Особенности правового регулирования торговых войн в системе Всемирной Торговой Организации

Современные реалии по ведению агрессивной экономической и торговой политики со стороны ряда развитых стран породили крупнейшие региональные кризисы и, как следствие,      глобальные торговые войны 20-ого десятилетия. Сложившаяся международная правовая система регулирования торговли столкнулась с новыми глобальными вызовами и должна будет находить адекватные правовые ответы для обеспечения дальнейшего соблюдения основополагающих принципов международного экономического права. Роль Всемирной торговой организации, бесспорно, ключевая, предопределяющая развитие международной торговой системы в долгосрочной перспективе, а правовые вопросы, рассматриваемые в Органе по разрешению споров между ключевыми экономическими сверхдержавами, позволяют определить, как будет меняться система международного правового регулирования в новом десятилетии.[1]

Ключевые слова: ГАТТ ВТО, ОРС ВТО, принцип недискриминации, экономическая безопасность, международное торговое право, международное экономическое право.

УДК 341.645.5;

FEATURES OF THE LEGAL REGULATION OF TRADE WARS IN WORLD TRADE ORGANIZATION

The modern realities of conducting aggressive economic and trade policies on the part of many developed countries have given rise to major regional crises and, therefore, global trade wars of the 20th decade. The existing international legal system has faced new global challenges and will have to find adequate legal answers to ensure further compliance with the fundamental principles of international economic law. The role of the WTO is indisputably key, predetermining the development of the international trading system in the long term. And we are considering legal issues in the Body for Settlement of Disputes between Key Economic Superpowers, which allow us to determine how the system of international legal regulation will change in the new decade.

Keywords: GATT/WTO law, DSB WTO, non-discrimination, economic security, international trade law, international economic law.

История развития человечества и развитие торговли неразрывно      связаны с войнами за новые территории, сферы влияния, ресурсы и экономическое превосходство. Впервые термин «торговая война», в современном его понимании, получил широкое распространение в середине 19 века в период «Опиумных войн» 1840-1842 гг. и 1856 — 1860 гг. соответственно. Следует отметить, что первая «Опиумная война» была начата Британской империей, которая ставила главной целью усиление своего торгового влияния      в Китае. Во второй «Опиумной войне» Англия выступила уже в составе коалиции вместе с Францией и США. Итогом войн стали не только крупные суммы контрибуции, но и экономические преференции, которые Китай вынужден был предоставить Британской империи. Рассматриваемые события – это первый случай в истории, когда к открытым военным действиям был применен термин «торговая война», так как главной целью были не просто экономические интересы, а преференциальный торговый режим.

В 20 веке данный термин еще прочнее вошел в обиход, но все чаще стал рассматриваться как самостоятельный вид агрессии, не обязательно сопровождающийся открытыми военными действиями, направленными на завоевание территории и установления в отношении нее торгового контроля. Таким образом, именно в 20 веке рассматриваемый термин приобрел свое современное значение: торговое соперничество двух или более государств с целью захвата зарубежных рынков с применением мер экономического воздействия и без применения открытых боевых действий.

Сегодня под «торговой войной» все чаще стал пониматься торговый спор. Немалую роль в изменении восприятия послужило заключение      международных торговых соглашений, в частности, Генерального соглашения по тарифам и торговле 1947 г. (далее — ГАТТ 1947 г.), которое ознаменовало новую эру международного торгового права — создание многосторонней торговой системы, объединенной принципами, правилами и эффективными механизмами регулирования.

В зарубежной и отечественной литературе отмечается, что важнейшим и центральным элементом нового этапа развития международного торгового права стала система разрешения споров, которая, обеспечивает безопасность и предсказуемость многосторонней торговой системы и необходима для сохранения надлежащего баланса между правами и обязанностями членов.

По нашему мнению, первой крупной торговой войной в системе ГАТТ 1947 можно считать «Куриную войну» между США и Европейским экономическим сообществом (далее — ЕЭС) [1] как войну двух крупнейших экономик своего времени. В основе торгового конфликта лежит дисбаланс интересов и противоречия в международных обязательствах, а также ряд неудачных торговых переговоров. В частности, во время переговоров 1960–1962  гг. в рамках ГАТТ 1947, ЕЭС пыталось добиться широкого признания мировым сообществом своего интеграционного объединения, в том числе посредством предоставления односторонних уступок странам-участницам ГАТТ 1947. В этой связи в апреле 1961 г. Соединенные Штаты запросили у ЕЭС уступки в отношении ряда сельскохозяйственных и промышленных товаров, однако в связи с невозможностью предоставления желаемого объёма уступок США, стороны зафиксировали наличие неразрешенных вопросов в Соглашении от 7 марта 1962 г. между США и ЕЭС (далее – Соглашение 1962 г.), согласно которому тарифы оставались на уровне, установленном на день его подписания. Решение казалось сбалансированным, так как США гарантировали себе сохранение тарифов на действующем уровне и обеспечили возможность реализации своей продукции в Европе. Однако ЕЭС не могло оставить тарифы на уровне, предусмотренном Соглашением 1962 г., так как сохранение тарифов препятствовало бы реализации принципов общего рынка ЕЭС в сфере сельского хозяйства. ЕЭС было вынуждено нарушить Соглашение 1962 г. и повысить тарифы, несмотря на риски сокращения импорта и резкого обострения торговых отношений с США.

