Коррупция: сущность понятия, классификация и международно-правовые аспекты противодействия

Настоящая статья посвящена актуальной проблематике, связанной с коррупцией, одним из сложнейших и негативных социально-правовых явлений, сопровождающим человечество с момента возникновения государства как института политической власти.

Автор – на основе анализа целого ряда существующих дефиниций указанного понятия – дает свою трактовку этого феномена, которая понимается как несанкционированное (незаконное) использование служебного или иного доминирующего положения в публичной и частной сферах в корыстных целях. Кроме того, он предлагает собственные базовые основания классификации коррупции, считая, что при разделении ее на общие виды целесообразно использовать в качестве единого основания предметный признак («материальная» и «нематериальная» коррупция), а в процессе разграничения коррупции на частные виды применять как единое основание объектный признак, принимая во внимание, что любое коррупционное действие затрагивает определенный объект – сферу социальной жизни: гражданскую (бытовую), деловую, политическую и т. п.

В статье рассматриваются ключевые международные конвенции универсального и регионального уровней, которые в своей совокупности составляют международно-правовую базу в антикоррупционной сфере, являющуюся основой для содействия разработке аналогичного внутригосударственного законодательства, а также для дальнейшего развития и совершенствования действующего законодательства в странах, ратифицировавших соответствующие международные конвенции.

Автор настоящей публикации считает, что на международном уровне и в современной России весьма затруднительно будет кардинально переломить в лучшую сторону ситуацию в деле противодействия коррупции до тех пор, пока не будет реально внедрен полноценный механизм общественного контроля в указанной сфере, пока активно не включится в данный процесс гражданское общество, о котором идет речь в ст. 13-й Конвенции ООН против коррупции (2003 г.).

Ключевые слова: коррупция, классификация коррупции, противодействие коррупции, международное право, международные конвенции, международные организации, антикоррупционное законодательство, антикоррупционная политика, институты гражданского общества, общественный контроль.

Corruption: the essence of the Concept, Classification and international legal aspects of Counteraction

This article is devoted to topical issues related to corruption, one of the most complex and negative social and legal phenomena that have accompanied humanity since the emergence of the state as an institution of political power.

The author — on the basis of an analysis of a number of existing definitions of this concept — gives his own interpretation of this phenomenon, which is understood as an unauthorized (illegal) use of an official or other dominant position in the public and private spheres for personal gain. In addition, he proposes his own basic foundations for the classification of corruption, believing that when dividing it into general types, it is advisable to use the subject attribute («material» and «intangible» corruption) as a single basis, and in the process of differentiating corruption into private types, use it as a single the basis is an object sign, taking into account that any corrupt action affects a certain object — the sphere of social life: civil (household), business, political, etc.

The article examines the key international conventions of the universal and regional levels, which together constitute the international legal framework in the anti-corruption sphere, which is a basis for facilitating the development of similar domestic legislation, as well as for the further development and improvement of the current legislation in the countries, ratified the relevant international conventions.

The author of this publication believes that at the international level and in modern Russia it will be very difficult to radically change the situation in the fight against corruption for the better until a full-fledged mechanism of public control in this area is actually introduced, until he actively participates in this process. civil society referred to in Art. 13th UN Convention against Corruption (2003).

Key words: corruption, classification of corruption, anti-corruption, international law, international conventions, international organizations, anti-corruption legislation, anti-corruption policy, civil society institutions, public control.

В преамбуле к Конвенции ООН о противодействии коррупции (2003 г.) говорится о том, что коррупция уже не представляет собой локальную проблему, а превратилась в транснациональное явление, которое затрагивает общество и экономику всех стран. Именно данное обстоятельство, на наш взгляд, явилось одним из тех мощных импульсов, которые побудили Организацию Объединенных Наций в самом начале третьего тысячелетия разработать и принять указанную выше Конвенцию.

Определения понятия «коррупция» и ее классификация. Коррупция как весьма специфический и крайне негативный социально-правовой феномен знакома человечеству с незапамятных времен, являясь ровесницей такого базового социального института (института политической власти), каким выступает государство.

Коррупцию зачастую сравнивают с болезнью, применяя специальные или медицинские термины, которые в сочетании с понятием «коррупция» невольно вызывают жестко детерминированные ассоциации, придавая рассматриваемому феномену коннотацию, осязаемо связываемую в сознании с конкретными видами болезни или пандемии («социальная чума», «социальная болезнь человечества», «раковая опухоль коррупции», «метастазы коррупции» и т. п.).

Такая тенденция находит свое отражение даже в названиях научных работ и публикаций зарубежных и российский ученых. Так, например, М. Джонстон (M. Johnston) свое исследование, вышедшее в свет в 2005 г., назвал «Синдромы коррупции. Богатство, власть и демократия» («Syndromes of Corruption. Wealth, Power and Democracy») [8], а В. В. Борцев в названии своей кандидатской диссертации (2014) использовал медицинский термин «контагиозность» (от лат. contagiosus – заразительный, заразный) – «Коррупция: контагиозность, последствия и методы противодействия» [14].

Исключительно широкий круг вопросов и проблем, непосредственно сопряженных с исследованием коррупции, а также с противодействием ей, в течение довольно длительного времени находится в зоне повышенного внимания юристов [11, с. 119 – 130; 12, с. 169 – 173; 13; 16, с. 166 – 176; 17, с. 166 – 170; 19, с. 24 – 28; 21; 26, с. 110 – 116; 27, с. 335 – 342; 28, с. 79 – 86; 29, с. 147 – 154; 30; 31; 32, с. 79 – 86; 33, с. 74 – 82; 34, с. 6 – 10; 42, с. 33 – 39; 45, с. 36 – 39; 46, с. 67 – 71; 47, с. 87 – 95; 49, с. 5 – 12; 50; 55, с. 86 – 110; 56, с. 4 – 13; 57, с. 136 – 139; 61, с. 5 – 17; 62, с. 6 – 14; 64, с. 178 – 180, и др.], экономистов  [2; 4; 14; 20; 22; 23; 25, с. 30 – 37, и др.], политологов [3; 5; 7, p. 974 – 984; 8; 9, p. 299 – 307; 24; 48; 58; 59, с. 128 – 135, и др.], психологов  [15, и др.], социологов [43, с. 64 – 71; 54, с. 501; 60, с. 212 – 219; 63, и др.], иных специалистов, что обусловлено полиаспектностью («многоликостью») рассматриваемой категории и междисциплинарностью коррупции в качестве объекта анализа. В этой связи вполне уместно заметить, что в Преамбуле Конвенции ООН против коррупции говорится о том, что для эффективного предупреждения коррупции и борьбы с ней необходим «всеобъемлющий и многодисциплинарный подход» [36].

В научной литературе существует точка зрения, согласно которой, «в силу огромной продолжительности существования феномена коррупции исследование его генезиса предпринималось представителями различных наук, поэтому теории, посвященные коррупции, многочисленны и противоречивы» [22, с. 9].

Действительно, изучению различных аспектов коррупции, в том числе проблематике противодействия ей, посвящены тысячи публикаций, десятки кандидатских и докторских диссертаций, монографий и т. п. в современной России и за рубежом. Однако до сих пор отсутствует единая, общепринятая и консолидированная дефиниция понятия «коррупция».

В частности, академик РАН, директор Института законодательного и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации,  Т. Я. Хабриева считает, что коррупция «давно уже не сводится к тривиальным видам взяточничества и злоупотреблений. Она охватывает такие виды правонарушений, как коррупционный лоббизм, коррупционный фаворитизм, коррупционный протекционизм, непотизм, незаконное распределение и перераспределение общественных ресурсов и фондов, незаконное присвоение общественных ресурсов в личных целях, вымогательство, злоупотребление властью или должностным положением, совершаемое для удовлетворения корыстных интересов, так называемый блат и др. Соответственно приводятся различные классификации коррупции и коррупционной деятельности, например, различают коммерческое взяточничество и политическую коррупцию. Однако дать исчерпывающий перечень коррупционных видов деятельности невозможно» [61, с. 13].

