В статье исследуется система принципов международного сотрудничества в сфере противодействия преступности в современных условиях интернационализации. Автор предлагает трехуровневую структуру правовых принципов в рассматриваемой сфере: универсальные (основные принципы международного права, включая императивные нормы jus cogens), отраслевые (специфические для уголовно-правового сотрудничества, такие как aut dedere aut judicare, неприменимость сроков давности, универсальная юрисдикция и др.) и партикулярные (специализированные нормы, регулирующие борьбу с конкретными видами преступлений, включая киберпреступность, экономические преступления и др.).
Особое внимание уделено вопросам правового обеспечения постулата о взаимной выгоде международного сотрудничества в сфере противодействия преступности в практике государств. В качестве примера анализируется право Республики Казахстан. Автором подчеркивается необходимость системного подхода, сочетающего гибкость реагирования на новые угрозы с гармонизацией международных и национальных правовых механизмов.
На основе анализа основных международных документов автор предлагает пути совершенствования сотрудничества, включая укрепление институциональных структур, цифровизацию правовой помощи и приоритет коллективной безопасности над национальными интересами.
Ключевые слова: международное уголовное право, транснациональная преступность, jus cogens, принципы, универсальная юрисдикция, Казахстан, киберпреступность.
The System of Principles of International Cooperation in Combating Crime: From Universal Norms to Particular Mechanisms
Abstract: The article examines the principles governing international cooperation in combating crime within the context of contemporary internationalization. The author proposes a three-tiered structure for these legal principles: universal (fundamental principles of international law, including peremptory norms of jus cogens); sectoral (specific to criminal law cooperation, such as aut dedere aut judicare, the inadmissibility of statutes of limitations, universal jurisdiction, etc.); and particular (specialized norms regulating the fight against specific types of crime, including cybercrime, economic crimes, etc.). Particular attention is paid to the legal underpinnings of the postulate of mutual benefit in international cooperation against crime, as reflected in state practice. The legal framework of the Republic of Kazakhstan is analyzed as a case study. The author emphasizes the need for a systemic approach, combining flexible responses to emerging threats with the harmonization of international and national legal mechanisms. Based on an analysis of key international documents, the author suggests avenues for improving cooperation, including strengthening institutional structures, digitalizing legal assistance, and prioritizing collective security over national interests.
Keywords: international criminal law, transnational crime, jus cogens, principles, universal jurisdiction, Kazakhstan, cybercrime.
ББК 67.9
УДК 341.4
1. Введение.
Современные процессы интернационализации привели к качественному изменению природы преступной деятельности, которая преодолела национальные границы и приобрела транснациональный характер. В этих условиях вопросы предупреждения и противодействия преступности перестали быть исключительной компетенцией отдельных государств, превратившись в общую проблему всего международного сообщества. Масштабы и сложность современных преступных проявлений требуют консолидации усилий государств и их правоохранительных систем, включая тесное взаимодействие следственных, судебных и правоохранительных органов разных стран[1]. Такой подход предполагает проведение комплексных оперативно-розыскных мероприятий за рубежом, включая сбор доказательств, установление преступных связей, розыск и экстрадицию преступников, а также выявление и возврат незаконно полученных активов, «учитывая, что нынешнее законодательство ориентировано на кодификацию и структуризацию норм международного уголовного права»[2].
Особую остроту проблеме придает уникальная способность транснациональной преступности к адаптации и трансформации. Ужесточение мер противодействия в одной юрисдикции зачастую приводит к миграции преступной активности в регионы с менее эффективными системами контроля, создавая эффект «преступного надувного матраса». Эта динамика особенно ярко проявляется в условиях глобализации, которая, с одной стороны, способствует экономическому и культурному обмену, а с другой — создает благоприятную среду для распространения криминальных практик по всему миру[3].
Сложность противодействия современной организованной преступности обусловлена рядом системных факторов[4]. Прежде всего, отсутствует единая международная стратегия борьбы, что приводит к разрозненности и несогласованности действий национальных правоохранительных систем. Правовые ограничения, связанные с юрисдикционными барьерами и различиями в национальных законодательствах, дополнительно осложняют ситуацию. Неэффективность контролирующих механизмов в финансовой и налоговой сферах создает благоприятные условия для отмывания преступных доходов и финансирования противоправной деятельности.
В этих условиях формирование эффективной системы противодействия преступности требует комплексного подхода, основанного на четких принципах международного сотрудничества. Речь идет о создании взаимосвязанной системы мер и механизмов взаимодействия, где каждый элемент — от профилактики до уголовного преследования — подчинен единым целям и задачам. Как справедливо замечается, «эффективное противодействие всем … видам транснациональных противоправных деяний … невозможно без надлежащего взаимодействия правоохранительных органов разных государств, а также использования эффективных методов профилактики, выявления и раскрытия преступлений, реализация которых основана на национальных и международных нормативно-правовых актах и договорах»[5]. Особое значение приобретает системность применяемых принципов, их взаимодополняемость и взаимообусловленность. Нарушение или игнорирование одного из элементов этой системы неизбежно ведет к снижению эффективности всей конструкции противодействия преступности.
