Сравнительно-правовой анализ института административной ответственности за коррупционные правонарушения государственных гражданских служащих в России и за рубежом

Статья посвящена актуальной научной проблеме, непосредственно связанной с анализом института административной ответственности государственных гражданских служащих за коррупционные правонарушения в Российской Федерации и за рубежом. Повышенное внимание уделяется потенциальной возможности рецепции положительного антикоррупционного опыта развитых стран в современной России, а также выработке конкретных рекомендаций, направленных на дальнейшее развитие и совершенствование института административной ответственности государственных гражданских служащих.

Ключевые слова: коррупция, коррупционные правонарушения, государственные гражданские служащие, административные правонарушения, административная ответственность, институт административной ответственности, зарубежный антикоррупционный опыт.

Comparative legal Analysis Institute of administrative Responsibility for corruption offenses civil servants in Russia and abroad

The article is devoted to an urgent scientific problem directly related to the analysis of the institution of administrative responsibility of state civil servants for corruption offenses in the Russian Federation and abroad. Increased attention is paid to the potential reception of the positive anti-corruption experience of developed countries in modern Russia, as well as the development of specific recommendations aimed at further developing and improving the institution of administrative responsibility of civil servants.

Keywords: corruption, corruption offenses, state civil servants, administrative offenses, administrative responsibility, institution of administrative responsibility, foreign anti-corruption experience

На данном этапе развития цивилизации коррупция представляет собой поистине глобальную проблему. Возникнув одновременно с институтом государства, коррупция ─ в различных видах и формах своего проявления ─ существовала во все эпохи и у всех народов. Ни одному обществу на протяжении ни одного исторического периода не удалось избежать ее. Коррупции подвержены все формы управления, причем ее проявления значительно варьируют: от мелкого использования влияния для оказания услуг до институционального взяточничества, подчиняющего своим правилам все государство.

В Концепции общественной безопасности в Российской Федерации особенно подчеркивается, что коррупция является одной из системных угроз общественной безопасности. Она существенно затрудняет нормальное функционирование государственных органов и органов местного самоуправления, препятствует проведению социальных преобразований и модернизации российской экономики, вызывает серьезную тревогу в обществе и недоверие к государственным институтам, создает негативный имидж России на международной арене [7].

Известно, что именно коррупция считается главным препятствием привлечения в России прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Между тем крупные международные инвесторы в принятии решений о долгосрочных инвестиционных проектах ориентируются именно на устойчивые показатели антикоррупционной политики соответствующего государства, слабо реагируя на неустойчивые «всплески» [9, с. 70]. В данной связи, противодействие коррупции следует рассматривать в качестве одного из важнейших направлений социально-экономического развития современной России. Этот фундаментальный тезис поддерживает подавляющее большинство представителей научно-экспертного сообщества [8, с. 195 – 202].

Дело в том, что коррупционные экономические отношения не возникают сами по себе, а являются отражением деформации хозяйственной системы общества. Разрастание коррупции наносит значительный ущерб экономике страны, причем не только экономический. Оно отрицательно сказывается на социальной атмосфере в обществе, деформирует личность человека, подрывает основы экономической безопасности государства, формирует отрицательный имидж страны в глазах иностранных партнеров и, как следствие, снижает конкурентоспособность на­циональной экономики на мировом рынке [20, с. 3].

К сожалению, приходится констатировать, что не избежала такой участи и Россия, которую также захлестнула волна коррупции на начальном этапе перехода от плановой системы хозяйствования к рыночным отношениям.

Несмотря на то, что в России базовый закон о противодействии коррупции был принят еще в декабре 2008 г. [16], положивший начало для формирования в нашей стране полноценного антикоррупционного законодательства, а также на принимаемые на постоянной основе Национальные планы противодействия коррупции (как правило, на два года) коррупция продолжает оставаться для Российского государства и гражданского общества весьма серьезной проблемой.

Так, согласно данным Главного управления правовой статистики и информационных технологий Генеральной прокуратуры Российской Федерации, за январь – декабрь 2019 г. увеличилось на 1,6 % (30 991) количество преступлений коррупционной направленности. Их удельный вес в массе всех выявленных деяний за отчетный период составил 1,5 %. В целом по стране с января по декабрь 2019 г. включительно возросло на 14 % (с 3 499 до 3 988) число деяний, предусмотренных статьей 290 УК РФ (получение взятки). За истекший период число преступлений, предусмотренных ст. 291 УК РФ (дача взятки), на территории Российской Федерации увеличилось на 21,5 % (с 2 612 до 3 174). Число деяний, предусмотренных ст. 291.1 УК РФ (посредничество во взяточничестве), по сравнению с аналогичным периодом 2018 г. увеличилось на 32,5 % (с 979 до 1 297) [3, с. 7].