Следует выразить солидарность с тезисом академика Т. Я. Хабриевой, согласно которому не представляется возможным составить исчерпывающий каталог коррупционной деятельности, поскольку такая деятельность постоянно видоизменяется: коррупционеры и корруптеры перманентно изощряются в поисках новых приемов и схем для замысла и осуществления латентных коррупционных правонарушений и преступлений.

Российские исследователи Ю. В. Латов и Ю. Г. Наумов, стремясь к краткости, утверждают, что «…коррупция ─ использование служебного положения для извлечения личной выгоды …» [43, с. 65].

Соответствующая статья, опубликованная в фундаментальной (в двухтомной) «Социологической энциклопедии» (2003 г.), следующим образом трактует коррупцию: «Коррупция ─ деятельность в сфере политики или государственного управления, заключающаяся в использовании должностными лицами доверенных им прав и властных возможностей в целях личного обогащения. Наиболее типичные проявления коррупции ─ подкуп чиновников и общественно-политических деятелей, взяточничество за законное и незаконное предоставление благ и преимуществ, протекционизм (выдвижение по принципам родства, личной преданности и приятельских отношений)» [54, с. 501].

Надо отметить, что имеет место и термин «коррумпирование». Под данным термином понимают предложение или дача какого-либо поощрения, которое может повлечь или влечет за собой предоставление неправомерного преимущества. Таким образом, подчеркнута необходимость состоявшегося коррупционного сговора между двумя или более участниками и то, что виновными в коррупции следует считать обе стороны: как дающих, так и получающих такие поощрения.

В данной связи, на наш взгляд, уместно привести тезис Р. Аксельрода (R. Axelrod), содержащийся в его работе «Эволюция сотрудничества. Основные книги» («The Evolution of Cooperation. Basic Books) и согласно которому «Нет необходимости считать сотрудничество желательным с точки зрения остального мира. Бывают случаи, когда хочется замедлить, а не способствовать сотрудничеству между игроками. Деловые практики тайного сговора хороши для вовлеченных компаний, но не так хороши для остальной части общества. Фактически, большинство форм коррупции приветствуются участниками, но нежелательны для всех остальных» [2, с. 17 – 18].

Переходя к рассмотрению определений  коррупции, закрепленных в законодательных актах Содружества Независимых Государств и Российской Федерации, нужно сказать, что в модельном законе «О борьбе с коррупцией» Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств (далее – МПА СНГ), принятом в г. Санкт-Петербурге 3 апреля 1999 г. Постановлением № 13-4 на 13-м пленарном заседании МПА СНГ, зафиксировано следующее определение коррупции: «Коррупция (коррупционные правонарушения) ─ не предусмотренное законом принятие лично или через посредников имущественных благ и преимуществ государственными должностными лицами, а также лицами, приравненными к ним, с использованием своих должностных полномочий и связанных с ними возможностей, а равно подкуп данных лиц путем противоправного предоставления им физическими и юридическими лицами указанных благ и преимуществ. Коррупционные правонарушения, относящиеся к уголовно наказуемым деяниям, ─ получение и дача взятки, другие коррупционные правонарушения, связанные с противоправным получением благ и преимуществ либо создающие условия для коррупции, ответственность за которые установлена уголовным кодексом государства» [46].

Федеральный закон Российской Федерации «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ квалифицирует коррупцию, как:

а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;

б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица» [51].

Таким образом, на наш взгляд, и модельный закон Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ, и Федеральный закон «О противодействии коррупции» также не избежали методологической ошибки, определяя понятие «коррупция» при помощи перечня коррупционных деяний. Более того, указанные законодательные акты однозначно связывают коррупцию с использованием «служебным» и/или «должностным» положением, что, на наш взгляд, свидетельствует о том, что российский законодатель уже априори отнес служащих и прочих должностных лиц к субъектам потенциальных коррупционных правонарушений. Тем самым, оставляя за пределами сферы действия этих, по сути, базовых антикоррупционных законов, остальных лиц, непосредственно не имеющих служебной или государственной (публичной) принадлежности: представителей частного сектора (бизнес-сообщества), институтов гражданского общества (политических партий, общественных организаций, различных клубов, ассоциаций и т. п.).

Что касается модельного закона МПА СНГ, то в нем четко зафиксированы субъекты потенциальных коррупционных правонарушений, а именно – «государственные должностные лица, а также лица, приравненные к ним». Следовательно, эти законы направлены на противодействие так называемой административной (или бюрократической) коррупции.

Целесообразно сделать специальный акцент на том важном обстоятельстве, что нередко исследователи пытаются определить сущность коррупции при помощи ее классификации (то есть, сознательно фрагментируя искомое понятие в целях выделения базовых детерминант той или иной разновидности коррупционной деятельности или сферы, которые в своей совокупности позволят их идентифицировать в понятийном контексте).

В то же время следует заметить, что стремление к максимизации в процессе классификации коррупции присуще многим ученым и экспертам. Так, например, М. Левин и Г. Сатаров различают бытовую коррупцию, охватывающую сферу рутинных взаимодействий граждан и власти (здравоохранение, образование, судопроизводство, различного вида регистрации, военный призыв, личная безопасность и т. п.), и деловую коррупцию, распространяющуюся на сферу взаимодействия бизнеса и власти-регулятора. В странах с высоким уровнем коррупции (как в России) особенно существенна первая, в то время как в западных странах коррупция более распространена в сфере деловой активности. В то же время, М. Левин и Г. Сатаров понимают политическую коррупцию как незаконное использование властных полномочий для укрепления собственной власти [44].

С точки зрения Д. А. Зарандия, политическая коррупция представляет собой прямую или опосредованную взаимосвязь между институтами, чиновниками государственной власти и населением, противоправную, по существу, и многообразным свойствам негативного содержания, в основе которой – незаконное, аморальное использование управомоченным государственным лицом должностных полномочий с корыстной целью  [24, с. 14].

По мнению названного автора, политическая коррупция, отражая реальные феномены политической действительности, массово обнаружилась на разных уровнях власти и сравнительно недавно проявилась также в теоретической мысли России. Подъем интереса к политической коррупции отмечен рубежом конца XX ─ начала XXI веков, и понятийная содержательность данного явления еще недостаточно исследована в теории. На каждом из двух основных уровнях познания (эмпирическом и теоретическом) политической коррупции заметно отрицание универсальности как принципа и метода когнитивной деятельности человеческих субъектов [24, с. 5].

Однако не трудно заметить, что определение, сформулированное  Д.А. Зарандия, в корне противоречит дефиниции политической коррупции, которое содержится в работе М. Левина и Г. Сатарова.

Таким образом, даже небольшой сравнительный анализ ряда определений понятия «коррупция» наглядно показывает существующие расхождения (зачастую диаметрально противоположные точки зрения на сущность того или иного вида коррупции).

С одной стороны, это можно объяснить полисемией самого термина «коррупция», который, по мнению ряда авторов, можно понимать, по меньшей мере, в трех значениях, в зависимости от его смысловой нагрузки, как явление социальное, уголовно-правовое и политико-экономическое [25, с. 31]. С другой, – многообразием научных подходов, которые используют представители научного и экспертного сообщества в процессе исследования сущности и социально-правовой природы понятия «коррупция».

В принципе, указанные подходы можно вполне классифицировать по отраслям гуманитарных и общественных наук: юридический подход, экономический подход, социологический подход, психологический подход и т. п.

Например, Г. И. Богуш, в своей диссертации использовал юридический подход. С его точки зрения, коррупция представляет собой социальное явление, не сводимое ко взяточничеству и иным формам подкупа, которое «включает в свою структуру широкий спектр корыстных деяний, совершаемых субъектами власти и управления в публичном и частном секторах с использованием своего служебного положения. В юридическом определении коррупции должны быть отражены следующие признаки: социальная сущность (разложение власти), нормативный характер (запрещенность нормами права), корыстная мотивация. В структуру коррупции входят не только коррупционные преступления, но и иные правонарушения (административные, дисциплинарные, гражданско-правовые)» [13, с. 10].