Современные вызовы требуют переосмысления традиционных подходов к международному сотрудничеству в правоохранительной сфере. Необходима разработка новых концептуальных решений, которые бы учитывали динамичный характер транснациональной преступности и обеспечивали адекватный ответ на постоянно эволюционирующие угрозы. Это предполагает не только совершенствование правовых механизмов, но и укрепление институциональной основы сотрудничества, включая создание эффективных международных структур по борьбе с преступностью. Только такой комплексный подход может обеспечить реальное противодействие современным вызовам международной безопасности.
2. Принципы международного сотрудничества в борьбе с преступностью: системный анализ.
Современная система международного сотрудничества в сфере противодействия преступности базируется на трех взаимосвязанных категориях правовых принципов. Во-первых, это основные принципы международного права, составляющие фундамент всей системы. Во-вторых, специальные отраслевые принципы, характерные именно для сферы борьбы с преступностью. В-третьих, это партикулярные принципы, закрепленные в отдельных международных соглашениях, касающихся отдельных институтов и аспектов международного сотрудничества государств в противодействии преступности. В особую группу следует выделить общие принципы права, имеющие национально-правовое происхождение. Такое сочетание различных по своей природе правовых начал создает комплексную систему регулирования, требующую их четкой классификации по правовой природе и сфере действия.
Ядро современной системы международного права образуют основополагающие принципы, закрепленные в Уставе ООН и приобретшие статус императивных норм общего международного права (jus cogens), включающие принцип запрета применения силы или угрозы силой, принцип мирного разрешения споров, принцип суверенного равенства государств, принцип невмешательства во внутренние дела, принцип международного сотрудничества, принцип добросовестного выполнения международных обязательств, а также принцип равноправия и самоопределения народов. Инкорпорация данных принципов в учредительный акт универсальной международной организации свидетельствует об их особой нормативной силе и общеобязательном характере как правового фундамента международных отношений. Последующее юридическое закрепление императивного статуса этих принципов было осуществлено Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 года, статья 53 которой однозначно признает их в качестве норм jus cogens, имеющих высшую юридическую силу в международно-правовой системе. Согласно данной статье, императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо. Такое положение отражает сложившееся понимание необходимости четких правовых рамок деятельности государств.
Последующее развитие системы принципов международного права было обусловлено принятием двух ключевых документов: Декларации о принципах международного права 1970 года[6] и Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года[7]. Указанные международно-правовые акты существенно расширили нормативное содержание системы принципов, закрепив три новых фундаментальных положения: принцип территориальной целостности государств; принцип нерушимости государственных границ; принцип уважения прав человека и основных свобод.
Нормативное содержание указанных положений стало концентрированным отражением сложившегося на тот момент правосознания международного сообщества и понимания его членами того факта, что пределы действий государств должны иметь четкие рамки (в том числе юридические), выход за которые недопустим, противоправен и наносит ущерб не только интересам отдельных стран, но и всему международному сообществу и мировому порядку.
Соответствующая юридическая квалификация основных общепризнанных принципов международного права в качестве правовых законов международной жизни, которые никто не может нарушать – императивных норм jus cogens – обеспечила создание и укрепление единого правопорядка в международном сообществе. Все указанные принципы взаимозависимы, и содержание одного вытекает и переплетается с содержанием другого, поэтому сущность каждого принципа можно раскрыть только в контексте остальных.
Одновременно с этим, действие основных принципов международного права в различных сферах международных правоотношений имеет свои особенности проявления в силу специфики самих отношений. В сфере международного сотрудничества по борьбе с преступностью субъекты международного права обязаны строить свои взаимоотношения в строгом соответствии с указанными принципами и в формах, предусмотренных международными соглашениями. Данные фундаментальные положения находят свое подтверждение в основных международных документах: как следует из преамбулы Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 года, государства-участники обязаны неукоснительно соблюдать нормы и принципы общего международного права[8], в то время как Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года прямо предписывает сторонам руководствоваться принципами суверенного равенства, территориальной целостности государств и невмешательства во внутренние дела при выполнении своих обязательств[9].
При этом центральное место в системе международно-правового регулирования занимает принцип сотрудничества государств, который, будучи универсальным по своей природе, пронизывает все без исключения сферы межгосударственных отношений и служит основой для эффективного взаимодействия в борьбе с преступностью. Декларация о принципах международного права 1970 года подчеркивает обязательный характер такого сотрудничества, направленного на: поддержание международного мира и безопасности; защиту прав человека; ликвидацию дискриминации; развитие сотрудничества в различных сферах; содействие научно-техническому прогрессу; поддержку экономического роста; взаимодействие с ООН[10]. Заключительный акт СБСЕ 1975 года подтвердил обязательство государств развивать сотрудничество во всех областях на основе равноправия. Тем самым, современные международные отношения предполагают, что государства могут достигать своих интересов на международной арене только через сотрудничество на взаимовыгодной основе. Получение взаимных преимуществ от международного взаимодействия является ключевым мотивом для вступления государств в международные отношения.