В последнее время в нашей стране активно ведется работа над усовершенствованием антикоррупционного законодательства. В качестве одного из наиболее важных элементов системы противодействия и борьбы с коррупцией в современной России выступает действующее законодательство об административных правонарушениях [13, с. 293 – 302].

В формировании антикоррупционной политики государства особая роль отводится государственным гражданским служащим. Их деятельность и поведение должны полностью соответствовать требованиям законодательства. Законодательство об административных правонарушениях способствует пресечению коррупционных правонарушений гражданских служащих, именно поэтому оно играет важную роль в антикоррупционной политики. Совершенствование законодательства в данном вопросе должно проводиться непрерывно, поскольку несовершенство административного законодательства может быть использовано в коррупционных целях.

В соответствии с Федеральным законом № 79-ФЗ от 27.07.2004 государственным гражданским служащим является гражданин, осуществляющий профессиональную служебную деятельность на должности государственной гражданской службы [17]. Следует особо подчеркнуть, что государственные гражданские служащие несут ответственность за совершенные преступления и правонарушения на тех же основаниях, что и остальные российские граждане, однако у них есть и специальные меры ответственности.

Если государственный гражданский служащий нарушает запреты, ограничения и требования о предотвращении или урегулировании конфликта интересов и не исполняет установленные в целях противодействия коррупции обязанности, то к нему применяются следующие взыскания:

1) замечание;

2) выговор;

3) предупреждение о неполном должностном соответствии.

Государственный гражданский служащий, о возникновении у которого личной заинтересованности, приводящей к конфликту интересов или создающей его возможность, становиться известно нанимателю, подлежит увольнению в связи с утратой доверия в случае непринятия нанимателем или его представителем мер по урегулированию или предотвращению конфликта интересов со стороны служащего.

Характер, тяжесть и обстоятельства коррупционного правонарушения, совершенного гражданским служащим, учитываются при применении к нему мер взысканий. Также учитываются результаты несения служащим его гражданской службы. Наказания на ненадлежащее осуществление государственной службы либо ее неосуществление гражданским служащим определяются уполномоченными должностными лицами. Эти лица и список наказаний охарактеризованы в положениях Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ) [5].

Согласно ст. 2.4 КоАП РФ государственный служащий не может совершить административное правонарушение, не совершив дисциплинарного проступка. Таким образом, административная ответственность для государственных служащих наступает в результате деяния, несущего в себе черты как административного правонарушения, так и дисциплинарного проступка.

Из этого следует, что для привлечения государственного служащего к административной ответственности он должен иметь регламентированный статус должностного лица, а также совершить административное правонарушение при осуществлении своей деятельности. За правонарушения, не связанные с должностными обязанностями государственного служащего, административная ответственность для государственного служащего согласно КоАП РФ не предусмотрена.

Следует отметить, что в соответствии с КоАП РФ, должностным является лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в служебной зависимости от него, которое постоянно, временно или в соответствии со специальными полномочиями осуществляет функции представителя власти, а равно лицо, выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных организациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации [5].

Нужно акцентировать внимание на том важном обстоятельстве, что в действующем российском законодательстве отсутствует дефиниция понятия «коррупционное правонарушение», что, в свою очередь, создает реальную предпосылку для их совершения. Отличительным признаком коррупционного административного правонарушения от других административных правонарушений является наличие коррупционной составляющей. Такой коррупционной составляющей в правонарушении являются корыстные цели, наличие субъекта-получателя блага [10].

Кроме того, в действующем административном законодательстве не обозначено, какие составы правонарушений являются коррупционными. Такая ситуация, с нашей точки зрения, также представляет собой существенное упущение, которое, безусловно, усложняет классификацию правонарушений в качестве коррупционных.