Как отмечено в работе Лекаренко О.Г.,: «В результате введения новых тарифов в ноябре 1963 г. пошлины на куриное мясо выросли с 4,5 до 12,5 цента за один англофунт. В итоге экспорт американского куриного мяса в ФРГ, которая экспортировала 95% этого продукта от общего импорта стран ЕЭС, сократился в 3 раза». [3, с. 92–95]. Таким образом, введение новых тарифов в значительной степени отразилось на экспортном рынке США, была потеряна одна из важнейших точек реализации продукции и экспортного дохода. Страны столкнулись с экономическим дисбалансом и подобные действия, по мнению ряда российских и зарубежных ученых, напрямую нарушали принципы ГАТТ 1947 г., в частности, — принцип недискриминации и режим наиболее благоприятствуемой нации (далее – РНБ).

По итогам торговых консультаций между США и ЕЭС в Женеве 25 июня 1963 г. стороны не смогли урегулировать вопрос повышения тарифов в двустороннем порядке, что, в свою очередь, привело к запуску механизма урегулирования торговых споров в рамках ГАТТ 1947 г.: была учреждена Комиссия.

В качестве ответных мер на нарушение Европейским экономическим сообществом РНБ, Комиссия рекомендовала США ограничить экспорт товаров из Европы в Соединенные Штаты на сумму, удовлетворяющую обе стороны. В связи с этим США объявили об установлении дополнительных пошлин на такие импортируемые товары, как: коньяк, грузовые автомобили, декстрин и крахмал. Так, пошлина на грузовики возросла до 25% от стоимости, на бренди до 5 долларов за галлон, на декстрин до 3 центов за фунт, на крахмал до 2,5 центов за фунт. При этом, для защиты торговых отношений со странами, не входящими в ЕЭС, товары, подпадающие под наценку, определялись исходя из экспортной продукции стран ЕЭС. По окончании рассматриваемой торговой войны в мировом сообществе появилось понимание основополагающей роли тарифного регулирования в формирующейся торговой системе. Равно как и закрепилась      важность развития механизмов преодоления подобных споров уже в новой многосторонней торговой системе Всемирной торговой организации (далее — ВТО).

В свою очередь, до недавнего времени самым крупным спором в рамках ВТО с точки зрения торгово-таможенной политики [4] считался спор между США и Европейским сообществом (далее — ЕС) (далее — DS353) [10]. Данный торговый спор затрагивает применение субсидий, предоставленных правительством США компании Boeing. Для ЕС как представителя конкурирующей с Boeing компании – Airbus введенные США субсидии влекли за собой негативные последствия, в том числе потерю конкурентоспособности, в связи с чем 27 июня 2005 г. ЕС запросило консультации (как первый этап разрешения спора) с Соединенными Штатами. ЕС считает, что меры, указанные в его запросе о консультациях, несовместимы с обеспечением конкурентной среды, так как никто «не должен путем использования любых субсидии вызывать неблагоприятные последствия для интересов других членов», а значит были нарушены положения в том числе ст. 3.1, 3.2, устанавливающих общий запрет на субсидии, ст. 5 (a), 5 (c), закрепляющих запрещенные негативные последствия, которые могут быть вызваны субсидиями, ст. 6.3 (a), 6.3 (b) и 6.3 (c), устанавливающих условия, при которых серьезный ущерб интересам другого государства-члена ВТО считается установленным,  Соглашения по субсидиям и компенсационным мерам (далее – ССКМ), а также ст. III: 4 Генерального соглашения по тарифам и торговле 1994 г. (далее — ГАТТ 1994 г.), предусматривающей национальный режим для аналогичных товаров, импортируемых из других членов ВТО. Однако разрешить вопрос переговорами сторонам не удалось, в результате чего 20 января 2006 г. ЕС обратился в Орган по разрешению споров ВТО (далее — ОРС ВТО) с просьбой начать процедуру созыва судебной панели.