В свою очередь, И. А. Доценко в своем диссертационном исследовании предлагает рассматривать этот феномен с позиций экономического подхода. По его мнению, данный подход дает реальную возможность «рассматривать коррупцию как продажу властных полномочий на рынке властных услуг, поскольку властные решения становятся предметом сделок. В этом случае коррупция выступает индикатором как существования рыночных отношений в органах власти, так и слабости государственных институтов по регулированию хозяйственной деятельности. … Экономический подход к анализу коррупции рассматривает ее преимущественно в двух ипостасях: а) как способ снижения издержек и б) как способ формирования безопасной для ведения собственного бизнеса среды (или как способ борьбы за монопольную ренту» [22, с. 9].

С точки зрения автора данной публикации, коррупция представляет собой несанкционированное (незаконное) использование служебного или иного доминирующего положения в публичной и частной сферах в корыстных целях.

Что касается специфики коррупции, то, в частности, следует привести мнение Э. С. Будагова, который считает, что коррупция в качестве сложного латентного социального явления «имеет целый ряд специфических черт: многоаспектность коррупции как социально-правового явления; объективные трудности в выработке ее адекватного определения; несистематичность и одностороннее формирование правовой основы противодействия коррупции в России, которая включает конкретные организационно-правовые меры противодействия коррупции; необходимость комплекса политических, экономических, административных правовых системных мер в рамках единой стратегии действий всех государственных и негосударственных институтов, граждан; наличие угроз в деле обеспечения национальной безопасности; необходимость анализа влияния коррупции на различные сферы общественной жизни и виды государственной и общественной деятельности и изучения как положительного, так и отрицательного опыта правового регулирования и практики деятельности в области противодействия коррупции; дальнейшее развитие должно получить международное сотрудничество в области противодействия коррупции» [15, с. 7].

Представляется, что в полной мере следует выразить солидарность с позицией Э. С. Будагова, согласно которой к антикоррупционным средствам в современном обществе вполне возможно отнести административно-правовые средства, реализацию административных реформ, выступающих фактором усиления законности и изжития коррупции в российском социуме, изучение коррупции через вычленение отдельных аспектов – экономического, политического, социально-психологического [15, с. 7].

Однако, на наш взгляд, к перечисленным средствам, которые предлагаются Э. С. Будаговым использовать в сфере противодействия коррупции, необходимо в обязательном порядке добавить участие институтов гражданского общества, без которого, как подтверждает практика зарубежных стран, государство в одиночку не сможет справиться с этой серьезной «социальной болезнью человечества».

Проблемы классификация коррупции. Согласно доминирующей точке зрения представителей научного и экспертного сообщества, коррупция является чрезвычайно «многоликим» социальным феноменом, поэтому имеющиеся на данный момент классификации не отражают в полной мере ее сущность. Представляется, что такая ситуация в деле классификации коррупции обусловлена тем, что среди исследователей, занимающихся рассматриваемой проблематикой, отсутствует единое общепринятое основание, по которому целесообразно классифицировать коррупцию.

Так, одни авторы предлагают классифицировать коррупционные проявления по предметному признаку [20, с. 10], вторые призывают к классификации видов коррупционной деятельности [23, с. 14 – 15], третьи выделяют два вида коррупции – неорганизованную и сетевую, руководствуясь инцидентным или организованным характером коррупционного правонарушения; четвертые авторы ратуют за объектный признак, принимая во внимание, что любое коррупционное действие затрагивает определенный объект – сферу общественной жизни: гражданскую, хозяйственную, политическую и т. д. В зависимости от объекта воздействия выделяются следующие основные виды коррупции: гражданская коррупция (затрагивает сферу гражданских взаимоотношений в обществе); бизнес-коррупция (затрагивает хозяйственную сферу взаимоотношений в обществе); политическая коррупция (затрагивает политическую сферу взаимоотношений в обществе) [7, p. 974 – 984].

Так, М. А. Грибков в своей кандидатской диссертации предлагает классифицировать коррупционные проявления по предметному признаку, разделяя коррупцию на материальную и нематериальную. При этом он перечисляет основные формы коррупции как в материальной, так и в нематериальной сферах, оставляя за пределами своего внимания различные области общественной жизни [20, с. 9]. Данное обстоятельство, по нашему мнению, значительным образом снижает эффект предлагаемой классификации, придавая ей излишне расширенный характер.

В этой связи автор настоящей статьи предлагает:

• при разделении коррупции на общие виды использовать в качестве единого основания предметный признак («материальная» и «нематериальная» коррупция);
• в процессе разграничения коррупции на частные виды применять как единое основание объектный признак, принимая во внимание, что любое коррупционное действие затрагивает определенный объект – сферу социальной жизни: гражданскую (бытовую), деловую, политическую и т. п.

Международно-правовые аспекты противодействия коррупции. Касаясь проблематики, связанной с международно-правовыми аспектами противодействия коррупции, то есть с борьбой против этой «социальной чумы человечества» в мировом масштабе, следует, прежде всего, сказать о том, что такая борьба ведется на универсальном и региональном уровнях. За последние 25 лет были приняты региональные и международные конвенции антикоррупционной направленности, а также Глобальная программа против коррупции, которая была разработана и принята Управлением Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (ЮНОДК) 21 июня 2001 г. [10; 18].

Международно-правовые акты против коррупции. Начиная с 29 марта 1996 г. (с момента принятия Организацией американских государств (ОАГ) Межамериканской конвенции против коррупции (первой международной конвенции, направленной на борьбу с этой извечной социальной болезнью человечества)), был разработан и принят целый ряд международных соглашений антикоррупционной направленности универсального и регионального уровней.

Речь идет о: Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, принятой Комитетом министров Совета Европы 8 ноября 1990 г.; Конвенции о борьбе с коррупцией, затрагивающей должностных лиц Европейских сообществ или должностных лиц государств – членов Европейского союза, принятой Советом Европейского союза 26 мая 1997 г.; Конвенции о борьбе с подкупом иностранных должностных лиц в международных коммерческих сделках, принятой Организацией экономического сотрудничества и развития 21 ноября 1997 г.; Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, принятой Комитетом министров Совета Европы 27 января 1999 г.; Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, принятой Комитетом министров Совета Европы 4 ноября 1999 г.; Конвенции Африканского союза о предупреждении коррупции и борьбе с ней, принятой главами государств и правительств Африканского союза 12 июля 2003 г. и, конечно же, об уже упомянутой ранее Конвенции Организации Объединенных Наций о противодействии коррупции, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 31 октября 2003 г. [1; 6; 35 – 41].

Названные конвенции в своей совокупности составляют международно-правовую базу в антикоррупционной сфере, являющуюся основой для содействия разработке аналогичного внутригосударственного законодательства, а также для дальнейшего развития и совершенствования действующего законодательства в странах, ратифицировавших соответствующие международные конвенции (в том числе, и в Российской Федерации) [52; 53].

Так, например, Конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, принятая Комитетом министров Совета Европы 8 ноября 1990 г. (которая была ратифицирована Российской Федераций в мае 2001 г.), вступила в силу 1 сентября 1993 г. (три ратификации) облегчает международное сотрудничество и взаимодействие в сфере расследования преступной деятельности и выявления, изъятия и конфискации связанных с ней доходов. Главная цель данного международно-правового документа регионального уровня заключается в оказании деятельного содействия государствам, направленного на эффективное взаимодействие последних между собой (даже при отсутствии полной гармонизации их соответствующих законодательств). В частности, государства-участники берут на себя следующие обязательства: квалифицировать отмывание доходов от преступной деятельности в качестве уголовного правонарушения; конфисковывать орудия и доходы от преступной деятельности (или имущество, стоимость которого соответствует этим доходам) [39].