К коррупционным правонарушениям государственных гражданских служащих при осуществлении служебной деятельности, в соответствии с КоАП РФ, стоит отнести следующие виды правонарушений:

• использование преимуществ должностного или служебного положения в период избирательной кампании, кампании референдума (ст. 5.45 КоАП РФ);
• ограничение конкуренции органами власти, органами местного самоуправления (ст. 14.9 КоАП РФ);
• нарушение законодательства о государственном кадастровом учете недвижимого имущества и кадастровой деятельности (ст. 14.35 КоАП РФ);
• нецелевое использование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов (ст. 15.14 КоАП РФ);
• незаконное привлечение к трудовой деятельности государственного служащего (бывшего государственного служащего) (ст.19.29 КоАП РФ);
• незаконное вознаграждение от имени юридического лица (ст. 19.28 КоАП РФ) [5].

Особый интерес представляет статья 19.28 КоАП, поскольку в соответствии с примечанием,  под должностным лицом понимаются лица, указанные в примечаниях 1 — 3 к ст. 285 Уголовного кодекса РФ [15], а именно лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

Совершивший коррупционное правонарушение государственный гражданский служащий ─ по решению суда ─ может быть (в соответствии с законодательством Российской Федерации) лишен права занимать определенные должности государственной и муниципальной службы.

За совершение административных нарушений коррупционной направленности связанные с осуществлением деятельности гражданского служащего КоАП РФ установлены санкции, которые предусматривают такие виды наказаний, как:

• административный штраф;
• административный штраф с конфискацией предмета административного правонарушения (ст. 19.28 КоАП);
• дисквалификация (ст. 14.9,15.14 КоАП) [5].

Зарубежный опыт противодействия коррупционным правонарушениям. На рубеже тысячелетий коррупция ─ в мировом масштабе – приобрела поистине глобальный характер, поскольку и в той или иной мере  представлена в большинстве стран. Для того чтобы построить эффективную антикоррупционную политику зачастую необходимо изучать аналогичный опыт других стран, которые уже успешно справляются с этой проблемой. В последние 10 – 15 лет российские авторы уделяют все возрастающее внимание актуальной научной проблематике, непосредственной связанной с изучением международного и зарубежного антикоррупционного опыта [1, с. 16 – 23; 11, с. 161 – 168; 19, с. 175 – 179].

Особый интерес в рассматриваемой сфере вызывает деятельность Международной неправительственной организации «Transparency International», которая, начиная с 1996 г., ежегодно составляет рейтинг стран мира, по шкале                  (от наименее коррумпированных до наиболее).  Этот рейтинг составляется на основе масштабного анализа «Индекс восприятия коррупции». По итогам такого анализа каждой стране присваивается балл от 0 до 100, где 0 является самым высоким уровнем восприятия коррупции, а 100 – самый низкий [12].

Представляется целесообразным более детально ознакомиться с  опытом и практикой, которые на протяжении многих лет устойчиво занимают самые высокие позиции в антикоррупционном рейтинге, в целях рассмотрения потенциальной возможности творческой рецепции такого опыта в реалиях современной России.

На наш взгляд, наибольший интерес для предмета настоящей публикации представляют три государства, имеющие различные подходы к борьбе с коррупцией. Речь идет о Дании, Сингапуре и Германии.

Бессменным лидером в рейтинге стран по восприятию коррупции является Дания. В списке 2018 г. она занимает первое место. Уровень коррупции в названном государстве очень низкий, что свидетельствует об эффективности проводимой там антикоррупционной политики. Всего 5 % опрошенных граждан Дании лично сталкивались со случаями коррупции. В других европейских государствах аналогичный показатель выше приблизительно в восемь раз. Также, только 2 % опрошенных граждан признались, что за последний год их склонили к даче взятки [14, с. 50 – 52].

Основными государственными органами Дании является совет министров под управлением премьер-министра, 19 различных министерств и 60 ведомств. Также госслужащими являются работники всех государственных организаций. Продвижение по карьерной лестнице в государственном аппарате аполитизировано. Все назначения проводятся согласно компетенциям и заслугам кандидатов. Госслужащие работают на основании своеобразного «общественного договора». В договоре найма непосредственно указывается, что данные о них и их деятельности будут публиковаться на сайте датского правительства. В этих договорах также указано, что государственный служащий попадает под положения уголовного кодекса Дании и закона об органах государственного управления. Также в Дании широкое распространение получили различные профессионально-этические кодексы, например кодекс чести государственного служащего. Заработная плата у государственных служащих не высокая, это связанно с тем, что для людей, занимаемых такие должности главным мотивом должно служить желание быть полезным обществу, а не возможность обогащения. При этом, они имеют большие льготы, например, государственные служащие бесплатно получают медицинские услуги. В Дании отсутствует такое понятие, как муниципальный служащий. Самоуправление каждой коммуны осуществляется советом из числа местных жителей. Высокий уровень правовой ответственности и гражданской инициативы населения является благоприятным фоном для развития нетерпимости к коррупции в обществе [14, с. 50 – 52].