В качестве примера признания постулата о взаимной выгоде как основы международного сотрудничества государств в национальном законодательстве можно привести право Казахстана. В частности, статья 8 Конституции содержит положение, что «Республика Казахстан уважает принципы и нормы международного права, проводит политику сотрудничества и добрососедских отношений между государствами, их равенства и невмешательства во внутренние дела друг друга, мирного разрешения международных споров, отказывается от применения первой вооруженной силы»[11].
Среди основных принципов внешней политики Казахстана, содержащимся в Главе 3 Концепции внешней политики Республики Казахстан на 2020-2030 годы, утвержденной Указом Президента Республики Казахстан от 6 марта 2020 года № 280, закреплен принцип «многовекторности, прагматизма и проактивность, означающие развитие дружественных, равноправных и взаимовыгодных отношений со всеми государствами, межгосударственными объединениями и международными организациями, представляющими практический интерес для Казахстана»[12]. В Концепции одной из целей внешней политики установлено «4) поддержание дружественных, предсказуемых и взаимовыгодных отношений с иностранными государствами как в двустороннем, так и многостороннем форматах, развитие комплексного взаимодействия с межгосударственными объединениями и международными организациями»[13]. Среди результатов реализации Концепции обозначено «3) формирование благоприятного внешнего окружения, укреплению дружественных, равноправных и взаимовыгодных политических и экономических отношений Казахстана со всеми заинтересованными в этом государствами и международными организациями»[14].
Более того, данный принцип закреплен в международных договорах Казахстан. Например, в преамбуле Договора между Республикой Казахстан и Итальянской Республикой о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 22 января 2015 года, ратифицированного Законом Республики Казахстан от 21 сентября 2015 года № 349-V ЗРК[15], закреплено, что «Республика Казахстан и Итальянская Республика» заключают данный договор, «желая способствовать эффективному взаимодействию между двумя странами в борьбе с преступностью, на основе взаимного уважения суверенитета, равенства и взаимной выгоды»[16]. Идентичная формулировка содержится в Договоре между Республикой Казахстан и Княжеством Монако о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 5 марта 2015 года, ратифицированном Законом Республики Казахстан от 12 ноября 2015 года № 397-V и вступившим в силу с 29 апреля 2016 года[17].
Хотя в доктрине международного права постулат о взаимной выгоде традиционно рассматривается как особо значимый для экономических и финансовых отношений, его фундаментальная роль распространяется на все сферы межгосударственного взаимодействия, включая сотрудничество в борьбе с преступностью. При этом, постулат о взаимной выгоде выполняет важную регулятивную функцию, устанавливая параметры, в рамках которых государства могут достигать сопоставимых преимуществ. Он определяет границы равноправия участников через призму совпадения их интересов, где юридическое равенство сторон подтверждается эквивалентностью предполагаемых взаимных выгод. Однако следует отметить, что формальное закрепление этого постулата в договорных нормах не всегда гарантирует его фактическую реализацию на практике.
Асимметричность в применении постулата о взаимной выгоде особенно очевидна в случаях, когда договорные условия изначально создают неравные условия для участников. Примером может служить Соглашение о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в противодействии коррупции 2022 г., ратифицированное Законом Республики Казахстан от 1 апреля 2025 года № 177-VIII[18], в пп. «г» ст. 4 среди основных направлений и форм сотрудничества государств предусматривает «г) осуществление сотрудничества в сфере розыска и возвращения доходов от коррупции»[19]. В этом отношении основная выгода объективно принадлежит государствам-жертвам оттока капиталов, тогда как для других исполнение таких обязательств сопряжено с существенными экономическими и репутационными издержками.
В доктрине справедливо отмечается, что оценка соответствия международных отношений постулату о взаимной выгоде должна учитывать не только формальное равенство положений договора, но и реальный баланс интересов сторон с учетом их конкретных обстоятельств[20]. Такой подход вполне оправдан применительно к экономическому и культурному сотрудничеству, однако в сфере противодействия преступности акцент на национальной выгоде отдельных государств представляется несоответствующим характеру современных вызовов. Интернационализация преступной деятельности создает общую угрозу для всего международного сообщества, что требует переосмысления традиционных подходов. Даже при очевидной диспропорции в распределении непосредственных выгод от антикриминального сотрудничества, приоритет должен отдаваться коллективным интересам международного сообщества в обеспечении безопасности и минимизации последствий преступности. В этом контексте постулат о взаимной выгоде приобретает новое измерение, трансформируясь из инструмента балансирования национальных интересов в механизм защиты общих ценностей мирового сообщества.
3. Отраслевые принципы международного уголовного права как основа сотрудничества государств в борьбе с преступностью.