Ввиду сложности дела работа ОРС ВТО неоднократно продлевалась и завершилась 31 марта 2011 г. в пользу США. Результат работы первой инстанции ОРС ВТО не удовлетворил ЕС, вследствие чего ЕС подал апелляцию в рамках ОРС ВТО, в результате которой решение было пересмотрено в пользу ЕС. В соответствии с решением апелляционного органа, 23 сентября 2012 г. Соединенные Штаты уведомили ОРС ВТО об отмене дискриминационных субсидий. Однако, позднее ЕС обратился с просьбой о создании группы по соблюдению решения ОРС ВТО, так как, по его мнению, США не соблюдают принятые на себя обязательства и решение апелляционного органа в полном объёме. Группа по соблюдению продолжила свою работу до 9 июня 2017 г. и пришла к выводу о том, что, продолжая нарушать ст. 5 (c) и 6.3 (a), (b) и (c) ССКМ, Соединенные Штаты не выполнили рекомендации и постановления ОРС ВТО. Это был один из первых случаев в истории, когда решение ОРС ВТО формально вступило в силу, но выполнялось диспропорционально со стороны ответчика со ссылкой на административные или технические проблемы имплементации.

Важнейшим элементом обеспечения баланса интересов в этом торговом споре стало решение апелляционного органа от 13 октября 2020 г., которое позволило ЕС ввести ответные пошлины на американские товары почти на 4 млрд долларов США. По нашему мнению, принятие подобных решений позволяет использовать тарифное регулирование не только как регуляторный механизм, но и как механизм компенсации при ведении торговых войн. Однако      следует отметить, что сегодня подобные механизмы, как и вся система ВТО, все чаще подвергаются критике. По мнению ряда ученых, именно торговые войны в ближайшей перспективе могут подвергнуть многостороннюю торговую систему проверке на результативность и эффективность. Несмотря на заявления ряда мировых лидеров о том, что они готовы прекратить членство, ОРС ВТО продолжает свою работу, а ведущие специалисты по праву ВТО продолжают предлагать свои идеи по развитию и совершенствованию механизмов разрешения торговых споров, способных изменить баланс экономических сил в мире.

Учитывая количество торговых войн в истории ГАТТ и современной ВТО, новой торговой войной, призванной, по нашему мнению, по своим масштабам считаться крупнейшей в истории, способной проверить всю систему ВТО на прочность, является масштабная торговая война между США и Китаем. В основе данного торгового конфликта лежит несоблюдение основополагающих принципов и норм Соглашений ВТО,^[2] вовлечение в торговую войну большого количества третьих стран и стремление применить превентивные меры экономического сдерживания (до оглашения официальных решений со стороны ВТО) правительствами двух сильнейших экономик мира.

С точки зрения экономических возможностей Китая нельзя не отметить, что наличие «Китайского треугольника» (далее – Треугольник) позволило Китаю открыто противостоять давлению со стороны США. Особенности и ключи к успеху Треугольника заключаются в оптимальном сочетании преимуществ в трех областях: технологические возможности и огромные финансовые ресурсы Тайваня; маркетинг, коммуникации и сервисная мощь Гонконга; сырье и дешевая рабочая сила южного Китая. Другим фактором успеха Треугольника является система построения китайской экономики. Китайская экономическая система разработана и поддерживается усилиями частного сектора. При этом роль правительства в экономике Китая сводится к минимуму. При рассмотрении Треугольника видно, что влияние частного сектора на экономику очень велико, так как в Китае имеется свободный поток капитала, независимый от степени валютного контроля, постоянный приток специалистов и привлекательная система правового регулирования торговли. Построение экономической и правовой системы в том виде, который применяется в Китае, делает его страной с сильнейшей экономикой в мире, способной вести продолжительные торговые войны.

Началу торговой войны США и Китая предшествовал ряд политических, правовых и экономических событий. Во-первых, заявление Министерства торговли США от 17 апреля 2017 г., согласно которому вводился запрет поставок в страну продукции корпорации ЗТЕ (англ. Zhongxing Telecommunications Equipment Corporation / ZTE) и ее филиалов. Поводом послужило сотрудничество корпорации с Ираном и КНДР и возможно имевшая место передача этим странам американских технологий [1, с. 35–46]. Во-вторых, 15 августа 2017 г. экс-президент США Дональд Трамп подписал меморандум и ряд указов, согласно которым Торговый представитель США обязан начать расследование торгово-экономических действий Китая [16]. По мнению большинства современных ученых, началом рассматриваемой торговой войны принято считать 22 марта 2018 г., когда торговому представителю США было поручено пересмотреть тарифы на китайские товары в одностороннем порядке. Действия США на данном этапе конфликта можно охарактеризовать как применение механизма тарифного регулирования для оказания давления на торгового партнера. При этом, как отмечают Ососко Я.С. и Иванова А.Е.,: «В 2017 г. импорт из Китая в США составлял 505 млрд долл» [5, с. 7]. Резонно, что односторонний пересмотр      тарифов двумя странами привел к нарушению принципа недискриминации путем отказа от предоставления РНБ в отношении Китая, так как 15 июня 2018 г. Дональд Трамп объявил о повышении таможенных пошлин на импортируемые из Китая товары. Китай, в свою очередь, зеркально ответил на действия США и повысил тарифы на импортируемые из США товары на аналогичную сумму в 34 млрд. долл. Таким образом, Китай применил ответные меры экономического воздействия на аналогичную сумму потерь, что в рамках ранее рассмотренной практики разрешения споров в ОРС ВТО, можно считать адекватным ответом, но с точки зрения правового регулирования отношений ответного характера не все так однозначно.