Флагманом в проводимой борьбе с коррупцией в Дании выступает их политика полной нетерпимости к взяточничеству. Главным образом, развивает эту политику Датское агентство международного развития. В Дании существуют декларации о неприменении взяточничества, которые подписываются во время сделок между организациями. Также условия о неприменении взяточничества прописываются в контрактах и договорах.

Кодекса об административной ответственности в Дании нет, как и отдельного закона, регулирующего административные правонарушения. Составы административных правонарушений и меры наказаний регулируются несколькими действующими законами. Случаи коррупционных правонарушений рассматриваются полицией, случаи международной коррупции – прокуратура по особым экономическим преступлениям. Закон обязывает публиковать сведения об имуществе и доходах всех государственных служащих, эта информация является открытой. Также действует анонимная линия, по которой можно сообщить о случае коррупции [14, с. 50 – 52].

Еще одним лидером в рейтинге стран по восприятию коррупции является Германия. Государственная служба в Германии имеет свои особенность. Понятие государственной службы заменено понятием публичная служба, в которую входит также и муниципальная служба. Лица, занятые на службе подразделяются на публичных служащих (чиновников), служащие и рабочие [2, с. 38 – 40].

Снижению уровня коррупции в стране способствовало применение всего комплекса антикоррупционной деятельности. Это и работа административных и правовых сил, и работа по социальному восприятию статуса коррупционера, и внедрение результатов научных исследований. Так, например, по результатам научных исследований гораздо чаще в деле о коррупционном правонарушении фигурируют гражданские служащие, занимающие должность более двух лет. В связи с этим было принято решение о более частой ротации работников.

Среди случаев коррупционных правонарушений крайне мало так называемых «случайных взяток». Чаще всего коррупционеры хорошо друг друга знают. Например, почти не бывает случаев предложений взяток автоинспекторам при нарушении правил дорожного движения. Также государственная служба в Германии сулит большие льготы, например хорошую пенсию. Боязнь потерять эти льготы является важным фактором, останавливающим чиновников от взяточничества. Поведение государственных служащих в Германии регулируется административным правом и обеспечивается путем контроля над их деятельностью, связанным с исполнением ими своих должностных обязанностей. О наличии данного контроля знает не только государственный служащий, но и общественность. В обязанности администрации государственного органа входит непосредственное наблюдение за ситуациями, которые связанны с предупреждением и пресечением коррупции. Также администрация выбирает государственные должности, которые являются наиболее рискованными, т.е. имеют потенциальную возможность для совершения коррупционных действий. Претенденты на такие должности отбираются более строго, оцениваются не только их способности, навыки и опыт, но также их психологическая устойчивость и моральные скрепы. Таких служащих, в основном, набирают на определенный срок.

В отличие от рассматриваемой ранее Дании, в Германии существует Административный кодекс, но при этом он значительно отличается от российского. Во-первых, данный Кодекс является рамочным, поскольку в нем содержатся принципы и положения, которым должны соответствовать другие федеральные законы. Во-вторых, он не содержит составы правонарушений и применяемые к ним санкции. Составы коррупционных правонарушений и применяемые к ним санкции содержатся в различных законах, которые могут применяться как к Федерации в целом, так и на отдельных землях. Административное законодательство в Германии предопределяет применение норм уголовно-процессуального права при производстве по делам об административных правонарушениях, если в законе не указаны необходимые административно-процессуальные нормы, либо существует прямое указание на необходимость применения их положений [2, с. 38 – 40].

Весьма показательным и эффективным является антикоррупционный опыт еще одного лидера рейтинга от «Transparency International» — Сингапура, который в Индексе восприятия коррупции за последние пять лет имеет стабильно 84-85 баллов.

Государственный гражданский служащий в Сингапуре демонстрирует примерное поведение, ведет скромный образ жизни и является положительным примером для граждан. Зарплата их начисляется на рыночной основе, поэтому присутствует большая конкуренция кадров. Более способные служащие получают наиболее высокую заработную плату. Подготовкой государственных служащих занимается специальный институт, в которой принимают участие «творцы политики» и руководящий состав. Основным антикоррупционным нормативно-правовым актом Сингапура является закон «О предупреждении коррупции», принятый еще в 1960 г. Данный закон определяет незаконное получение вознаграждения как уголовно наказуемое деяние  [18, с. 51].