Проведенный анализ действующих международно-правовых актов свидетельствует о формировании в рамках современного международного уголовного права автономной системы отраслевых принципов[21], обладающих особой правовой природой и играющих ключевую роль в межгосударственном сотрудничестве. Данные принципы, обладая специфическим содержанием и особыми механизмами реализации, образуют взаимосвязанный и взаимообусловленный комплекс правовых положений, направленных на регулирование взаимодействия государств в сфере противодействия транснациональной преступности. Будучи производными от общепризнанных принципов международного права, они в то же время адаптируют их к уголовно-правовой сфере, формируя тем самым уникальную нормативную основу для эффективного многостороннего сотрудничества в борьбе с преступностью. Историческое развитие этих принципов отражает эволюцию подходов международного сообщества к проблеме преступности — от фрагментарных мер по борьбе с отдельными видами преступлений до формирования целостной системы международного уголовного правопорядка. Особенностью отраслевых принципов международного уголовного права является их двойственная природа: с одной стороны, они сохраняют связь с общими принципами международного права, с другой — обладают собственной спецификой, обусловленной особенностями предмета регулирования. Формирование этих принципов происходило постепенно, через закрепление в многочисленных международных конвенциях, договорах и соглашениях, а также через их признание в практике международных судебных органов и национальных правовых систем.
При этом, в международно-правовой доктрине нет единства среди исследователей в отношении полного и исчерпывающего перечня таких отраслевых принципов. Некоторые учёные к таковым относят: «принцип индивидуальной ответственности физических лиц, принцип «nullum crimen sine lege», принцип «nullum poena sine lege», принцип недопустимости ссылки на официальное или должностное положение лица, принцип «non bis in idem», принципы действия международного уголовного права во времени и пространстве»[22]. Другие утверждают о существовании «в международном уголовном праве следующих принципов: 1) «нет преступления без указания на него в законе»; 2) «нет наказания без указания на него в законе»; 3) «отсутствие обратной силы», когда лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности по закону, вступившему в законную силу после совершения преступного деяния — за исключением принятия нового «более благоприятного» закона; 4) принцип индивидуальной ответственности; 5) принцип недопустимости ссылки на должностное и официальное положение, приказ или предписание закона; 6) «принцип справедливости», который понимается как «право каждого обвиняемого лица на справедливое рассмотрение его дела на основе фактов и права»; 7) принцип неприменимости сроков давности»[23].
Также «к принципам международного сотрудничества в борьбе с преступностью относит следующие: принцип невыдачи политических эмигрантов, неотвратимости наказания, принцип гуманности, защиты прав своих граждан за рубежом»[24]. Некоторые исследователи указывают, что система принципов международного уголовного права закреплена в части 3 Римского Статута, в которой определены шесть основных принципов международного уголовного права[25].
Представляется необходимым обратить особое внимание на Информационный бюллетень по правовым вопросам Международного Комитета Красного Креста «Общие принципы международного уголовного права»[26]. В соответствии с документом, «одно из центральных мест занимают юрисдикционные принципы, включающие экстерриториальную юрисдикцию, реализуемую через персональный принцип (гражданство преступника или потерпевшего), охранный принцип (угроза безопасности государства) и универсальную юрисдикцию (для военных преступлений, геноцида и преступлений против человечности)»[27]. При этом фундаментальное значение имеет принцип законности (Nullum crimen sine lege), закрепленный в ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах, который включает запрет обратной силы закона, требование определенности правовых норм и ограничение аналогии в толковании[28]. Особую роль в обеспечении неотвратимости наказания играет «принцип неприменимости сроков давности для тяжких международных преступлений, подтвержденный Конвенцией ООН о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 года[29], Римским статутом Международного уголовного суда (ст. 29)»[30] и национальным законодательством многих государств. Например, в ч. 3 ст. 6 Уголовного кодекса Республики Казахстан установлено, что «закон, устанавливающий преступность или наказуемость деяния, усиливающий ответственность или наказание, или иным образом ухудшающий положение лица, совершившего это деяние, обратной силы не имеет»[31].
Важным элементом системы является «принцип ne bis in idem, ограничивающий повторное преследование за одно преступление, но предусматривающий исключения для случаев фиктивных процессов и приоритета международных трибуналов над национальными судами. Формы ответственности охватывают как личную уголовную ответственность за совершение и соучастие, так и ответственность командиров за бездействие. Особого внимания заслуживают ограничения иммунитета: для международных преступлений не применяются ни функциональный (ч. 2 ст. 7 Устава Международного трибунала по бывшей Югославии[32], ч. 2 ст. 6 Международного трибунала по Руанде[33]), ни личный иммунитет (ст. 27 Римского статута Международного уголовного суда[34])»[35].
Совокупность указанных отраслевых принципов образует целостную систему правового регулирования международного сотрудничества в борьбе с преступностью, которая, с одной стороны, обеспечивает эффективное противодействие транснациональным преступным угрозам, а с другой — гарантирует соблюдение суверенных прав государств и основных прав человека. Динамичное развитие этих принципов в условиях интернационализации преступности свидетельствует об их непреходящей актуальности и необходимости дальнейшего совершенствования механизмов их реализации.