Приведенный выше анализ подтверждает, что в основе торговой войны – меры, направленные на достижение торговых целей за счет одностороннего получения или отмены преимуществ от государства, [20, с. 47] в отношении которого такие меры приняты. Следовательно, торговая война может предполагать прямую дискриминацию товаров (услуг) на основании того, что государство их происхождения вовлечено в данную торговую войну. При этом такой подход затрагивает основополагающий принцип права ВТО:^[3] недискриминацию в торговом обороте. Одной из форм реализации принципа недискриминации является применение РНБ, закрепленного в ГАТТ 1947 г. и последующих Соглашениях ВТО, [23, c. 347] что позволило создать общие равновесные условия конкуренции в международной торговле [26, с. 13]. В связи с установлением на международном уровне общих условий получения преимуществ для доступа на внутренние рынки РНБ стал эффективным механизмом недопущения торговых войн и противодействия национальной протекционистской политики как средств обеспечения экономической безопасности. Закрепление данного режима в праве ВТО обусловлено тем, что с 1930-х гг. и до принятия ГАТТ 1947 г. международная торговля была крайне незначительной, в частности, в связи с распространением протекционистской политики [8, с. 326, 327] и экономическим дисбалансом между регионами после Второй мировой войны [29, с. 201]. В связи с этим в статье I:1 ГАТТ 1947 г. был закреплен принцип РНБ, позволивший восстановить и нарастить международную торговлю посредством прекращения практики исключительно локального [21, с. 222], следовательно, дискриминационного предоставления преференций в торговле. Соответственно, целесообразность использования РНБ как основного наравне с национальном режимом была объективно обусловлена ущербом от отсутствия международной торговли в связи с войной.

Следует подчеркнуть, что правовое регулирование РНБ с момента его закрепления в ГАТТ 1947 г. и до настоящего времени характеризуется следующими особенностями. Во-первых, в ст. I:1 ГАТТ 1947 г. был закреплен принцип общего [17, с.1] и безусловного РНБ, не требующий предоставить взаимные аналогичные уступки [23, с. 348] для получения преференций, привилегий и иммунитетов. Во-вторых, безусловный характер РНБ никогда не предполагал полное отсутствие исключений: с момента принятия ГАТТ 1947 г. до создания ВТО были допущены, в частности, преференции, предоставленные до принятия ГАТТ 1947 г. [2, ст. I], особенный режим для таможенных союзов [2, ст. XXIV] и зон свободной торговли, [22] исключения для развивающихся и наименее развитых стран посредством Всеобщей системы преференций [14, §a] и принципа невзаимности в отношении уступок развитых стран [6, с. 17; 2, ст. XXXVI(8)]. Данные особенности РНБ сохранены в ГАТТ 1994 г. [2, ст. I:1]

Указанной тенденции отказа от абсолютно безусловного РНБ в системе ГАТТ, ВТО коррелирует национальная практика Китая и США. Так, изначально РНБ в США был основан на требовании предоставить эквивалентную уступку для получения преимуществ [7, с. 121–122] Безусловный РНБ был воспринят позднее в связи с последствиями Великой депрессии и снижения уровня международной торговли, [9, с. 1326–1327] как было отмечено выше. Впоследствии, однако, вновь проявилась практика применения к РНБ условий, в том числе не всегда связанных с торговлей: отсутствие контроля [28, с. 2] или доминирования коммунистического режима; [25, раздел 231] кумулятивные требования о нерыночном характере экономики, соблюдении принципа взаимности и свободе эмиграции; [28, с. 3] подписание соответствующего «Токийского кодекса» [21, с. 237]; соблюдение прав человека [19, с. 617]. В настоящее время перспектива установления условного РНБ связана с рассмотрением проекта Закона о взаимной торговле, который позволит США устанавливать тарифы и иные барьеры, равные применяемым в отношении США [27, раздел 3]. Данный проект обосновывается тем, что США несет убытки от применения невзаимного тарифного режима в рамках ВТО [24, с. 14]. Данное обоснование относится и к РНБ, так как он не предполагает взаимное предоставление эквивалентных уступок, в связи с чем применение данного закона может вызвать противоречия с обязательствами США по ГАТТ 1994 г.