Антикоррупционная политика заключается в строгой регламентации полномочий и жесткий контроль соблюдения этических норм гражданского служащего. Также стоит отметить наличие специального антикоррупционного ведомства — Бюро по расследованию случаев коррупции, которое выполняет следующие функции:

• расследование обвинений и жалоб по подозрению в коррупции;
• надзор за деятельностью государственных служащих;
• проверка выполнения государственными служащими своих должностных обязанностей. Это агентство было создано в 1952 г., и поначалу не имело особого веса. Однако в 1960 г., после обретения Сингапуром независимости власти наделили БРК очень широкими полномочиями. Агенты имеют право задерживать и обыскивать подозреваемых в коррупции, проверять банковские счета чиновников и их родственников, проводить в их отношении расследования. Данное бюро подчиняется премьер-министру и совершенно не зависит от других государственных служащих и органов власти. Агенты могут расследовать дела в отношении чиновников любого уровня [18, с. 51; 4, с. 37 – 45].

На наш взгляд, весьма интересным фактом является то, что в Республике Сингапур существует установка, согласно которой государственный гражданский служащий заведомо виновен в коррупции, если не может доказать обратного. Строгость законов данной страны выражается, например, в таких вопросах, как принятии подарков чиновниками. За принятый небольшой сувенир гражданского служащего ожидает сложный бюрократический процесс с применением допроса. Несоблюдение требований будет расценено как получение взятки. В данной стране не существует четко сформулированного административного кодекса. Все составы коррупционных правонарушений регламентируются отдельными законами. Четкое разделение между правонарушением и преступлением коррупционной направленности отсутствуют, это характеризуется тем, что ответственность за данные деяния приравниваются больше к уголовно-наказуемым, тем самым формируя у населения нетерпимость к коррупции [2, с. 38 – 40].

Рекомендации по совершенствованию института административной ответственности государственных гражданских служащих за коррупционные правонарушения. Рассматривая возможность внедрения азиатской или европейской систем противодействия коррупции во всех видах ответственности, с большой долей уверенности можно утверждать, что применение их в чистом виде в нашей стране маловероятно.

Так, европейская модель требует значительно большего уровня гражданской ответственности каждого члена общества, чем существующий сейчас в России или достижим в обозримом будущем. Уровень профессионально-этической ответственности государственных служащих недостаточен, а качество предоставляемых им льгот не так высоко, чтобы бояться их потерять. Также европейская система взаимодействия общества с правоохранительными органами не может быть применена в российском обществе, поскольку в нашем менталитете звонок по «горячей линии» в целях сообщить о факте взяточничества будет воспринят обществом не в качестве исполнения гражданского долга, а как элементарное так называемое «стукачество».

В свою очередь, сингапурская модель, вероятно, более подходит для интеграции в российскую действительность. В то же время, по нашему мнению, создание органа, подобного Сингапурскому Бюро расследованию по коррупционным делам, сопряжено с определенными трудностями, поскольку оно не должно быть подведомственно ни одному органу власти в стране, а подчиняться национальному лидеру, априори не коррумпированному. Более того, аналогичный орган не должен стать безвольной марионеткой в борьбе правительственных групп.

Также, рассмотрев опыт наименее коррумпированных стран по данным рейтинга Transparency International, можно сделать важный вывод, согласно которому успех в сфере борьбы и противодействию коррупции зависит не только от наличия четкой антикоррупционной политики в административном праве.

Дело в том, что в рассмотренных ранее государствах к коррупционным правонарушениям относятся как уголовным преступлениям. В некоторых странах отсутствует четкое разделение на коррупционные правонарушения и преступления. Также сформулированный закон об административных правонарушениях среди рассмотренных нами государств существует только в Германии, при этом, данный закон является базовым, имеющим общий характер, а большая часть правонарушений и мер пресечения к ним закреплены в отдельных нормативно-правовых актах.

Несомненно, аналогичная фрагментарность менее удобна для конечного пользователя, нежели наличие единого кодекса. Однако, как показывает практика указанных стран, на эффективности антикоррупционных мер это не сказывается.

В завершении данной публикации следует сделать несколько выводов обобщающего плана, согласно которым, во-первых, на настоящий момент в российском законодательстве отсутствует легальное определение коррупционных административных правонарушений, а, во-вторых, действующее законодательство не определяет, какие из предусмотренных КоАП РФ правонарушений можно отнести к числу коррупционных. Совокупность изложенного, на наш взгляд, представляет собой существенное упущение.