4. Партикулярные принципы международного уголовного права как основа специализированного сотрудничества государств в борьбе с преступностью
Современная система международного сотрудничества в сфере противодействия преступности включает в себя не только универсальные принципы общего характера, но и комплекс партикулярных (специальных) принципов международного уголовного права, которые представляют собой специализированные правовые положения, регулирующие взаимодействие государств в борьбе с конкретными видами преступной деятельности. Эти принципы, в отличие от общепризнанных норм общего международного права, имеют ограниченную сферу действия и применяются преимущественно в рамках определенных международных договоров и соглашений. Их правовая природа характеризуется тремя основными особенностями: во-первых, они разрабатываются для решения конкретных проблем международного сотрудничества в сфере противодействия преступности; во-вторых, их действие ограничено кругом государств-участников соответствующих международных договоров; в-третьих, они отражают специфику борьбы с отдельными видами преступлений, учитывая их modus operandi, транснациональный характер и степень общественной опасности.
Формирование системы партикулярных принципов международного уголовного права происходило параллельно с развитием международного сотрудничества в борьбе с преступностью и отражало эволюцию подходов к решению этой проблемы. Исторически первые партикулярные принципы появились в области борьбы с пиратством и работорговлей, что было обусловлено их особой опасностью для международного сообщества. В XX веке, с усложнением структуры преступности и появлением новых вызовов, система партикулярных принципов значительно расширилась, охватив такие сферы, как борьба с киберпреступностью, незаконной миграцией, экономическими преступлениями и другими современными формами транснациональной преступной деятельности. Особенностью этих принципов является их тесная связь с конкретными международными договорами — они формулируются в преамбулах, статьях или приложениях к конвенциям и получают свою юридическую силу именно благодаря их закреплению в этих документах. При этом многие партикулярные принципы со временем могут трансформироваться в нормы обычного международного права, если они получают широкое признание и последовательное применение в практике государств.
Одним из ключевых партикулярных принципов является принцип «двойной криминальности» при экстрадиции, который предусматривает, что выдача лица может осуществляться только если совершенное им деяние признается преступлением как в запрашивающем, так и в запрашиваемом государстве[36]. Данный принцип, закрепленный в многочисленных двусторонних договорах о выдаче и в таких многосторонних документах как Европейская конвенция о выдаче 1957 года (ст. 2)[37], выполняет важную защитную функцию, предотвращая возможность преследования лиц за действия, не считающиеся преступными в стране их пребывания.
Принцип специализированного сотрудничества в сфере замораживания, ареста и конфискации преступных доходов представляет собой важный элемент современной системы противодействия организованной преступности и коррупции. Этот принцип, детально разработанный в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (2000 г.) и Конвенции ООН против коррупции (2003 г.), предусматривает создание государствами специальных механизмов для оперативного взаимодействия в вопросах выявления, блокирования и изъятия активов, полученных преступным путем. Особенностью этого принципа является его комплексный характер — он включает в себя как нормы материального, так и процессуального права, а также требует от государств создания специальных органов и процедур для его реализации. В последние годы этот принцип получил дальнейшее развитие в контексте борьбы с финансированием терроризма и отмыванием денег, что нашло отражение в рекомендациях ФАТФ (Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег)[38].
Принцип специализированного сотрудничества в сфере выдачи и использования доказательств играет ключевую роль в обеспечении эффективности международного уголовного преследования. Этот принцип, закрепленный в ряде международных конвенций, в том числе в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности[39], предусматривает упрощенные процедуры передачи доказательственной информации между государствами, включая показания свидетелей, заключения экспертов, документы и вещественные доказательства (например, статьи 16 и 18). Особое значение имеет положение о допустимости доказательств, полученных в другом государстве, которое призвано преодолеть различия в национальных процессуальных системах. В рамках этого принципа также разработаны специальные правила о конфиденциальности информации, защите свидетелей и потерпевших, а также об использовании современных технологий (видеоконференц-связи, электронных средств передачи данных).
Принцип сотрудничества в сфере защиты свидетелей и потерпевших представляет собой важную гарантию эффективности международного уголовного правосудия. Этот принцип, детально разработанный в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (ст. 24-25)[40] и Конвенции ООН против коррупции (ст. 32-33)[41], предусматривает принятие государствами специальных мер по защите лиц, содействующих расследованию и судебному преследованию преступлений. Особенностью этого принципа является его комплексный характер — он включает в себя как меры процессуальной защиты (специальные условия дачи показаний, ограничение доступа к информации), так и меры физической защиты (программы защиты свидетелей, переселение, изменение внешности).