Тенденция применения условного РНБ характерна также для Китая. Вследствие применения «неравных договоров» на основе невзаимного и безусловного РНБ, [13, с. 382, 390, 392] с 1924 г. в Китае РНБ признавался в отношении государств, отказавшихся от своих специальных прав и договоров, наносящих ущерб его суверенитету, а позднее, после прекращения членства в ГАТТ 1947 г., – только по отношению к «дружественным» государствам с точки зрения марксистской идеологии. [13, с. 395, 396] В настоящее время Китай обязан предоставлять безусловный РНБ как член ВТО, при этом действующий Закон о внешней торговле 1994 г. (далее – Закон), принятый в целях присоединения к ГАТТ 1994 г. [30, с. 80] и ВТО, допускает предоставление РНБ не только на основании международного договора, но и на основе принципа взаимности, [12, ст. 6] который ограничивает его до той степени, в какой его предоставление не противоречит указанному принципу [13, с. 407]. Соответственно, в последнем случае можно говорить о допустимости и условного РНБ. Данный подход обусловлен государственной системой обеспечения экономической безопасности страны. Кроме того, даже если РНБ предоставляется на основании международного договора, равенство и взаимная выгода остаются главными принципами участия Китая в международных торговых отношениях на основании ст. 5 Закона, что позволяет говорить о потенциальной применимости принципа взаимности к такому      международному договору. При этом гарантией соблюдения указанных принципов представляется право Китая в случае введения в отношении него запретительных, ограничительных или подобных мер на дискриминационном основании принять контрмеры в отношении соответствующего государства или региона [12, ст. 7].

Крайне важно отметить, что с момента присоединения Китая к ВТО и по настоящее время его роль и позиция по урегулированию споров в рамках ВТО также стремительно менялась, данное становление можно разделить на несколько этапов. В рамках первого, с 2001 –2006 гг., Китай занимал позицию «принимающего правила»: поскольку в 2001 г. КНР вступила в ВТО, центральное место занимал детальный анализ принципов, норм, механизмов, процедур и практики ВТО, в частности, формирование представления о функционировании системы урегулирования споров ВТО, а удовлетворение заявленных им требований в споре было второстепенным.[4] На втором этапе, 2006 –2008 гг., Китай активно применяет нормы и принципы ВТО для защиты своих законных интересов, приводя в обоснование доводы, наилучшим образом      поддерживающие его позицию. [15, с. 534] На третьем этапе, с 2008 г. [15, с. 534] и по настоящее время Китай действует как «разработчик правил», поскольку при присоединении им были приняты такие довольно жесткие условия, как статус нерыночной экономики в антидемпинговых расследованиях. В дальнейшем, осознав реальные последствия данных условий, наиболее приемлемым решением стало изменение правил через систему разрешения споров ВТО, в подтверждение можно привести дело DS379: United States — Definitive Anti-Dumping and Countervailing Duties on Certain Products from China, [11] в рамках которого Китай заявил, что США нарушили Протокол о присоединении Китая к ВТО (далее — Протокол), не соблюдая надлежащую методологию определения наличия и размера субсидий, истолковав двусмысленные термины, используемые в      Протоколе таким образом, чтобы ограничить целесообразность его положений.

Следует отметить, что, применяя таможенные пошлины до рассмотрения спора в ОРС ВТО, КНР и США не обращались к правилам и процедурам многосторонней торговой системы ВТО и не дожидались вынесения решения третейской группой ОРС ВТО по существу их заявлений для введения мер. Сложно не согласиться с мнением юриста, Пабло Гарридо Эстевез, который утверждает, что ни одна из сторон не соблюдала процедуру урегулирования спора в рамках ВТО: как США после проведения расследования не обратились в ОРС ВТО с целью доказать дискриминационную политику КНР, так и Китай вводил ответные меры, не дожидаясь решения ОРС ВТО, которое позволило бы законно вводить тарифы в соответствии с нормами ВТО, [18] соответственно, вышеизложенное мнение свидетельствует о верно избранном государствами способе правовой защиты своих прав и интересов.

Таким образом, из анализа понимания РНБ в США и Китае следует, что основные различия состоят в характере устанавливаемых условий применения РНБ: в США такими условиями могут стать не связанные с торговлей факторы, в то время как в Китае основным является соблюдение таких принципов, как взаимная выгода и равенство. При этом, представляется, что подходы США и Китая объединяет их ориентированность на обеспечение государственных приоритетов, в том числе экономической безопасности, в конкретный временной период. Различия в регулировании РНБ в США и Китае подтверждают необходимость закрепления и защиты данного принципа на уровне ВТО для обеспечения стабильности и равенства условий конкуренции в международной торговле, равно как и унификации практики применения. Из приведенного анализа также можно сделать вывод, что продолжающийся пересмотр концепции РНБ является с общей тенденцией к переосмыслению подходов к международному регулированию торговли и его соотношению с национальным правопорядком в соответствии с актуальными для государств вызовами. Данная тенденция, как представляется, актуальна для всех членов ВТО включая Российскую Федерацию.