В-третьих, проведя сравнительный анализ методов противодействия коррупции, которые используются России, и методов, применяемых в зарубежных государствах, в плане потенциальной возможности внедрения восточной или европейской систем противодействия коррупции, можно с определенной долей уверенности утверждать, что в чистом виде применение их в нашей стране  кажутся маловероятным.

Таким образом, совершенствование и разработка успешной политики противодействия коррупции в современной России не может быть решено при помощи использования одной из этих моделей в чистом виде. Осмысливая перспективу (даже точнее сказать, непосредственно возможность) рецепции мирового антикоррупционного опыта и практики, становится совершенно очевидно, что априори потребуется серьезная общая координация соответствующих идей и усилий в рассматриваемой сфере. И, безусловно, продуманная и взвешенная оценка опыта, который успешно наработан в области антикоррупции странами, чьи достижения в указанной сфере являются очевидными и неоспоримыми.

И, конечно, крайне важен свой творческий подход к решению этой проблемы, а также постоянное совершенствование форм и методов противодействия и борьбы с коррупцией. Не вызывает никаких сомнений важный концептуальный тезис, что только суммативный эффект всех этих факторов может дать осязаемые положительные результаты в деле превенции и профилактике коррупционных правонарушений.

Представляется возможным предложить следующие конкретные рекомендации, направленные на дальнейшее развитие и  совершенствование института административной ответственности государственных гражданских служащих за коррупционные правонарушения. Прежде всего, речь идет:

▪ о законодательной фиксации понятия «коррупционное правонарушение», под которым следует понимать виновное, противоправное деяние, содержащее в себе признаки, соответствующие родовому понятию «коррупция», указанному в                  ст. 1 Федерального закона «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 г.              № 273-ФЗ;

▪ о вынесении в отдельную главу ст. 5.16, 5.17, 5.18, 5.19, 5.20, 5.45, 14.9, 14.35, 15.14, 19.29, 19.28 КоАП РФ;

▪ об ужесточении действующего законодательства в части, касающейся коррупционных правонарушений, при помощи перенесения ст. 15.14 и 19.28 КоАП РФ в Уголовный кодекс РФ;

▪ о введении Единый кодекс государственного служащего (ЕКГС);

▪ о применении мер административной ответственности за несоблюдение государственным служащим норм и правил указанного Кодекса.

Принимая во внимание тот очевидный и существенный факт, что действующее законодательство Российской Федерации об административных правонарушениях представляет собой один из важнейших элементов общегосударственной системы противодействия коррупции, необходимо все же констатировать: теоретико-концептуальная основа развития законодательства в области административной ответственности за коррупционные правонарушения настоятельно диктуют императив дальнейшего его совершенствования. Представляется, что предложенные в настоящей публикации конкретные рекомендации могут оказаться весьма полезными для устранения существующих лакун и пробелов в законодательстве. Кроме того, будут содействовать реальному сокращению числа коррупционных правонарушений среди государственных гражданских служащих.