Принцип специализированного сотрудничества в сфере киберпреступности отражает современные вызовы, связанные с развитием информационных технологий. Данный принцип, например, закреплен в Конвенции о компьютерных преступлениях Совета Европы 2001 г.[42], которая предусматривает специальные механизмы взаимодействия государств в вопросах выявления, расследования и пресечения преступлений, совершаемых с использованием компьютерных систем. Особенностью этого принципа является его акцент на оперативности сотрудничества, специальных процедурах сбора электронных доказательств, а также на балансе между требованиями правоохранительной деятельности и защитой прав человека в цифровой среде. В этом же международном документе ряд статей посвящен также принципам международного сотрудничества в сфере противодействия киберпреступности, среди которых: принцип экстрадиции (ст. 24), принцип взаимной помощи в отношении временных мер (ст. 29-30) и др.[43]
Принцип ограниченного иммунитета в контексте международного сотрудничества в сфере противодействия преступности представляет собой важное исключение из общего правила о государственном иммунитете. Этот принцип, закрепленный в ряде международных конвенций (например, в ст. 30 Конвенции ООН против коррупции 2003 г.[44]), предусматривает возможность привлечения к ответственности должностных лиц за совершение определенных преступлений, несмотря на их официальный статус. Особенностью этого принципа является его ограниченный характер — он применяется только к определенным категориям преступлений и в установленных законом пределах. Можно утверждать, что развитие данного принципа отражает общую тенденцию международного права к ограничению иммунитетов в случаях совершения серьезных международных преступлений.
На наш взгляд, в качестве примера международного документа, содержащего целый ряд партикулярных принципов международного сотрудничества в противодействии преступности, также следует выделить Резолюцию 3074 (XXVIII) Генеральной Ассамблеи ООН от 3 декабря 1973 года утвердила Принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества[45]. Данный документ представляет собой важнейший этап в формировании международно-правовых основ борьбы с наиболее тяжкими преступлениями, посягающими на основы человеческой цивилизации, закрепляя ряд партикулярных принципов международного сотрудничества в сфере выявления, преследования и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества.
Центральным положением резолюции является провозглашение универсального характера юрисдикции в отношении указанных преступлений. Независимо от времени и места совершения, такие деяния подлежат обязательному расследованию, а лица, причастные к ним, — розыску, аресту, судебному преследованию и наказанию. При этом особо подчеркивается право каждого государства осуществлять правосудие в отношении собственных граждан, совершивших подобные преступления.
Документ устанавливает комплекс обязательств государств по сотрудничеству на двусторонней и многосторонней основе. Это сотрудничество должно включать меры по предупреждению преступлений, оказанию взаимной помощи в обнаружении и аресте подозреваемых, сбору и обмену доказательственной информацией. Важнейшим принципом является правило «aut dedere aut judicare» («либо выдай, либо суди»), согласно которому лица, обвиняемые в военных преступлениях, должны быть либо выданы государству места совершения преступления, либо преданы суду на территории государства, где они находятся.
Особое значение имеет принцип запрета предоставления убежища лицам, в отношении которых имеются серьезные основания подозревать их в совершении преступлений против мира, военных преступлений или преступлений против человечества. Данный принцип, закрепленный в Декларации о территориальном убежище 1967 года[46], получает в резолюции дополнительное подтверждение и развитие.
Все указанные принципы должны реализовываться в строгом соответствии с Уставом ООН и Декларацией о принципах международного права 1970 года, что обеспечивает баланс между необходимостью борьбы с преступностью и соблюдением основополагающих принципов международного права, таких как суверенное равенство государств и невмешательство во внутренние дела. При этом историческое значение резолюции 3074 (XXVIII) заключается в том, что она заложила правовые основы для последующего развития международного уголовного права.
Однако практическая реализация этих принципов сталкивается с существенными трудностями, включая политизацию вопросов экстрадиции, различия в национальных правовых системах и ограниченную юрисдикцию международных судебных органов. Преодоление этих проблем требует дальнейшего совершенствования международно-правовых механизмов и усиления взаимодействия государств.
Кроме того, к партикулярным принципам также можно отнести целый ряд иных норм, содержащихся в различных международных договорах. Например, Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности 2000 года (Палермская конвенция) закрепляет принципы универсальной юрисдикции (ст. 15) и «aut dedere aut judicare» («либо выдай, либо суди») (ст. 16)[47], который создает правовую основу для обеспечения неотвратимости наказания за совершение международных преступлений, как и упомянутые ранее Принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества. Данный принцип создает универсальный механизм противодействия безнаказанности. Историческое развитие этого принципа демонстрирует его расширительное толкование — если первоначально он применялся лишь к ограниченному кругу особо тяжких преступлений, то в настоящее время его действие распространяется на значительное количество составов транснациональных преступлений. При этом реализация данного принципа на практике сталкивается с рядом сложностей, связанных с различиями в национальных правовых системах, политическими соображениями государств, а также с проблемой баланса между необходимостью эффективного уголовного преследования и защитой прав человека[48].
В целом, система партикулярных принципов международного уголовного права не имеет исчерпывающего характера и продолжает развиваться, реагируя на новые вызовы и угрозы. В последние годы наблюдается тенденция к закреплению специализированных принципов в таких областях, как борьба с киберпреступностью, экономическими преступлениями, преступлениями в сфере незаконной миграции и другими. Особое внимание уделяется принципам, регулирующим использование новых технологий в международном сотрудничестве, включая искусственный интеллект и big data. При этом сохраняются проблемы, связанные с неравномерностью имплементации этих принципов в национальные правовые системы, различиями в подходах государств и необходимостью соблюдения баланса между эффективностью сотрудничества и защитой прав человека.