Рассмотренные аспекты формирования РНБ также демонстрируют, что применение безусловного РНБ без исключений потенциально было бы несостоятельным в контексте принципа равенства членов ВТО, поскольку основа данного принципа – требование, чтобы применяемые меры не ухудшали положение членов ВТО по сравнению с третьим государством, а не требование улучшения их положения посредством дополнительного снижения барьеров. Таким образом, исключения из РНБ можно считать не только своего рода условиями его предоставления, но и гарантией принципа суверенного равенства членов ВТО, поскольку они позволяют сохранить политико-правовые отношения, сформированные до создания ВТО, учесть самостоятельность правовых режимов других интеграционных объединений, поддерживая при этом единый порядок предоставления преференций при аналогичных обстоятельствах. Исключения также предотвращают намеренное использование РНБ в ущерб развивающимся государствам со стороны государств, имеющих экономические и политические преимущества в международной торговле, и способствуют поддержанию развивающимися государствами конкурентоспособности своих экономик в системе ВТО.

Подводя итог, отмечаем также, что несмотря на четкое нормативное закрепление РНБ на международном уровне, особенности толкования данного принципа на национальном уровне исходя из приоритетов национальной экономической безопасности, выражаются в столкновении позиций не только на досудебной стадии урегулирования торгового спора, но и после вынесения ОРС ВТО решения, как демонстрирует дело United States — Tariff Measures on Certain Goods From China, более подробный разбор которого будет проведен в последующих публикациях. Вследствие сохранения противоречий в подходах к толкованию и применению РНБ рядом зарубежных и отечественных ученых и специалистов ставится вопрос не только о необходимости реформирования концепции данного принципа, но и об увеличении эффективности механизма разрешения споров в ВТО в целом.

Приложение 1. Таблица условий предоставления РНБ до и после создания ВТО.

Библиографический список

1. Виноградов А. О., Салицкий А.И., Семенова Н. К. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2019. Т. 19. № 1
2. Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ 1947) от 30 октября 1947 г. // СПС «Гарант»
3. Лекаренко О.Г. «Куриная война» между США и ЕЭС (1962–1964 гг.) Вестник Томского государственного университета, № 351, 2011
4. Официальный сайт Комитета по интеграции, торгово-таможенной политике и ВТО URL: http://www.rgwto.com/digest.asp?id=7054&full_mode=1.
5. Ососко Я. С., Иванова А. Е., Торговые войны: Историко-экономический аспект, Научные записки молодых исследователей, Т. 7, № 4, 2019.
6. Yanai, Reciprocity in Trade Liberalization, APEC Study Center, Institute of Developing Economies, Working Paper Series 00/01-№2, 2001
7. C. L. Jones, The American Interpretation of the «Most Favored Nation» Clause, The Annals of the American Academy of Political and Social Science, Vol. 32, Tariff Revision, 1908
8. A. Irwin, The Smoot-Hawley Tariff: A Quantitative Assessment, The review of Economics and Statistics, Vol. 80, №2, 1998
9. Jiang-Schuerger, Most Favored Nation Trade Status and China: The Debate Should Stop Here, The John Marshall Law Review, Vol. 31, Issue 4, 1321, 1998
10. DS353: United States — Measures Affecting Trade in Large Civil Aircraft — Second Complaint, World Trade Organization Dispute Settlement Body, URL: https://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds353_e.htm
11. DS379: United States — Definitive Anti-Dumping and Countervailing Duties on Certain Products from China, World Trade Organization Dispute Settlement Body, URL: https://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds379_e.htm
12. Foreign Trade Law of the People’s Republic of China, Order No.22, 1994
13. Harders-Chen, China MFN: A Reaffirmation of Tradition or Regulatory Reform, Minnesota Journal of International Law, 154, 1996
14. General Agreement on Tariffs and Trade, Decision L/3545, 25 June 1971, §a.
15. Gao, China on the World Stage: A Trade Law Perspective, American Society of International Law, Proceedings of the Annual Meeting, Vol. 104, 2010
16. Office of the U.S. Trade Representative, “U.S.—China Trade Facts”, Fact Sheet. URL: https://ustr.gov/countries-regions/china-mongolia-taiwan/peoples-republic-china
17. Cebi, R. Ludema, The Rise and Fall of the Most-Favored-Nation Clause, U.S. International Trade Commission, Office of Economics Working Paper, № 2002-06-B, 2002
18. G. Estevez, Circumventing the WTO: Impermissibility of Tariffs imposed by the U.S. and China under WTO Law, The Michigan Journal of International Law, 2018, URL: http://www.mjilonline.org/circumventing-the-wto-impermissibility-of-tariffs-imposed-by-the-u-s-and-china-under-wto-law/
19. Green, Human Rights and Most-Favored-Nation Tariff Rates for Products from the People’s Republic of China, University of Puget Sound Law Review, Vol. 17, 611, 1994
20. Ossa, Ed. by M. A. Crowley, Trade War: The Clash of Economic Systems Endangering Global Prosperity, CEPR Press, 2019
21. S. Rubin, Most-Favored-Nation Treatment and the Multilateral Trade Negotiations: A Quiet Revolution, Maryland Journal of International Law, Article 7, Volume 6, Issue 2, 1981
22. Special Protocol Relating to Article XXIV of the General Agreement on Tariffs and Trade, Treaties and Other International Acts Series 1765, 1948.
23. Cottier, M. Oesch, T. M. Fischer, International Trade Regulation: Law and Policy in the WTO, the European Union and Switzerland: Cases, Materials and Comments, Staempfli Publishers, 2005
24. The United States Reciprocal Trade Act: Estimated Job & Trade Deficit Effects, White House Office of Trade and Manufacturing Policy, 2019
25. Trade Expansion Act, Public Law 87-794, 76 Statute 872, 1962
26. United Nations Conference on Trade and Development, Most-Favoured-Nation Treatment, UNCTAD Series on Issues in International Investment Agreements II, 2010
27. United States Reciprocal Trade Act, A Bill, H.R.764 — 116th Congress, 2019-2020
28. N. Pregelj, Normal-Trade-Relations (Most-Favored-Nation) Policy of the United States, CRS Report for Congress, Order Code RL31558, 2005
29. World Trade Organisation, World Trade Report: Trade in a Globalizing World, 2008, URL: https://www.wto.org/english/res_e/booksp_e/anrep_e/world_trade_report08_e.pdf
30. Qin, China and GATT: Accession Instead of Resumption, 27 J. World Trade 77, 1993