В целях реализации международного сотрудничества в указанной сфере названная Конвенция предусматривает: формы помощи в проведении расследований (например, помощь в получении доказательств, передача информации другому государству без запроса, использование общих методов расследования, снятия банковской тайны и т. п.); предварительные меры: замораживание банковских счетов, изъятие собственности в целях недопущения ее сокрытия; меры по конфискации доходов от преступной деятельности: исполнение государством вынесенного за рубежом постановления о конфискации, начало одним государством по запросу другого судебного разбирательства по делу о конфискации, согласно своему внутреннему законодательству [39].

В свою очередь, Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию, принятая Комитетом министров Совета Европы 27 января 1999 г. (которая ратифицирована Российской Федераций в июле 2006 г.) [52], вступила в силу 1 июля 2002 г. (14 ратификаций) и представляет собой всеобъемлющий международно-правовой документ, нацеленный на координацию в сфере уголовной ответственности относительно значительного числа деяний, непосредственно сопряженных с коррупцией. Она также предусматривает дополнительные меры в уголовном законодательстве и совершенствование международного сотрудничества в преследовании преступлений, связанных с коррупцией. Конвенция открыта для присоединения государств-нечленов. Мониторинг за выполнением государствами взятых на себя обязательств по данной Конвенции осуществляет «Группа государств против коррупции (ГРЕКО)» [49, с. 5 – 12], начавшая функционировать 1 мая 1999 г. После того, как государства, которые еще не вступили в ГРЕКО, ратифицируют рассматриваемую Конвенцию, они автоматически становятся членами ГРЕКО [41].

Конвенция имеет широкую сферу действия и дополняет существующие правовые документы, охватывая следующие формы коррупционной деятельности, обычно рассматриваемой как конкретные типы коррупции: активный и пассивный подкуп национальных и иностранных государственных должностных лиц; активный и пассивный подкуп национальных и иностранных парламентариев и членов международных парламентских ассамблей; активный и пассивный подкуп в частном секторе; активный и пассивный подкуп сотрудников международных организаций; активный и пассивный подкуп национальных, иностранных и международных судей и должностных лиц международных судов; активное и пассивное использование служебного положения в корыстных целях; отмывание доходов от преступлений, связанных с коррупцией; преступления, касающиеся операций со счетами (фактуры, бухгалтерские документы и т. д.), связанные с коррупционными преступлениями [41].

От государств-участников требуется обеспечить эффективные и предупредительные санкции и меры (включая лишение свободы), которые могут приводить к экстрадиции. Юрлица также несут ответственность за преступления, совершенные в целях извлечения выгоды, и подвергаются эффективным уголовным или неуголовным санкциям, включая и денежные штрафы. Конвенция также интегрирует в себя положения относительно содействия коррупции и подстрекательства, иммунитета, критериев по определению юрисдикции государств, ответственности юрлиц, создания специализированных антикоррупционных органов, защиты лиц, которые сотрудничают со следствием, или с прокуратурой, а также относительно сбора доказательств и конфискации незаконных доходов. Кроме того, в данном международно-правовом документе предусмотрено усиление международного сотрудничества (взаимной помощи, выдачи и предоставления информации) в расследовании и наказании в связи с коррупционными преступлениями [41].

Что касается принятой в 2003 г. Конвенции ООН против коррупции (которую Российская Федерация ратифицировала в марте 2006 г.) [53], то в Преамбуле к ней говорится о том, что государства – участники данной Конвенции обеспокоены «серьезностью порождаемых коррупцией проблем и угроз для стабильности и безопасности общества, что подрывает демократические институты и ценности, этические ценности и справедливость и наносит ущерб устойчивому развитию и правопорядку» [36].

В то же время целесообразно особо подчеркнуть, что даже в этом, по сути, самом универсальном (по уровню) международно-правовом документе антикоррупционной направленности, определение понятия «коррупция» отсутствует, поскольку в ходе соответствующих переговоров (при разработке и согласования окончательного текста Конвенции) представителям сторон не удалось достигнуть консенсуса по поводу определения коррупции. Поэтому в рассматриваемой Конвенции нашла свое отражение попытка обратиться к «конкретным видам коррупции» без выработки всеобъемлющих нормативных терминологических рамок.

Как совершенно справедливо замечает в свой кандидатской диссертации И. А. Доценко, «в Конвенции ООН понятие коррупции раскрывается через перечень коррупционных деяний и характеризуется как совершение должностным лицом каких-либо действий или бездействий в сфере его должностных полномочий за вознаграждение в любой форме в интересах дающего такое вознаграждение, как с нарушением должностных инструкций, так и без их нарушения» [22, с. 9].

Следовательно, в рассматриваемой Конвенции понятие «коррупция» определяется при помощи перечня коррупционных деяний, что, на наш взгляд, представляется не вполне корректным с позиций методологии, поскольку социально-правовое явление, каким является коррупция, определено через его структуру (путем элементарного перечисления составляющих его элементов).

Более того, разработчики Конвенции отчетливо осознавали, что составленный ими перечень элементов является неполным, и сознательно допустили потенциальную возможность его расширения. Следует также учитывать то немаловажное обстоятельство, что указанная Конвенция относит к субъектам коррупции любое лицо, выполняющее какую-либо публичную функцию или предоставляющее какую-либо публичную услугу.

При этом Конвенция ООН носит юридически обязательный характер для ратифицировавших ее государств. В ней содержится требование к государствам-участникам внедрять правовые механизмы для ограничения коррупции. В этой связи, уместно заметить, что именно с рассматриваемой Конвенцией непосредственно связан ежегодно отмечаемый Международный день борьбы с коррупцией (9 декабря ─ с 2004 г.), который был провозглашен Генеральной Ассамблеей ООН (резолюция № A/RES/58/4 от 21 ноября 2003 г., в день, когда в мексиканском городе Мериде была открыта для подписания Конвенция ООН против коррупции).

Аналогично Конвенции ООН не дает четкого определения понятия «коррупция» и Организация экономического сотрудничества и развития (далее ─ ОЭСР), которая реализует Программу по борьбе со взяточничеством и коррупцией и контролю над этими негативными социальными явлениями. Так, в подписанной в 1997 г. Конвенции ОЭСР о борьбе с дачей взяток ино­странным государственным должностным лицам при осуществлении меж­дународных деловых операций основное внимание уделяется конкретной проблеме подкупа иностранных должностных лиц [38]. Необходимо отметить, что данная Конвенция не носит обязательного характера и лишь содержит требование к государствам-участникам ввести в действие соответствующее законодательство.

Таким образом, международное сообщество, признавая коррупцию общественно опасным, негативным социально-правовым явлением, уделяет ей повышенное внимание. Подтверждением этому служит принятие значительного количества актов, которые являются основой противодействия коррупции [46, с. 71].  В то же время факт наличия существенного числа международно-правовых антикоррупционных документов, по мнению Н. Н. Маршаковой, не является гарантией эффективного их воздействия на решение проблемы коррупции. Названный автор делает довольно критический вывод о том, что «однако такой подход не привел к положительному результату. Чрезмерная разрозненность, противоречивость в установлении тех или иных правовых предписаний, наличие большого числа юридико-технических ошибок при формулировании важнейших положений, имеющих принципиальное значение для организации противодействия этому негативному явлению, отсутствие единого понятийного аппарата привели к путанице в законодательном массиве, к неопределенности нормативных ориентиров в данной сфере и в конечном итоге – нарушению системности правотворческого процесса в целом» [46, с. 71].

С точки зрения Н. Н. Маршаковой, принимая во внимание важность и значимость международного нормотворчества, международному сообществу в лице ООН «необходимо разработать единый перечень юридико-технических критериев (правил), которые должны применяться при подготовке законопроектов, что позволит избежать полисемии в формулировании основных правовых положений, используемых в процессе подготовки и принятия международных актов» [46, с. 71]. На наш взгляд, приведенный концептуальный тезис-предложение Н. Н. Маршаковой явно не лишен рационального зерна и заслуживает самого пристального внимания со стороны соответствующей структуры ООН.