5. Заключение
Проведенный анализ позволяет констатировать, что международное сотрудничество в борьбе с преступностью базируется на сложной системе взаимосвязанных принципов, охватывающих универсальные нормы общего международного права, отраслевые стандарты уголовно-правового взаимодействия и партикулярные правила, регулирующие специализированные формы сотрудничества.
Во-первых, основу сотрудничества составляют императивные принципы международного права, закрепленные в Уставе ООН и последующих ключевых документах. Они обеспечивают суверенное равенство государств, невмешательство во внутренние дела и добросовестное выполнение международных обязательств, создавая правовые рамки для взаимодействия. Однако их универсальность требует адаптации к специфике правоохранительной деятельности, где на первый план выходят оперативность, взаимное доверие и эффективность.
Во-вторых, отраслевые принципы международного уголовного права, такие как aut dedere aut judicare, неотвратимость наказания, неприменимость иммунитетов для тяжких преступлений, формируют специализированный механизм противодействия транснациональной преступности. Их развитие отражает эволюцию от фрагментарных мер к системному подходу, однако отсутствие единого перечня и различия в национальных интерпретациях сохраняют проблему правовой определенности.
В-третьих, партикулярные принципы, включая двойную криминальность, специализированное сотрудничество в конфискации активов или киберпреступности и другие, демонстрируют гибкость международного права в ответ на новые вызовы. Их эффективность зависит от степени сближения национальных законодательств и готовности государств к глубокой интеграции правоохранительных механизмов.
Ключевой вывод заключается в том, что современная преступность, обладая транснациональным и адаптивным характером, требует переосмысления традиционных подходов к сотрудничеству. Успешное противодействие ей возможно лишь при условии:
- системности, обеспечивающей взаимодополняемость принципов на всех уровнях;
- гибкости, позволяющей оперативно реагировать на новые угрозы;
- универсализации, минимизирующей противоречия между национальными интересами и коллективной безопасностью.
На наш взгляд, перспективы развития международного сотрудничества в этой сфере связаны с укреплением институциональных механизмов, внедрением цифровых технологий в правовую помощь и формированием единого стандарта защиты прав участников процесса. Только на этой основе можно обеспечить переход от декларативности к реальной эффективности в борьбе с преступностью как общей угрозой человечеству.
[1] См.: Абдрашитов, Э. Е. Некоторые правовые аспекты международного сотрудничества в области предупреждения преступности / Э. Е. Абдрашитов, В. А. Богдановская // Евразийский юридический журнал. – 2020. – № 3(142). – С. 312-314.
[2] Эриашвили, Н. Д. Теоретикоправовые основы противодействия международной преступности / Н. Д. Эриашвили, Г. М. Сарбаев, Ю. А. Иванова // Социально-гуманитарное обозрение. – 2021. – № 1. – С. 43-44.
[3] См.: Умаргалеев, Р. Б. Транснациональная преступность как глобальная проблема современности / Р. Б. Умаргалеев // Вестник Московского университета МВД России. – 2014. – № 8. – С. 21-23.
[4] Гринько, С. Д. Правовое обеспечение противодействия организованной преступности / С. Д. Гринько // Закон и право. – 2023. – № 2. – С. 176-179. – DOI 10.56539/20733313_2023_2_176.
[5] Дмитриев, К. О. Транснациональная организованная преступность и международный опыт борьбы с ней / К. О. Дмитриев // На страже закона. – 2023. – № 2(2). – С. 19.
[6] Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций. Принята резолюцией 2625 (XXV) Генеральной Ассамблеи ООН от 24 октября 1970 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/intlaw_principles.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[7] Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. URL: https://www.osce.org/files/f/documents/0/c/39505_2.pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[8] Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, 1988 г. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/maritme.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[9] Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. URL: https://www.unodc.org/pdf/convention_1988_ru.pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[10] Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций. Принята резолюцией 2625 (XXV) Генеральной Ассамблеи ООН от 24 октября 1970 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/intlaw_principles.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[11] Конституция Республики Казахстан. URL: https://www.akorda.kz/ru/official_documents/constitution (дата обращения: 02.04.2025).
[12] Концепции внешней политики Республики Казахстан на 2020-2030 годы, утвержденной Указом Президента Республики Казахстан от 6 марта 2020 года № 280. URL: https://www.akorda.kz/ru/legal_acts/decrees/o-koncepcii-vneshnei-politiki-respubliki-kazahstan-na-2020-2030-gody (дата обращения: 02.04.2025).
[13] Там же.
[14] Там же.
[15] Закон Республики Казахстан от 21 сентября 2015 года № 349-V ЗРК. URL: https://adilet.zan.kz/rus/docs/Z1500000349 (дата обращения: 02.04.2025).
[16] Там же.
[17] Договоре между Республикой Казахстан и Княжеством Монако о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 5 марта 2015 года. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31666989&pos=3;-106#pos=3;-106 (дата обращения: 02.04.2025).