References

1. Vinogradov A. O., Salickij A. I., Semenova N. K. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov, Seriya: Mezhdunarodniye otnosheniya, T. 19, № 1, 2019
2. General Agreement on Tariffs and Trade (GATT 1947) ot 30 oktyabrya 1947 y. // SPS “Garant”
3. Lekarenko O. G. “Kurinaya vojna” mezhdu USA y EEC (1962–1964), Vestnik Tomskogo gosedarstvennogo universiteta, № 351, 2011
4. Oficialnyj sajt Komiteta po integraciyi, torgovo-tamozhennoj politike y WTO, URL: http://www.rgwto.com/digest.asp?id=7054&full_mode=1.
5. Ososko Ya. S., Ivanonva A. Ye. Torgoviye vojny: Istoriko-economicheskij aspect, Nauchniye zapiski molodyh issledovatelej, Т. 7. № 4, 2019.
6. Yanai, Reciprocity in Trade Liberalization, APEC Study Center, Institute of Developing Economies, Working Paper Series 00/01-№2, 2001
7. C. L. Jones, The American Interpretation of the “Most Favored Nation” Clause, The Annals of the American Academy of Political and Social Science, Vol. 32, Tariff Revision, 1908
8. A. Irwin, The Smoot-Hawley Tariff: A Quantitative Assessment, The review of Economics and Statistics, Vol. 80, №2, 1998
9. Jiang-Schuerger, Most Favored Nation Trade Status and China: The Debate Should Stop Here, The John Marshall Law Review, Vol. 31, Issue 4, 1321, 1998
10. DS353: United States — Measures Affecting Trade in Large Civil Aircraft — Second Complaint, World Trade Organization Dispute Settlement Body, URL: https://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds353_e.htm
11. DS379: United States — Definitive Anti-Dumping and Countervailing Duties on Certain Products from China, World Trade Organization Dispute Settlement Body, URL: https://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds379_e.htm
12. Foreign Trade Law of the People’s Republic of China, Order No.22, 1994
13. Harders-Chen, China MFN: A Reaffirmation of Tradition or Regulatory Reform, Minnesota Journal of International Law, 154, 1996
14. General Agreement on Tariffs and Trade, Decision L/3545, 25 June 1971, §a.
15. Gao, China on the World Stage: A Trade Law Perspective, American Society of International Law, Proceedings of the Annual Meeting, Vol. 104, 2010
16. Office of the U.S. Trade Representative, “U.S.—China Trade Facts”, Fact Sheet. URL: https://ustr.gov/countries-regions/china-mongolia-taiwan/peoples-republic-china
17. Cebi, R. Ludema, The Rise and Fall of the Most-Favored-Nation Clause, U.S. International Trade Commission, Office of Economics Working Paper, № 2002-06-B, 2002
18. G. Estevez, Circumventing the WTO: Impermissibility of Tariffs imposed by the U.S. and China under WTO Law, The Michigan Journal of International Law, 2018, URL: http://www.mjilonline.org/circumventing-the-wto-impermissibility-of-tariffs-imposed-by-the-u-s-and-china-under-wto-law/
19. Green, Human Rights and Most-Favored-Nation Tariff Rates for Products from the People’s Republic of China, University of Puget Sound Law Review, Vol. 17, 611, 1994
20. Ossa, Ed. by M. A. Crowley, Trade War: The Clash of Economic Systems Endangering Global Prosperity, CEPR Press, 2019
21. S. Rubin, Most-Favored-Nation Treatment and the Multilateral Trade Negotiations: A Quiet Revolution, Maryland Journal of International Law, Article 7, Volume 6, Issue 2, 1981
22. Special Protocol Relating to Article XXIV of the General Agreement on Tariffs and Trade, Treaties and Other International Acts Series 1765, 1948.
23. Cottier, M. Oesch, T. M. Fischer, International Trade Regulation: Law and Policy in the WTO, the European Union and Switzerland: Cases, Materials and Comments, Staempfli Publishers, 2005
24. The United States Reciprocal Trade Act: Estimated Job & Trade Deficit Effects, White House Office of Trade and Manufacturing Policy, 2019
25. Trade Expansion Act, Public Law 87-794, 76 Statute 872, 1962
26. United Nations Conference on Trade and Development, Most-Favoured-Nation Treatment, UNCTAD Series on Issues in International Investment Agreements II, 2010
27. United States Reciprocal Trade Act, A Bill, H.R.764 — 116th Congress, 2019-2020
28. N. Pregelj, Normal-Trade-Relations (Most-Favored-Nation) Policy of the United States, CRS Report for Congress, Order Code RL31558, 2005
29. World Trade Organisation, World Trade Report: Trade in a Globalizing World, 2008, URL: https://www.wto.org/english/res_e/booksp_e/anrep_e/world_trade_report08_e.pdf
30. Qin, China and GATT: Accession Instead of Resumption, 27 J. World Trade 77, 1993