* * *

Близкое знакомство с научными публикациями российских авторов за последние полтора десятилетия, которые посвящены международно-правовым аспектам противодействия коррупции, позволяет констатировать, что, как правило, в качестве объекта анализа в таких публикациях выступают:

• международно-правовые акты против коррупции как источники международно-правового регулирования борьбы с коррупцией; понятие и признаки коррупции в международных правовых актах; предупреждение коррупции в международных правовых документах и т. п. [16, с. 166 – 176; 17, с. 166 – 170; 57, с. 136 – 139, и др.];
• роль международных организаций в осуществлении антикоррупционной политики; антикоррупционные мониторинговые механизмы в деятельности международных организаций на универсальном и региональном уровнях и т. д. [12, с. 169 – 173; 31, с. 125 – 138, и др.];
• международно-правовая основа противодействия коррупции; международно-правовое противодействие отмыванию денежных средств и организованной преступности в контексте борьбы с коррупцией и т. п. [27, с. 335 – 342; 29, с. 147 – 154, и др.];
• коррупционные отношения как объект международно-правового регулирования; уровни взаимодействия и потенциал развития международно-правовое регулирование борьбы с коррупцией; международно-правовое регулирование борьбы с коррупцией на региональном уровне [26, с. 110 – 116; 32, с. 79 – 86; 56, с. 4 – 13, и др.].

С нашей точки зрения, приведенные выше объекты анализа, содержащиеся в научных публикациях современных российских авторов, представляют собой ключевые концепты, реально отражающие узловые и весьма актуальные вопросы и проблемы, лежащие в русле более общей научной и практической проблематики – «международно-правовое противодействие коррупции».

В завершении данной статьи следует сформулировать несколько выводов обобщающего характера, а также конкретных предложений.

Во-первых, в ряде международно-правовых актах универсального и регионального характера, в том числе в Конвенции ООН против коррупции (2003 г.), а также в модельном законе Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ (1999 г.), и Федеральном законе «О противодействии коррупции» (2008 г.), понятие «коррупция» определяется при помощи перечня коррупционных деяний. На наш взгляд, такая детерминация столь сложного социально-правового явления, каким является коррупция, представляется не вполне корректной с позиций методологии: коррупция – как максимально широкая категория – определяется через ее структуру (путем перечисления составляющих ее элементов). Думается, что российскому законодателю целесообразно серьезно подумать над потенциальной возможностью интеграции в текст базового антикоррупционного закона страны емкого определения, адекватно отражающего сущность и социально-правовую природу коррупции.

Во-вторых, с точки зрения автора данной публикации, коррупция представляет собой несанкционированное (незаконное) использование служебного или иного доминирующего положения в публичной и частной сферах в корыстных целях.

В-третьих, на международном уровне и в России будет весьма затруднительно кардинальным образом переломить в лучшую сторону ситуацию в сфере противодействия коррупции до тех пор, пока не будет реально внедрен полноценный механизм общественного контроля в указанной сфере. В статье 13-й Конвенции ООН против коррупции, озаглавленной «Участие общества», зафиксировано, что «Каждое Государство-участник принимает надлежащие меры, в пределах своих возможностей и в соответствии с основополагающими принципами своего внутреннего законодательства, для содействия активному участию отдельных лиц и групп за пределами публичного сектора, таких как гражданское общество, неправительственные организации и организации, функционирующие на базе общин, в предупреждении коррупции и борьбе с ней и для углубления понимания обществом факта существования, причин и опасного характера коррупции, а также создаваемых ею угроз» (п. 1) [36].

В-четвертых, говоря о ключевых направлениях формирования в нашей стране механизма общественного контроля в сфере противодействия коррупции, нужно отметить, что среди таких направлений в качестве приоритетных должны быть выделены следующие:

• постоянный мониторинг законодательства, в той или иной степени затрагивающего права и законные интересы представителей делового сообщества;
• контроль над обеспечением надлежащей защиты и вознаграждения предпринимателей, информирующих о фактах коррупции;
• реальный контроль над процессом усовершенствования механизма предоставления государственных и муниципальных услуг (в том числе при помощи инноваций, направленных на дальнейшее расширение электронного документооборота) для ликвидации административных и коррупционных барьеров;
• всемерное усиление контроля над решением вопросов, содержащихся в обращениях граждан и юридических лиц; над реализацией планов и краткосрочных целевых программ субъектов Российской Федерации в сфере противодействия коррупции и др.

В-пятых, на наш взгляд, в настоящее время остается нерешенным целый ряд вопросов, касающихся создания надлежащих условий для осуществления общественного контроля в сфере противодействия коррупции. В частности, среди первоочередных мероприятий, которые являются необходимыми для решения указанных вопросов, прежде всего, надо назвать разработку и внесение поправок в текст Федерального закона «Об основах общественного контроля в Российской Федерации», направленных:

— на расширение круга субъектов общественного контроля (включение в их число специализированных антикоррупционных общественных организаций), а также полномочий таких субъектов;

— на введение в законодательную и правоприменительную практику понятия «антикоррупционный общественный контроль» (АОК);

— на введение в законодательную и правоприменительную практику понятия «специализированные антикоррупционные общественные организации» (САОО);

— на введение персональной ответственности представителей федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, а также представителей контрольно-надзорных и правоохранительных органов за игнорирование обращений специализированных антикоррупционных общественных организаций, расценивая факты такого игнорирования в качестве непринятия мер по устранению причин коррупции.

Литература:

1. African Union Convention on Preventing and
   Combating Corruption. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://au.int/sites/default/files/treaties/36382-treaty-0028_-_african_union_convention_on_preventing_and_combating_corruption_e.pdf (дата обращения: 15.06.2021).
2. Axelrod R. The Evolution of Cooperation. Basic Books. – New York, 1984. – 241 p.
3. Bicchieri C., Rovelli C. Evolution and revolution. The dynamics of corruption. Report CMU-PHIL-57. – Pittsburgh, 1994. – 30 p.
4. Corruption and the global economy / Ed. by K.A. Elliott. – Washington: Institute for International Economics, 1997. – 246 p.
5. Gould D. J., Amaro-Reyes J. A. The Effects of Corruption on Administrative Performance Illustrations from Developing Countries. World Bank staff. Working papers Number 580. Management and Development series. – The World Bank. D.C., 1983. – 41 p.
6. Inter American Convention Against Corruption. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://anticor.hse.ru/assets/upload/35_inter_american_treaties_b_against_corruption.pdf (дата обращения: 15.06.2021).
7. John G. Peters and Susan Welch. Political Corruption in America: A Search for Definitions and a Theory // American Political Science Review. – Vol. 78. – 1978. – P. 974 – 984.
8. Johnston M. Syndromes of Corruption. Wealth, Power and Democracy. – New York: Cambridge University Press, 2005. – 267 p.
9. Klitgaard R. Introduction: subverting corruption // Global Crime. – 2006. – Vol. 7. – № 3-4. – 299 – 307.
10. United Nations The global programme against corruption // UN anti-corruption toolkit. ─ 3-th edition. ─ Vienna: United Nations, 2004. – 592 p.
11. Баранов В. М. Право против коррупции // Журнал российского права. – 2013. – № 7 (199). – С. 119 – 130.
12. Башанкаев С. Д. Роль международных организаций в осуществлении антикоррупционной политики // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. – 2014. – № 3. – С. 169 – 173.
13. Богуш Г. И. Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней: автореферат дис. … канд. юрид. наук. – М., 2004. – 26 с.
14. Борцев В. В. Коррупция: контагиозность, последствия и методы противодействия: дис. … канд. экон. наук. – М., 2014. – 151 с.
15. Будагов Э. С. Психолого-правовые механизмы формирования антикоррупционной компетентности сотрудников УВД: дис. … канд. психол. наук. – М., 2012. – 185 с.
16. Бухарина Н. П. Понятие и признаки коррупции в международных правовых актах // Право. Журнал Высшей школы экономики. – 2016. – № 1. – С. 166 – 176.
17. Валеев Д. М. Международно-правовые акты против коррупции // Бизнес в законе. – 2015. – № 6. – С. 166 – 170.
18. Глобальная программа против коррупции: принята Управлением Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (ЮНОДК) от 21 июня 2001 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа: unodc.org/unodc (дата обращения: 15.06.2021).
19. Гончаренко Г. С. Политика глобализации и коррупция // Российский следователь. – 2014. – № 15. – С. 24 – 28.
20. Грибков М. А. Государственное управление процессами противодействия коррупции: автореф. дис. … канд. экон. наук. – М., 2012. – 25 с.
21. Долгов М. А. Противодействие коррупции: соотношение международно-правового и внутригосударственного регулирования: дис. … канд. юрид. наук. – Воронеж, 2007. – 200 с.
22. Доценко И. А. Возможности применения в России зарубежных и международных антикоррупционных механизмов: автореф. дис. … канд. экон. наук. – М., 2011. – 24 с.
23. Дронов Р. М. Механизм нейтрализации коррупции в органах государственного управления: автореф. дис. … д-ра экон. наук. – СПб., 2010. – 39 с.
24. Зарандия Д.А. Политическая коррупция как форма теневой власти: автореф. дис. … канд. полит. наук. – Ростов-на-Дону, 2012. – 25 с.
25. Зыков В. В., Зыков В. В. Экономизация коррупции и безопасность бизнеса // Вестник Тюменского государственного университета. – 2012. – № 11. – С. 30 – 37.
26. Иванова И. А. Коррупционные отношения как объект международно-правового регулирования // Сибирский юридический вестник. – 2014. – № 3 (66). – С. 110 – 116.
27. Иванцов С. В. Международно-правовая основа противодействия коррупции // Актуальные проблемы научного обеспечения государственной политики Российской Федерации в области противодействия коррупции: Сборник трудов по итогам Всероссийской научной конференции. – Екатеринбург: Институт философии и права УрО РАН, 2014. – С. 335 – 342.
28. Иноземцев Н. И., Каргалева О. А. Источники международно-правового регулирования борьбы с коррупцией // Управленческое консультирование. – 2015. – № 10. – С. 79 – 86.
29. Качелин М. С. Международно-правовое противодействие отмыванию денежных средств и организованной преступности в контексте борьбы с коррупцией // Вестник РУДН. Серия «Юридические науки». – 2009. – № 4. – С. 147 – 154.
30. Качелин М. С. Международно-правовые аспекты борьбы с коррупцией: дис. … канд. юрид. наук. – М., 2010. – 167 с.
31. Каширкина А. А., Морозов А. Н. Антикоррупционные мониторинговые механизмы в деятельности международных организаций на универсальном и региональном уровнях // Журнал российского права. – 2014. – № 3. – С. 125 – 138.
32. Каширкина А. А., Морозов А. Н. Международно-правовое регулирование борьбы с коррупцией: уровни взаимодействия и потенциал развития // Вестник Нижегородской академии МВД России. – 2018. – № 2 (42). – С. 79 – 86.
33. Клейменов И. М. Международно-правовые стандарты противодействия коррупции, их реализация в антикоррупционном законодательстве России // Актуальные проблемы экономики и права. – 2010. – № 4. – С. 74 – 82.
34. Козлов В. А. Государственная политика в сфере противодействия коррупции (международно-правовые аспекты) // Международное уголовное право и юстиция. – 2008. – № 1. – С. 6 – 10.
35. Конвенция о борьбе с коррупцией, затрагивающей должностных лиц Европейских сообществ или должностных лиц государств-членов Европейского Союза, принятая Советом Европейского Союза 26 мая 1997 г. // СПС «Гарант» [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://base.garant.ru/70558260/ (дата обращения: 15.06.2021).
36. Конвенция ООН против коррупции. Принята резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеей ООН от 31 октября 2003 года // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. – № 26. – Ст. 2780; [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml (дата обращения: 15.06.2021).
37. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. Принята резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 года // Собрание законодательства РФ. – 2004. – № 40. – Ст. 3882.
38. Конвенция ОЭСР о борьбе с дачей взяток иностранным государственным должностным лицам при осуществлении международных деловых операций. Подписана 17 декабря 1997 г. и вступила в силу 15 февраля 1999 г. [Электронный ресурс] ─ Режим доступа: http://oecdru.org/rusweb/rusfeder/p1.htm (дата обращения: 15.06.2021).
39. Конвенция Совета Европы «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» от 8 ноября 1990 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа:  https://www.coe.int/web/portal/rule-of-law (дата обращения: 15.06.2021).
40. Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.coe.int/web/portal/rule-of-law (дата обращения: 15.06.2021).
41. Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа:  https://www.coe.int/web/portal/rule-of-law (дата обращения: 15.06.2021).
42. Корнилов С. В., Саморуков А. А. Международное законодательство о стандартах противодействия коррупции // Вестник Поволжского института управления. – 2016. – № 3 (54). – С. 33 – 39.
43. Латов Ю. В., Наумов Ю. Г. Целевой индикатор и показатели российской антикоррупционной стратегии // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. ─ 2012. – № 2. – С. 64 – 71.
44. Левин М., Сатаров Г. Коррупция в России: классификация и динамика [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://institutiones.com/general/2129-korrupciya-v-rossii-klasifikaciya-i-dinamika.html (дата обращения: 15.06.2021).
45. Лошакова С. А. Международно-правовое сотрудничество государств в борьбе с коррупцией как фактор обеспечения безопасности в Европе // Безопасность бизнеса. – 2014. – № 4. – С. 36 – 39.
46. Маршакова Н.Н. Понятие коррупции в международно-правовых актах // Российская юстиция. ─ 2010. ─ № 11. ─ С. 67-71.
47. Морозов А. Н. Международно-правовые и внутригосударственные аспекты присоединения России к Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию // Журнал российского права. – 2014. – № 3. – С. 87 – 95.
48. Муравьева С. В. Институты гражданского общества как субъект антикоррупционной политики: автореф. дис. … канд. полит. наук. – М., 2013. – 22 с.
49. Нарышкин С. Е., Хабриева Т. Я. Механизм оценки антикоррупционных стандартов ГРЕКО (сравнительно-правовое исследование) // Журнал российского права. – 2011. – № 9. – С. 5 — 12.
50. Нурутдинов А. З. Коррупция как общеправовой феномен: дис. … канд. юрид. наук. – Нижний Новгород, 2004. – 28 с.
51. О противодействии коррупции: Федеральный закон Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ // Российская газета. – 2008. – 30 дек.
52. О ратификации Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию: Федеральный закон Российской Федерации от 25 июля 2006 г. № 125-ФЗ // Российская газета. – 2006. – 28 июля.
53. О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции: Федеральный закон Российской Федерации от 8 марта 2006 г. № 40-ФЗ // Российская газета. – 2006. – 21 марта.
54. Петренко Е. Л. Коррупция // Социологическая энциклопедия: В 2 т. Т. 1 / Национальный общественно-научный фонд / Руководитель научного проекта Г.Ю. Семигин; Главный редактор В. Н. Иванов. – М.: Мысль, 2003. – С. 501.
55. Петрова Г. В. Перспективы антикоррупционного правового регулирования в праве Европейского союза: международный и национальный аспекты // Московский журнал международного права. – 2010. – № 4 (80). – С. 86 – 110.
56. Пиджаков А. Ю., Мишальченко Ю. В. Международно-правовое регулирование борьбы с коррупцией на региональном уровне // Вестник института: преступление, наказание, исправление. – 2012. – № 2 (18). – С. 4 – 13.
57. Пихов А. Х. Предупреждение коррупции в международных правовых документах // Вестник Московского университета МВД России. – 2014. – № 11. – С. 136 – 139.
58. Суханов В. А. Международное сотрудничество в борьбе с коррупцией в органах власти: дис. … канд. полит. наук. – М., 2014. – 186 с.
59. Суханов В. А., Дулова И. Е. Правовые аспекты деятельности международных организаций по противодействию коррупции // Московский журнал международного права. – 2017. – № 2 (106). – С. 128 – 135.
60. Фадеев А. В. Международно-правовые антикоррупционные стандарты // Социология власти. – 2009. – № 7. – С. 212 – 219.
61. Хабриева Т. Я. Коррупция и право: доктринальные подходы к постановке проблемы // Журнал российского права. – 2012. – № 6. – С. 5 — 17.
62. Хабриева Т. Я. Научно-правовые проблемы противодействия коррупции // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. – 2012. – № 3 (34). – С. 6-14.
63. Шедий М. В. Коррупция как социальное явление: социологический анализ: дис. … д-ра социол. наук. – 2014. – 393 с.
64. Шишкарев, С. Н. Важнейшие международные акты в сфере противодействия коррупции и коррупционным отношениям // Вестник Московского университета МВД России. – 2010. – № 3. – С. 178-180.

References:

1. African Union Convention on Preventing and Combating Corruption. [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: https://au.int/sites/default/files/treaties/36382-treaty-0028_-_african_union_convention_on_preventing_and_combating_corruption_e.pdf (data obrashcheniya: 15.06.2021).
2. Axelrod R. The Evolution of Cooperation. Basic Books. – New York, 1984. – 241 p.
3. Bicchieri C., Rovelli C. Evolution and revolution. The dynamics of corruption. Report CMU-PHIL-57. – Pittsburgh, 1994. – 30 p.
4. Corruption and the global economy / Ed. by K.A. Elliott. – Washington: Institute for International Economics, 1997. – 246 p.
5. Gould D. J., Amaro-Reyes J. A. The Effects of Corruption on Administrative Performance Illustrations from Developing Countries. World Bank staff. Working papers Number 580. Management and Development series. – The World Bank. Washington. D.C., 1983. – 41 p.
6. Inter American Convention Against Corruption. [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: https://anticor.hse.ru/assets/upload/35_inter_american_treaties_b_against_corruption.pdf (data obrashcheniya: 15.06.2021).
7. John G. Peters and Susan Welch. Political Corruption in America: A Search for Definitions and a Theory // American Political Science Review. – Vol. 78. – 1978. – P. 974 – 984.
8. Johnston M. Syndromes of Corruption. Wealth, Power and Democracy. – New York: Cambridge University Press, 2005. – 267 p.
9. Klitgaard R. Introduction: subverting corruption // Global Crime. – 2006. – Vol. 7. – № 3-4. – P. 299 – 307.
10. United Nations The global programme against corruption // UN anti-corruption toolkit. ─ 3-th edition. ─ Vienna: United Nations, 2004. – 592 p.
11. Baranov V. M. Pravo protiv korrupcii // ZHurnal rossijskogo prava. – 2013. – № 7 (199). – S. 119 – 130.
12. Bashankaev S. D. Rol’ mezhdunarodnyh organizacij v osushchestvlenii antikorrupcionnoj politiki // Vestnik Kalmyckogo instituta gumanitarnyh issledovanij RAN. – 2014. – № 3. – S. 169 – 173.
13. Bogush G. I. Korrupciya i mezhdunarodnoe sotrudnichestvo v bor’be s nej: avtoreferat dis. … kand. yurid. nauk. – M., 2004. – 26 s.
14. Borcev V. V. Korrupciya: kontagioznost’, posledstviya i metody protivodejstviya: dis. … kand. ekon. nauk. – M., 2014. – 151 s.
15. Budagov E. S. Psihologo-pravovye mekhanizmy formirovaniya antikorrupcionnoj kompetentnosti sotrudnikov UVD: dis. … kand. psihol. nauk. – M., 2012. – 185 s.
16. Buharina N. P. Ponyatie i priznaki korrupcii v mezhdunarodnyh pravovyh aktah // Pravo. ZHurnal Vysshej shkoly ekonomiki. – 2016. – № 1. – S. 166 – 176.
17. Valeev D. M. Mezhdunarodno-pravovye akty protiv korrupcii // Biznes v zakone. – 2015. – № 6. – S. 166 – 170.
18. Global’naya programma protiv korrupcii: prinyata Upravleniem Organizacii Ob»edinennyh Nacij po narkotikam i prestupnosti (YUNODK) ot 21 iyunya 2001 g. [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: www.unodc.org/unodc (data obrashcheniya: 15.06.2021).
19. Goncharenko G. S. Politika globalizacii i korrupciya // Rossijskij sledovatel’. – 2014. – № 15. –                S. 24 – 28.
20. Gribkov M. A. Gosudarstvennoe upravlenie processami protivodejstviya korrupcii: avtoref. dis. … kand. ekon. nauk. – M., 2012. – 25 s.
21. Dolgov M. A. Protivodejstvie korrupcii: sootnoshenie mezhdunarodno-pravovogo i vnutrigosudarstvennogo regulirovaniya: dis. … kand. yurid. nauk. – Voronezh, 2007. – 200 s.
22. Docenko I. A. Vozmozhnosti primeneniya v Rossii zarubezhnyh i mezhdunarodnyh antikorrupcionnyh mekhanizmov: avtoref. dis. … kand. ekon. nauk. – M., 2011. – 24 s.
23. Dronov R. M. Mekhanizm nejtralizacii korrupcii v organah gosudarstvennogo upravleniya: avtoref. dis. … d-ra ekon. nauk. – SPb., 2010. – 39 s.
24. Zarandiya D.A. Politicheskaya korrupciya kak forma tenevoj vlasti: avtoref. dis. … kand. polit. nauk. – Rostov-na-Donu, 2012. – 25 s.
25. Zykov V. V., Zykov V. V. Ekonomizaciya korrupcii i bezopasnost’ biznesa // Vestnik Tyumenskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2012. – № 11. – S. 30 – 37.
26. Ivanova I. A. Korrupcionnye otnosheniya kak ob»ekt mezhdunarodno-pravovogo regulirovaniya // Sibirskij yuridicheskij vestnik. – 2014. – № 3 (66). – S. 110 – 116.
27. Ivancov S. V. Mezhdunarodno-pravovaya osnova protivodejstviya korrupcii // Aktual’nye problemy nauchnogo obespecheniya gosudarstvennoj politiki Rossijskoj Federacii v oblasti protivodejstviya korrupcii: Sbornik trudov po itogam Vserossijskoj nauchnoj konferencii. – Ekaterinburg: Institut filosofii i prava UrO RAN, 2014. – S. 335 – 342.
28. Inozemcev N. I., Kargaleva O. A. Istochniki mezhdunarodno-pravovogo regulirovaniya bor’by s korrupciej // Upravlencheskoe konsul’tirovanie. – 2015. – № 10. – S. 79 – 86.
29. Kachelin M. S. Mezhdunarodno-pravovoe protivodejstvie otmyvaniyu denezhnyh sredstv i organizovannoj prestupnosti v kontekste bor’by s korrupciej // Vestnik RUDN. Seriya «YUridicheskie nauki». – 2009. – № 4. – S. 147 – 154.
30. Kachelin M. S. Mezhdunarodno-pravovye aspekty bor’by s korrupciej: dis. … kand. yurid. nauk. – M., 2010. – 167 s.
31. Kashirkina A. A., Morozov A. N. Antikorrupcionnye monitoringovye mekhanizmy v deyatel’nosti mezhdunarodnyh organizacij na universal’nom i regional’nom urovnyah // ZHurnal rossijskogo prava. – 2014. – № 3. – S. 125 – 138.
32. Kashirkina A. A., Morozov A. N. Mezhdunarodno-pravovoe regulirovanie bor’by s korrupciej: urovni vzaimodejstviya i potencial razvitiya // Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. – 2018. – № 2 (42). – S. 79 – 86.
33. Klejmenov I. M. Mezhdunarodno-pravovye standarty protivodejstviya korrupcii, ih realizaciya v antikorrupcionnom zakonodatel’stve Rossii // Aktual’nye problemy ekonomiki i prava. – 2010. – № 4. – S. 74 – 82.
34. Kozlov V. A. Gosudarstvennaya politika v sfere protivodejstviya korrupcii (mezhdunarodno-pravovye aspekty) // Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo i yusticiya. – 2008. – № 1. – S. 6 – 10.
35. Konvenciya o bor’be s korrupciej, zatragivayushchej dolzhnostnyh lic Evropejskih soobshchestv ili dolzhnostnyh lic gosudarstv-chlenov Evropejskogo Soyuza, prinyataya Sovetom Evropejskogo Soyuza 26 maya 1997 g. // SPS «Garant» [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: https://base.garant.ru/70558260/ (data obrashcheniya: 15.06.2021).
36. Konvenciya OON protiv korrupcii. Prinyata rezolyuciej 58/4 General’noj Assambleej OON ot 31 oktyabrya 2003 goda // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. 2006. – № 26. – St. 2780; [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml (data obrashcheniya: 15.06.2021).
37. Konvenciya OON protiv transnacional’noj organizovannoj prestupnosti. Prinyata rezolyuciej 55/25 General’noj Assamblei ot 15 noyabrya 2000 goda // Sobranie zakonodatel’stva RF. – 2004. – № 40. – St. 3882.
38. Konvenciya OESR o bor’be s dachej vzyatok inostrannym gosudarstvennym dolzhnostnym licam pri osushchestvlenii mezhdunarodnyh delovyh operacij. Podpisana 17 dekabrya 1997 g. i vstupila v silu 15 fevralya 1999 g. [Elektronnyj resurs] ─ Rezhim dostupa: http://oecdru.org/rusweb/rusfeder/p1.htm (data obrashcheniya: 15.06.2021).
39. Konvenciya Soveta Evropy «Ob otmyvanii, vyyavlenii, iz»yatii i konfiskacii dohodov ot prestupnoj deyatel’nosti» ot 8 noyabrya 1990 g. [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: https://www.coe.int/web/portal/rule-of-law (data obrashcheniya: 15.06.2021).
40. Konvenciya Soveta Evropy o grazhdansko-pravovoj otvetstvennosti za korrupciyu ot 4 noyabrya 1999 g. [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: https://www.coe.int/web/portal/rule-of-law (data obrashcheniya: 15.06.2021).
41. Konvenciya Soveta Evropy ob ugolovnoj otvetstvennosti za korrupciyu ot 27 yanvarya 1999 g. [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa:  https://www.coe.int/web/portal/rule-of-law (data obrashcheniya: 15.06.2021).
42. Kornilov S. V., Samorukov A. A. Mezhdunarodnoe zakonodatel’stvo o standartah protivodejstviya korrupcii // Vestnik Povolzhskogo instituta upravleniya. – 2016. – № 3 (54). – S. 33 – 39.
43. Latov YU. V., Naumov YU. G. Celevoj indikator i pokazateli rossijskoj antikorrupcionnoj strategii // Kriminologicheskij zhurnal Bajkal’skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava. ─ 2012. – № 2. – S. 64 — 71.
44. Levin M., Satarov G. Korrupciya v Rossii: klassifikaciya i dinamika [Elektronnyj resurs] – Rezhim dostupa: http://institutiones.com/general/2129-korrupciya-v-rossii-klasifikaciya-i-dinamika.html (data obrashcheniya: 15.06.2021).
45. Loshakova S. A. Mezhdunarodno-pravovoe sotrudnichestvo gosudarstv v bor’be s korrupciej kak faktor obespecheniya bezopasnosti v Evrope // Bezopasnost’ biznesa. – 2014. – № 4. – S. 36 – 39.
46. Marshakova N.N. Ponyatie korrupcii v mezhdunarodno-pravovyh aktah // Rossijskaya yusticiya. ─ 2010. ─ № 11. ─ S. 67-71.
47. Morozov A. N. Mezhdunarodno-pravovye i vnutrigosudarstvennye aspekty prisoedineniya Rossii k Konvencii o grazhdansko-pravovoj otvetstvennosti za korrupciyu // ZHurnal rossijskogo prava. – 2014. – № 3. – S. 87 – 95.
48. Murav’eva S. V. Instituty grazhdanskogo obshchestva kak sub»ekt antikorrupcionnoj politiki: avtoref. dis. … kand. polit. nauk. – M., 2013. – 22 s.
49. Naryshkin S. E., Habrieva T. YA. Mekhanizm ocenki antikorrupcionnyh standartov GREKO (sravnitel’no-pravovoe issledovanie) // ZHurnal rossijskogo prava. – 2011. – № 9. – S. 5 — 12.
50. Nurutdinov A. Z. Korrupciya kak obshchepravovoj fenomen: dis. … kand. yurid. nauk. – Nizhnij Novgorod, 2004. – 28 s.
51. O protivodejstvii korrupcii: Federal’nyj zakon Rossijskoj Federacii ot 25 dekabrya 2008 g. № 273-FZ // Rossijskaya gazeta. – 2008. – 30 dek.
52. O ratifikacii Konvencii ob ugolovnoj otvetstvennosti za korrupciyu: Federal’nyj zakon Rossijskoj Federacii ot 25 iyulya 2006 g. № 125-FZ // Rossijskaya gazeta. – 2006. – 28 iyulya.
53. O ratifikacii Konvencii Organizacii Ob»edinennyh Nacij protiv korrupcii: Federal’nyj zakon Rossijskoj Federacii ot 8 marta 2006 g. № 40-FZ // Rossijskaya gazeta. – 2006. – 21 marta.
54. Petrenko E. L. Korrupciya // Sociologicheskaya enciklopediya: V 2 t. T. 1 / Nacional’nyj obshchestvenno-nauchnyj fond / Rukovoditel’ nauchnogo proekta G.YU. Semigin; Glavnyj redaktor          V. N. Ivanov. – M.: Mysl’, 2003. – S. 501.
55. Petrova G. V. Perspektivy antikorrupcionnogo pravovogo regulirovaniya v prave Evropejskogo soyuza: mezhdunarodnyj i nacional’nyj aspekty // Moskovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. – 2010. – № 4 (80). – S. 86 – 110.
56. Pidzhakov A. YU., Mishal’chenko YU. V. Mezhdunarodno-pravovoe regulirovanie bor’by s korrupciej na regional’nom urovne // Vestnik instituta: prestuplenie, nakazanie, ispravlenie. – 2012. – № 2 (18). – S. 4 – 13.
57. Pihov A. H. Preduprezhdenie korrupcii v mezhdunarodnyh pravovyh dokumentah // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. – 2014. – № 11. – S. 136 – 139.
58. Suhanov V. A. Mezhdunarodnoe sotrudnichestvo v bor’be s korrupciej v organah vlasti: dis. … kand. polit. nauk. – M., 2014. – 186 s.
59. Suhanov V. A., Dulova I. E. Pravovye aspekty deyatel’nosti mezhdunarodnyh organizacij po protivodejstviyu korrupcii // Moskovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. – 2017. – № 2 (106). – S. 128 – 135.
60. Fadeev A. V. Mezhdunarodno-pravovye antikorrupcionnye standarty // Sociologiya vlasti. – 2009. – № 7. – S. 212 – 219.
61. Habrieva T. YA. Korrupciya i pravo: doktrinal’nye podhody k postanovke problemy // ZHurnal rossijskogo prava. – 2012. – № 6. – S. 5 — 17.
62. Habrieva T. YA. Nauchno-pravovye problemy protivodejstviya korrupcii // ZHurnal zarubezhnogo zakonodatel’stva i sravnitel’nogo pravovedeniya. – 2012. – № 3 (34). – S. 6-14.
63. SHedij M. V. Korrupciya kak social’noe yavlenie: sociologicheskij analiz: dis. … d-ra sociol. nauk. – 2014. – 393 s.
64. SHishkarev, S. N. Vazhnejshie mezhdunarodnye akty v sfere protivodejstviya korrupcii i korrupcionnym otnosheniyam // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. – 2010. – № 3. – S. 178-180.

Информация об авторе:

Бородаенко Анна Андреевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия, член Российской Ассоциации международного права.

Information about the author:

Borodaenko Anna Andreyevna,

PhD in Law, Assistant Professor, International Law Department, North Caucasus branch of Russian State University of Justice, Member of the Russian Branch of the International Law Association.