[18] Закон Республики Казахстан от 1 апреля 2025 года № 177-VIII «О ратификации Соглашения о сотрудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в противодействии коррупции». URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=37139137&pos=1;-12#pos=1;-12 (дата обращения: 02.04.2025).
[19] Соглашение о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в противодействии коррупции от 14.10.2022 г. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/international_contracts/international_contracts/multilateral_contract/61034/?TSPD_101_R0=08765fb817ab2000694a3fde3ca8cdf1e073153607de35cf19dd3780a09d01f6dda1236384fff24208b53bbf4d143000668523ddd73e725659f3b6b7a8f9adffab753dc72cd33932c095da7fb5fffd7a1fe404adc130792c15df9f0627f96228 (дата обращения: 02.04.2025).
[20] См. напр.: Пуртов, А. О принципе взаимной выгоды в международных экономических отношениях / А. Пуртов // Современное право. – 2008. – № 7. – С. 98-101.
[21] Международное уголовное право : учебник для вузов / А. В. Наумов, А. Г. Кибальник, П. В. Волосюк, А. Ю. Иванов ; под редакцией А. В. Наумова, А. Г. Кибальника. — Москва : Издательство Юрайт, 2025. — С. 64.
[22] Международное уголовное право : учебник для вузов / А. В. Наумов, А. Г. Кибальник, П. В. Волосюк, А. Ю. Иванов ; под редакцией А. В. Наумова, А. Г. Кибальника. — Москва : Издательство Юрайт, 2025. — С. 65.
[23] Кадырова Н.Н. Проблема определения принципов международного уголовного права // Вестник Челябинского государственного университета. 2002. № 37. С. 68-72.
[24] Цит. по: Левченко, О. В. Международное сотрудничество России с государствами -участниками СНГ в сфере уголовного судопроизводства: понятие, цели, принципы // Вестник ВЭГУ. – 2014. – № 6(74). – С. 38-48.
[25] Русанов Г. А. Принципы международного уголовного права // Вопросы судебной реформы: право, экономика, управление. — 2009. — № 4.
[26] Общие принципы международного уголовного права: Консультативная служба МККК по международному гуманитарному праву. URL: https://www.icrc.org/sites/default/files/document/file_list/general_principles_rus_final.pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[27] Там же.
[28] Международный пакт о гражданских и политических правах. Принят резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactpol.shtml
[29] Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества. Принята резолюцией 2391 (XXIII) Генеральной Ассамблеи ООН от 26 ноября 1968 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/warcrimes_limit.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[30] Римский статут Международного уголовного суда. URL: https://www.un.org/ru/law/icc/rome_statute(r).pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[31] Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года № 226-V. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31575252&pos=2;-44#pos=2;-44 (дата обращения: 02.04.2025).
[32] Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года. URL: https://www.un.org/ru/law/icty/charter.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[33] Устав Международного уголовного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 года по 31 декабря 1994 года. URL: https://www.un.org/ru/law/ictr/charter.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[34] Римский статут Международного уголовного суда. URL: https://www.un.org/ru/law/icc/rome_statute(r).pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[35] Общие принципы международного уголовного права: Консультативная служба МККК по международному гуманитарному праву. URL: https://www.icrc.org/sites/default/files/document/file_list/general_principles_rus_final.pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[36] Чобитько М. Б. Проблемы соблюдения правила двойной преступности при экстрадиции // Проблемы экономики и юридической практики. — 2023. — Т. 19. — № 2. — С. 139-143.
[37] Европейская конвенция о выдаче 1957 г. URL: https://rm.coe.int/16800645eb (дата обращения: 02.04.2025).
[38] См. напр.: Руководство ФАТФ по финансовым расследованиям: оперативные вопросы. URL: https://www.fedsfm.ru/content/files/documents/fatf/fin_rassledovaniya.pdf (дата обращения: 02.04.2025).
[39] Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. Принята резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/orgcrime.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[40] Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. Принята резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/orgcrime.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[41] Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции. Принята резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи от 31 октября 2003 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[42] Конвенцию о компьютерных преступлениях 2001 года. URL: https://rm.coe.int/1680081580 (дата обращения: 02.04.2025).
[43] Там же.
[44] Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции. Принята резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи от 31 октября 2003 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[45] Принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества. Приняты резолюцией 3074 (XXVIII) Генеральной Ассамблеи ООН от 3 декабря 1973 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/warcrimes_principles.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[46] Декларация о территориальном убежище. Принята резолюцией 2312 (XXII) Генеральной Ассамблеи от 14 декабря 1967 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/territorial_asylum.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[47] Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. Принята резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 года. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/orgcrime.shtml (дата обращения: 02.04.2025).
[48] См. напр.: Волеводз А.Г. О некоторых проблемах реализации обязательства «aut dedere aut judicare» в международном антитеррористическом сотрудничестве // Международное уголовное право и международное сотрудничество. — 2020. — № 3. — С. 3-9.
Информация об авторе:
Канцеров Константин Вадимович,
аспирант Дипломатической академии МИД Российской Федерации
Information about the author:
Kantserov Konstantin Vadimovich,
Post-graduate student of the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation
