Проблемы ограничения права на доступ к информации в эпоху цифровизации: международно-правовые аспекты

Право на доступ к информации нередко подвергается ограничению со стороны государств, в том числе и в цифровом пространстве. В данной статье авторы анализируют международно-правовые документы, закрепляющие данное право. Авторами приводятся примеры ограничения настоящего права по отношению к уязвимым группам населения, а также во время вооруженных конфликтов.

Ключевые слова: право на доступ к информации, цифровизация, ограничения прав человека, уязвимые категории населения, вооруженные конфликты.

Annotation: Quite often, the right to access information is subject to restrictions by the states, in the digital space as well. In the article, the authors analyze international legal instruments that enshrine this right. The authors provide examples of restrictions of this right in relation to vulnerable groups of the population, as well as during the armed conflicts.

Tags: right to access information, digitalization, restriction of human rights, vulnerable groups, armed conflicts.

«Информационные права» включают в себя «право создавать и передавать информацию (например, свобода выражения мнения, свобода собраний), контролировать доступ других лиц к информации (право на неприкосновенность частной жизни, защита интеллектуальной собственности) и право на доступ к информации (свобода мысли, право на ознакомление с информацией)»^[1].

На сегодняшний день большинство государств сходится во мнении о важности признания и охраны права на доступ к информации, в широком смысле означающего право индивида искать и получать любую информацию^[2]. По этой причине более ста стран закрепили на национальном уровне нормы, регулирующие доступ к информации^[3]. Это стало возможным во многом благодаря признанию права на информацию на международном уровне.

В 1946 г. в своей резолюции № 59 (I) Генеральная Ассамблея ООН провозгласила, что свобода информации является «основным правом человека и представляет собой критерий всех видов свободы, защите которых Объединенные Нации себя посвятили», а также разъяснила, что свобода информации «подразумевает право повсеместно и беспрепятственно собирать, передавать и опубликовывать информационные сведения»^[4]. Кроме того, свобода информации трактуется как фундамент основательных попыток по достижению мира, поскольку она способна формировать объективное мировое общественное мнение, улучшающее взаимопонимание и сотрудничество между странами.

Право на доступ к информации содержится в ст. 19 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. (далее – ВДПЧ), согласно которой «каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ»^[5]. Оно неразрывно связано с закрепленными в статьях 3 и 18 ВДПЧ правом на свободу и правом на свободу мысли соответственно.

Помимо этого, право на доступ к информации закреплено в ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. (далее – Пакт). В некоторой степени данное положение дублирует вышеупомянутую ст. 19 ВДПЧ, однако оно также вводит определенные ограничения при реализации данного права. Согласно п. 3 ст. 19 Пакта «право на получение информации предполагает особые обязанности и ответственность». Данное право может быть ограничено «для уважения прав и свобод других людей, для охраны национальной безопасности, общественного порядка и нравственности населения»^[6]. Однако во всех случаях это должно быть определено законодательством и основываться на необходимости применения тех или иных мер.

Действительно, при реализации тех или иных прав человека перед государством часто возникает выбор между его обязанностью, с одной стороны, обеспечить безопасность своих граждан и, с другой стороны, необходимостью гарантировать их права и свободы. В случае, если государство выбирает обеспечение безопасности, ограничение права на доступ к информации должно быть применено в соответствии с принципом пропорциональности. Данный принцип необходим для того, чтобы оценить, отвечают ли должным образом ограничения или меры, влияющие на права человека, законным общественным интереса^[7]. Принцип пропорциональности является общеправовым, поскольку его функция – «регулирование пределов ограничения прав и свобод»^[8].

Для проверки ограничения на пропорциональность существует тест, классический вариант которого проводится в четыре последовательных этапа. Во-первых, необходимо проверить правомерность ограничения прав лица по следующим критериям: является ли оно законным, а цель ограничения – легитимной. Во-вторых, соотносятся ли цели и средства, устанавливается, «может ли планируемая цель в принципе достигаться с помощью таких мер». Далее, рассматривается вопрос о том, существуют ли какие-либо иные пути решения указанной проблемы. Наконец, если выбранному средству нет альтернативы, оно проверяется на пропорциональность в stricto sensu: «взвешиваются преимущества достигнутой цели с «ущербом» вследствие ограничений индивидуальных прав»^[9].