Информация об авторах:

Зверев Николай Константинович — ведущий научный сотрудник ЦИПБ РАН, кандидат юридических наук;

Федосов Ярослав Константинович — преподаватель кафедры международного права Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук;

Емельянов Ярослав Александрович — магистр кафедры Международного права Российского государственного университета правосудия;

Мазка Александра Николаевна — студентка 2-го курса магистратуры Российский государственный университет правосудия.

Information about the authors:

Zverev Nikolai Konstantinovich — Leading Researcher at TsIPB RAS, Candidate of Legal Sciences;

Fedosov Yaroslav Konstantinovich — Lecturer of the Department of International Law of the Russian State University of Justice, Candidate of Legal Sciences;

Yemelyanov Yaroslav Aleksandrovich — Master of the Department of International Law of the Russian State University of Justice;

Mazka Alexandra Nikolaevna — 2nd year student of the Russian State University of Justice.

_______________________

[1] Статья подготовлена в рамках Государственного задания ЦИПБ РАН на 2021 год и на плановый период 2022 и 2023 годы (НИР 0006-2021-0005).

^[2] Для целей данной статьи под «соглашениями ВТО» понимаются Марракешское соглашение о создании Всемирной торговой организации (далее — Марракешское соглашение), а также многосторонние и плюрилатеральные торговые соглашения, указанные в Приложениях 1, 2, 3 и Приложении 4 к данному соглашению соответственно и являющиеся его неотъемлемой частью в соответствии со ст. Ⅱ:2.

^[3] Для целей данной статьи под «правом ВТО» понимается автономная отрасль в системе общего международного права, охватывающая нормы, закрепленные в многосторонних и плюрилатеральных соглашениях, входящих в систему ВТО согласно ст. Ⅱ:2 и ст. Ⅱ:3 Марракешского соглашения соответственно, и регулирующие вопросы международной торговли между государствами-членами ВТО. (Подробнее про право ВТО как автономный (self-contained) режим права в рамках системы общего международного права см. Право ВТО: теория и практика применения: монография под ред. Л. П. Ануфриевой, — М. : Норма: ИНФРА-М, 2016, стр. 347).

[4] Примечание. Китай избегал судебной стадии, и стремился быстро урегулировать спор с истцом после подачи заявления, даже несмотря на то, что у него могли быть веские аргументы, но при этом Китай присоединялся практически ко всем другим заявлениям, в качестве третьей стороны. См. Henry Gao. China on the World Stage: A Trade Law Perspective, American Society of International Law, Proceedings of the Annual Meeting, Vol. 104, 2010, стр. 533.