Литература

1. Бочарников И.В. Зарубежный опыт противодействия коррупции // Проблемы противодействия коррупции в Российской Федерации / Аналитический вестник / Совет Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации. ─ 2008. ─                              № 16 (361). ─ С. 16 – 23.
2. Брежнева А. Д., Кашин А. В. Сравнительный анализ организации государственной службы стран ЕС: Германия и Испания // European scientific conference. – 2019. – С. 38-40.
3. Главное управление правовой статистики и информационных технологий Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Сборник «Состояние преступности в России: за январь – сентябрь 2019 года». М., 2019. С. 7. URL: https://genproc.gov.ru/upload/iblock/b51/sbornikpdf  (дата обращения: 28.02.2020 г.).
4. Калач А. В., Кулакова Н. И. Противодействие коррупции и борьба с коррупционными проявлениями в Сингапуре и Российской Федерации: сравнительно-правовой анализ // Вестник самарского юридического института. – 2019. — № 2 (33). – С. 37-45.
5. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 №195-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства Российской Федерации, 2019. № 7. Ст. 711.
6. Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции (принята в г. Нью-Йорке 31.10.2003 Резолюцией 58/4 на 51-м пленарном заседании 58-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН) // Собрании законодательства Российской Федерации от 26 июня 2006 г. № 26 ст. 2780.
7. Концепция общественной безопасности в Российской Федерации. 20 ноября 2013 г. ─ URL: http://news.kremlin.ru/acts/19653/print (дата обращения: 28.02.2020 г.).
8. Купрещенко Н.П., Филатова И.В. Противодействие коррупции как одно из приоритетных направлений социально-экономического развития России // Вестник Московского университета МВД России. ─ 2014. ─                  № 4. ─ С. 195 ─ 202.
9. Латов Ю.В., Наумов Ю.Г. Целевой индикатор и показатели российской антикоррупционной стратегии // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. ─ 2012. ─ № 2. ─ С. 64 – 71.
10. Модельный закон о противодействии коррупции (новая редакция) (принят в г. Санкт-Петербурге 25.11.2008 Постановлением 31–20 на 31-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ) // Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств – участников Содружества Независимых Государств. 2009. № 43. С. 429–446.
11. Моисеев В.В. Международный опыт противодействия коррупции // Среднерусский вестник общественных наук. ─ 2013. ─ № 3. ─ С. 175 – 179.
12. Рейтинг стран по индексу восприятия коррупции [Электронный ресурс] // официальный сайт «Transparency International». – 2019. – Режим доступа: https://transparency.org.ru/research/indeks-vospriyatiya-korruptsii/ (дата обращения: 28.02.2020).
13. Севрюгин К.В. О некоторых проблемах административной ответственности государственных гражданских служащих за коррупционные правонарушения // Российская правовая система в контексте обеспечения прав и свобод человека и гражданина: теория и практика: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, посвященной Дню юриста / Отв. ред. Е. П. Чорновол, И. Н. Бородина. ─ Курган: Курганский государственный университет, 2018. ─ С. 293 – 302.
14. Силантьева К.В., Паулов П.А. Опыт противодействия коррупции в Дании // Вестник современных исследований. – 2019. — № 2.9(29). – С. 50-52.
15. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 04.11.2019) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954.
16. Федеральный закон «О противодействии коррупции» (ред. от 26.07.2019) // Собрание законодательства РФ, 29.12.2008, № 52 (ч. 1), ст. 6228.
17. Федеральный закон «О системе государственной службы Российской Федерации» от 27.05.2003 № 58-ФЗ (ред. от 23.05.2016) // Собрание законодательства Российской Федерации, 02.06.2003, № 22, ст. 2063.
18. Хонг Тат Сун М., Севрук М.А. Сингапур: причины успеха / Под науч. ред. проф. Севрука М.А. ─ М.: Международный университет «Содружество», 2002. ─ 174 с.
19. Шалавинская Н.Э. Зарубежный опыт антикоррупционной политики // Государство и бизнес в условиях глобализации и цифровой трансформации. – 2019. — № 1. – С. 161-168.
20. Юхачев С.П. Коррупция как экономические отношения социума: автореф. дис. … д-ра экон. наук. ─ Тамбов, 2010. ─ 43 с.

References:

