. International Security. 2019. 43. 7-50. P. 10.

[16] Там же.

[17] Glaser C. A. Flawed Framework: Why the Liberal International Order Concept Is Misguided. International Security. 2019. 43. 51-87. P. 58.

[18] Bashfield S., Proukaki E.K. The Rules-Based Order, International Law and the British Indian Ocean Territory: Do as I Say, Not as I Do. German Law Journal, 2022, 23, no. 5: 713–37. P. 716 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.1017/glj.2022.44. (дата обращения: 17.11.2024).

[19] Нефедов Б.И. Когда и почему возникла доктрина «Международный порядок, основанный на правилах». – Московский журнал международного права. 2024. № 3. C. 6–16. С. 10 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.24833/08690049-2024-3-6-16 (дата обращения: 24.03.2025).

[20] Dugard J. The choice before us: International law or a ‘rules-based international order’? Leiden Journal of International Law, (2023). 36(2), p. 226 [Электронный ресурс]. URL:  https://doi.org/10.1017/S0922156523000043 (дата обращения: 17.11.2024).

[21] Report of the Special Rapporteur on the promotion and protection of human rights and fundamental freedoms while countering terrorism. UN General Assembly 29 August 2019, A/74/335 [Электронный ресурс]. URL: https://daccess-ods.un.org/access.nsf/Get?OpenAgent&DS=A/74/335&Lang=E (дата обращения: 19.11.2024).

[22] Jain A., Kroenig M., Albright M., Hadley S. J. The current rules-based international system and its benefits. In Present at the Re-Creation: A Global Strategy for Revitalizing, Adapting, and Defending a Rules-Based International System. Atlantic Council. P. 11 [Электронный ресурс]. URL:  http://www.jstor.org/stable/resrep20951.5 (дата обращения: 13.11.2024).

[23] Там же.

[24] Dugard J. The choice before us: International law or a ‘rules-based international order’? Leiden Journal of International Law, (2023). 36(2), p. 226 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.1017/S0922156523000043 (дата обращения: 19.11.2024).

[25] Walt S.M. China Wants a ‘Rules-Based International Order,’ Too. Foreign Policy Magazine [Электронный ресурс]. URL: https://foreignpolicy.com/2021/03/31/china‑wants‑a rules based‑international‑order‑too/ (дата обращения: 19.11.2024).

[26] Status of Conventions. International Maritime Organization web site [Электронный ресурс]. URL: https://www.imo.org/en/About/Conventions/Pages/StatusOfConventions.aspx (дата обращения: 19.11.2024).

[27] Dugard J. The choice before us: International law or a ‘rules-based international order’? Leiden Journal of International Law, (2023). 36(2) [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.1017/S0922156523000043 (дата обращения: 19.11.2024).

[28] Цит. по: Vylegzhanin A.N., Nefedov B.I., Voronin E.R., Magomedova O.S., Zotova P.K. The Term “Rules-based International Order” in International Legal Discourses. Moscow Journal of International Law. 2021;(2), p. 53 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.24833/0869-0049-2021-2-35-60 (дата обращения: 18.11.2024).

[29] Ikenberry G. J. Liberal Leviathan: The Origins, Crisis, and Transformation of the American World Order, 2011 (Vol. 141). Princeton University Press. P. 21 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.2307/j.ctt7rjt2 (дата обращения: 19.11.2024).

[30] Там же, с. 2.

[31] Там же, с. 21.

[32] Jorgensen M. A. The Jurisprudence of the Rules-Based Order: The Power of Rules Consistent with but Not Binding under International Law. Melbourne Journal of International Law. 2021. P. 7.

[33] Там же.

[34] Scott S. V. The Decline of International Law as a Normative Ideal. Victoria University of Wellington Law Review. 2018. P. 640.

[35] Baxter R. R. International Law in ‘Her Infinite Variety.’ The International and Comparative Law Quarterly 29, no. 4 (1980): 549–66. P. 565 [Электронный ресурс]. URL: http://www.jstor.org/stable/758830 (дата обращения: 19.11.2024).

[36] Scott S. V. The Decline of International Law as a Normative Ideal. Victoria University of Wellington Law Review. 2018. P. 638.

[37] Kundnani H. What is the Liberal International Order? German Marshall Fund of the United States. 2017, p. 1 [Электронный ресурс]. URL: http://www.jstor.org/stable/resrep18909 (дата обращения: 19.11.2024).

[38] См., к примеру, Jorgensen M. A. The Jurisprudence of the Rules-Based Order: The Power of Rules Consistent with but Not Binding under International Law. Melbourne Journal of International Law. 2021. P. 15., Remler P. Russia’s Concept of International Law. In Russia at the United Nations: Law, Sovereignty, and Legitimacy (pp. 3–5). Carnegie Endowment for International Peace. P. 3.

[39] Лавров С.В. Подлинная многосторонность и дипломатия против «порядка, основанного на правилах» // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 4. С. 72–81. [Электронный ресурс]. URL: https://globalaffairs.ru/articles/podlinnaya-mnogostoronnost/ (дата обращения: 19.11.2024).

[40] Ambassador: China and the EU Have a Joint Responsibility to Uphold the Rules-based Multilateral Trade Order. Ministry of Foreign Affairs The People’s Republic of China / news dated April 05, 2018 [Электронный ресурс]. URL: https://www.fmprc.gov.cn/eng/xw/zwbd/202405/t20240530_11360623.html (дата обращения: 06.04.2025); Chinese Government’s Position on Opposing U.S. Abuse of Tariffs. Ministry of Foreign Affairs The People’s Republic of China / news dated on April 05, 2025 [Электронный ресурс]. URL: https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/xw/zyxw/202504/t20250406_11589042.html (дата обращения: 06.04.2025).

[41] Xie Feng: The U.S. side’s so-called «rules-based international order» is designed to benefit itself at others’ expense, hold other countries back and introduce «the law of the jungle». Ministry of Foreign Affairs The People’s Republic of China / news dated July 26, 2021 [Электронный ресурс]. URL: https://www.fmprc.gov.cn/eng/wjb/zzjg_663340/bmdyzs_664814/xwlb_664816/202406/t20240606_11402818.html (дата обращения: 06.04.2025).

[42] Chinese FM clarifies position on US-claimed ‘rules-based intl order’ by Global Times published June 21, 2023 [Электронный ресурс]. URL: https://www.globaltimes.cn/page/202306/1292977.shtml (дата обращения: 06.04.2025).

[43] Xiang L., Flockhart T., Kupchan C. A., Lin C., Nowak B. E., & Quirk P. W. China and the International «Liberal» (Western) Order. In Liberal Order in a Post-Western World (pp. 107–120). German Marshall Fund of the United States. P. 111. [Электронный ресурс]. URL: http://www.jstor.org/stable/resrep18958.14 (дата обращения: 06.04.2025).

[44] Там же, с. 116.

[45] Там же, с. 109-110.

[46] Устав Организации Объединенных Наций, принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945, статья 2. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/ru/about-us/un-charter/full-text (дата обращения: 22.01.2024).

[47] Jorgensen M. A. The Jurisprudence of the Rules-Based Order: The Power of Rules Consistent with but Not Binding under International Law. Melbourne Journal of International Law. 2021. P. 36.

[48] Vylegzhanin A.N., Nefedov B.I., Voronin E.R., Magomedova O.S., Zotova P.K. The Term «Rules-based International Order» in International Legal Discourses. Moscow Journal of International Law. 2021;(2), p. 58 [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.24833/0869-0049-2021-2-35-60 (дата обращения: 18.11.2024).