Тема ограничения прав человека представляет собой одну из наиболее актуальных проблем в области международного права. Введение любых ограничений прав всегда представляет собой прямое столкновение между интересами государства и личности, что в итоге может привести к преобладанию одних интересов над другими. Следовательно, необходимо достичь такого баланса, при котором государство на основе общепризнанных норм международного права, исходя из крайней необходимости, могло бы ограничить определенные права, а граждане в то же время были бы защищены от потенциальных произвольных действий со стороны государства. Среди достаточных оснований для ограничения прав человека выделяют наличие угрозы национальной и международной безопасности. Ссылаясь на п. 3. ст. 19 Пакта, авторы справедливо относят вооруженные конфликты международного и немеждународного характера к ситуациям, при которых возникают угрозы как международной, так и национальной безопасности, поэтому они требуют особого вмешательства со стороны государства для минимизации потенциального ущерба и сохранения жизни граждан.

В контексте вооруженного конфликта немеждународного характера может применяться ст. 4 Пакта, которая позволяет государствам принимать меры по ограничению прав человека «во время чрезвычайного положения в государстве, при котором жизнь нации находится под угрозой»^[10], но только в той степени, которой требует тяжесть положения. При этом вводимые меры не должны противоречить другим обязательствам государства по международному праву и не должны повлечь дискриминации «на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения»^[11]. При введении мер по ограничению прав государство обязано незамедлительно информировать других стран-участниц Пакта (через Генерального секретаря ООН) о своих действиях с указанием на конкретные права, которые были ограничены, причины, побудившие к такому решению и дату, когда ограничения прекращают свое действие. Однако при этом не могут быть ограничены права, закрепленные в ст. 6, 7, п. 1 и 2 ст. 8, 11, 15, 16 и 18 Пакта.

Абсолютные права человека не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах. Под абсолютными правами понимается совокупность прав человека, принадлежащих ему вне зависимости от действия/бездействия других физических/юридических лиц или влияния внешних факторов. Нет единого подхода к выделению данной группы прав, однако авторы видят разумным обратиться к ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах. Так к абсолютным правам человека следует отнести право на жизнь, на свободу от пыток, унижающих достоинство видов обращения или наказания, медицинских и научных опытов, право на свободу от рабства, работорговли и содержания в подневольном состоянии, право на свободу от заключения вследствие неспособности выполнить какое-либо договорное обязательство, право на определение уголовной ответственностиположениями только того законодательства, которое действовало и применялось в момент совершения деяния (за исключением обратной силы закона  в случае смягчения наказания или отмены состава преступления), право на признание правосубъектности человека, право на свободу мысли, совести и религии. Право на получение информации не относится к данной категории. Таким образом, международное право прав человека при определенных обстоятельствах допускает его ограничение исходя из необходимости государства. Необходимость зачастую может быть обусловлена высоким влиянием информации (выраженной через новости, аудио или видео материалы, бумажные носители) на сознание людей. Во время вооруженных конфликтов тяжело фильтровать постоянно поступающую информацию и проверять ее подлинность, что может привести к еще большим переживаниям или насильственным действиям. Также важно понимать, что государство не может допустить утечку информации, поскольку это способно повлечь для него потерю военного преимущества и привести к множественным жертвам среди своих граждан. В этом контексте государство рассматривает ограничение права на получение информации как необходимость для сохранения своего суверенитета и жизни граждан.

Реализация права на доступ к информации затрагивает некоторые особо уязвимые категории людей. Так, дети являются наиболее частыми субъектами, которые подвергаются определенным ограничениям при доступе к различной информации, поскольку в основном они проживают с родителями или законными опекунами, которые решают, какой информацией несовершеннолетние могут владеть, а какой нет. Это приводит к изоляции несовершеннолетних от общественной жизни, что может затормозить их физическое и психическое развитие^[12]. Однако данное право может ограничиваться государством для общественно значимых целей, таких как охрана здоровья и развитие детей. К примеру, в Российской Федерации существует практика ограничения права на доступ к информации, касающейся вопросов сексуального самоопределения личности, среди несовершеннолетних. В подтверждение правомерности таких действий Конституционный суд Российской Федерации ссылается на положения Конвенции ООН о правах ребенка от 20 ноября 1989 года, в частности: «…для роста и благополучия всех ее [семьи] членов и особенно детей должны быть предоставлены необходимые защита и содействие, с тем чтобы она [семья] могла полностью возложить на себя обязанности в рамках общества»^[13]. Из этого следует, что государство обязано «принимать меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию»^[14].

Решение проблемы, связанной с доступом к информации в сети Интернет детям, предложил Международный союз электросвязи. В 2020 г. были приняты руководящие принципы, предназначенные для государств, частного сектора, родителей, педагогов, а также для самих детей^[15]. Этот документ призван повысить осведомлённость среди общества о масштабах защиты детей в киберпространстве, посредством предоставления «ресурсов и обновлённых инструментов, которые помогут детям, их родителям и педагогам в развитии цифровой грамотности, а также заинтересовать государства в разработке национальной политики и стратегий цифрового пространства»^[16]. Данные материалы являются практически единственным документом, направленным на предотвращение произвольного ограничения права детей на доступ к информации.

Другая уязвленная категория населения – пожилые люди. Здравоохранение тесно связано с доступом к различной информации, и ограничение доступа уязвимых групп к подобным сведениям может привести не только к дискриминации, но и к заметному ухудшению их состояния как физического, так и психического здоровья. Более того, пожилые люди наиболее часто подвергаются внушению, связанному с расходами на медицинские услуги, которые в действительности являются бесплатными, а также к доплатам, поэтому они имеют сложность с доступом к хорошей медицине. Кроме самого доступа к медицинским услугам, пожилые люди имеют трудности с получением информации и могут упустить данные о доступных им ключевых льготах и услугах. Комплексная дискриминация была выделена Всемирной организацией здравоохранения в качестве одной из основных проблем для пожилых людей, будь то по признаку пола, этнической принадлежности, инвалидности или сексуальной ориентации^[17]. Однако до сих пор не существует документа, направленного на помощь в интеграции пожилых людей в цифровое пространство, что затрудняет жизнь огромному слою населения.

Примером регионального закрепления права на доступ к информации может послужить пункт 1 статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека от 4 ноября 1950 г. Несмотря на то, что на универсальном уровне практически нигде нет прямого ограничения этого права, в данном международном документе в вышеуказанной статье в пункте 2 представлен перечень причин, по которым некоторая информация может не быть предоставлена: «Осуществление этих свобод…«…»…может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности…»^[18]. Это положение дает возможность государствам ограничить доступ к сведениям, которые могут непосредственно сказаться на национальной безопасности, однако на международной арене нет определенного мнения по поводу того, какие критерии обоснованности необходимо применять в подобных делах^[19].

В практике Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ; Суд) нередко появляется потребность в установлении пределов доступа к различной информации в рамках определенного государства. Также в Рекомендациях Совета Европы «О защите данных и свободе информации» указывается, что «демократические режимы характеризуются обращением в обществе максимального объема информации и что информационные права, закрепленные в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, должны трактоваться предельно широко, подразумевая свободу поиска информации и, как следствие, обязанность властей обеспечивать доступность информации по вопросам, имеющим общественное значение (с учетом соответствующих ограничений)»^[20].

Сам ЕСПЧ разделяет право на получение информации из различных средств массовой информации^[21] (далее – СМИ) (на данный момент к ним относятся сетевые издания, периодические печатные издания, телерадиовещание и т.д.) и право на получение доступа к государственным документам. Суд пришел к выводу, что «свобода доступа к информации не может быть истолкована как обязанность государства раскрывать обществу какую-либо секретную документацию или информацию, затрагивающую военную сферу, службы разведки или полицию»^[22]. Следовательно, Суд подтвердил право государства на ограничение доступа СМИ к определенным категориям информации в целях защиты национальной безопасности.

Однако любое государство должно обеспечить баланс между публичными и частными интересами. Профессор Степанов О.А. считает, что «обеспечение динамического равновесия между интересами личности, общества и государства в условиях «цифровизации» общественной практики может рассматриваться в качестве одной из основных целей эффективного государства»^[23].

Также процессы цифровизации нашли свое отражение и в деятельности государственных органов. Так, были созданы новые технологии, упрощающие получение, хранение, использование информации. К ним относятся различные базы данных, используемые, в частности, правоохранительными органами. В качестве примера можно привести дело С. и Марпер против Соединенного Королевства^[24] 2008 года, рассмотренное ЕСПЧ. В поданной жалобе указывалось, что истец считает неправомерным правило «устанавливающее бессрочное хранение в базе данных отпечатков пальцев, образцов клеток и профилей ДНК, собранных в ходе проведения уголовного расследования»^[25]. Заявители указывают на необходимость удаления подобной информации после завершения уголовного преследования и вынесения оправдательного приговора в отношении данных лиц. После рассмотрения дела и изучения различных документов, ЕСПЧ пришел к выводу, что «при применении современных научных методов в системе уголовного правосудия необходимо учитывать интересы частной жизни»^[26]. Решение Суда заключалось в следующем: «…баланс между государственными и частными интересами обеспечен не был, так как хранение информации о подозреваемых, но не осужденных лицах носило общий и неизбирательный характер»^[27].

Тем не менее, есть дела, в которых ЕСПЧ пришел к другому выводу и признал, что государство имело основание на сбор информации. Примером подобного решения является деле Перуццо и Мартенс против Германии^[28] от 4 июня 2013 г. В данном деле Суд заключил, что «сбор и хранение в базе данных правоохранительных органов клеточного материала лиц, привлеченных к ответственности за тяжкие преступления, необходимыми для целей общественной безопасности»^[29].

Подводя итог вышесказанному, право на доступ к информации неразрывно связано с другими правами человека и влияет на их осуществление. Нарушение данного права может повлечь за собой дискриминацию. В большей степени ей подвержены особо уязвимые группы. Поэтому в условиях глобализации и развития цифрового пространства государствам важно уделять большое внимание сотрудничеству в сфере предоставления возможности физическим и юридическим лицам получать информацию из различных источников не только в рамках своей страны, но и за ее пределами. Несмотря на широкое распространение информации, государство в некоторых случаях имеет право ограничить доступ своих граждан к информации. Это возможно только при соблюдении определенных условий, вытекающих из наиболее важных интересов государства.

Литература

1. Быкова А.Г., Петрова Ю.Г. Право граждан на доступ к информации // Сибирское юридическое обозрение. 2013. № 2. С. 4–7.
2. Михайлов А.А. Принцип пропорциональности: сущность, практика применения Европейским судом по правам человека, Конституционным судом РФ и значение для совершенствования системы доказывания в современном уголовном процессе России // Уголовная юстиция. 2016. № 7. С. 56–69.
3. Пономарева Ю.В., Макарова З.В. // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». 2015. Т. 15, № 1. С. 91–95.
4. Степанов О.А. Противодействие кибертерроризму в цифровую эпоху: учебное пособие для вузов. М.: Издательство Юрайт, 2025. 103 с.
5. Ядрихинский С.А. Принцип пропорциональности как инструмент достижения баланса интересов в налоговых отношениях: проблемы теории и правоприменительной практики в России и за рубежом // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2021. № 3. С. 82–105.
6. Cottier T., Echandi R., Leal-Arcas R.,l Liechti R., Payosova T., Sieber-Gasser C. The Principle of Proportionality in International Law // NCCR Trade Regulation Working Paper. 2012. № 38. P. 1–34.
7. Mathiesen K. Access to Information as a Human Right. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1264666. (дата обращения: 06.03.2025 г.).
   
   
   

Информация об авторах:

Кострыкина А.А. – студентка 1 курса программы магистратуры по направлению «Международная защита прав человека», Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы

Лофий Е.И. – студентка 1 курса программы магистратуры по направлению «Международная защита прав человека», Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы

Попович М. – ассистент кафедры международного Российского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы

Юдина С.А. – студентка 1 курса программы магистратуры по направлению «Международная защита прав человека», Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы

Information about the authors:

Kostrykina A.A. – master’s degree 1^st year student in the field of “International Protection of Human Rights”, Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba

Lofii E.I. – master’s degree 1^st year student in the field of “International Protection of Human Rights”, Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba

Popovic M. – Assistant of the Department of International Law, Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba

Iudina S.A. – master’s degree 1^st year student in the field of “International Protection of Human Rights”, Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba

^[1] Mathiesen K. Access to Information as a Human Right. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1264666. (дата обращения: 06.03.2025 г.).

^[2] Быкова А.Г., Петрова Ю.Г. Право граждан на доступ к информации // Сибирское юридическое обозрение. 2013. № 2. С. 4.

^[3] Правовой медиа-центр [сайт]. URL: https://lmc.kz/kk/node/54087 (дата обращения: 14.03.2025 г.).

^[4] Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1946 года №59 (I) «О созыве международной конференции по вопросу о свободе информации». URL: https://docs.un.org/ru/A/RES/59(I) (дата обращения: 14.03.2025 г.).

^[5] Всеобщая декларация прав человека (10 декабря 1948 г.) [Электронный ресурс] // Официальный сайт ООН. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml. (дата обращения: 14.03.2025 г.).

^[6] Международный пакт о гражданских и политических правах (16.12.1966) [Электронный ресурс] // Официальный сайт ООН. URL: https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%20999/volume-999-I-14668-Other.pdf. (дата обращения: 24.03.2025 г.).

^[7] Cottier T., Echandi R., Leal-Arcas R.,l Liechti R., Payosova T., Sieber-Gasser C. The Principle of Proportionality in International Law // NCCR Trade Regulation Working Paper. 2012. № 38. P. 5.

^[8] Михайлов А.А. Принцип пропорциональности: сущность, практика применения Европейским судом по правам человека, Конституционным судом РФ и значение для совершенствования системы доказывания в современном уголовном процессе России // Уголовная юстиция. 2016. № 7. С. 57.

^[9] Ядрихинский С.А. Принцип пропорциональности как инструмент достижения баланса интересов в налоговых отношениях: проблемы теории и правоприменительной практики в России и за рубежом // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2021. № 3. С. 87–88.

^[10] Международный пакт о гражданских и политических правах (16.12.1966 г.) [Электронный ресурс] // Официальный сайт ООН. URL: https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%20999/volume-999-I-14668-Other.pdf. (дата обращения: 14.03.2025 г.).

^[11] Международный пакт о гражданских и политических правах (Принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН). URL: https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%20999/volume-999-I-14668-Other.pdf. (дата обращения: 14.03.2025).

^[12] Two clicks forward and one click back, Report on children with disabilities in the digital environment [сайт]. URL: https://www.coe.int/en/web/portal/-/-two-clicks-forward-and-one%20click-back-children-with-disabilities-reveal-their-experiences-in-the-digital-environment (дата обращения: 09.03.2025 г.).

^[13] Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989). URL: https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%201577/v1577.pdf. (дата обращения: 16.03.2025 г.).

^[14] Постановление Конституционного Суда РФ от 23.09.2014 N 24-П. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_169047/. (дата обращения: 16.03.2025 г.).

^[15] COP 2020 Guidelines [сайт]. URL: https://www.itu.int/en/ITU-D/Cybersecurity/Pages/COP-2020-Guidelines.aspx. (дата обращения: 09.02.2025 г.).

^[16] Roll Out of the COP Guidelines at the National Level in Europe Region [сайт]. URL: https://www.itu.int/en/ITU-D/Regional-Presence/Europe/Pages/Projects/NCOPGUIDELINES/Default.aspx. (дата обращения: 09.03.2025 г.).

^[17] На защите прав пожилых людей [сайт]. URL: https://www.un.org/ru/desa/protecting-rights-of-older-people. (дата обращения: 09.03.2025 г.).

^[18] Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04.11.1950 г.) [Электронный ресурс] // Официальный сайт СЕ. URL: https://www.echr.coe.int/documents/d/echr/Convention_RUS. (дата обращения: 09.03.2025 г.).

^[19] Пономарева Ю.В., Макарова З.В. // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». 2015. Т. 15, № 1. С. 92.

^[20] Recommendations and Resolutions adopted by the Parliamentary Assembly of the Council of Europe in the field of media and information society. 2015. URL: https://rm.coe.int/16806461f9. (дата обращения: 24.03.2025 г.).

^[21] Case of Sîrbu and others v. Moldova. European Court of Human Rights, Chamber, judgment, 15 June 2004. URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-61819. (дата обращения: 24.03.2025 г.).

^[22] Там же.

^[23] Степанов О.А. Противодействие кибертерроризму в цифровую эпоху: учебное пособие для вузов. М.: Издательство Юрайт, 2025. С. 75.

^[24] Case of S. and Marper v. the United Kingdom. European Court of Human Rights, Grand Chamber, judgment, 4 December 2008. URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng#%7B%22itemid%22:[%22001-90051%22]%7D. (дата обращения: 24.03.2025 г.).

^[25] Там же.

^[26] Там же.

^[27] Там же.

^[28] Peruzzo and Martens v. Germany. European Court of Human Rights, Chamber, decision, June 2013. URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng#%7B%22itemid%22:[%22001-121998%22]%7D. (дата обращения: 24.03.2025 г.).

^[29] Peruzzo and Martens v. Germany. European Court of Human Rights, Chamber, decision, June 2013. URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng#%7B%22itemid%22:[%22001-121998%22]%7D. (дата обращения: 24.03.2025 г.).