1. Bocharnikov I.V. Zarubezhnyj opyt protivodejstviya korrupcii // Problemy protivodejstviya korrupcii v Rossijskoj Federacii / Analiticheskij vestnik / Sovet Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii. ─ 2008. ─ № 16 (361). ─ S. 16 – 23.
2. Brezhneva A. D., Kashin A. V. Sravnitel’nyj analiz organizacii gosudarstvennoj sluzhby stran ES: Germaniya i Ispaniya // European scientific conference. – 2019. – S. 38-40.
3. Glavnoe upravlenie pravovoj statistiki i informacionnyh tekhnologij General’noj prokuratury Rossijskoj Federacii. Sbornik «Sostoyanie prestupnosti v Rossii: za yanvar’ – sentyabr’ 2019 goda». M., 2019. S. 7. URL: https://genproc.gov.ru/upload/iblock/b51/sbornik_12_2019.pdf (data obrashcheniya: 28.02.2020 g.).
4. Kalach A. V., Kulakova N. I. Protivodejstvie korrupcii i bor’ba s korrupcionnymi proyavleniyami v Singapure i Rossijskoj Federacii: sravnitel’no-pravovoj analiz // Vestnik samarskogo yuridicheskogo instituta. – 2019. — № 2 (33). – S. 37-45.5.
5. Kodeks Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah ot 30.12.2001 №195-FZ (red. ot 02.08.2019) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii, 2019. № 7. St. 711.
6. Konvenciya Organizacii Ob»edinennyh Nacij protiv korrupcii (prinyata v g. N’yu-Jorke 31.10.2003 Rezolyuciej 58/4 na 51-m plenarnom zasedanii 58-oj sessii General’noj Assamblei OON) // Sobranii zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii ot 26 iyunya 2006 g. № 26 st. 2780.
7. Koncepciya obshchestvennoj bezopasnosti v Rossijskoj Federacii. 20 noyabrya 2013 g. ─ URL: http://news.kremlin.ru/acts/19653/print (data obrashcheniya: 28.02.2020 g.).
8. Kupreshchenko N.P., Filatova I.V. Protivodejstvie korrupcii kak odno iz prioritetnyh napravlenij social’no-ekonomicheskogo razvitiya Rossii // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. ─ 2014. ─ № 4. ─ S. 195 ─ 202.
9. Latov YU.V., Naumov YU.G. Celevoj indikator i pokazateli rossijskoj antikorrupcionnoj strategii // Kriminologicheskij zhurnal Bajkal’skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava. ─ 2012. ─ № 2. ─ S. 64 – 71.
10. Model’nyj zakon o protivodejstvii korrupcii (novaya redakciya) (prinyat v g. Sankt-Peterburge 25.11.2008 Postanovleniem 31–20 na 31-m plenarnom zasedanii Mezhparlamentskoj Assamblei gosudarstv – uchastnikov SNG) // Informacionnyj byulleten’. Mezhparlamentskaya Assambleya gosudarstv – uchastnikov Sodruzhestva Nezavisimyh Gosudarstv. 2009. № 43. S. 429–446.
11. Moiseev V.V. Mezhdunarodnyj opyt protivodejstviya korrupcii // Srednerusskij vestnik obshchestvennyh nauk. ─ 2013. ─ № 3. ─ S. 175 – 179.
12. Rejting stran po indeksu vospriyatiya korrupcii [Elektronnyj resurs] // oficial’nyj sajt «Transparency International». – 2019. – Rezhim dostupa: https://transparency.org.ru/research/indeks-vospriyatiya-korruptsii/ (data obrashcheniya: 28.02.2020).
13. Sevryugin K.V. O nekotoryh problemah administrativnoj otvetstvennosti gosudarstvennyh grazhdanskih sluzhashchih za korrupcionnye pravonarusheniya // Rossijskaya pravovaya sistema v kontekste obespecheniya prav i svobod cheloveka i grazhdanina: teoriya i praktika: Materialy II Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii s mezhdunarodnym uchastiem, posvyashchennoj Dnyu yurista / Otv. red. E. P. CHornovol, I. N. Borodina. ─ Kurgan: Kurganskij gosudarstvennyj universitet, 2018. ─ S. 293 – 302.
14. Silant’eva K.V., Paulov P.A. Opyt protivodejstviya korrupcii v Danii // Vestnik sovremennyh issledovanij. – 2019. — № 2.9(29). – S. 50-52.
15. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 04.11.2019) // Sobranie zakonodatel’stva RF, 17.06.1996, № 25, st. 2954.
16. Federal’nyj zakon «O protivodejstvii korrupcii» (red. ot 26.07.2019) // Sobranie zakonodatel’stva RF, 29.12.2008, № 52 (ch. 1), st. 6228.
17. Federal’nyj zakon «O sisteme gosudarstvennoj sluzhby Rossijskoj Federacii» ot 27.05.2003 № 58-FZ (red. ot 23.05.2016) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii, 02.06.2003, № 22, st. 2063.
18. Hong Tat Sun M., Sevruk M.A. Singapur: prichiny uspekha / Pod nauch. red. prof. Sevruka M.A. ─ M.: Mezhdunarodnyj universitet «Sodruzhestvo», 2002. ─ 174 s.
19. SHalavinskaya N.E. Zarubezhnyj opyt antikorrupcionnoj politiki // Gosudarstvo i biznes v usloviyah globalizacii i cifrovoj transformacii. – 2019. — № 1. – S. 161-168.
20. YUhachev S.P. Korrupciya kak ekonomicheskie otnosheniya sociuma: avtoref. dis. … d-ra ekon. nauk. ─ Tambov, 2010. ─ 43 s.

Информация об авторе:

Максимов С.Н., доктор юридических наук, профессор ФГБОУ «Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского»

E-mail: prichal77@yandex.ru

Information about the author:

Maksimov S.N., Doctor of Law, Professor FSBEI, Crimean Federal University, named after V.I. Vernadsky